Бэрруэзо»[784] (вероятно, это был полковник испанской армии Франко Бароссо, тесно сотрудничавший с белоэмигрантами на службе каудильо. – Ред.).
Русские ветераны Гражданской войны в Испании
Впоследствии, даже находясь за пределами Испании, русские добровольцы, особенно легионеры, не теряли связи друг с другом. Например, они собирались вместе на юбилеи основания Русского отряда, отмечаемого 28 марта, чтобы отпраздновать это событие и вспомнить славное прошлое. На 25-летие его создания 28 марта 1962 г., в Мадриде собрались девять ветеранов: были полковник Али (Сергей) Гурский с «почетными капитанами» (получить это звание в испанской армии считалось особенной гордостью) Артюховым, Белиным, Голбаном, Клименко, Константино, Селивановым, Юренинским, Яремчуком.
На это мероприятие прибыл ещё один капитан, хотя и не участвовавший в испанских событиях, но известный среди «русских испанцев» главный редактор журнала «Часовой» Орехов, который поддерживал во время войны добровольцев морально и материально.
Примечательно, что это событие не осталось без внимания высших испанских военных. Всех добровольцев пригласили на аудиенцию к начальнику Высшей Военной Школы Испании и Испанского Генерального штаба генералу Муньес-Грандес, бывшему командующему Голубой (Синей) дивизией во время ее боев против советских войск под Новгородом[785].
Подобные знаки внимания, включая банкет, устроенный в честь русских добровольцев высшими представителями командования испанских вооруженных сил, свидетельствовали об огромном уважении и почете, которым они пользовались у Франко и его окружения.
Однако годы делали свое дело, и на каждый новый юбилей собиралось все меньше русских добровольцев и легионеров. Так, на 30-летие Русского отряда, 28 марта 1967 г., в Мадриде собралось лишь пятеро его представителей – Артюхов, Белин, Н.Е. Кривошея, Селиванов и Яремчук. Данное событие отмечала вся русская диаспора
в Испании. Одним из организаторов торжеств выступил сам председатель Русского общества в Мадриде Рузский[786].
Глава V
Под сенью Южного Креста. Русские эмигранты в Латинской Америке
Из-за географической удаленности России от Латинской Америки русские появились в этом регионе сравнительно поздно – лишь в начале XIX века во время Войны за независимость южноамериканских колоний от Испании. Их было немного, но они оставили о себе благодарную память народов освободившихся стран. Главным образом воевали русские добровольцы в армии Симона Боливара[787].
После завоевания независимости бывшими испанскими колониями наши соотечественники в этом регионе появлялись сравнительно редко. В основном это были эмигранты, главным образом религиозные (а впоследствии и политические, в основном революционеры, боровшиеся против царизма), преследуемые в России как «сектанты».
Самыми заметными среди них были менониты и старообрядцы, селившиеся в основном в глуши. Всем остальным «новоселам» не нравились экономическая неразвитость большинства стран Южной Америки и дороговизна переезда.
Все изменилось после массового исхода из России белоэмигрантов. Потоки переселенцев, не устроившихся в развитых странах, в конце концов достигли и этого региона.
Примечательно, что среди белоэмигрантов, устремившихся в 1920-е и особенно в 1930-е гг. в регион, было довольно немало прежде привилегированных людей, предпочитавших перебраться сюда и вести менее заметную жизнь, но не деклассироваться во французских и прочих рабочих[788].
Аргентина и Уругвай
Значительная часть белоэмигрантов, приезжавших в Южную (Латинскую) Америку, оседала в Аргентине, откуда они нередко переезжали в соседний Уругвай и обратно. В этих странах русские также отмечались на военной службе, хотя и не в такой степени, как в Парагвае, речь о котором будет ниже.
Так, в начале 1930-х гг. русских офицеров зачисляли на службу в уругвайские привилегированные автоброневые части. Для этого их нередко вызывали даже из Европы. Офицеры белых армий ехали сюда достаточно охотно, поскольку условия были очень хорошие, причем «недурно устраивались» даже те, кто имел увечья и протезы[789].
В то же время, некоторые из белоэмигрантов здесь оказывались в «параллельных» (точнее, подпольно-революционных структурах), именовавших себя различными «народными армиями» Уругвая[790].
Например, белоэмигрантка Евгения Думнова, вышедшая здесь в 1945 г. замуж за секретаря уругвайской дипломатической миссии Марио Хаунарена, оказавшегося тесно связанным с левацкими городскими партизанами «тупамарос» («Движение Тупака Амару»[791]).
Его боевики экспроприировали банки, похищали послов, брали заложников из представителей имущих и правящих «классов», направлявших их в созданные ими подпольные тюрьмы.
Сама Евгения Думнова (подпольная кличка «Маргарита») была связной в их армии и заведовала явочной квартирой «тупамарос», в которой одновременно жили они с мужем. Там же она прятала подпольщиков и партизан.
Причем с помощью установленного здесь специального оборудования она прослушивала переговоры представителей антипартизанских сил. Благодаря этому удалось раскрыть их пароли, наличие которых позволило левакам совершать удачные нападения.
Также она организовала не менее пяти кратких радиопередач, в которых обратилась к «народу Уругвая» с революционными призывами и лично распространяла листовки соответствующего
содержания и газету с громкоговорящим названием «Главный бич – капитализм».
После того как ее «раскрыли», она бежала в Чили, где продолжила свою революционную деятельность в составе местных «красных бригад». Однако после прихода к власти там генерала Аугусто Пиночета она вновь была вынуждена бежать в другие страны[792].
Некоторые русские офицеры служили и в аргентинской армии, откуда они также иногда переходили в вооруженные силы Уругвая и других стран региона. Среди них следует особо отметить военного инженера и специалиста по фортификации Алексея Владимировича Шварца (1874–27.09.1953, Буэнос-Айрес), генерал-майора генерального Штаба, участника трех войн с 1904 г., героя и организатора обороны Ивангорода в Первую мировую войну, ставшего профессором Академии Генерального штаба аргентинской армии и Высшей Технической Академии этой страны.
ВРоссии он был известен как автор многочисленных научных работ в области военного искусства и военной истории. В марте 1919 г. он сменил Гришина-Алмазова на посту генерал-губернатора Одессы и исполнял обязанности начальника белогвардейских войск в этом районе.
Вэтой связи он был вынужден оправдываться за крайне неудачно проведенную отсюда эвакуацию группы войск Белой армии. Часть ее чинов, оказавшись неспособна бежать, погибла от рук повстанцев атамана Григорьева и красноармейцев, а другая была обманом записана французами в свой Иностранный легион, о чем автор достаточно подробно рассказал в своей предыдущей книге с одноименным названием.
И лишь малую ее часть удалось вывезти в Константинополь (Стамбул), откуда некоторые бойцы смогли впоследствии переехать в расположение белых войск Деникина для продолжения борьбы против Советской власти.
Вместе с тем, став видным аргентинским военным, генерал Шварц не забывал и про дела российские. В частности, вызовом с его стороны пещерным антикоммунистам стала занятая им оборонческая позиция в отношении борьбы против нацизма. Так, уже 22 июня 1941 г. на собрании белоэмигрантов он от имени группы офицеров просил отслужить молебен за победу Советской армии.
Тогда местный священник отказался под предлогом того, что «Советская власть устроила гонения на Веру», однако Шварцу удалось уговорить его отслужить панихиду за погибших «православных красноармейцев».
Следует заметить, что это вызвало сначала недоумение, а потом и возмущение подобным поведением основной части аргентинских белоэмигрантов. В знак протеста против него он вышел из церкви, и очень быстро такая «размолвка» кончилась расколом местной белоэмигрантской и в целом русскоязычной общины[793].
Тем не менее после 1945 г. генерал Шварц отнюдь не стал просоветским деятелем, как, например, это произошло в отношении многих видных белоэмигрантов во Франции и в США. Более того – его работа относительно анализа действий левацких партизанских формирований, ставших после Второй мировой войны бичом региона, была весьма полезной тогдашнему руководству стран региона в плане предложений по борьбе с ними.
В частности, по этой и другим военным темам он читал лекции в местной академии Генерального штаба, устроившись туда профессором[794].
Также на ниве борьбы против террора в Аргентине подвизался после Второй мировой войны генерал Хольмстон-Смысловский (1897– 1988)[795], кадровый сотрудник сначала германских, а затем американских спецслужб, занимавший в 1947–1966 гг. пост советника аргентинского правительства по борьбе с терроризмом[796] (в 1966 г. уехал в Лихтенштейн).
Одновременно с ним в эту страну в 1947 г. прибыл и полковник Генерального штаба Евгений Эдуардович Месснер (1891–1974), бывший начштаба Корниловской дивизии. Будучи автором целого ряда книг о развитии повстанческого движения в мире[797], регулярно приглашался читать лекции в местной военной академии о борьбе против партизан, в том числе исходя из собственного опыта в попытках ликвидации югославских партизан в 1941–1944 гг. в Югославии в составе «Русского корпуса».
Кроме того, в Аргентину из Парагвая в конце 1930-х гг. переехал генерал-майор инженерных войск Сергей Павлович Бобровский и занимался здесь улучшением коммуникаций этой страны. Примечательно, что этого успешного технического специалиста
удалось переманить сюда более высоким окладом. Его сын Сергей Сергеевич Бобровский также служил в аргентинских вооруженных силах и вышел в отставку полковником[798].