Глава IV Испания
До сих пор знания по службе белых русских в Испании у массового читателя ограничивались в основном лишь известным изданием Яремчука и его пересказами.
В начале 1990-х гг. историк Виктор Бортневский одним из первых напомнил о существовании «русских фалангистов». С помощью работника Гуверовского архива Карла Лиденмана, предоставившего ему документы по этой теме, он издал несколько работ, благодаря которым в России узнали о другой стороне гражданской войны в Испании.
Из иностранных трудов особого внимания заслуживает работа австралийской исследовательницы Джудит Кейн, посвященной иностранным добровольцам Франко, ссылки на которую будут даны ниже.
Однако теперь наступает время рассказать несколько более подробно об этой странице истории, в том числе опираясь на неизданные до сих пор источники и малоизвестные российскому читателю работы.
Наибольший интерес представляют мемуары белогвардейцевучастников тех событий, позволяющие максимально дополнить картину боевой работы русских добровольцев на «Испанском фронте». Среди них дневники и воспоминания самого генерала Шинкаренко[594], являющегося одним из самых известных белогвардейцев в Испании.
Чтобы понять, в какой обстановке приходилось служить нашим добровольцам в Испании, необходимо сделать краткий экскурс в историю этой страны и её вооруженных сил.
До прихода к власти в Испании республиканского правительства в 1936 г. русских здесь проживало по сравнению с другими странами Европы очень немного – около 100 человек. Одна из главных причин – нестабильность и слабость испанской экономики, не позволяющая им здесь хорошо устроиться.
Кроме того, иностранным военным долгое время здесь было не на что рассчитывать. Дело в том, что законодательство Испании запрещало принимать на военную службу иностранцев. Однако положение, в котором оказалась страна в начале ХХ века, заставило Мадрид пересмотреть своё отношение к данному вопросу.
Но в отличие от Китая, Сербии (Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев или позднее Югославии), Франции и Парагвая военная служба в Испании не была долгое время привлекательной для белогвардейцев.
На момент оставления ими Крыма эта страна была одним из самых отсталых государств Европы, что в достаточной мере было справедливо и для ее вооруженных сил, которые с начала XIX века преследовали тотальные неудачи. Речь в том числе идет о разгроме испанских войск в Южной Америке, гражданских войнах на территории самой Испании и утрате остатков колониальной империи в конце XIX – начале XX веков в результате действий США, а также поражений в Северной Африке.
Утрата латиноамериканских колоний в 1-й половине XIX века ничему не научила испанские правящие круги, да они и не могли изменить ситуацию физически. Страна, сделавшая великие географические открытия, на протяжении более 300 лет была фактически заложницей собственных колоний.
Поскольку деньги с латиноамериканских золотых и серебряных рудников текли оттуда широкой рекой, власти почти не задумывались о промышленном развитии страны.
В то время как главный ее конкурент – Великобритания переходила на мануфактурное, а потом и фабричное производство, Испания продолжала находиться почти на том самом уровне, на котором она начала великие географические открытия 1492 года.
На это повлияла и обстановка внутренней смуты в стране, захлестнувшей её после развала огромной Испанской колониальной империи, произошедшего как оформленное явление к 1830-м гг. Государство, прежде жившее за счет эксплуатации колоний, погрузилось в полосу затяжного кризиса.
А экономическая нестабильность не способствовала и политическому спокойствию. Карлистские войны – по сути, междоусобицы разных претендентов на испанский престол –
продемонстрировали внутреннюю слабость страны, к которой примешивалась также иностранная интервенция, в том числе французская и британская.
С потерей Испанией последних колоний в результате поражения в войне 1898–1901 гг. с США (Куба и Филиппины) у Мадрида почти не осталось заморских владений. Тогда испанцы обратили особое внимание на соседнюю Африку. Однако к тому времени свободных колоний там уже фактически не было.
Правда, оставался еще Марокко с непокоренными берберскими (главным образом рифянскими) районами на севере. Важность для Испании контроля этих территорий во многом была обусловлена стремлением надежно держать под ударом Гибралтарский пролив и выход из Средиземного моря в Атлантику. Для этого испанцам необходимо было более заметное присутствие в Марокко, подразумевающее расширение контролируемой ими зоны за счет внутренних районов этой страны, таким образом, чтобы основные их североафриканские порты – Мелилья и Сеута – оказались в надежно прикрытом тылу[595]. Народы Марокко начиная с XV века упорно сопротивлялись захвату страны. Все успехи испанцев там к рубежу XIX века сводились к захвату узкой прибрежной полосы, которая в ширину едва ли превышала радиус действия испанских корабельных пушек[596].
И вот в 1908 г. испанцы начали новую изнурительную войну по его захвату. Но несмотря на все усилия, до конца Первой мировой войны новых территорий там получить почти не удалось. Живущие на севере Марокко рифы оказались отважными и умелыми бойцами, отстаивавшими буквально каждую пядь родной земли. В результате к началу 1917 г., только по официальным данным, испанцы потеряли убитыми тысячу офицеров и 16 тысяч солдат[597].
Несмотря на эти усилия, власть испанцев даже на завоеванных территориях Марокко была номинальной и распространялась лишь на крупные города и прибрежную полосу. Жители внутренних районов – главным образом берберы – отказывались подчиняться завоевателям. Война с ними в горах была очень тяжелой и кровопролитной[598].
Испанские войска, деморализованные, плохо обученные, действуя с устаревшими тактикой, вооружением и экипировкой, были неспособны выполнить элементарные боевые задачи. Им явно мешал
успешно драться и синдром неудачников после недавнего разгрома американцами: их военная каста не знала побед с начала XIX века, когда она испытала унижение от первых ей поражений, нанесенных ей «туземцами» Боливаром и Сен-Мартином.
Немало проблем испанская армия также испытывала из-за некомпетентного руководства, плохой организации и коррупции. Одной из причин этого явления, которое расцвело там ярким цветом, стал опять-таки «военный застой».
С одной стороны, для Испании было благом, что она избежала соблазна вступить в Первую мировую войну на стороне Германии. Однако это сослужило для её армии плохую службу: в результате её вооруженные силы не освоили на практике новаций, продемонстрированных участвовавшими в этом глобальном конфликте воюющими сторонами.
Итогом стала прогрессирующая теоретическая и техническая отсталость от остальных армий мира. И неудачи одна за другой, как из рога изобилия, продолжали сыпаться на головы несчастных испанских военных[599].