Yanin_V_L_Novgorodskie_posadniki

Переход Мирошки Несдинича к активной антикняжеской борьбе открывал перед ним возможности широкой консолидации антикняжеских сил. Ставя перед собой цель укрепить боярскую власть за счет княжеской, Мирошка полу- чал возможность привлечь на свою сторону значительные круги боярства, в том числе и из традиционно враждебных ему группировок. Сами лозунги борьбы с княжеской властью и возвращения новгородских «свобод» были способны привлечь на сторону посадника широкие слои черного населения. В этой связи мы считаем одним из главных событий посадничества Мирошки Несдинича дальнейшее укрепление республиканской государственности созданием нового органа республиканского управления — института тысяцких.

Первым новгородским тысяцким летописный список тысяцких называет Миронега, или Милонега 46. В летописном рассказе Милонег фигурирует дважды как строитель церкви Вознесения на Прусской улице. В 1185 г. на его средства закладывается эта церковь, причем под этой датой он еще не был тысяцким, так как в текстах указанного года Милонег не титулуется вовсе. В 1191 г. церковь была закончена и освящена, при этом Милонег впервые поименован тысяцким 47.

Чтобы оценить важность государственного нововведения Мирошки, следует остановиться на достаточно сложном вопросе о содержании власти тысяцкого в первый период существования нового института, а этот вопрос не может быть решен до тех пор, пока не будет определено общее содержание княжеской власти в Новгороде XII в. Обращаясь к литературным оценкам этих институтов, мы, к сожалению, в начале 1960-х гг. не могли отметить сколько-нибудь аргументированных характеристик, хотя сами эти характеристики были весьма распространены и повторялись постоянно.

Общее представление о роли князя в Новгороде наиболее сжато сформулировано в коллективных «Очерках истории СССР», откуда и заимствуется следующая оценка: «Новгородцы не устранили князя. Князь приглашался в республику, но его роль была сведена к роли военачальника, вооруженные силы которого использовались боярством для внутри- и внешнеполитических задач. Князь был ограничен в суде и управлении, не имел права приобретать земли в новгородских владениях» 48. Продолжим цитирование, чтобы уяснить, какой представлялась вся система государственного управления в Новгороде XII в.

«Среди выборных должностных лиц Новгорода первое место занял новгородский епископ. Он был хранителем новгородской государственной казны и владельцем обширных государственных земель, основной фонд которых со-

46ÍÏË. Ñ. 472.

47Òàì æå. Ñ. 38—39, 228, 230; ÏÑÐË. Ò. 4. Ñ. 16.

48Очерки истории СССР. Период феодализма. IX—XV ââ. ×. 1. Ì., 1953. Ñ. 351.

156 Глава 3

ставился из конфискованных владений князя, переданных Софийскому собору. Ему принадлежало право церковного суда и наблюдения над торговыми мерами. Вместе с боярской знатью он ведал внешней политикой республики, при его дворе велась новгородская летопись. Новгородский епископ («владыка»), получивший в 1165 г. сан архиепископа, председательствовал в «Совете господ» — правительственном органе боярской олигархии. Политическая роль архиепископа определялась прежде всего тем, что он был крупнейшим из новгородских феодалов.

Посадник и тысяцкий являлись представителями исполнительной власти веча. Им были вверены важнейшие дела внутреннего управления и внешней политики Новгорода. В руках посадника находились верховный суд республики, право назначения и смещения должностных лиц, контроль за деятельностью князя. Вместе с князем посадник выступал в походах во главе новгородского войска. Тысяцкий был первым помощником посадника. Он предводительствовал городским ополчением. В качестве одного из купеческих старост он имел право торгового суда» 49.

В свете всех этих характеристик роль князя в государственном управлении представляется мизерной, а успехи республики настолько последовательными и решительными, что, оценивая в дальнейшем новгородскую государственность XIV—XV вв., авторы «Очерков» не смогли сказать ничего существенного о результатах ее развития за двести лет, отделяющие середину XII в. от середины XIV в. 50

Рассмотрим основные тезисы этих характеристик. Даже в позднейший период существования независимого Новгородского государства функции княжеского аппарата вовсе не сводятся к руководству войсками. Как это явствует из Новгородской Судной грамоты XV в., княжеская власть наравне с посадниче- ством даже в последний период новгородской независимости была одним из важнейших государственных органов, носителем юрисдикции, в применении которой в XV в. существует принцип взаимозависимости князя и посадника в судебной деятельности. Князь вершит суд, скрепляет своей печатью судебные решения и земельные пожалования, получает причитающуюся ему печатную пошлину, но не имеет права «кончать суд без посадника». До нас дошло несколько сот новгородских княжеских печатей второй трети XII — XV вв., каждая из которых является остатком навсегда утраченного акта, решение об утверждении которого было принято князем, но с санкции посадника.

Нам, к сожалению, ничего не известно о конфискациях княжеских земель в пользу епископа в ходе борьбы Новгорода с Всеволодом Мстиславичем или в

49Очерки истории СССР: Период феодализма: IX—XV ââ. ×. 1. Ì., 1953. Ñ. 350 è ñë.

50Òàì æå. ×. 2. Ñ. 177—179.

какое-либо более позднее время. Оставляем этот тезис на совести авторов цитированного очерка, которые, вероятно, были введены в заблуждение фиксированным в новгородско-княжеских докончаниях формулярным требованием Новгорода о запрещении князю приобретать земли в «новгородской волости». Однако вопрос о земельной собственности князя в новгородских владениях, сам по себе чрезвычайно важный для понимания положения князя, решается несколько иначе.

К тому моменту, когда в Новгороде начинается складывание вотчинной системы, что произошло не ранее рубежа XI—XII вв. 51, новгородский князь располагал лишь землями своих резиденций (Городище, Ракомо) и пастбищами для содержания коней («Княжеская рель» 52). Содержание приглашенного князя и его двора обеспечивалось «даром» — обусловленными отчислениями государственных доходов, собираемых не княжескими людьми, а самими новгородцами. Уход из Новгорода Мстислава Владимировича и передача стола на условиях пожизненного княжения его сыну Всеволоду сопровождался организацией княжеского домена, но не из состава новгородских земель, а путем передачи Новгороду ряда принадлежавших Мстиславу смоленских волостей, находившихся на пограни- чье с Новгородом. Эта передача была обусловлена важным ограничением: домениальными доходами обеспечивались только приглашаемые в Новгород князья, являющиеся прямыми потомками Мстислава. В случае приглашения князя из других княжеских линий домениальные доходы считались принадлежащими Смоленску 53. Именно из этого массива совершили земельные пожалования Юрьеву монастырю Мстислав Владимирович и Всеволод на волость Буйцы и Всеволод на погост Ляховичи 54. Приглашение в Новгород в 1136 г. князя Святослава Ольговича из черниговской линии Рюриковичей, не имевшего права на такие доходы, потребовало от Новгорода передачи князю ряда заволоцких погостов, пере- численных в Уставе 1137 г. о церковной десятине.

Невозможно придавать слишком серьезное и даже исключительное значе- ние военной роли князя. Мы уже видели, что в XII в. на новгородский стол мог быть принят младенец. Целая серия младенцев окажется в числе новгородских князей и в XIII в. Требование князю водить войска не было решающим. Сущность его деятельности состояла в обладании государственной властью.

В оценке республиканских органов Новгорода XII в. авторами цитированного очерка мы видим не только идеализацию успехов антикняжеской борьбы, но

51Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина: Историко-генеалогическое исследование. М., 1981.

52ÃÂÍÏ. Ñ. 139, ¹ 79.

53Янин В. Л. Новгород и Литва: Пограничные ситуации XIII—XV ââ.

54ÃÂÍÏ. Ñ. 139—141, ¹ 80, 81.

èидеализацию самой республиканской организации, представленной в приведенных характеристиках как политически цельный организм, существование которого для XII в. совершенно недостоверно. Проскользнувшая в этой характеристике фраза о «Совете господ» — правительственном органе боярской олигархии, общее представление об особой роли архиепископа в структуре республиканской организации свидетельствуют о том, что в XII в. попросту перенесены представления о Новгороде XIV—XV вв. Цельной республиканской организации в условиях ожесточенной внутрибоярской борьбы, постоянного союза посадника с князем в это время и не могло возникнуть.

Какое же место в государственном управлении конца XII в. занимал тысяцкий? Обращение к летописным текстам и актам показывает, что ответ на этот вопрос следует искать в сопоставлении должности тысяцкого с должностью сотских. Интересующей нас проблеме посвящены специальные исследования М. Ф. Владимирского-Буданова, А. Е. Преснякова и С. В. Юшкова 55. В работе последнего изложены серьезные аргументы в пользу исконной связи сотенной

èдесятичной системы управления с организацией княжеской власти. В Новгороде организация сотских, упоминаемых еще с 1118 г., является аппаратом административного управления, связанного с делением города на сотни, которые перечислены в интерполяции к известному «Уставу о мостех». В подтверждение выводов С. В. Юшкова следует отметить искусственность в Новгороде сотенного деления. Здесь ясно прослеживается существование двух админист- ративно-территориальных систем, одна из которых — деление города на концы

èулицы — уходит корнями в историческую топографию Новгорода и искони подчинена боярскому управлению. Другая — сотенная — совпадает с обычной организацией княжеского управления в других городах.

Предполагая исконную связь децимарной (десятичной и сотенной) системы с княжеским управлением, мы должны в учреждении должности тысяцкого видеть новый шаг в развитии республиканских органов, организацию местного управления, подчиненного не князю, а непосредственно вечу. Можно думать, что это не захват Новгородом существующей, а создание новой системы управления, которая некоторое время существует параллельно с княжеской. На это обстоятельство указывает упоминание княжеского тысяцкого еще в начале XIII в. 56

Свидетельства позднейших «уставов Всеволода», с одной стороны, и согласные показания памятников XIII—XV вв. — с другой, связывают деятельность тысяцких с представительством от житьих и черных людей. В XIII в. в функции

55Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. 7-е изд. Пг.; Киев, 1915; Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. СПб., 1909; Юшков С. В. Указ. соч. С. 104—108, 364—368.

56«Князь же Святослав присла свои тысяцьскыи на вече» (НПЛ. С. 59, 260 — под 1219 г.).

Владимировича 58, и новгородцы хорошо знали это. Посольство было задержано Всеволодом на долгий срок. В конце лета 1196 г. «сосылахуся новгородцы к Всеволоду, посадника деля Мирожки и Иванка и Фоме, пустил бо бяше Бориса и инеи мужи с ним», но эта просьба успеха не возымела. Всеволод, отправившись в поход на Чернигов, везет с собой всю плененную новгородскую делегацию. В дальнейшем дело едва не доходит до войны, причем новгородцы настаивают на своем праве «вольности в князьях»: «Выложиша вси князю в свободу: кде им любо, ту собе князя поимают». Всеволод отпустил в Новгород Фому, но остальных бояр продолжал держать у себя, и новгородцы, «сдумавше», выгнали князя Ярослава из Новгорода. На его место был приглашен политический противник Всеволода черниговский князь Ярополк Ярославич, сидевший в Новгороде с конца марта 1197 г. до конца сентября того же года 59, но его княжение не облегчило судьбу Мирошки. Новгородцы прогоняют Ярополка и снова берут у Всеволода Ярослава Владимировича «со всею правдою и честью». Только тогда посольство было отпущено Всеволодом. Ярослав возвращается в Новгород зимой 1197 г., за неделю до Крещения, и привозит с собой Мирошку: «И Мирошку посадника приведе, сидевша 2 лет за Новгород; и вси приидоша здрави, неврежени ничим же; и рада быша вси от мала и до велика» 60.

В этом рассказе мы хорошо ощущаем, как антикняжеская борьба ведет к действительному сближению боярских группировок. В глазах летописца, Мирошка пленен в течение двух лет «за Новгород», его возвращению радуются все «от мала и до велика». В составе посольства к Всеволоду мы видим рядом с посадником и представителя тысяцкого — сотского Никифора. Причиной устойчивого положения Мирошки и его популярности был несомненный союз всего боярства против князя, опиравшийся на широкую поддержку других слоев Новгорода.

58У Всеволода Юрьевича в 1195 г. было четыре сына: старшему Константину было 9 лет (род. в 1186 г.), Юрию — 8 лет (род. в 1187 г.), Ярославу — 5 лет (род. в 1190 г.), Владимиру — 3 года (род. в 1192 г.). Расчет новгородцев достаточно ясен.

59Ярослав пришел в Новгород на Вербницу 1197 г., а Пасха в этом году была 6 апреля; стол он занимал шесть месяцев. НПЛ. С. 43, 236; ПСРЛ. Т. 4. С. 18; Т. 5. С. 170; Т. 7. С. 106.

60ÍÏË. Ñ. 42—43, 235—237; ÏÑÐË. Ò. 4. Ñ. 18; Ò. 5. Ñ. 170; Ò. 7. Ñ. 102. È. È. Ãðè-

горович (Опыт. С. 103) включает в число новгородских посадников Константина Кровянковича и его брата Дмитрия, которых он относит к 1196 г., т. е. к тому времени, когда Мирошка был задержан Всеволодом. Вопреки этому утверждению летописец не называет Константина и Дмитрия посадниками, а их небывалое отчество является плодом недоразумения. Летописный рассказ сообщает следующее: «Заложиста церковь камену святого Кирила в монастыре в Нелезене Костянтин и Дмитр, братеника, а мастер бяше Коров Якович с Лубянеи улице». В Комиссионном списке НПЛ слова «а мастер бяше» пропущены, и И. И. Григорович превратил имя мастера в отчество братьев, придав ему более звучную форму.

Л. В. Черепнин в своем исследовании о возникновении формуляра докончальных грамот Новгорода с князьями XIII—XV вв. приходил к выводу о том, что именно во времена Ярослава Владимировича оформляются те взаимоотношения Новгорода и князя, к которым в позднейшее время возводится «старина и пошлина» этих докончаний, и что под «Уставами Ярослава», на соблюдении которых настаивают новгородцы в XIII в., следует якобы понимать какие-то недошедшие до нас соглашения времени Ярослава Владимировича (1182—1199 гг.), склоняясь к их датировке 1197 годом 61. Такой вывод мог бы существенно подтвердить изложенные выше наблюдения над успехами антикняжеской борьбы в конце XII в. Однако вряд ли возможно переоценивать эти успехи. В посадничество Мирошки, когда боярская консолидация сделала только первые шаги, могли создаться лишь предпосылки к борьбе за новую схему взаимоотношений. Схема взаимоотношений республиканской и княжеской власти в конце XII в. пока остается неизменной сравнительно с серединой XII в. и подчиняется формуляру, выработанному в период борьбы с Всеволодом Мстиславичем. На существование договоров или условий, формулирующих новгородские «свободы», в XII в. летопись указывает неоднократно. К числу таких указаний, на наш взгляд, относятся упоминания «всей правды» под 1172 и 1197 гг. Что касается «грамот Ярослава», то уже во второй половине XII в. традиция возводила новгородские «свободы» ко временам прадедов.

Летом 1199 г. Всеволод вывел Ярослава Владимировича из Новгорода и позвал владыку вместе с посадником и «вячшими мужи» «по сын». На новгородском столе сел Святослав Всеволодович, которому было 3 года. Княжение Святослава продолжалось до 1205 г. В 1204 г. умер Мирошка, приняв схиму, и был погребен с почетом в Георгиевском соборе Юрьева монастыря после непрерывного пятнадцатилетнего посадничества. Освободившееся место снова перешло к Михалке Степановичу. Мирный переход посадничества к другой боярской группировке кажется следствием той же политики сплочения.

Однако уже в марте 1205 г. Михалко лишился власти, когда Всеволод заменил Святослава девятнадцатилетним Константином 62. Поводом для замены было малолетство Святослава и желание Всеволода видеть на новгородском столе более независимого от новгородцев ставленника 63. Смена посадников — явный

61Черепнин Л. В. Русские феодальные архивыXIV—XV вв. Ч. 1. М.; Л.,1948.С. 239—254.

62НПЛ. С. 50, 246. Константин пришел в Новгород 20 марта в конце 6713 г. В НПЛ рассказом об этом годе начинается значительная часть с ультрамартовским счислением дат

èнекоторой хронологической путаницей. Лаврентьевская летопись называет 20 марта в рассказе о приходе Константина в Новгород «днем недельным», что соответствует 1205 г.

63«Того же лета присла великыи князь Всеволод в Новъгород, рекя тако: „в земли вашеи рать ходит, а князь вашь, сын мои Святослав, мал; а даю вы сын свои стареишии Костянтин“» (НПЛ. С. 49—50; ÏÑÐË. Ò. 4. Ñ. 19).

защитительный акт новгородцев, так как на место старого союзника Всеволода — Михалки Степановича — избирается сын популярного своей антивсеволодовской политикой Мирошки — Дмитр Мирошкинич. Снова в Новгороде устанавливается политическое двоевластие князя и посадника, приведшее к событиям 1207 г., которые занимают в истории Новгорода значительное место 64.

ВОССТАНИЕ 1207 г.

Восстание 1207 г. неоднократно привлекало внимание исследователей, давая яркий материал для представлений об остроте политических и социальных противоречий в Новгороде начала XIII в. Однако не все важные аспекты изуче- ния этого восстания нашли должное развитие. Политические противоречия новгородского боярства, сыгравшие немаловажную роль в разрешении событий, как правило, выпадают из общего анализа причин и хода восстания. Так же мало внимания уделяется роли князя в развитии событий, а как мы уже видели, отношения между князем и посадником в начале XIII в. складываются неблагоприятно для князя.

Приход к власти Дмитра Мирошкинича совершился в условиях укрепления всего боярского лагеря в его борьбе с князем. Популярность Мирошки, усиление авторитета посадничьей власти с началом посадничества Дмитра Мирошкинича привели к фактическому возникновению семейной олигархии. Дмитр Мирошкинич на первых порах получил в Новгороде настолько сильную поддержку, что в своей дальнейшей деятельности он не останавливается перед применением деспотических приемов. Во время своего посадничества Дмитр проводит ряд финансовых мероприятий, легших тяжелым бременем на плечи всего населения Новгорода и обогативших семью Мирошкиничей. В 1207 г.

64 18 мая 1205 г. Михалко умер, приняв схиму и имя Митрофан, и был погребен в Аркажском монастыре (НПЛ. С. 50, 246; ПСРЛ. Т. 4. С. 19). И. И. Григорович (Опыт. С. 96, 103) превратил Михалку Степановича в двух посадников. Первого он называет Михаилом Степановичем, посадничавшим в 1180—1189 гг., второго — просто Михаилом, посадничавшим в 1199—1205 гг. Это противоречит всем летописным текстам и показаниям Списка А. Под 1199 г. действительно упомянут Михалко, но не как посадник, а в следующем рассказе: «Идоша мужи с посадником и с Михалком ко Всеволоду» (НПЛ. С. 44, 238), а под 1204 г. Михалко прямо назван Михалкой Степановичем. Под 1207 г. И. И. Григорович (Опыт. С. 104 и сл.) называет еще двух «посадников»: Юрия Мирославича и Федора Пиминова Титиница. В первом случае речь идет о Дмитре Мирошкиниче, который в Никоновской летописи ошибочно назван Юрием, во втором — о Федоре Пинещинице, которого летописи и списки посадником не называют. «Посадник Андрей» (Опыт. С. 109), раненный под Пронском в 1208 г., также отождествляется с Дмитром.

брат Дмитра Борис приказал убить на вече Олексу Сбыславича, «и убиша без вины в субботу, марта в 17» 65. Вполне понятно, что этот произвол не только обостряет социальный антагонизм, но и укрепляет позиции враждебных Дмитру боярских группировок. Дмитр стремится к неограниченной автократии, опираясь при этом не на действительную расстановку политических сил, а на иллюзорный авторитет своей должности. Прежние успехи консолидации ведут при Дмитре к разрушению консолидации. Если Мирошка Несдинич с его политикой сплочения боярства против князя был выразителем интересов боярства в целом, то живущий на проценты с авторитета своего отца Дмитр Мирошкинич был выразителем интересов только своего семейства.

В 1207 г. новгородцы вместе с Дмитром идут в поход на Рязань в помощь Всеволоду III, и это их участие в походе было использовано владимирским великим князем для подготовки расправы над Дмитром Мирошкиничем. Опираясь на недовольство Дмитром в Новгороде, Всеволод фактически подстрекает новгородцев на расправу с посадником: «А новгородцев пусти с Коломна к Новугороду, одаривши бещисла, и вда им волю свою и уставы старых князеи его же хотеху новгородцы, и рече им: „кто вы добр, того любите, злых казните“» 66. Эти слова обычно объясняются лишь как уступка новгородцам Всеволода, отказавшегося, наконец, оспаривать их право быть вольными в князьях. Однако Всеволод вовсе не отказывается от Новгорода, и прямой смысл рассказа не сводится к этому «пожалованию», хотя оно и подтверждает наш вывод об усилении княжеской власти на протяжении XII в. за счет новгородских «свобод». Фраза Всеволода, приведенная здесь, имеет самое непосредственное отношение к последующим событиям и прямо касается Дмитра Мирошкинича, обнажая заинтересованность Всеволода в устранении этого посадника. Всеволод не только санкционирует расправу над ним, но и провоцирует, и покупает ее, одаривая новгородцев и подстрекая их к казни «злых». Отметим, что связь восстания со всем комплексом взаимоотношений Новгорода и князя подчеркивается и тем обстоятельством, что убийство Олексы перед восстанием произошло в какой-то связи с прибытием в Новгород из Владимира «Всеволожа мужа» Лазаря.

Сразу же по возвращении из похода новгородцы собрали вече «на посадника Дмитра и на братью его, яко те повелеша на новгородцех сребро имати, а по волости куны брати, по купцем веру дикую, и повозы возити, и иное все зло; и поидоша на дворы их грабежом, а Мирошин двор Дмитров зажгоша, а житье их поимаша, а сел их распродаша и челядь, а избыток разделиша по зубу, по 3 гривны по всему граду и на щит; а что кто похватал, а того един бог весть, и от того

65НПЛ. С. 50, 247; ПСРЛ. Т. 1. С. 210; Т. 4. С. 19; Т. 5. С. 172. 6716 ультрамартовский год; суббота 17 марта соответствует 1207 г.

66ÍÏË. Ñ. 50, 247; ÏÑÐË. Ò. 1. Ñ. 210; Ò. 4. Ñ. 19; Ò. 5. Ñ. 172; Ò. 7. Ñ. 115.

мнозе разбогатеша; а что на досках, а то князю оставиша» 67. Перечисление преступлений Мирошкиничей указывает на глубокий социальный смысл восстания. Однако тот же отрывок ясно говорит и о связи инициаторов восстания с князем. Используя социальное недовольство, Всеволод и поддерживавшая его в Новгороде боярская группа избавилась от неугодного и враждебного им посадника, на место которого был избран Твердислав Михалкович, сын хорошо известного нам сторонника Всеволода — Михалки Степановича.

Социальное недовольство было умело направлено Твердиславом. Восстание не вылилось в борьбу против всех бояр. Оно имело цель лишь в свержении Дмитра и его семьи. В ходе восстания группировка Твердислава широко пользуется и подкупом за счет противников, вознаграждая своих сторонников имуществом Мирошкиничей.

Сам Дмитр не подвергся казни. Он был смертельно ранен под Пронском и умер во Владимире. Однако восставшие новгородцы попытались посмертно казнить его: «того же лета привезоша Дмитра мертвого Мирошкинича из Володимеря и погребоша и у святого Георгия в монастыре, подле отца; а новгородцы хотяху с моста свереци, но возбрани им архиепископ Митрофан» 68.

В феврале 1208 г. 69 в Новгород пришел новый князь, уже знакомый новгородцам Святослав Всеволодович, которому теперь было 13 лет. Ему были вру- чены дмитровы доски, «а бе на них писано бещисла» 70. Ему же были переданы для заточения у Всеволода все родственники Дмитра. Примечательна следующая деталь. Новгородцы целуют Всеволоду крест в том, что они не хотят держать у себя детей Дмитра и прочих его родственников. Крестоцелование указывает еще раз на Всеволода как на одного из главных инициаторов свержения Дмитра Мирошкинича. Всеволод отводит от себя обвинения в этой инициативе, которые могут возникнуть в будущем.

67ÍÏË. Ñ. 50, 247.

68Òàì æå. Ñ. 51, 248; ÏÑÐË. Ò. 1. Ñ. 210; Ò. 4. Ñ. 19; Ò. 5. Ñ. 172; Ò. 7. Ñ. 115.

69Святослав пришел в Новгород в «неделю мясопустную» 6717 ультрамартовского года, что должно было бы соответствовать 1209 г. (НПЛ. С. 51, 248). Однако Лаврентьевская летопись в том же рассказе сообщает о лунном затмении 3 февраля, которое было в 1208 г. Отсюда приход Святослава должен быть датирован 4—10 февраля 1208 г. (мясопустная неделя). Это показание важно для датировки восстания, которое иногда из-за путаницы летосчисления неверно относят к 1209 г.

70Вряд ли возможно согласиться с распространенным мнением о том, что «доски» были связаны с ростовщическими операциями Мирошкиничей. Если бы это было так, то они скорее были бы уничтожены, чем переданы князю для взыскания долгов

ñдолжников Дмитра. Вероятнее всего это были записи взымания серебра, кун и дикой виры, т. е. документы, подтверждающие факт широких финансовых злоупотреблений Мирошкиничей.