- •Начала практической социологии
- •Содержание
- •19 .... Глава I. Личный опыт и научное требование объективности (Луи пэнто)
- •391 Библиография От редактора
- •Введение
- •Глава I. Луи Пэнто. Личный опыт и научное требование объективности
- •1. Объективирующий разрыв
- •1.1. Методологическое применение сравнения: процесс внушения в «тотальных институциях»
- •Наблюдение и институция
- •Наблюдение над техникой умерщвления
- •Техника умерщвления в армии
- •Техника умерщвления в младших семинариях
- •1.2. Установление связей между социальными свойствами агентов и социальными функциями «тотальной институции»
- •Военная селекция и иерархия качеств Как изучать селекцию призывников?
- •Иерархия людей и иерархия качеств
- •Социальные условия повиновения
- •Доминирующие и доминируемые в военной институции
- •Доказательность сравнения
- •Школьная «классифицирующая машина»: la khagne*
- •Процесс классификации в младших семинариях
- •1.3. Воспроизводство «тотальной институции» и наблюдение за изменениями
- •Регулирование кризиса: военная институция
- •Непреодолимый кризис? Пример младшей семинарии
- •2. Объективация опыта
- •2.1. Объективация опыта доминируемых
- •Символическое доминирование и ситуация исследования
- •Навязанный язык и стратегия необходимости: пример письменного сочинения
- •Нейтрализация эффектов доминирования: в поисках свободного языка
- •2.2. Оппозиция «они — мы» как категория восприятия
- •«Они — мы» в мире труда
- •«Они — мы» в армейской жизни
- •Заключение Амбивалентность группы равных
- •2.3. Армия как социальный мир «пережидания»
- •Хитрости, компромисс и отступления от правил, не влекущие за собой риска
- •Дедовщина
- •Заключение: включенное наблюдение и отношение к объекту
- •Глава II. Реми Ленуар. Предмет социологии и социальная проблема
- •1. Заранее сконструированная реальность и конструирование социологического объекта
- •1.1. «Естественная» категория — возраст
- •1.2. «Естественные» категории и социальные ставки
- •1.3. Неосознаваемая семантика и заранее сконструированный объект: «семья»
- •2. Социальное основание заранее сконструированных категорий
- •2.1. Морфологические и экономические трансформации
- •2.2. Социальная проблема и формы солидарности
- •Экономические трансформации и эволюция семейных структур: придуманная старость
- •3. Социальный генезис социальной проблемы
- •3.1. Давление и выражение
- •3.2. Сила слов и социальные силы
- •3.3. Государственное освящение и работа по легитимации
- •Комиссия изучения проблем старости (1960-1962)
- •3.4. Эксперт и социолог
- •4. Институционализация
- •4.1. Бюрократизация социальных отношений
- •4.2. Дискурсы институций
- •4.3. Институционализация новой морали
- •4.4. Государственный позитивизм
- •Заключение: Социальное основание социальных представлений
- •Понятие «ненормального детства»
- •Глава III. Доминик Мерлье. Статистическое конс труирование
- •1. Влияние формы сбора данных на результаты
- •1.1. Статистика самоубийств
- •1.2. Безработица
- •1.3. Контрацепция
- •1.4. Социально-профессиональные категории и квалификация
- •1.5. Какой статус придавать «ошибкам»?
- •2. Социология статистического производства
- •2.1. Толкование «неестественных» смертей
- •2.2. Безработица, ее формы, отношение к безработице
- •2.3. «Иметь детей — это значит не хотеть их не иметь»
- •2.4. Наименование профессии как ставка в игре
- •2.5. Статистическая коммуникация
- •Заключение: Социологическое отношение к социальному миру
- •Глава IV. Патрик Шампань. Разрыв с предвзятыми или искусственно созданными конс трукциями
- •1. Техника опроса — это не наука
- •1.1. Политическая и инструментальная критика опросов общественного мнения
- •1.2. Высокая разнородность «опросов»
- •Мнения или артефакты
- •1.3. Незаконные обобщения
- •2. Социология и опросы общественного мнения
- •2.1. Выборка как элемент политического конструирования
- •Вердикт
- •2.2. Социологическое конструирование «не-ответов»
- •2.3. Социологическое конструирование ответов
- •Магия цифр
- •2.4. Социологическое конструирование вопросов
- •3. Политическое использование опросов общественного мнения
- •3.1. Социальные функции «политологических» вопросов
- •3.2. Эффект легитимации опросов общественного мнения
- •3.3. Опрос общественного мнения: «эффект вердикта»
- •4. Социологическое конструирование: «уличная демонстрация в средствах массовой информации»
- •4.1. Сбор данных: описание демонстрации
- •4.2. Информация как социальная ставка
- •4.3. Эффект круга
- •Заключение: Социальные науки и социальные представления о науке
- •Приложение. Александр Бикбов. Формирование взгляда социолога через критику очевидности
- •1. Программа социального познания школы Бурдье
- •1.1. Обыденная очевидность и объективный мир
- •1.2. Взгляд исследователя и свойства объекта исследования: имманентное и транцендентное описание социального мира
- •1.3. Очевидность, классификация и вопрос власти
- •1.4. Социологическая бдительность против схоластического разума
- •1.5. Метод имманентного анализа
- •2. Система практических оппозиций и структура школы
- •2.1. Оппозиция исследователя/профессора: против самодовлеющей учености
- •2.2. Оппозиция узкого/широкого производств: критика обыденных и политических представлений в социологии
- •2.3. Основание критической диспозиции
- •2.4. Генезис и структура школы Бурдье
- •2.5. Введение социологии в политическую практику
- •Заключение: Расколдование мира и освобождение от иллюзий
- •Примечания
- •Литература
- •Глава I. Луи Пэнто. Личный опыт и научное требование объективности 7
- •Глава II. Реми Ленуар. Предмет социологии и социальная проблема 30
- •Глава III. Доминик Мерлье. Статистическое конс труирование 56
- •Глава IV. Патрик Шампань. Разрыв с предвзятыми или искусственно созданными конс трукциями 87
3. Социальный генезис социальной проблемы
Работа по публичному формулированию может быть делом самих агентов политического поля, усматривающих в постановке социальной проблемы общий интерес, который следует отстаивать. Так, борьба, которая в течение
[113]
XIX века противопоставляла представителей промышленной буржуазии и представителей консервативной аристократии в отношении систем социальной защиты, в частности, рабочих пенсий, вовсе не интересовала тех, кого эта проблема непосредственно касалась, как об этом свидетельствует отсутствие требований и народных манифестаций на эту тему (Perrot, 1974). Но даже если она была лишь предлогом политической борьбы, проблема все же была сформулирована публично, т. е. заявлена и включена в актуальную политическую проблематику.
Это включение чаще всего предполагает предварительную работу по осознанию и формулированию, которые установление проблем старости рабочих в качестве социальной проблемы в XIX веке не позволяет непосредственно обнаружить. Это так, поскольку лишь минимум обеспечения, гарантируемый постоянной занятостью и зарплатой и т. д., способствуя организации повседневной жизни, дает возможность появиться рациональному восприятию мира и позволяет строить планы, прогнозы, короче некое предвидение в отношении будущего, что предполагает, среди прочего, притязание на пенсию (Bourdieu et al., 1963, p. 303-312). Такие условия будут обеспечены во Франции в конце XIX века, и они будут таковыми лишь для категорий рабочих, пользующихся наибольшими преимуществами.
3.1. Давление и выражение
Исследование изменений семейного законодательства и права женщин на труд в 1955-1975 гг. (Lenoir, 1985) позволяет обнаружить операции, за которыми следует придание юридической формы решению социальных проблем. Первоначально протест против положения женщины, каким он был определен гражданским кодексом
[114]
1804 г. (слегка измененным полтора века спустя), выразился прежде всего в повседневной практике некоторых категорий женщин. Он воспринимался скорее в виде смутного, туманного, относительно неопределенного затруднения, такого, подобно, если обратиться к метафоре из химии, состоянию суспензии. Этот род смятения, невыразимого вербально, но разделяемого большим числом женщин (социальная позиция и образовательный уровень которых уже с начала XX века были выше среднего), обрел, в основном после войны, форму публичного выражения у «специалистов по невыразимому», которыми часто являются романисты, в данном случае романистки.
Быстрое развитие «женской прессы» («Эль», «Мари-Клэр» появляются в этот период) ускорило и усилило это «духовное смятение» женского начала, определив его не столько в форме юридических требований, сколько в виде образцов искусства жить. Это были эталоны для идентификации, шла ли речь о манере представлять себя (мода, уход за телом и лицом и т. д.), о домашней жизни (кухня, обстановка, прием гостей и т. д.) или о морали (сексуальность, воспитание детей, профессиональная деятельность и т. д.).
Из этого следует, что воссоздание генезиса социальной проблемы предполагает изучение культурно продвинутых посредников, которые становятся ее глашатаями. Поэтому их можно рассматривать как представителей если не социальной группы, то хотя бы скрыто разделяемого общего дела, реализации которого они способствуют. Как бы то ни было, подобная форма давления, каковой является публичное самовыражение, несет на себе след социального присутствия тех, кто имеет доступ к различным средствам массовой информации. Вот почему социолог не должен отождествлять организованный ква-зисистематизированный и связный дискурс, свойственный профессионалам, и формы протеста, ощущаемые, но не вербализованные и не тематизированные.
В случае феминистских требований этот дискурс был в основном делом женщин, имевших доступ не только к
[115]
средствам публичного выражения (писатели, журналисты, адвокаты, преподаватели, врачи и т. д.), но и к социальным позициям, которые позволяли иметь право говорить (и говорить публично) как о переживаемом кризисе, так и о предпочтительных выходах из него. Можно сказать, что в последнем случае «личные проблемы» становятся «проблемами общества» не столько из-за их превращения в публичные благодаря средствам информации и образованию, к которым женщины получили доступ, сколько из-за их значения продукта самой социальной позиции, которая дает им право, подобно «образцовому пророку» Макса Вебера, превращать свою «личность» в образец, приводить себя в пример, адресуясь к «личному интересу тех, кто испытывает жгучую потребность быть спасенными и побуждать их следовать тем же путем, что ион» (Weber, 1971, р. 471).
Многие другие категории не располагают ни социальными средствами, ни инструментами доступа к публичному выражению, хотя бы в вербальной форме. Случай с «пожилыми лицами» особенно интересен тем, что они составляют часть «стигматизированных категорий», как их обозначает И. Гоффман, «не способных к коллективному действию» и «вынужденных подчиняться», чтобы быть признанными и услышанными «высшей организацией» в качестве таковых (Goffman, 1975, р. 36—40). Кроме некоторых попыток организовать представительство демократического типа («суд присяжных», «генеральные штаты» и т. д.), представители «пожилых лиц» являются, главным образом, «экспертами», компетенция которых официально признана и отнесена к специальности, установленной по научному образцу, а именно к «геронтологии» (Lenoir, 1984, р. 80-87).
Как и в феминистском движении, здесь эксперты столкнулись с необходимостью сформулировать новое определение старости (новую манеру быть «старым», в данном случае, скорее, манеру не быть им), хотя бы отчасти соответствующее спросу, который можно было бы назвать «опознавательным» со стороны новых социальных кате-
[116]
горий «пожилых лиц», старость которых не была на содержании их семей, а обеспечивалась бы пенсионными системами. Этот новый образ старости («третий возраст») предполагал работу по категоризации, состоявшей, главным образом, в эвфемизации словаря, используемого для обозначения «стариков». Речь шла о том, чтобы найти приемлемое для публики название тому, что прежде отвергалось и что не могло получить официального наименования. (Другой пример касается абортов. Как только разрешение абортов стало предметом публичных дебатов, это понятие было заменено понятием «искусственного прерывания беременности» и даже «ИПБ», аббревиатурой, способной исключить всякие семантические уничижительные намеки.)
Традиционные синонимы, обозначающие старость, в действительности касались только низших классов и были единственным набором обозначений, публично употреблявшимся еще в пятидесятые годы («старики без средств», «прикованные к постели», «дряхлые калеки», заброшенные в «приютах»). Эта терминология уступает место другой, стремящейся выразить форму, которую принимает старость в средних классах и о которой говорят «пожилые лица» (иногда обозначают просто заглавными буквами «П. Л.» или «3. В.»): люди, принадлежащие к «преклонному возрасту» или «золотому возрасту», живущие в «домах под солнцем» или в «блистательных загородных виллах», «развлекающиеся» в «клубах третьего возраста» или обучающиеся в «университетах третьего возраста».
Производство некоего типа потребностей в собственном смысле этого слова (в частности, потребностей в культурных и психологических услугах, которые, в основном, обозначает выражение «третий возраст»), несомненно, вытекает из трансформации отношений между поколениями (снижение возраста выхода на пенсию, сужение поля семейных карьер и уменьшение их продолжитель-
[117]
ности и т. д.). Что касается политической работы, то она главным образом состоит в назывании, т. е. официальном обозначении этих потребностей и в разрешении выражать их легитимно и легально (Lenoir, 1979; Guillemard, 1986). Речь о «третьем возрасте» не является просто дискурсом, сопровождающим объективные процессы. Дискурс сам оказывает непосредственное легитимирующее воздействие, отчасти способствующее ускорению этих процессов в той мере, в какой он пытается произвести символическую реклассификацию социально деклассированных поколений. Работа по классификации совершается агентами, выполняющими чаще всего одновременно культурное и психологическое управление старостью, и являющимися поэтому, без сомнения, первыми, кто заинтересован в классификации, которую они навязывают. Эта работа приводит (если не является следствием) к тому, что «нормализует» «социальную проблему», т. е. заставляет принять как «нормальное» новое состояние отношений между поколениями, хотя бы и путем присвоения ему официального наименования. Эта работа также приводит к тому, что создаются новые нормы, управляющие повседневной жизнью и деятельностью, связанной с этим «новым жизненным возрастом».