384

ня участвует в гигантском космическом танце. Как физик, я знал, что песок,

скалы, вода и воздух вокруг меня состоят из вибрирующих молекул и атомов,

а последние состоят из частиц, взаимодействующих друг с другом, создавая и разрушая другие частицы. Я знал также, что земная атмосфера постоян-

но бомбардируется потоками "космических лучей", частиц высокой энергии,

проходящих множество превращений, когда они достигают воздуха. Все это было мне знакомо по моим исследованиям в области физики высоких энер-

гий, но до сих пор я знал это в виде графиков, диаграмм и математических теорий. Теперь, когда я сидел на этом берегу, мой предыдущий опыт ожил: я "видел" каскады энергии, спускающиеся из внешнего пространства, в кото-

рых частицы создавались и разрушались в ритмической пульсации; я "ви-

дел", как атомы элементов, в том числе и атомы моего тела, участвуют в этом космическом танце энергии; я чувствовал его ритм и "слышал", как он зву-

чит, и в этот момент я знал, что это Танец Шивы, Короля Танцоров, почита-

емого индусами»1.

Явный учет социокультурного измерения научного познания свиде-

тельствует о зрелости современной науки, открывая в ее эволюции новые возможности. Нельзя игнорировать этические, эстетические и религиозные компоненты научной деятельности, которые формируются еще задолго до того,

как человек стал заниматься наукой, и поэтому являются более устойчивыми и неопределенными по сравнению с собственно научными, относительно ко-

торых есть более или менее ясно выраженные научные критерии проверки.

Социокультурные компоненты науки участвуют в построении научного зна-

ния, мягко регулируя путь к истине, который становится все более тонким,

сложным и длинным. По поводу их роли в научной деятельности Эйнштейн писал: «Особенно важным я считаю совместное использование самых разно-

образных способов постижения истины. Под этим я понимаю, что наши мо-

ральные наклонности и вкусы, наше чувство прекрасного и религиозные ин-

стинкты вносят свой вклад, помогая нашей мыслительной способности прийти

1 Капра Ф. Уроки мудрости. М., 1966. С. 27.

11

к ее наивысшим достижениям»1. Существенно подчеркнуть, что великий физик связывает влияние общекультурных компонентов на научную деятельность с ее наивысшими достижениями. Таким образом, ценностное измерение существен-

ным образом входит в процесс научного творчества, но не в физические законы,

которые выражаются на языке физических объектов и отношений между ними,

будучи результатом научного познания, в котором элиминирована целевая уста-

новка, необходимая для построения научной теории.

Действительно, если проблемы, решаемые ученым, не требуют выхода за рамки существующего стиля мышления, то и влияние общекультурных компо-

нентов будет минимальным. Только в области фундаментальных исследований это влияние очень важно и ученый сознательно использует их для достижения своих целей. Поэтому именно в периоды революционных изменений в фунда-

менте науки продвижение вперед возможно за счет «безумных» (Н. Бор) с

точки зрения привычного стиля мышления идей. Эти идеи, выраженные вне специально-научных процедур в общекультурном контексте, принимаются вначале прагматически мыслящим научным сообществом как «брак по расче-

ту» ввиду их эмпирической эффективности. Ассимиляция же их в культурном контексте переводит этот «брак по расчету» в «брак по любви». Благодаря этому революционные идеи усваиваются научным сообществом не только

«умом, но и сердцем» (В. Гейзенберг).

§ 4. Соотношение естественно-научной и гуманитарной культуры

В результате свой деятельности человек создает совокупность матери-

альных и духовных ценностей, то есть культуру. Мир созданных им матери-

альных ценностей (техника, технология, производственный опыт) составляет материальную культуру, тогда как наука, искусство, литература, мифоло-

гия, религия, мораль относятся к духовной культуре. В процессе познания внешнего мира и мира человека формируются естественные науки и гумани-

тарные науки. В рамках мифологического мировоззрения, основанного на

1 Эйнштейн А. Собр. науч. тр. Т. 4. М., 1967. С. 166.

12

принципе антропоморфизма, отсутствовало деление на знание о природе и человеке. Принцип космоцентризма древних греков во главу угла поставил учение о Вселенной, а человека рассматривал как микрокосм. Эпикур вы-

нужден был приписать атомам Демокрита способность спонтанного отклоне-

ния их от естественной траектории движения, так как другим путем совме-

стить природную необходимость и свободу человека в то время не было возможности.

Геоцентризм средневековой философии примат отдавал учению о Боге,

на основе которого развивалось учение о человеке и учение о природе. Муд-

рость Бога наделяет человека свободой, с помощью которой он определяет свое место в мире природы. Тем самым осознается амбивалентная (двой-

ственная) природа человека: он определяется Богом, но определяет себя к природе. Знание о природе подобно карте: оно не указывает выбор пути и цель, но ориентирует человека, если он определяет цель и выбирает путь. Бог сотворил нас без нас, но он слишком уважает нас, чтобы спасти нас без нас.

Священное Писание учит, как попасть на небо, а не тому, как небо вращается вокруг Земли. Так отделяется и связывается учение о природе и человеке.

Эпоха Возрождения на первое место поставила человека, заменив тео-

центризм антропоцентризмом. Теологическое представление о человеке усту-

пило место гуманистическому. Человек должен быть свободен от пут Средне-

вековья, он нечто самоценное. Человек опирается не на природу (космоцен-

тризм), не на Бога (геоцентризм), а на себя (антропоцентризм). Основной во-

прос ― это вопрос о соотношении между человеком и природой, между че-

ловеком и обществом. Если в эпоху Античности человек определялся как при-

родное существо, способное следовать или отклоняться от природы, которая владеет им, а в эпоху Средневековья Бог вырвал человека из космической стихии, дав ему свободу, посредством которой человек определяет себя в мире как господин природы, то эпоха Возрождения реабилитировала человека, от-

казавшись рассматривать его как часть природы или Бога. Отныне человек понимается как творец самого себя, он ищет опору в себе, несет в себе свое

13

основание. Эпоха Возрождения осознает человека как индивидуальность (эс-

тетическая категория) и как личность (нравственно-этическая категория).

Труд осознается как творческая деятельность, сутью которой является фор-

мирование человека как человека, формирование человеческого в человеке,

как второе небиологическое рождение человека, как рождение личности и ин-

дивидуальности, как производство самого человека. В этом производстве са-

мого себя закладывается основа гармоничного отношения человека к природе

ик обществу.

Вэпоху Нового времени (ХVII век) началось исключительно быстрое развитие естествознания. Именно в это время возникает экспериментально-

математическое естествознание. Картина мира Ньютона представляет природу как механизм, устройство которого доступно контролю человека. Отныне самой природе уже не приписываются стремления, влечения и цели, что было присуще парадигме средневековой науки (астрологии и алхимии). Деантропо-

морфизированный мир механики санкционирует тем самым идею власти че-

ловека над природой, стимулируя технический прогресс. Поскольку, соглас-

но механицизму, материальный мир не несет в себе разумности и цели, то су-

ществование в нем человека возможно на основе сознательной целенаправ-

ленной деятельности. В том, что дано природой, человек реализует свою цель,

которая как закон определяет его волю и которой он подчиняет свое дей-

ствие. Отсутствие произвола в мире вещей является достаточным основанием нашего господства в мире. В мире мертвой протяженности человек как сво-

бодный социальный атом мог осуществлять собой поставленные цели, пре-

одолевая инертность бытия и творя новые искусственные миры. Такой окольный способ связи человека с природой вновь со всей остротой поставил проблему человека. Наиболее глубоко ее почувствовал Б. Паскаль: «Я не знаю, кто поместил меня в мир, не знаю, что такое мир и что такое я сам; я в ужасном и полнейшем неведении; я не знаю, что такое мое тело, мои чувства,

что такое та самая часть меня, которая мыслит то, что я говорю, которая раз-

мышляет обо всем и о самой себе и знает себя ничуть не больше, чем

14

остальное... Пространством Вселенная объемлет и поглощает меня, как точку;

мышлением я ее объемлю... Величие человека состоит в том, что он сознает себя ничтожным. Дерево не осознает себя ничтожным... Человек всего лишь тростник, самое слабое в природе, но это тростник мыслящий. Вселенной не нужно ополчаться на него, чтобы раздавить: убить его довольно будет пара,

капли воды. Но если бы Вселенная и раздавила его, он все же был бы благо-

родней того, что его убивает, потому что он знал бы о своей смерти и о пре-

имуществе Вселенной, а Вселенная ничего не знала. Итак, все наше достоин-

ство ― в мышлении; в нем должны мы вставать на ноги, а не в пространстве и не в длительности, которых нам не суметь заполнить. Постараемся же хоро-

шо мыслить ― вот принцип морали»1.

Предметное противопоставление наук о природе и человеке было пре-

одолено в философии И. Канта, который устранил несоизмеримость при-

роды и человека, доказав соразмерность естествознания и учения о человеке.

Эта идея получила дальнейшее развитие в постпозитивизме, о чем уже упоми-

налось вначале, а более подробно будет рассмотрено в дальнейшем.

Современный английский писатель Ч. Сноу сформулировал альтернати-

ву «двух культур» ― научно-технической и художественно-гуманитарной, ко-

торые настолько разделены в современном мире, что исключают, по его мне-

нию, взаимопонимание. В нашей отечественной литературе в 60-х годах велась интенсивная дискуссия между «физиками» и «лириками». Итогом этой дискуссии было осознание глубокого родства «двух культур», их сораз-

мерность в рамках общей антропологии.

§ 5. Наука и миф

Миф в переводе с греческого языка означает «предание, сказание». Он является базисным феноменом культуры, с помощью которого человек с древнейших времен моделировал, классифицировал и интерпретировал са-

мого себя, общество, природу. Мифологический образ не «означает» нечто,

1 Цит. по: Тарасов Б. Паскаль. М., 1982. С. 283.

15

но «есть» это нечто, так как является содержательной формой, находящейся в органическом единстве со своим содержанием. Специфика мифического пред-

ставления связана с неразличимостью реального и идеального, вещи и образа,

вещи и слова. Как ребенок сначала учится говорить, а лишь затем обраща-

ет внимание на то, что слова, им произносимые, имеют смысл и качественно отличны от вещей, которые обозначаются с их помощью, так и первобытное мифологическое представление устанавливает окольную связь с окружающим миром, опираясь на жизненную установку, выраженную в мифах. Мы не пой-

мем первобытное общество, если не учтем миф как посредник во взаимодей-

ствии человека и мира. Именно миф освободил человека от биологического отношения к миру, установив более тонкую, сложную и длинную связь с этим миром. Мифологическое мировоззрение выражает чувство жизни, состо-

яние человека, его эмоционально-волевое отношение к миру, к будущему, то-

гда как логическая сторона его скрыто содержится на бессознательном уровне. Поэтому французский этнолог Леви-Брюль называл мифологическое мышление «дологическим», но не алогическим.

Нельзя считать, что миф ― это наше прошлое. Генетически и структурно мифы тесно связаны с обрядами, то есть символическими действиями, выра-

жающими связь человека с внешним миром. Отделение от обрядности и деса-

крализация (освобождение от священного) приводит к превращению мифов в сказки, без которых полноценное воспитание ребенка невозможно. Да и сама наука связана с мифологическим стилем мышления неоднозначно. С одной стороны, в современной математизированной науке обращение к мифам,

сказкам становится все более и более модным. Достаточно сослаться на сказки Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес», без упоминания которых редко обходит-

ся современная теоретическая физика. Именно ее абстрактный характер вы-

нуждает ученых обращаться к мифам и сказкам, позволяющим почувствовать

«безумные» идеи современной науки, прежде чем их понять. Возникает новый вид сказок ― «философские сказки», которые, конечно, не иллюстрируют тео-

ретические идеи в чувственно-наглядной форме, но благодаря аналогиям и

16

уподоблениям способствуют их пониманию. Ведь теоретическая реальность науки основана не только на логических выводах, не только на математике,

но и на интеллектуальной интуиции и поэтому всегда предполагает какие-

либо «умозрительные образы». Так, например, образ кентавра (человеколо-

шадь) является продуктом свободной мифической фантазии. Современная же физика породила новый вид кентавров: элементарные частицы обладают од-

новременно корпускулярными и волновыми свойствами. Конечно, нельзя буквально понимать физического кентавра ― элементарную частицу как вол-

ну, во впадине которой расположился электрон. Здесь мы совершаем ошибку, подобную той, когда представляем, например, электромагнитное поле как возбуждение механической среды. Но аналогия между мифическим кентавром и элементарной частицей позволяет почувствовать саму суть прин-

ципа дополнительности Бора.

С другой стороны, миф и наука исключают друг друга. Миф некрити-

чен, наука по своей сути критична. Миф претендует на абсолют, наука все-

гда имеет дело с относительным, она ограничена рамками опыта, за пределы которого выходить не может. Вместе с тем существует возможность мифоло-

гизации науки. Сциентизм, например, рассматривает науку как абсолютную ценность, и только со знаком плюс. Рационализм мифологизирует разум, счи-

тая его основой этики, эстетики и религии. Более того, он ведет к объектив-

ному идеализму, так как считает, что у всякого порядка есть свой творец.

Именно эта вера во всесилие человеческого разума привела К. Маркса к ми-

фической идее о возможности построения рая на Земле, а его учение об исто-

рической миссии пролетариата сродни фашистской идее о превосходстве немецкой нации. Таким образом, критичность науки должна быть распростра-

нена и на ее саму, чтобы избежать ее мифологизации.

§ 6. Наука и религия

Религия (благочестие, набожность, святыня, предмет культа) ― это ми-

ровоззрение, мироощущение, а также соответствующее поведение и специфи-

17

ческие действия (культ), которые основываются на вере в существование одно-

го или нескольких богов как сверхъестественных абсолютов. Как религия,

так и наука принадлежат культуре, являясь различными духовными векторами существования человека. Религия имеет более древнее происхождение по срав-

нению с наукой, но менее древнее по сравнению с мифологией. Это и понятно,

так как религия и мифология антропоморфны, тогда как наука освобождает-

ся от последнего. Вместе с тем религия сложнее мифологии, так как представ-

ление о сверхъестественном (Боге) не присуще последней.

Как мифология, так и религия носят антропоморфный характер. Но антро-

поморфизм религии является более тонким. Уже в древнееврейской «Торе» был сформулирован принцип запрета на наглядное представление Бога. Именно по-

этому ни в одной священной книге нет апелляции к чувственно-наглядным пред-

ставлениям, без которых мифология обойтись не может. Бог ― это снимок с при-

роды человека, а не с природы вещей. Именно поэтому религия сложнее, богаче и тоньше мифологии.

Различие между наукой и религией сводится к следующему:

1. Наука опирается на разум, тогда как религия ― на веру. Язык рели-

гии и язык науки качественно отличны друг от друга. Если религия утвер-

ждает, что происхождение света предшествует происхождению Солнца, воз-

никшему в 4-й день творения мира, то это очевидно противоречит самому понятию «день» как светлому времени суток, невозможному без существова-

ния Солнца. Но такое лобовое, прямолинейное столкновение религиозных и научных утверждений некорректно. Ведь любое утверждение приобретает определенный смысл лишь в определенном контексте. В контексте религии слово «день» не совпадает по своему значению со словом «день» в научном контексте. Таким образом, различая логику научного разума и логику рели-

гиозной веры, мы снимаем кажущееся противоречие между двумя сферами культуры.

18

2. Наука исключает обращение к сверхъестественному, тогда как без по-

следнего не может в принципе обойтись религия.

3. Наука единственна, интернациональна, тогда как религия множе-

ственна (мировые религии).

4. Наука надличностна, ее содержание объективно, тогда как религиоз-

ное содержание всегда выражено в личностной форме (заветы предков, тек-

сты пророков).

5. Наука различает истину и ложь, религия ― добро и зло. Вторая спо-

собность предшествует первой и поэтому религия возникла значительно раньше науки.

6. Наука ― это инструмент активного приспособления человека к внеш-

нему миру, религия ориентирует человека в мире свободы.

7. Наука критична, религия догматична. Первая всегда открыта для кри-

тики, вторая в основном закрыта.

Но есть и немало общего между наукой и религией:

1. Вера и разум присущи обеим формам духовной культуры. Ведь наука,

опираясь на разум, верит в его могущество, тогда как религия использует ра-

зум для доказательства многих своих положений. Так, например, средневеко-

вый философ Ф. Аквинский сформулировал пять доказательств бытия Бога.

В связи с этим интересный пример приводит американский философ Р. Вольф1.

Начиная рассматривать проблему доказательства существования Бога на лек-

ции, он ставит вопрос перед студентами о том, кто верит, а кто не верит в реальное существование Бога. Затем он приводит 5 аргументов в пользу су-

ществования Бога. После этого вновь ставит исходный вопрос о существова-

нии Бога. Ни один из студентов, несмотря на приведенные доказательства, не изменил свое мнение относительно существования Бога. Вера оказывается непоколебленной аргументами разума. В дни своей юности я как-то разгово-

1 См. кн.: Вольф Р. О философии. М., 1996. С. 237−238.

19

рился с одним стариком-атеистом. Он мне рассказал, что, будучи молодым,

был глубоко верующим человеком. Но когда, оказавшись в плену у белогвар-

дейцев, услышал из уст попа настойчивое требование, обращенное к офице-

рам-белогвардейцам, о необходимости расстрела пленника, то сразу же и на всю жизнь стал убежденным безбожником. А сейчас представим себе ситуа-

цию с точностью до наоборот: поп сказал «не убий», а офицеры настаивали на расстреле. Ясно, что старик был бы непоколебимым верующим. Таким обра-

зом, вера является интимной проблемой, поскольку формируется в более слож-

ном контексте жизни, а не только логикой рассуждений.

2. Не только научные положения, но и многие фундаментальные поло-

жения религии носят абстрактный характер: теологическое определение боже-

ственной Троицы (Триединства) является такой концептуальной конструкци-

ей, характеристики которой не могут быть описаны в терминах сотворенного мира вещей. Кстати, именно эта парадоксальная идея Триединства (1=3) при-

вела Кантора к созданию теории множеств, в рамках которой множество всех целых чисел равномощно множеству всех четных чисел, поскольку каждому элементу из одного множества сопоставляется элемент из другого множества,

тогда как с привычной точки зрения множество всех целых чисел в два раза больше множества четных чисел. «Верую, ибо абсурдно», ― писал Тертулиан.

Но ведь и ученый, строящий новую теорию на парадоксальных, несовмести-

мых посылках с точки зрения привычной парадигмы, верит в саму возмож-

ность построения своей теории (геометрия Лобачевского, теория относи-

тельности, квантовая механика). Как писал, Д' Аламбер, «иди вперед, а яс-

ность придет потом». Но чтобы действовать, надо уже верить в возможность построения качественно новой теории. Таким образом, научную деятельность нельзя понять без учета не только разума, но и веры: «Верю, ― писал Ан-

сельм Кентерберийский, ― чтобы глубже познавать».

3. По большому счету религия как элемент культуры тоже подвержена изменениям, как и наука. Но ее связь с традициями, обычаями, нравами об-

щества такова, что осознавая шаткость отдельных положений своего учения,

20