Итог_№ 2_2022 ТГиП

Theory of State and Law

The materials of the March (1972) meeting of the Politburo of the Central Committee of the CPSU testify to such a characteristic attitude of the top party-Soviet leadership to these problems. In his report, the Chairman of the KGB of the USSR, Yu.V. Andropov, focused on the problems of the growth of anti-Soviet sentiments in certain segments of society. Among other things, attention was drawn to the issue of "nationalist manifestations". The overwhelming majority of the members of the supreme party body were determined in terms of characterization of such an obvious "social evil". Kirilenko urged to abandon "excessive caution" in the fight against nationalism. B.N. Ponomarev expressed the opinion that nationalism is the most common type of anti-Sovietism.

When discussing such a question, a curious detail came to light. Against the background of a historical and legal analysis of the views of the party-Soviet elite on the problems of national state building in our country, a peculiar characteristic of the issue that became the subject of discussion at the meeting of the Politburo of the Central Committee of the CPSU was proposed by the Chairman of the Council of Ministers of the USSR A.N. Kosygin. He stressed that the creation of the Sovnarkhoz at the time should also be regarded as a manifestation of nationalism. Such a statement suggests that a significant part of the management corps in the second half of the 50s, when the campaign for the creation of the sovnarkhoz was launched, actually embarked on the path of real denial of the expediency of this experiment, designed primarily to achieve economic goals.

On the other hand, we can record the prevailing then purely technocratic approach on the part of the heads of ministries and departments to address issues of economic development of national regions. The political component of the national policy of the party and the state in the view of this part of the leaders, figuratively speaking, gradually "disappeared".

It seems that such a turn in the mood of the economic nomenclature was largely due to the strengthening of the role of the head of the government of the Soviet state. It is well known that A.N. Kosygin in the second half of the 60s – early 70s of the XX century took to a certain extent a decisive position in solving issues of domestic and foreign policy. Suffice it to recall that it was he who held an official meeting in 1967 with US President L. Johnson, under his patronage the leaders of India and Pakistan held talks, which eventually put an end to the war between the two countries.

At the same time, in the second half of the 60s of the last century, there was an obvious strengthening of the role of the person who was at the head of the party apparatus. L.I. Brezhnev was characterized by a more cautious and pragmatic position on the further development of national-state construction in the country. In a certain sense, his ideas were the result not only of the corresponding ideological component, which mainly determined the main content of the activities of the General Secretary of the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union. A significant role was also played by a certain life position of L.I. Brezhnev.

He had the experience of multifaceted work as the first secretary of the party organizations of Moldova and Kazakhstan, when he daily implemented national tasks in regions where it was impossible not to take into account issues related to the national specifics of the living population.

One of the outstanding representatives of the party-Soviet leadership at the final stage of the existence of the Soviet state was Yu.V. Andropov. As a politician who had passed the ordeal of the 30–40s of the last century, he quite clearly represented the difficulties of reforming the political system in our country. In addition, it should be recalled

211

Теория государства и права

that he, as an ambassador, represented the interests of the Soviet Union during the most difficult period for post-war Hungary, in 1956, when a civil war almost broke out in the country. Therefore, he remained wary of the various projects of democratic transformations that were put forward after the death of I.V. Stalin.

At the same time, it should be said that Yu.V. Andropov did not belong to the supporters of exclusively conservative methods of governing the country. Yu.V. Andropov, as you know, tried to make a kind of reassessment of the stereotypes that had developed by the end of the 70s – early 80s of the XX century in most areas related to the implementation of the tasks of socialist construction, including in national politics.

It should be emphasized that Yu.V. Andropov had to face the consequences of the policy of the party and the government in the field of national-state construction during the period when he held the responsible post of chairman of the KGB at the Council of Ministers of the USSR. In particular, he was instructed to meet with representatives of the Crimean Tatars, who held mass rallies in Tashkent, Chirchik, Samarkand and Ferghana at the end of 1966. In this form, representatives of this nationality "celebrated" the 45th anniversary of the Crimean ASSR. Despite the dispersal of these demonstrations and the arrest of dozens of people, the Central Committee of the CPSU was forced to hold a meeting with 20 representatives of the Crimean Tatars.

In addition to Yu.V. Andropov, Secretary of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSRM.P.Georgadze, ProsecutorGeneralR.A. Rudenko,Ministerof InternalAffairsN.A.Shchelokov took part in the meeting held on June 21, 1967 in the Central Committee of the CPSU. From the very beginning of the meeting, representatives of the Crimean Tatars raised the question of the status of Yu.V. Andropov at this meeting: does he represent the Politburo of the Central Committee of the CPSU, or does he act as Chairman of the KGB? Then the following dialogue took place: "Doesn't it matter?" Andropov asked. "No, it doesn't matter," the delegates replied. If you are here as a representative of the Politburo, we begin to speak out, if as the chairman of the KGB, we will leave the hall." "Of course," Andropov replied, "I am put at the head of the commission as a candidate for the Politburo."

A peculiar result of the meeting was the decree of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR dated September 5, 1967. According to this document, the Crimean Tatars were charged with treason, on the basis of which they were deprived of their autonomy during the Great Patriotic War. Representatives of this nation were rehabilitated, they were granted civil rights. However, the main issue – the return of the national-state territory has not been resolved. Moreover, the document referred to the "rootedness of the Crimean Tatars in new places of residence", which indicated the unwillingness of the highest authorities of the country to bring the issue of political rehabilitation of the Crimean Tatars to a logical conclusion [1, p. 95–96].

After his election as General Secretary of the CPSU Central Committee, Yu.V. Andropov significantly increased his attention to the problems of implementing the main tasks of the national policy of the party and the state. He has become more restrained in assessing the results achieved in this direction. This was clearly manifested in his speech at the solemn meeting dedicated to the 60th anniversary of the formation of the USSR.

In his speech, Yu.V. Andropov drew attention to the problems associated with those aspects of national policy that traditionally remained in the shadows during its implementation. In the speech of the head of the party and the state, it was said about the need for "a close and skillful combination of the efforts of various regions and republics in the same country. The most reasonable use of natural and labor resources, climatic features of each

212

Theory of State and Law

republic, the most rational inclusion of this potential in the all-Union one – that's what will bring the greatest benefit to each region, each nation and nationalities, as well as to the whole state" [2, p. 9–10].

It seems obvious that in this case the head of the party and the state actually stated the existence of problems in the issues of the allocation of productive forces, regional specialization and cooperation, the development of economic ties and transportation. Such serious attention to the development of economic cooperation between the republics, expressed by the General Secretary of the CPSU Central Committee, Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR at the solemn event, testified to the existence of significant problems in the implementation of the tasks of the national policy of the state. In his speech, there were also words about the need for a more thoughtful transport infrastructure of a multinational state.

Yu.V. Andropov noted in this regard: "the development of transport, the road network, bringing the village closer to the city, will greatly contribute, for example, to the consolidation of personnel in the village. Of course, this will also help to solve a big social problem – the rational and flexible use of labor resources" [2, p. 9–10]. Such statements testified that the state and party bodies actually resigned themselves to the ongoing process of migration of the rural population to the cities. This, in turn, led to the disappearance of the social basis for the functioning and manifestation of the main features of self-expression of ethnic communities. It is clear that the rural habitat greatly contributed to the preservation of ethnic characteristics in this process.

On the other hand, arriving in the city, young people of various nationalities were in no hurry to join the ranks of the working class – the social pillar of Soviet society. In this regard, Y.V. Andropov's speech sounded alarming notes: "Now the workers make up the largest social group in all the Union republics. However, in some of them, the indigenous nationality should be more fully represented as part of the working class. Hence the task ... – to expand and improve the training of skilled workers from all nations and nationalities living in the republics. This is necessary for the development of the economy. This is also important politically" [2, p. 11]. It was said that in multinational collectives "the internationalist spirit is best cultivated, thebrotherhoodandfriendshipofthepeoplesoftheUSSRarestrengthened".

Attention was drawn to the question "on the representation of workers in the party and state bodies of the republics and the Union as a whole. Of course, we are not talking about any formal rules of representation. An arithmetic approach to solving such problems is inappropriate. But we must consistently strive to ensure that all nationalities that exist in a particular republic are properly represented in various levels of party and Soviet bodies. Taking into account business and moral and political qualities, attention and care, great tact in the selection and placement of personnel are especially necessary in the conditions of the multinational composition of the Union and autonomous republics" [2, pp. 11–12]. In fact, in this part, a warning was sounded to the heads of national regions, in which representatives of the "titular" nation almost completely filled the personnel nomenclature of leadership positions.

The speaker's remarks about the need for careful attention to the issues of internationalist education of Soviet citizens, deepening and improving the entire system of ideological work in this direction also testified to a serious analysis of problems in the implementation of national policy objectives.

The tone of such a critical approach was also manifested at the Central Committee Plenum devoted to issues of ideological work, which took place in the summer of 1983. Ac-

213

Теория государства и права

cording to the memoirs of A. E. Bovin, during this period Yu.V. Andropov asked to prepare a detailed reference on the national question [3, p. 289].

In 1983, E.A. Bagramov sent a note to Yu.V. Andropov "On some issues of national policy", in which he touched on Georgian, Abkhaz, Ossetian-Ingush, Armenian-Azerbaijani (Karabakh), Karachay-Cherkess, Estonian issues. In August 1983, the author was informed that the note met with a positive attitude of the head of the party and the state. It should be noted that E.A. Bagramov was one of the famous researchers of the role and significance of national politics in the history of our country. He was one of the first to substantiate the thesis about the formation of a new interethnic community in the USSR – the Soviet people. At the same time, it was emphasized that the factor of ethnicity in many respects began to acquire secondary importance. The contents of the note, written by the hand of the author of several books about the triumph of national state building in the USSR, testified to the divergence of theory and practice of national policy in our country.

N.I. Ryzhkov recalled that Yu.V. Andropov drew attention to the following circumstance: before 1917, the category "nationality" was not used at the official level in Russia, but the concept of "religion" was used. Against this background, he (Yu.V. Andropov) drew attention to the fact that the concept of "nationality" did not exist in the USA. According to N.I. Ryzhkov, Yu.V. Andropov "considered the possibility of canceling it in the USSR" [4, p. 237]. It should be noted that it was by no means about the cancellation of the corresponding column in the questionnaires.

According to the memoirs of Yu.V. Andropov's assistant A.I. Volsky, he was given a very specific task "to eliminate the construction of the USSR on the national principle." He gives the following details: "Yuri Vladimirovich calls me one day and says: "We have too many subjects of the USSR. Let's bring them all into 15–16 economic regions and make them like statesintheUSA.Afterall,thedivisiononanationalbasisisnotcharacteristicofanycountryin theworld,exceptours!Soyouthinkitoveranddrawmeamapoftheseregions."

In a later interview, A.I. Volsky gave a slightly different formulation of the instructions of the head of the party and the state: "Somehow the Secretary General summoned me: "Let's finish with the national division of the country. Present considerations about the organization of states in the Soviet Union on the basis of population size, industrial expediency, and so that the forming nation is extinguished (highlighted by me – A.S.) draw a new map of the USSR" [4, p. 238].

According to the testimony of the Assistant General Secretary of the CPSU Central Committee, at first he tried to solve this problem on his own, and then called for the help of Academician Yevgeny Pavlovich Velikhov. As a result of their joint work, "15 variants" of the new administrative division of the country were prepared within a month. However, it should be noted that in two of his interviews A.I. Volsky gives two figures of such a division of the country:inonecasehespeaksof29"districts",intheother–about41"states"[4,p.238].

Itshouldbenotedthatinhisbook,thefamoushistorianA.V.Ostrovsky,whostudiedthe theoretical legacy of Yu.V. Andropov in such detail drew attention to an extremely curious circumstance. He's writing: "Since in 1983 the population of the USSR was 270 million, each state could account for no more than 7 million people. At that time, 4 million people lived in Moldova,8millionintheBalticStates,15millioninTranscaucasia,10millioninBelarus,15millionin Kazakhstan,30millioninCentralAsia,50millioninUkraine,140millioninRussia.

Consequently,theplannedreformshouldhaveledtothedecentralizationofmainlytwo republics: Ukraine (7–8 states) and Russia (about 20)" [4, pp. 238–239]. The rest of the Union republicswouldactually"dissolve"orundergoasignificantredrawingoftheirborders.

214

Theory of State and Law

According to A.V. Ostrovsky, such a "redrawing" should have led to a certain restoration of the status quo: "If so, then the "Soviet states" should have had their own constitution and their own laws, i.e. have the same status as the Union republics.

The fact that such a project could meet with support on the ground is evidenced by the memoirs of Hans Modrov. Speaking about the head of the Leningrad regional party organization G.V. Romanov, H. Modrov wrote: "by the beginning of the 80s, he proposed the concept of "Intensification-90". With her help, he wanted to ensure the dynamic development of the Leningrad Region, giving it more independence. I think he wanted to raise it to the rank of a Union republic" [4, p. 239].

We believe that an unpromising direction in scientific research was to assume that Yu.V. Andropov could identify the Soviet and North American variants of the development of the federation. He was very concerned about the possibility of the revival of nationalism on the basis of any changes in the sphere of national-state structure. Yu.V. Andropov constantly warned about the danger of nationalism when he led the State Security Committee of the USSR for 15 years.

In addition, "it was not only about the creation of several dozen "states" on the territory of the USSR. According to A.I. Volsky, wanting to "carry out a radical reform of the state structure of the USSR," Yu.V. Andropov simultaneously "dreamed of interregional markets". What could be the connection between the division of the country into "states" and the creation of "interregional markets"? It turns out that the "states" created as a result of the administrative reform were supposed to become subjects of market relations. This suggests that Yu.V. Andropov was considering the possibility of introducing the so-called regional self-financing" [4, pp. 230–240].

It is curious that, on behalf of Yu.V. Andropov, the Secretary of the CPSU Central Committee, Mikhail Gorbachev, gathered a group of economists at the end of 1983 to discuss issues about the planned economic reform. According to M.L. Bronstein's memoirs, the economists invited by M.S. Gorbachev were supporters of "reforming" the economy "with an increase in the degree of independence and responsibility" not only "at the level of enterprises", but also "regions".

Thus, at the very time when A.I. Volsky was preparing the division of the USSR into several dozen states, M.S. Gorbachev was discussing the idea of expanding the economic independence of individual administrative units and creating "interregional markets"" [4, pp. 239–242]. Thus, it can be said that Yu.V. Andropov was by no means a representative of the orthodox part of the leadership of the party and the state, but rather belonged to a more pragmatic group of the political elite, which sought to get away from dogmatic ideas on many issues of the development of the Soviet state and society, including in the national sphere.

At the same time, with regard to Yu.V. Andropov, it should be noted his certain wariness in approaches to solving issues of interethnic relations. Suffice it to recall that the tragic events of 1956 in Hungary developed before his eyes, for a significant period of his life, as the head of the KGB of the USSR, he dealt with the problems of countering the growth of nationalist views among a certain part of the population in the Baltic States, in western Ukraine. Such factors could not but affect his more restrained, more pragmatic approach to the problems of the development of the Soviet federal state.

Conflict of interest.

The authors confirm the absence of a conflict of interest.

215

Теория государства и права

Bibliographic list

1.Medvedev R. Andropov. Moscow: Young Guard, 2006. 434 p.

2.Andropov Yu.V. Selected speeches and articles. 2nd) ed. Moscow: Politizdat, 1983. 320 p.

3.Bovin A. XX century as life. Memories. Moscow:Tsentrpoligraf, 2003. 784 p.

4.Ostrovsky A. Who appointed Gorbachev? Moscow: Eksmo: Algorithm, 2010. 544 p.

For citation: Sultanov A.Kh. State and legal views of Yu.V. Andropov on the problems of the development of the Soviet Federal state: article // Theory of state and law. – 2022. – № 2(27). – Pp. 210–216.

DOI: 10.47905/MATGIP.2022. 27.2.018

216

Theory of State and Law

5.1.2. ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ (ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ)

Научная статья

УДК 94/99 ББК 67.0

DOI: 10.47905/MATGIP.2022. 27.2.019

Т.А. Ахмедов*

ПОПРАВКИ В КОНСТИТУЦИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 1993ГОДА: ПРАВОВАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ ИЛИ ВЕЯНИЕ ВРЕМЕНИ?

Аннотация. Статья посвящена анализу нормативно-правового и политического содержания поправок, которые вносились в Конституцию Российской Федерации 1993 года в период с 2008 по 2020 гг. Проведен сравнительный анализ нормативных особенностей измененных статей Конституции РФ до и после внесения поправок. В статье рассмотрены цели, которые преследовали внесенные поправки, и общественно-политические условия, в которых они вносились. Уделено внимание эволюции нормативных актов, регулирующих внесение изменений в Основной закон страны, в сторону упрощения. Дана оценка влиянию принятых поправок на правовое и социальнополитическое положение граждан страны. Автор приходит к выводу, что цели внесения поправок в Конституцию России не были связаны с развитием правовойсистемы,иимелиисключительнополитическийхарактер.

Ключевые слова: Конституция, основной закон, право, поправки, Федеральный конституционный закон, Президент России, В.В. Путин, референдум, нормативно-правовой акт.

В современном обществе конституция является основным и необходимым законодательным актом, нормы которого регулируют основные, фундаментальные общественные отношения [13].

Авторы действующей Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 года [1; 14], первоначально предполагали, что она в своем развитии будет следовать пути Конституции США 1787 года, то есть внесение в нее поправок будет сложным или крайне затруднительным процессом. Тому было несколько причин. Во-первых, к этому вынуждал опыт внесения поправок в Конституцию РСФСР 1978 года, когда, как пишет Л.В. Акопов, «общий период существования Конституции РСФСР 1978 года составил чуть более 15 лет, из которых 5 лет пришлось на кардинальный пересмотр ее положений» [9, с. 65]. Во-вторых, сама Конституция России и федеральные законы предполагали сложную процедуру внесения изменений в отдельные статьи или главы Конституции.

* Ахмедов Теюб Ахмедович, и.о. заведующего кафедрой экономики и социально-гуманитарных дисциплин Технического института (филиал) Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова в г. Нерюнгри, кандидат исторических наук, доцент. E-mail: RSevoi@yandex.ru

217

Теория государства и права

В1999 году власть в стране сменилась, и первоначально политический режим придерживался установленных норм и правил. Однако в конце первого десятилетия XXI века под воздействием определенных внешних и внутренних сил правящая элита решила вернуться к традициям, согласно которым Конституция РФ должно быть гибкой, и при желании в нее можно было бы внести необходимые поправки. К моменту, когда начался процесс внесения поправок, действующие нормы позволяли путем их принятия федеральных конституционных законов внести изменения в первую очередь только в статью 65 Конституции Российской Федерации [1; 14], в которой перечислены наименования всех субъектов Российской Федерации.

Процедура изменения остальных статей предполагала долгий изнурительный путь. Внесение поправок и вступление их в силу регулируется Федеральным законом от 04.03.1998 № 33-ФЗ (ред. от 08.03.2015) «О порядке принятия и вступления

всилу поправок к Конституции Российской Федерации» [5]. В соответствии с этим законом, в частности, законодательная власть субъектов Российской Федерации, прежде чем ставить вопрос на обсуждение, сама должна была всесторонне и детально изучить предполагаемыеизменениявосновнойзаконстраныбезвнешнегодавления.

Первые шаги по внесению поправок в действующую Конституцию предпринял второй Президент России, Д. Медведев, уже через шесть месяцев после вступления в должность, озвучив данную инициативу в Послании Федеральному Собранию РФ [16]. В ноябре 2008 года законопроекты о внесении поправок в Конституцию России были внесены в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.Предполагалось внести изменения втристатьиосновногозаконыстраны.

Встатье 81 Конституции РФ предполагалось увеличить срок полномочий Президента России с четырех лет, как было предписано в действующей на тот момент редакции основного закона, до шести лет. В таком же порядке вносились изменения в статью 96, которая увеличивала срок полномочий депутатов Государственной Думы с четырех до пяти лет [1; 14; 17]. Все это объяснялось тем, что, во-первых, действующие сроки недостаточны для осуществления Президентом РФ намеченных планов в полном объеме. Для такой страны, как Россия срок президентских полномочий должен быть больше, чем в других странах мира. Во-вторых, Россия должна идти своим особым путем развития, не оглядываясь на другие страны.

Увеличению сроков полномочий Государственной Думы давались иные обоснования: во-первых, необходимость развести избирательные кампании Президента и Государственной Думы, во-вторых, ограниченность четырехлетнего срока. Пять лет – разумный срок для того, чтобы заниматься полноценной законотворческой деятельностью.

Для большей убедительности тезиса, что поправки делаются не ради власти, а для блага народа и улучшения его повседневной жизни, была внесена поправка

встатью 103 Конституции РФ [1; 14]. В ней закреплялось право Государственной Думы заслушивать ежегодные отчеты Правительства Российской Федерации о результатах деятельности, в том числе по вопросам, поставленным Государственной Думой. В пояснительной записке к внесенному законопроекту, отмечалось, что контрольные полномочия нижняя палата приобретала «в целях повышения в государственной и общественной жизни страны роли демократических институтов, важнейшим из которых является российский парламент» [18].

Все три поправки были внесены в Государственную Думу 11 ноября 2008 года. Уже через десять дней, 21 ноября 2008 года, Госдума ФС РФ одобрила изменения во

218

Theory of State and Law

всех трех чтениях, затем 26 ноября то же самое сделал Совет Федерации [15]. Далее проект передавался в парламенты субъектов Федерации России. По российскому законодательству для одобрения хватало положительного решения законодательных властей двух третей субъектов. К 18 декабря 2008 года проект одобрили все 83 субъекта РФ [11].

Затем 22 декабря 2008 года Совет Федерации ФС РФ принял Постановление №473-СФ «Об установлении результатов рассмотрения законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации Закона Российской Федерации о поправке к Конституции РоссийскойФедерации “Об изменении срока полномочий Президента Российской Федерации и Государственной Думы”» [7].

После оперативного одобрения внесенных законопроектов органами государственной власти всех уровней, Президент России Д. Медведев 30 декабря 2008 года подписал законы о внесении поправок в Конституцию Российской Федерации. На следующий день Российская газета опубликовала Федеральные законы о поправках к Конституции России, а полный текст измененной Конституции был опубликованы 21 января 2009 года и с того момента поправки стали неотъемлемой частью Конституции РФ [19].

По сути, эти поправки расширяли и укрепляли действующую политическую систему в стране, не касались правового положения человека и гражданина. При этом сам факт внесения поправок лишь отражал сложившуюся практику. Как писал Ю.И. Скуратов, «конституционная реформа в России уже началась, она шла и идет

вскрытом виде, многие по существу конституционные вопросы решаются без внесения поправок в текст Основного закона» [20, с. 46].

Следующий этап внесения поправок в Конституцию пришелся на 2014 год. Он начался с того, что было принято решение упразднить Высший Арбитражный суд РФ и передать его полномочия Верховному Суду Российской Федерации. Для этого 5 февраля 2014 года был принят Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 05.02.2014 № 2-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации», который исключил статью 127 и внес отдельные изменения

встатьи 71, 83, 102, 104, 125, 126, 128, 129. Кроме того, он расширил полномочия Президента России, связанные с назначением прокуроров [2].

Втом же году в Конституцию РФ были внесены еще две поправки. Федеральный конституционный закон от 21.03.2014 № 6-ФКЗ (ред. от 01.05.2022) «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов – Республики Крым и города федерального значения Севастополя» потребовал внесения изменений в статью 65 Конституции [4], а принятый Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ «О Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» вносил изменения в статьи 83 и 95 Конституции России [3]. Эти поправки вводили в состав Совета Федерации дополнительных представителей Российской Федерации, назначаемых Президентом России и составляющих не более 10% от членов Совета Федерации Федерального Собрания России.

Таким образом, намерения авторов Конституции и законодателей ограничить упрощенный порядок изменения Конституции только статьей 65 Конституции не оправдали себя. Со временем были внесены изменения в Федеральные законы, позволившие таким же упрощенным порядком, на основании Федеральных Конститу-

219

Теория государства и права

ционных законов, изменять другие статьи, содержащиеся в главах 3–8 Конституции. Эволюция Законов о поправках в Конституцию, как указывает Н.Е. Таева, привела к тому, что принятие каждого последующего такого закона «будет обусловлено решением особой задачи в каждом конкретном случае, требующей правового регулирования ad hoc. В свою очередь, Конституция РФ утрачивает такое свойство, как стабильность» [21, с. 14].

Очередные поправки в Конституцию России были внесены в первой половине 2020 года на основе предложения Президента России В.В. Путина, и они были намного масштабнее, чем все предыдущие. Предлагалось внести изменения фактически во все главы Конституции с третьей по восьмую (неизменными оставались 1, 2 и 9 главы), в общей сложности было предложено внести 206 поправок [8].

Внесению поправок предшествовала широкая дискуссия о необходимости изменения Основного закона, активизировавшаяся в 2018 году. Несмотря на то, что сама идея о внесении поправок специалистами не отвергалась, спектр мнений об их необходимости был широким. Например, Н.С. Саликов писал, что внесение поправок

вКонституцию нужно лишь тогда, «когда бездействие чревато тяжелыми последствиями, угрожающими конституционному строю, правам и свободам граждан, самому существованию государства» [22, с. 9]. В то же время В.Н. Андриянов указывал, что для «эффективной реализации заложенного в Конституцию потенциала одних поправок недостаточно» [23, с. 19].

Законопроект Президента Российской Федерации о внесении изменений в Конституцию России поступил в Государственную Думу РФ 20 января 2020 года. Процедура его рассмотрения была проведена всеми ветвями власти России в течение ян- варя-марта. Затем, по инициативе Президента России В.В. Путина, на 22 апреля 2020 года был назначен референдум по поводу одобрения изменений в Конституции. Однако в связи с обострением санитарно-эпидемиологической обстановки в стране, вызванной распространением инфекционной болезни COVID-19 референдум был перенесен на 1 июля 2020 года [12].

После одобрения всенародным голосованием новой редакции Конституции 3 июля 2020 года Президент В. Путин подписал указ «Об официальном опубликовании Конституции России с внесенными в нее поправками», который предусматривал их вступление в силу с 4 июля 2020 года [6].

Анализ поправок показывает, что они в большинство своим охватывают систему управления в стране и сводятся к еще большей концентрации власти в одних руках. Как пишет Р.А. Ромашов, цель принятия поправок заключалась в «легализации и легитимации представительной конституционной монократии, определяющей на «грядущие десятилетия» путь конституционно-правового развития России

вкачестве «сильной президентской республики», в которой система государственной власти сводится к государственной бюрократии, встроенной в жесткую вертикаль публичной власти, замкнутой в своем функционировании на конкретную личность – правящего Президента» [24, с. 47].

Вуправленческой части изменения в Конституцию в основном носили словесное нормативно-правовое значение. В частности, в ранее действовавшей редакции статьи 111 Конституции говорилось об одобрении Государственной Думой кандидатуры Председателя Правительства, предлагаемой Президентом России, а в новом варианте той же статьи нормативное слово «одобрение» было заменено на «утверждение» [1; 14] . При этом сама процедура не претерпела никаких изменений.

220