История и культура традиционной Японии, 3. (Orientalia et classica). - 2010

дайХоккэ-сю: Годзу: хо:мон ё:дзан», приписывается Сайте:, составлена, вероятно, во второй пол. XIIв. Сюда вошли короткие отрывки на разные темы, связанные с обоснованием обрядов школы Тэндай, прозаические и стихотворные рассуждения отом, что«ложные страсти— это и есть бодхи», «рождения и смерти—это и есть нирвана»12.

Следующие четыре текста относятся к первой пол. XIII в.

«Развернутая похвала исконной просветленности» ^ ф | Ш ,

«Тю:хонгаку-caw, приписывается Рётэн ^j g (912—985). Это стихотворное величание Будды, Учения и Общины, пребывающих вискон- но-просветленном сердце человека.

«Толкование к похвале исконной просветленности» ^ ' Е Ш Ш »

«Хонгаку-сан-сяку», приписывается Гэнсин ЦЩ (942—1017). Здесь дан комментарий к «Развернутой похвале...» в виде беседы наставника с учеником13.

«Тридцать четыре заметки» Н + Ш @ | £ | | , «Сандзю:сика-но котогаки», приписываются Гэнсин. Этот справочник по учению Тэндай состоит из 34 статей по отдельным терминам («сознание», «неведение», «три тела будды» идр.) итезисам, таким как «рождения и смерти — это нирвана», «травы идеревья становятся буддами», «мир будды

имиры живых существ нерастут и неубывают», «время чтения — это

иесть прекращение заблуждений»14.

«Созерцание истинной сущности» Л # о | | , «Синнёкан», приписывается Гэнсин. Здесь даются наставления для мирян по созерцанию «истинной сущности», онаже «исконная просветленность»; такое созерцание здесь описано какуниверсальный обряд, столь жепростой, какмолитва к будде Амида, но более действенный15.

Во второй пол. XIII в. появляются ещедва текста, по объему они намного крупнее предыдущих.

«Наследие храма Сючань»ШШ^*$к> «Сюдзэндзи-кэцу», приписывается Сайте:. Здесь подробно рассказано о том, как и чему Сайте: учился в Китае в школе Тяньтай16.

«Пестрое собрание подвижничьего света» ШУйШШ* «Канко: руйдзю:», приписывается Тю:дзин^ч % (1065—1138). По содержанию это действительно самое пестрое из перечисленных сочинений,оно содержит разнообразные сведения об истории школ Тяньтай и Тэндай, а также об их учении.

Кроме названных текстов, к традиции хонгсисушколы Тэндай относится ещеоколо двух десятков сочинений.

По большей части все памятники традиции хонгаку состоят из коротких отрывков; часто один и тот же фрагмент входит в разные

подборки. Вероятно, поначалу это были заметки на «разрезной бумаге», киригами, позже сведенные в сборники.Такие заметки делались в храмах школыТэндай на горе Хиэй по ходу занятийучителя с учеником и в пору подготовки учеников к школьным испытаниям. Названные тексты, на мой взгляд, привлекательны для исследователя именно как школярские: в них даются ответы на вопросы, что такое сознание,что такое неведение, где у человека «сердце», что будет, если все люди станут буддами, и пр. В подлинных сочинениях Сайте: или Гэнсин подобные вопросы не рассматриваются— видимо, считается, что ответы на них и так известны возможному читателю.

В качестве особой традиции эту группу памятников выделил Симадзи Дайто: ЁЫ&^Щ (1875—1927) в 1920-х гг. Он оспорил авторство нескольких текстов, входивших в собрания трудов Сайте:, Рётэн, Гэнсин и других мыслителей К—XI вв., и показал, что этисочинения представляют собой записи устной традиции Тэндайконца эпохиХэйан, сделанные на рубеже эпохХэйан и Камакура. Ихобщая тема— «исконная просветленность» любого живого существа. По Симадзи Дайто:, это «высший взлет мировой буддийской мысли»; Дотэн, Синран,Нитирэни другие знаменитые мыслители XIII в.,основатели так называемых «школ эпохи Камакура», вьппли как раз из традиции Тэндай, и их идеи вторичны по отношению к «философии исконной просветленности». Против такого подхода на протяжении XX в. не раз возражали приверженцы камакурских школ. Они воспроизводили доводы, уже звучавшие в спорах между буддийскими школами начиная сXIIIв.: что, признавая всякого человека «исконно просветленным», школа Тэндай якобы отрицает важность буддийского подвижничества и безразлично относится к истине и заблуждению, к добру и злу и т. д. В конце 1980-х гг. сторонники «критического буддизма» (Хакамая Нориаки Щ%$ШЩ> Мацумото Сиро: fè^5Ë№) резко критиковали традицию хонгаку,говоря, что онапротиворечит самой сути буддизма (отрицанию самости, «я») и обосновывает идеологию «национального самодовольства», так многоповредившую японцам. На эту критику, в свою очередь, отвечали многие японские историки буддизма17. Из работ на европейских языках по традиции хонгаку школы Тэндай особенно важны исследования Рубена Хабито и Жаклин Стоун18.

Главные установки традиции хонгаку школы Тэндай, на мой взгляд, таковы:

— Непросветленное живое существо тождественно будде не тольковнутренне, науровне неизменнойсущности, нои внешне, науров-

не изменчивых явлений. Собственная неповторимая исключительность каждого существа, будь то человек, бог или муравей, не разобщает его сдругими существами, а, наоборот, объединяет с ними:ведь она и есть природа будды в нём и в них. Это тождество не нужно выявлять путем обряда (как учат школа Сингон и многие наставники Тэндай), достаточно просто признать его.

—Признать его нужно затем, чтобы сострадательно заботиться

одругих существах и принимать от них сострадательную заботу; никто из обитателей всех десяти миров не грешен и не глуп настолько, чтобы быть неспособным идти по пути сострадания.

—Признаниетождества человека с буддой всякий раз опосредуется «именами и знаками», то есть книгами или наставлениями,полученными от других людей (или от богов, или еще от кого-то — а в конечномсчете от Будды). Главная изкниг—конечно, «Лотосовая сутра», но ее учение можно вычитать и в других книгах, буддийских и небуддийских.

—ЗаконБудды клонится к закату вместе со всем мирозданием — но внутри этого времени, в сознании каждого человека сосуществуютразныевремена иразныезаконы.Азначит, нетолько разныелюди нуждаются в разных учениях, но и отдельный человек склоняется то

кодним,то кдругим взглядам, сочетает в своемуме различные,иногда даже взаимоисключающие установки. Успеха при этом может достигнуть не тот, кто выбирает из всего множества взглядов одинверный — вневременного верного взгляда нет, — а тот, кто собирает все взгляды в едином созерцании.

—Из обрядов хорош тот, который уместен для данного человека

внынешнюю пору его жизни. По смыслу все обряды едины, а по виду—приспособлены к потребностям разных людей; осуждать чейто чужой обряд так же глупо, как пытаться предлагать свой всем людям на все случаи жизни. Если же сосредоточиться на этом едином смысле обряда—на тождестве подвижника с буддой, —то можно из какого угодно бытового занятия сделать себе свой собственный обряд.

Учение об «исконной просветленности» школы Тэндай восходит к нескольким текстам китайского буддийского канона, причем не только к сутрам («Лотосовой», «Сутре о Нирване», «Сутрецветочного убранства» идругим), но и ктрактатам, созданным в Китае,— прежде всего, к «Трактату о пробуждении веры в Махаяну» ^c^ljgHtf8ю» к и т - < ( Да ч э н

цисинъ-лунъ», яп. «Дайдзё: кисин-рон»19. Сутры в традиции хонгаку чи- таются исходя из установок этого трактата. В нем впервые встречается и само понятие «исконная просветленность», кит. бэнъцзюэ.

«Четыре благородные истины» буддийского учения гласят: есть страдание, есть его причина,есть прекращениестрадания иесть путь к прекращению страдания. В «Трактате о пробуждении веры» эти четыре истины получают новое прочтение: есть исконно-просветлен- ное сознание, есть его помраченность, непросветленность, есть начатое идлящеесядвижение кпросветлению иесть окончательное просветление. Тем самым раскрывается главное положение Махаяны — что сансара, круговорот рождений и смертей, тождествен нирване, успокоению.

Китайскими основоположниками традиции хонгаку были наставники школы Тяньтай, а именно Тяньтай Чжии^С-^^Щ (538— 597) и Мяолэ Чжаньжань^^Щ^ (711—782). Неменьшую роль в ее становлении сыграли мыслители школы Хуаянь20, в том числе Гуй- ф э н Ц з у н м и ^ ^ ^ ^ (780—841), а также учителя школы Чжэньянь21 VIII в. — Букун /fC2g и Исин —-ff. Однако сложилась эта традиция не в Китае, а уже в Японии, во многом под влиянием японскойшколы Сингон.

Для памятников традиции хонгаку характерно достаточно вольное обращение с текстами канона (и с сутрами, кроме «Лотосовой», и с китайскими трактатами). Часто встречаются неточные или полностью вымышленные цитаты, ссылки на источники, не известные из сочинений других авторов22. Такой подход не означает пренебрежения к буддийскому канону; он имеет свои обоснования, и о них я скажу ниже.

Тема «священного слова» обсуждается почти в каждом тексте традиции «исконной просветленности» школы Тэндай. Здесь можнонайтипримерывсехтех трехподходов, окоторыхя говорилавыше. О «знаке А», самой простой мантре, основе всех других мантр, идет речь в «Собрании главных нитей исконнойосновы»; здесь же доказывается, что истины «Лотосовой сутры» содержатся в любом буддийском тексте, а она,в свою очередь, содержит мысли более раннихтекстов, уступающих ей по совершенству. С другой стороны, в «Толковании к похвале исконной просветленности» говорится, что «Лотосовая сутра»всё-таки заслуживает особого почитания: хотя и в других книгах можно прочесть то, что сказано в ней,ноименноона сообщает новый, истинный смысл всем сутрам, бывшим до нее. Особая сила слова «Чудесная»typ, Мё.\ в заглавии сутры обсуждается в «Наследии храма Сючань».

В «Тридцати четырех заметках» в заметке 32-й разбирается тезис: «Время чтения — это и есть прекращение заблуждений» f0#fiPlffSS» Докудзи соку даннаку. Поучению об «исконнойпросветленности»,решающий шаг для выявлениясвоей просветленнойпри-

роды человек делает как раз в тот миг, когда впервые знакомится с «именами и знаками» буддийского учения:

«Еще ненастал рассвет того дня, когда тывстретишься сзаписямиучения, —итызаблуждаешься насчет хорошего идурного, не знаешь, гдевнешнийугол, а где внутренний. Новот, ты встретился с записью учения, — и твои мысли, возникшие до нынешнего рассвета, становятся тремя ядами: этоалчность, глупость игнев, этоисконный корень круговращения рождений и смертей». Если всевремена ивсе миры, от низших до высших, содержатся друг в друге, то существенной разницы между одним мгновением и всеми другими быть не может: один мигдурного житья невежды и один мигнаилучшего подвижничества равнозначны.Тоединственное мгновение,которое можно выделить из этого ряда, —это мгновение, когда сострадание Будды дошло доданного мыслящего существа и было принято им. А именно это происходит, когда слушатель или читатель в первый раз встречается сДхармой —и осознаёт всеобщее единство времен и миров. «Поняв это,останавливают то сердце, что до нынешнего рассвета еще имело склонности и предпочтения, и полностью поселяются в великом пристанище ровного равенства <...> Если в таком смысле читать правильное учение, вытягивать и выправлять сердце, то в это самое время и станешь буддой. Если необретешь этого смысла, попусту истратишь дни игоды»23.

Так или иначе, всякую работу со словом мыслители традициихонгаку рассматривают в связи с подвижничеством Ш^т, сюгё:. Ониобращают внимание не на священное слово само по себе, но на человека, который сосредоточивается на этом слове, созерцает его «сердцевину»— внутреннюю сущность, тождественную и «сердцу» того, что это слово обозначает, и «сердцу» самого созерцателя.

Ниже я хотела бы подробнее обсудить несколько отрывков из «Пестрого собрания подвижничьего света», которые тоже относятся к теме «святости слова». Но сначала расскажу о самом этом памятнике.

«Пёстрое собрание подвижничьего света»

«Пестрое собрание» приписывают Тю:дзин— монаху, возглавлявшему школу Тэндай в 1130-х гг. В самой книге приводится такое предание о ее происхождении. В 1128 г. Тюгдзин находился в одном из святилищ божества Санно:|1|1Е — защитника горы Хиэй

ишколыТэндай. В промежутке между сном и бодрствованием монаху явилсянекийбог. Онсообщил,чтоТю:дзин многопотрудился ради записи учения Тэндай, и подтверждает, что именно Будда Шакьямуни, применяя «уловку», вложил в сердце монаха те наставления, которые ондал в своей книге(то есть в «Пестром собрании»). Этакнига и есть— Дхарма Будды в том ее виде, в каком она должна стать доступна людям «последнего века». Самбог клянется защищатькнигу

иее читателей, поэтому в заглавии должно звучать его имя. Вообще он пребывает на одном из небес, но сейчас явился в Японии в «измененном обличий» jfêjgj, гонгэн,и здесь его зовут Дзэнкан щщ. Первый знак его имени означает «созерцание». Второй знак вообще обозначает «Китай», «странуХань»— или же «китайцев», «ханьцев».Вкитайских школах традиции Чань словом^, кит. ханъ, было принято называть учеников: возможно, в память о той ранней поре истории Чань, когда наставником был иноземец Бодхидхарма, а китайцы — его учениками. Итак, имя бога можно перевести как «учащийся созерцанию», «подвижник Чань». От книги будет исходить «свет»)£, ко:, этого бога, так что полное ее заглавие — «Пестрое собрание подвижничьего света».

Это же заглавие можно было бы перевести и как «Пестрое собрание китайского света». В эпоху Камакура, когда появилась эта книга и другие памятники традиции хонгаку, в Японии вообще возрождается интерес к Китаю— и древнему, и современному. Новое государственное устройство, сёгунат, нуждается в обосновании, и теоретическую опору для него камакурские мыслители ищут в том числе и в китайскойфилософско-политической традиции—каккогда-то, в эпохи Асука и Нара, в ней нашли основу для «государства законов». Во второй пол.XIIIв. этот интерес поддерживается еще и тем, что от нашествия войск хана Хубилая в Японию бежит несколько китайских буддийских учителей из школы Чань, и их наставления, стихи и каллиграфическиеработы становятся знаменитывяпонской буддийской общине. ШколаТэндай откликается на новую волну китайского влияния тем, что заново излагает свою материковую предысторию — в «Наследии храма Сючань» и в «Пестром собрании». В обоих этих сочинениях прослеживается мысль:учение Чань (иего местное продол- жение—Дзэн), якобы новое для японцев, на самом деле было здесь давно известно, составляло часть наследия, передаваемого в школе Тэндай.

Источником «Пестрого собрания» считаются так называемые «Сердцевинные сведения» *ЬЩ, кит. «Синъяо», яп. «Синъё:». Их приписывают НаньюэХуэйсы $f©Ä® (515—577),учителю ТяньтаяЧжии.

16 H.H. Трубникова

По преданию, Хуэйсы принял это наставление, войдя в «драгоценную ступу» будды по имени Многочисленные Сокровища — того будды древних времен, с кем в «Лотосовой сутре» беседует Шакьямуни. Чжии на основе «Сердцевинных сведений» будто бы составил «Махаянское прекращение неведения и постижение сути» JjÉMlhlI, кит. «Мохэ чжигуанъ», яп. «Мака сикан», — главный текст, на котором основано подвижничество в школах Тяньтай и Тэндай. По преданию, Сайте: получил от своего учителя Даосуя Jg^g наставления по «Сердцевинным сведениям» в последнюю ночь перед отъездом из Китая. «Пестрое собрание» представляет собой толкование на «Сердцевинные сведения», а значит, опосредованно и на «Махаянское прекращение и постижение».

Получается, что учение, которое излагает Тю:дзин в «Пестром собрании», можно понимать двояко. Или он получил его через длинную цепочку передачи, включавшую и Хуэйсы, и Чжии, и китайских учеников Чжии, и Сайте:, и японских наставников школы Тэндай, — или же он принял учение прямо от Шакьямуни, чему свидетелем стал бог Дзэнкан. Как замечает Пол Гронер, из-за таких ссылок на прямое участие будды или божества в создании текста многие памятники традиции хонгаку вызывали сомнения — не только у наставников других школ, но и у тех монахов школы Тэндай, кто привык обосновывать свои рассуждения точными ссылками на канонические источники24. С другой стороны, подобные ссылки встречаются в текстах, излагающих учение о богах коми: например, «Записки об освящении дыханием Неба и Земли» (^ЙШШШ> «Тэнти рэйки-ки», конец XIII— начало XIV в.), по преданию, содержат те наставления, которые государь Дайго в начале X в. получил от божества в дворцовом саду.

Вероятно, настоящим составителем «Пестрого собрания» был Дзё:мё: $$Щ [ум. 1286). Он принадлежал к семье Фудзивара, учился у Хангэн gggjg и Сюмпан f^fg (ум. 1262). Возможно, «Хангэн» и «Сюм- пан»—монашеские имена деда и отца Дзё:мё:. Если это так, то Дзё:мё: принадлежал к той части монахов Тэндай, у которой был обычай передавать учение от отца к сыну (они уходили в монахи сравнительно поздно, уже успев обзавестись семьей)25. Кроме того, Дзё:мё: учился у Энни Бэнъэн R î f $111] (1201—1280) и перенял у него учение Чань в том его изводе («Южном», «внезапном»), который учит «Не опираться на письменные знаки». (Учение о созерцании, которое было принято в Тэндай раньше, относилось скорее к «"постепенному», «Северному» Чань.) ЭнниБэнъэн соединял «внезапное» ученее Дзэн с учением Син-

гон, и в таком виде его наставления о «созерцании» были усвоены школой Тэндай26.

Всё священное знание в «Пестром собрании» распределяется по «четырем уровням роста» ШЩЛШ, сисю ко:хай. Это:

1) «Прежние учения», бывшие до «Лотосовой сутры» ft it, нидзж

2)«Врата следа», начальные главы «Лотосовой сутры» ЙОТ, сяку-

мон\

3)«Исконные врата», заключительные главы «Лотосовой сутры»

-^Щ, хоммон27;

4)«Созерцание сердца» Ц,^, кансин, оно же «прекращение неведения и постижение сути» lhHI» сихом-

Различие этих уровней рассматривается с разных сторон. Например, соотношение ложных страстей и просветления (санскр. бодхи) будет выглядеть так:

«Если установить значения посредством четырех уровней роста, то в прежних великих учениях ложные страсти — это не бодхи, а в великом учении врат следа ложные страсти — это и есть бодхи. В великом учении исконных врат ложные страсти— это ложные страсти, а бодхи— это бодхи, а в великом учении врат созерцания нет ни ложных страстей, ни бодхи»28.

Тамура Ёсиро: предлагает такую цепочку: множественность на уровне сущности, «основы», и на уровне явлений, «дел» («прежние учения») -> единство сущности и множественность явлений («врата следа») -> единство сущности и отличное от него единство мира явлений («исконные врата») -> исконно-коренное единство сущности и явлений («созерцание сердца»)29.

Способности японцев «совершенны», как писал и Сайте:30, поэтому им и нужно «созерцание сердца», дающее знаниенаивысшего уровня. Правда, в других местах в том же «Пестром собрании» говорится, что обладателям «совершенных» способностей не нужно никакоеподвижничество, даже и «созерцание сердца». «Совершенные способности», по «Пестрому собранию», бывают трех видов: к полноте понимания и подвижничества Ä?fTÄJ5L гэгё:-гусоку; только к вере и ни к чему большему ЩШЖ&* юисин-муё\ только к слушанию без понимания РЦМ^Й?, юимон-фуг^1. По этой схеме, быть «совершенными» могут и монахи-книжники,и подвижники «созерцания», и верующие в будду Амида, и люди, которые только слушают какие-то учения, но не понимают их.

Тема «священного слова» в «Пестром собрании»

1. Вопрос о словесном выражении высшего знания. Согласно «Пестрому собранию», всякая работа сознания «прекращает неведение» и «постигает сущность» (си-кан). Иначе говоря, подвижничество здесь мыслится каквсегдашнее состояниелюбого сознания.Подвижничество неозначает какого-то совершенствования сознания,а означает, что сознающий человек применяет поназначению то сознание, какое имеет. При этом на разных уровнях знания, выразимого в словах, опыт сикан выражается по-разному: какизбавление от наваждения («прежние учения»), как раскрытие истины в каждой из составных частей наваждения («врата следа»), какосознание изначальной истинности всех наваждений («исконные врата»: подобно тому как будда вечен в «историческом» Шакьямуни,сущность вечна в изменчивых явлениях). Наследующей, четвертой ступени, при «созерцании сердца», приходит сикан как таковое— неведение прекращается и суть постигается в полной мере. Здесь уже нет знания отдельно отпознаваемого предмета, они едины; видимость иистина здесь тоже соединяются.

Но как возможно передавать другим людям такое знание? Составители «Пестрого собрания», отвечая на этот вопрос,снова задействуют схему четырех уровней:

«Есть триразновидности словесных толкований. Первая— толкование имен спомощью имен. Вторая —применениеимен для прояснения сущности. Третья — отдаление отслов ради толкования слов. Сутры, бывшие до"Цветка Дхармы", —это врата такого учения, гдеистинно-действительное ещенеясно, ипоэтому онитолько толкуют имена посредством имен. <...> Проповедь двух врат "Цветка ДхармьГ — исконных врат иврат следа — этословесная проповедь, где имена применяютсядляпрояснениясущности. <...> Врата Дхармы прекращенияневедения ипостижения сути —это словеснаяпроповедь, гдедля толкования слов отдаляются отслов. Имя и сущность —недва,имена иучения даруют, пуская их вход,не сдерживая. Поэтому такая словесная проповедь неможет быть равна ни по имени, нипосвойствам прежнимучениям, исконнымвратам и вра-

О знании, которое обрел Тяньтай Чжии, о «внутреннем свидетельстве», итоге егоподвижничества, говорить можно —ведь путем «наследования», кэцу, этот итог передается вшколах Тяньтай и Тэн-