Процесс классификации в младших семинариях

Чтобы понять условия «производства веры», обратимся еще раз к исследованию Шарля Сюо, который также опи­сывал «классифицирующую машину» (Suaud, 1976).

Статистический анализ позволяет показать достаточ­но легко, что до 60-х годов наиболее вероятная публика

[49]

этих институций была представлена детьми крестьян. Следовательно, вся работа по моральному внушению. _оСуществляемая семьей и институцией, одновременно или поочередно, параллельно или совместно, состояла в том, чтобы пробудить чисто религиозные ориентации, не сводимые к профаническим интересам, и способствовать религиозной реинтерпретации опыта: «Восхваляя "благо­честивые семейства" [...] (священники) давали этим мно­гочисленным семьям титул "колыбели религиозного при­звания", зная, что именно такие семьи наиболее идеоло­гически "предрасположены" "пожертвовать кем-либо из детей" [...]» Семьи играли решающую роль в возникнове­нии призвания, участвуя тем или иным образом в работе по религиозной маркировке: слово институции было на­готове для того, чтобы быть воспринятым в «христиан­ской семье», которая, исподволь ориентируя одного из своих сыновей на духовный сан, ничего, казалось бы, не предпринимала, а лишь подчинялась неизбежному тре­бованию. В «тишине» и «сосредоточенности», а, иначе го­воря, в незнании детерминант этой социальной предназ­наченности, могло осуществляться подчинение «призы­ву» Бога. За определенный период младшая семинария позволяла обеспечивать религиозное преобразование черт, присущих крестьянству. Таким образом, школьная деятельность всегда была подчинена фактору «духовного прогресса» (примат латинского языка, классического об­разования, незначительная роль более современных пред­метов, корреляция оценок благочестивого поведения с ре­зультатами школьной успеваемости и т. д.): ученики мог­ли цениться в целом по их личным религиозным заслу­гам, не подвергаясь оцениванию в соответствии с сугубо школьными критериями, которые могли бы (согласно ло­гике школьной институции), вероятно, быть для них не­благоприятными. Так, «духовный прогресс» всегда при­писывался педагогической эффективности институции и выставлялся как показатель победы церковной культуры над крестьянской «натурой». Одновременно с тем, как младшая семинария занималась укреплением некоторых

[50]

диспозиций раннего детства, она способствовала сокры­тию всякой связи с ним, придавая своему воздействию форму радикального разрыва с мирским существовани­ем: утверждая в качестве правила поведения, что «нуж­но привыкать есть все», институция стремилась заставить забыть все то, что дети могли извлечь из наказов, когда-то слышанных, но не оформленных в «мораль» («не остав­ляй хлеб», «суп надо доедать»).

1.3. Воспроизводство «тотальной институции» и наблюдение за изменениями

Выявление социальных условий, обеспечивающих успеш­ность внушения, осуществляемого тотальной институци­ей, приводит к вопросу о значении трансформаций, за­трагивающих социальные свойства агентов: как продле­вает свое существование институция, когда происходит смена ее состава? Социолог, если он хочет избежать упро­щенческой альтернативы полного изменения («все изме­нилось») или полного сохранения («все как прежде»), должен учитывать логику системы, которую он изучает, показывая черты, необходимые для воспроизводства ин­ституции и, соответственно, вычленяя изменения в зави­симости от того, совместимы ли они с ее функционирова­нием, или указывают на критическое ее состояние. Пе­риод изменений является плодотворным для анализа в том смысле, что он вынуждает ставить вопрос о разли­чии между базисными свойствами и свойствами, соот­ветствующими исторически обусловленному состоянию институции. Социолог не должен следовать школьным оп­позициям между факторами изменения и «сопротивле­ния» изменению, между движением истории и неподвижностью «структур»... Насколько его подход позволяет

[51]

уловить одновременно структурные инварианты инсти­туции и вариации, которые способствуют их предохра­нению. Если он будет поступать по-другому, «научный» подход к институции станет не чем иным, как научным способом участия в конфликте, который противопостав­ляет, как в любой другой институции — Школе или Цер­кви, например, — «традиционалистов» и «модернистов». Этот конфликт, достойный самостоятельного изучения, имеет одну цель — определение «воинского духа»: ничто не оспаривает ценности институции, даже если одни пред­почитают опираться на такие понятия, как «честь», «ро­дина», «послушание», а другие — скорее на «компетент­ность», «технологии», и даже на «сближение армии с предприятием».