История и культура традиционной Японии, 3. (Orientalia et classica). - 2010

Политика «поощрения товарного производства» при Танума... 199

28«Тэнко: кайбуцу» (кит. «Тхенгун кайву») — к и т а й с к и й труд по п р о м ы ш - ленным технологиям учёного-энциклопедиста Сун Ин Си (1587—1666). Состоит из трёх томов, где описываются сельское хозяйство, прядение,производство бумаги и судостроение. Содержит многочисленные карты и схемы.

29ОтиайКо:. Указ. соч. С. 83—84.

30Танума получил эту должность в 1751 г.

31ОтиайКо:. Указ. соч. С. 90—91.

К вопросу об оценке реформ годов Тэмпо

С.А.Толстогузов

(Университет Хиросима)

Введение

XIX столетие в Японии можно без преувеличения назвать эпохой реформ. Они начинались сначала в годы Тэмпо, потом после «открытия страны», наконец, завершились грандиозными преобразованиями после падения сёгуната в процессе строительства нового централизованного государства с использованием опыта западных держав.

В этот период вЯпониибыли осуществлены многочисленные преобразования в политической, административной, финансовой,налоговой, военной, внешнеполитической и других областях. Они проводились в разных сочетаниях в несколько этапов. Можно сказать, что это был длительный и постепенный реформаторский процесс, затрагивавший разные стороны жизни страны, завершившийся в годы Мэйдзи уже после реставрации императорской власти.

Темой данной работы будут самые ранние этапы этого процесса, относящиеся к годам Тэмпо, известным в первую очередь сильнейшим голодом, охватившем практически всю страну. Реформы не в последнюю очередь были вызваны необходимостью восстановить нормальное функционирование государственных и других институтов в стране, еще не полностью оправившейся от последствий стихийного бедствия. Однако на пути к этой цели реформаторы столкнулись смножеством проблем, существенно осложнивших их деятельность и повлекших неудачу реформ.

Перед учеными стоит непростая задача определить, как оценивать результаты таких реформ с научной точки зрения. Можнопорицать реформаторов за допущенные ошибки и можно, напротив, отдать должное их смелости и желанию ответить на вызовы времени. Можно положить в основу оценки анализ картин в стиле укиёэ художника Куниёси1, критически настроенного к реформам, или, напротив, давать оценку на основе теории классовой борьбы и обойтись безупоминанияего имени.Темнеменее все такие оценкибудут иметь

существенные недостатки, неучитывая всюполноту исторических фактов, имеющихся в распоряжении исследователей и требующих не только убедительной, но и сбалансированной оценки.

Надо отметить, что не вседействия правительства, предпринятые в этовремя, можно назвать собственно реформами, потому что они не содержали элементов преобразования существующих институтов. Деятельность реформаторов включала многочисленные указы и запреты, которые не несли элементов реорганизации итрансформации, а являлись проявленршми грубого и мелочного вмешательства властей в личную жизнь горожан и крестьян. Ихтакже необходимо учитывать при поиске вариантов оценки реформ. Однако прежденеобходимо уделить некоторое внимание историографии вопроса.

Основные моменты оценки реформ годов Тэмпо

Всоветское время большинство историков придерживалось идей некоторых представителей марксистского направления японской историографии, таких как Иноуэ Киёси [Нихон гэндайси /«Современная история Японии»/, издана в 1954 г.)иТояма Сигэки (Мэйдзи исин,издана в 1954г.).

Вособенности популярен был Тояма Сигэки,который стал одним из немногих японскихисториков, переведенных нарусский язык.ТоямаСигэки считал, что «неподлежит сомнению, что реформы периода Тэмпо, имевшие целью влить новые силы в одряхлевший организм правительства бакуфу, были реакционны.Доказательством этого являются широко распространенные вто время идеи овозрождении феодальных отношений пообразцу реформ периода Кёхо (1716—1736) ипериода Кансэй (1789—1800); стремление поднять воинственный дух дворянства и оказать емуматериальную помощь за счет горожан; грубое имелочное вмешательство властей вличную жизнь горожан икрестьян; попытки сильнее закрепостить крестьян ипривязать их к земле»2.

Авторы изданных в конце 50-х годов в Советском Союзе «Очерков новой истории Японии», длительное время остававшихся основополагающим исследованием поистории сёгунатаТокугава, солидаризировались с позицией Тояма Сигэки и выражали точку зрения, что «мероприятия бакуфу, известные поднаименованием реформ годов Тэмпо, правильно оцениваются японскими историками какреакционные в своей основе, имеющие целью закрепить феодальные порядки»3.Соответственно, реформы оцениваются полностью с позиций теории классовой борьбы, сословного деления общества и противостояния набирающей силу буржуазии и теряющего власть самурайства.

202 С. А. Толстогузов

Эта точка зрения даже после распада Советского Союза продолжает сохранять свое влияние. Например, Н. Лещенко в своей монографии «Япония в эпоху Токугава», опубликованной в 1999 г., оценивала реформы как «новую попытку укрепить положение самураев как воинского сословия» и как попытку «бороться с окрепшим экономическим могуществом японского купечества»4. В попытке адаптировать эту позицию к современному уровню исследований Н. Лещенко говорит о том, что роспуск гильдий означал также свободу торговли и был нацелен на снижение цен. В результате позиция несколько модернизируется и получается общий вывод, что «попытка правительства справиться путем реформ с финансовыми трудностями продемонстрировала его бессилие и прочность позиций торгово-предпри- нимательского сословия»5.

Стремление показать двойственность реформ характерно для современных российских ученых. А. Филиппов отмечал, что «вместе они (реформы Кансэй, Кёхо и Тэмпо. — С. Т.) представляют собой серию планомерных усилий правительства по поддержанию основ существовавшего строя». Однако наряду с этим реформы «были также фиксацией, признанием, включением, инкорпорированием в рамки этого строя элементов новых явлений, которые по сути означали зарождение и вызревание новых общественных отношений ещё в рамках прежней системы»6.

Надо сказать, что радикальные оценки, свойственные ученым марксистского направления, в Японии разделяются далеко не всеми. Позицию, которую можно назвать основной,выразил известный японский историк Китадзима Масамото, написавший первую всестороннюю работу о жизни главы реформаторской партии. «Исторический характер трагической фигуры реформатора Мидзуно Тадакуни, который не смог противостоять вызовам времени, если исходить из тональности проводимых им реформ, проводимых им как высшим административным лицом правительства бакуфу и верным сегуну фудай даймё, естественно, не могла избежать определенного налета консервативности и реакционности. Однако если все сводить только к этому, то историческое повествование будет не чем иным как формальным и механическим следованием теории исторической необходимости»7.

Примерно такой же позиции придерживается и наиболее авторитетный японский исследователь реформ Фудзита Сатору. В своей специальной монографии «Тэмпо но кайкаку» он пишет: «...в реформах, проводившихся с середины эпохи Кинсэй, возможно, есть основания усматривать реакционный характер, связанный со стремлением предотвратить разрушение феодального господства. Однако...

по всей видимости, и всереформы, проводившиеся начиная с середины периода Кинсэй, также нельзя будет понимать как простое повторение одних и тех же реформ»8.

Другими словами, специалисты попериоду Тэмпо не могут полностью согласиться с выводами ореакционности иконсервативности реформ. Соответственно, онипризывают куглублению нашихзнаний о реформах, подробному исследованию их содержания и, соответственно, предлагают давать оценку не из теоретической схемы, а из ихконкретногосодержания, сучетом существовавшей на тотмомент исторической ситуации.

Суммируя сказанное, можно констатировать, что процесс формирования фундаментальной позиции историков в отношении реформ годов Тэмпо ещедалек от своего завершения. Также отметим, что в этой оценке почти неотражаются финансовые аспекты реформаторской деятельности. Поэтому в данной статье хотелось быостановиться наэтой стороне реформ.

Финансовые аспекты реформ годов Тэмпо

Состояние финансов и уменьшение доходов в 30—40-е годы XIX в. вызывало самое серьезное беспокойство руководителей бакуфу. Донаших дней сохранились документы, содержащие общиеданные о состоянии платежного баланса центрального правительства этого времени.

В 1840 г. расходы составили 2 млн рё прирегулярных доходах (не включающих перечеканку монеты) в 1,4 млн рё, чтодало дефицит в 600тыс. рё или 28,9%. Ав 1841г. при общей сумме расходов в 1, 9 млнрё регулярные доходы составили лишь немногим более 1 млн рё, тоесть дефицит составил 900тыс. рёили 44,4%9. Соответственно в эти два года расходы правительства значительно превышали доходы.

Недостаток средств покрывался засчет неналоговыхисточников, главным изкоторых была перечеканкамонеты,позволившаяв 1832— 1842 гг. получить чуть меньше трети доходов бюджета. Минимальную сумму в годовом исчислении составили 394,2 тыс. рё в 1832г., а максимальную — 1млн155тыс. рё в 1841г., причем после 1832г. эти суммы, постепенно увеличивались/что свидетельствовало о постоянных проблемах срегулярными доходами бакуфу в этот период. В 1838и 1841гг. перечеканка дала доходов больше, чемрегулярные налоги. Хотя ситуацию этих летможно назвать чрезвычайной, когда на последствия голода накладывались расходы навосстановлениеего-

ревшего сёгунского замка, в обычные годы положение с доходами в бюджете бакуфу было достаточно напряженным.

Таблица*

Баланс бюджетов и доходы от перечеканки в 1832—1842 гг. (врё)

* МикамиРюдзо. Эдобакуфу, тосан-э-но мити. Токио, 1991.С. 152.

Для решения финансовых проблем правительство осуществило комплекс разнообразных мер по улучшению собираемости налогов и усилению контроля за ценами, что вполне закономерно,так как политика феодального правительства во многом строилась по образцу реформ Кёхо, в которых также был существенным элемент финансового оздоровления. Соответственно не будет лишеннойоснования попытка проанализировать реформы Тэмпо тоже с позиций финансов с целью определить, были ли финансовые аспекты столь весомыми, чтобы учитываться в научной оценке реформ годов Тэмпо.

В первую очередь следует проанализировать, как финансовая политика отражалась в указах бакуфу годов Тэмпо, например, в указах о поземельном налоге, которых было издано всего три за период реформ. Первый— летом 1838 г., второй — осенью 1841 г., а третий — летом 1843 г.

Судя по тексту указа 1838 г., главная цель состояла в том, чтобы бороться с необоснованными вычетами и недобросовестностью при

взимании поземельного налога. По всей видимости, руководители правительства осознавали, что деревня еще не оправилась от последствий голода, поэтому, опасаясь ухудшения социальной ситуации под влиянием увеличения поземельного налога, объясняли свои действия стремлением скорейшим образом восстановить прежний уровень сбора налогов, который существовал до наступления голода, одновременно обещая не повышать сбор рисового налога. Бакуфу требовало от своих чиновников выявить земли, на которых оценкаурожая была необоснованнозанижена.Для этого чиновникам вменялось в обязанность проводить ежегодные обследования (кэмми), во время которых размер налога устанавливался на основе визуальной оценки чиновником будущего урожая.

Также большое внимание в указах бакуфу о поземельном налоге уделяется необходимости экономиив самом широком плане от рачительного использования государственных средств до бережного ведения домашнего хозяйства простыми самураями. Поэтому можно с большой долей вероятности утверждать, что указы 1838 г. о соблюдении экономии и о взимании поземельного налога были непосредственно связаны между собой и являлись элементами одной линии на сокращение расходов и восстановление доходов.

Руководители бакуфу, не полагаясь только на доклады из деревень, решили провести собственные крупномасштабные проверки, чтобы иметь достоверные данные о положении на местах. Льготы по уплате поземельного налога на время голода годов Тэмповводились централизованно административными распоряжениямибакуфу, поэтому налог был сокращен на 35—40%. Однако во многих деревнях урон значительно превысил 40%. Поля забрасывались, крестьяне уходили в города. Это создавало благоприятные возможности для манипуляций с цифрами обрабатываемых площадей. Деревенские чиновники,сообщая полные данные по заброшенным землям, скрывали данные по разработанной целине, а также занижали показатели урожая с оставшихся земель, что вызвало недовольство ба-

Надоотметить, что система сбора поземельного налога была сложной и включала в себя множество категорий в соответствии с качеством земли. Кроме того, существовали различные вычеты из налогов. Например, действовала льготная ставка для заново возделанных целинных земель, применявшаяся для стимулирования обработки дополнительных площадей. Также при определении налоговой ставки учитывался рельеф местности, удаленность от источников воды и многое другое. Все это создавало множество воз-

206 С. А. Толстогузов

можностей для различного рода махинаций. Понятно, что всегда находились изворотливые налогоплательщики и недобросовестные чиновники, которые пытались использовать сложность налоговой системы в собственных целях.

Самым простым способом уклонения от уплаты налога было занижение категории земельного участка. Пользуясь тем, что во время голода временно прекращалась обработка части земли, после ее возобновления эти земли указывалась как вновь возделанная целина, чтобы занизить их категорию в реестрах.

Некоторыеучастки оставлялись необработанными, а вместо них возделывались поля в лесах и других труднодоступных местах, чтобы избежать регистрации в административных учреждениях. Некоторые чиновники за взятки закрывали глаза на эти факты, а также предоставляли необоснованныельготы. Такаяпрактикаполучила достаточно широкоераспространение,ионейпрекраснобыли осведомлены высшие чиновникибакуфу. Вуказе бакуфу 1838 г. говорилось, что «...в последнее время распространенной становится практика, когда деревенские старосты приносят сельским административным чиновникам бакуфу деньги и другие подношения, чтобы те, в свою очередь, формально проводили обследование земельных участков, либо занижали свои оценки категории земель»10.

Недовольство бакуфу вызывали раздутые деревенские бюджеты, из которых оплачивались различные работы, имевшие отношениек общим нуждам деревни — ремонт ирригационных сооружений, извозная повинность и др., включая и оплату деревенских старост и их помощников. Таковые расходы могли доходить до 40% от суммы поземельного налога, поэтому администрация бакуфу рассчитывала за счет экономиина расходах деревенских бюджетов получить некоторое количество дополнительных средств на уплату поземельного налога. В указе 1838 г. говорилось: «Существенно повысились расходы деревень на уплату налогов. Их следует сократить, тогда уплата налогов небудет столь обременительным делом ипоявитсявозможность увеличить поступление доходов в казну. Для того, чтобы не было излишних расходов, сельским административным чиновникам следует вести тщательный контроль за своим персоналом, чтобы не было злоупотреблений»11.

Постоянное раздражение высших чиновников бакуфу вызывало и то, что уровень реального обложения на его землях был значительно ниже, чем на землях даймё, и нередко бывало, что крестьяне двух соседних деревень, одна из которых находилась под управлением бакуфу, а другая — даймё, платили далеко не одинаковые

налоги. У высших чиновников бакуфу было только одно объяснение — нерадивость административного персонала на местах, что постоянно вызывало желание применить строгие меры в отношении своих чиновников. Поэтому в одном из распоряжений бакуфу за 1837 год подчеркивалось, что доходы снижаются не по вине крестьян, а вследствие недостаточного контроля и недобросовестного выполнения своих обязанностей местными чиновниками и сельскими старостами12.

Были и другие претензии к сельским чиновникам по поводу неточного взвешивания риса в мешках, отправляемых в столицу, и качества самих мешков (подготовка мешков была обязанностью сельской администрации). В указах не раз отмечалось, что рис доставляется в Эдо в плохом состоянии, и требовалось устранить эти недостатки13.

Следующий указ о поземельном налоге был издан в ноябре 1841 г., то есть почти полгода спустя после обнародования высочайшей воли. В основных своих положениях он повторял указ 1838 г. и декларировал продолжение политики в том же направлении. В нем говорилось, что, несмотря на энергичные меры по реализации указа 1838 г., во многих провинциях все еще действуют необоснованные освобождения при сборе нэнгу, что приводит к сокращению поступления налогов (хотя не совсем ясно, какие годы имеются в виду)14.

В указе обращалось внимание на то, что сбор нэнгу уменьшается даже в благоползгчных районах. Отдельные крестьяне в деревнях роскошествзгсот: едят в будние дни абураяки (жаренные в масле овощи и мясо.— С. Т.),пользуются свечами и т. д. (хотя не упоминается напрямую о золотых вещах и других предметах роскоши, о которых обычно говорится в заказах о соблюдении экономии для самураев и горожан. — С. Т.). Кроме того, в каждой деревне имеются парикмахерские, а также производятся и продаются дорогие сладости. Аесли, говорилось в заказе, благосостояние некоторых деревень не снизилось значительно в результате голода, значит, нет причин продолжать взимать пониженные налоги, но почему-то налоговые сборы все еще далеки от своего прежнего уровня15.

При этом подчеркивалось, что бакуфу не намерено увеличивать сбор нэнгу,если это чревато расстройством крестьянского хозяйства. Оно считает возможным взимать налог только с зачетом конкретных условий: процветания или запустения деревень, наличия или отсутствия сельских промыслов, удобства географического положения и др. Бакуфу претендует только на то, чтобы вернуть сбор налога на тот зфовень, который был до наступления голода.

Передадминистративными чиновникамиуказ ставил задачупровести скрупулезное обследование крестьянских земель в целях «справедливого» налогообложения16.

В ходе реализации этого указа были предприняты жесткие меры по отношению к нерадивым сельским чиновникам бакуфу. Многие из них были переведены в другие районы или даже лишились должностей, занимаемых несколькими поколениями их предков. Этот процесс начался еще в 1838 г., а после 1841 г. ускорился. Если в 1839—1841 гг. было смещено или переведено в другие районы всего семь дайканов,то за период 1842 — начала 1843 г. —уже 20. В наиболее важном для бакуфу, районе Канто были заменены все восемь дайканов17. Всего в то время на землях бакуфу работало 38 дайканов, так что можно судить о строгости мер. По замыслу руководителей бакуфу это должно было способствовать уменьшению злоупотреблений и повышению эффективности работы администрации по сбору налогов.

Однако желаемых результатов достигнуто не было. Повсеместно усилия правительственных чиновников наталкивались на возрастающее сопротивление сельского населения. Несмотря на то что в распоряжениях бакуфу неоднократно писалось о том, что целью указов является восстановление прежнего уровня сбора поземельного налога, крестьяне воспринимали действия бакуфу только как попытки увеличить налоговое бремя, и никакиеразъясненияне моглиубедить их в обратном.

В 1842 г. в провинции Оми произошел бунт, вызванный непосредственно мерами по исполнению распоряжений о поземельном налоге. В эту провинцию в конце 1841 г. была направлена большая группа чиновников с задачей выявить все земли, на которых были занижены налоги. Ксентябрю 1842 г. такая работа была в основном закончена, и чиновники приступили к последнему этапу — уточнению земельных реестров по деревням. В этот момент начались волнения. Крестьяне были очень обеспокоены результатами работы чиновников, восприняв их как готовящееся повышение налогов. Кроме того, обнаружилось, что эти чиновники отказываются от взяток, не поддаются уговорам и совсем не желают уменьшать цифры, заносимые в реестры. В конце сентября 1841 г. старосты деревень, в которых работали переписчики, написали коллективное прошение с требованием о прекращении обмеров земель. Узнав, что прошение отвергнуто, крестьяне (примерно 40 тыс. человек) взяли приступом лагерь переписчиков, вынудив чиновников спасаться бегством. Захваченные переписные книги были сожжены18.