Средние века. Выпуск 71 (3-4)

сказал, что описанная им германская община принципиально ничем не отличается от той, которую я исследовал на материале Южной Франции12. Речь идет, таким образом, о явлении, присущем не столько варварскому, сколько любому европейскому обществу, в котором обработка земли была делом небольших домохозяйств, свободных земель было еще довольно много, а роль и возможности государства оставались скромными.

Что касается границ и способов применения сравнительно-истори- ческого метода, оказавшегося объектом наиболее сильной критики, я высказал бы два очень разных замечания. С одной стороны, я приветствовал бы еще больше параллелей, прежде всего со скандинавским, а также кельтским мирами. С другой, я считал бы доказанным тезис о близости сходных институтов (например, народного собрания) у разных германских и славянских племен и перевел бы разговор в другую плоскость, а именно постарался бы выяснить, что эти институты различало. Сопоставление славянского веча, германского тинга и ирландского оэнаха, бывшего не только собранием и культовым действием, но также торжищем и праздником, дало бы, несомненно, хорошие результаты. Соответственно, я уделил бы больше внимания и выяснению причин столь очевидных различий.

В заключение хочется сказать, что публикация рецензируемой книги на русском языке была бы очень желательна. Среди аргументов упомяну и такой, как наш общий долг перед автором. Родившись в Москве в семье курсанта бронетанкового училища в недобром 1937 г., Кароль Модзелевский уже на первом месяце жизни лишился отца, арестованного на пике чистки Красной армии. Его приемный отец, чью фамилию он носит, один из лидеров польской компартии, также провел в сталинских застенках два года; спасло его только последовательное отрицание за собой какого-либо преступления, сделавшее его непригодным для участия в публичном процессе над разгромленной тем временем партией, да “бериевская передышка” 1938–1939 гг. До восьми лет Кароль Модзелевский рос в России, чем и объясняется его отличный русский язык. В дальнейшем, уже в Польше, он выступил против политической системы, олицетворением и опорой которой была наша страна. Несмотря на все это, несмотря на годы, проведенные в тюрьме и под арестом и – до недавнего времени – отсутствие должного интереса к нему со стороны российского академического истеблишмента, он сохранил самые теплые чувства к нашей стране и желание сотрудничать с нею. Думаю, лучшим подарком ему с нашей стороны был бы перевод “Варварской Европы” на русский язык.

И.С. Филиппов

12Филиппов И.С. Средиземноморская Франция в раннее средневековье. Проблема становления феодализма. М., 2000. С. 406–417.

A COUNTY OF SMALL TOWNS. THE DEVELOPMENT OF HERTFORDSHIRE’S URBAN LANDSCAPE TO 1800 / Ed. by T. Slater, N. Goose.

Hatfield: Hertfordshire Publications, 2008. 419 p.

ГРАФСТВО МАЛЕНЬКИХ ГОРОДОВ. РАЗВИТИЕ ГОРОДСКОГО ЛАНДШАФТА ХАРТФОРДШИРА ДО 1800 г. / Под ред. Т. Слейтера, Н. Гуза.

Хатфилд: Хартфордшир пабликейшнс, 2008. 419 с.

Город, будь то средневековый или современный, всегда представлял собой сложное явление, сочетая в себе разные стороны истории, прежде всего, политическую, социальную, экономическую и т.д. Это обусловило возможность разных подходов при написании истории как отдельно взятого конкретного города, так и явления урбанизма в целом. Городская история началась с политического аспекта, постепенно включив в себя социальную и экономическую составляющие. Позднее,

всоответствии с общим развитием историографии к ним добавлялись такие различные направления как культурная история, гендерная, психологическая и т.п. Одним из направлений развития исторической мысли стала так называемая “ландшафтная история”, основоположником которой в английской историографии стал У. Хоскинс со своей книгой “Складывание английского ландшафта” (1955). Как очевидно из названия рецензируемой книги, ее авторы писали не просто историю города, а историю городского ландшафта, что уже само по себе указывает на наличие определенного ракурса. Тем не менее даже наличие такой заданной направляющей не исключает возможности использования различных подходов, что весьма ярко продемонстрировано

вданной книге.

“Графство маленьких городов” представляет собой сборник из 15 статей, который основывается на результатах двух конференций, проведенных в Мадингли Холл (Институт дополнительного образования, Кембриджский университет) в 2003 и 2005 гг. под эгидой Хартфордширской ассоциации локальной истории.

Первая глава (“Панорамы и микрокосмы: города Хартфордшира через призму двух сторон телескопа”, Т. Слейтер, Н. Гуз) имеет вводный характер, объясняя цели издания и его происхождение, и одновременно дает обзор всех статей книги. Все остальные главы можно разделить на две группы: 1) касающиеся городов графства в целом (“панорамы”, гл. 2–5); 2) посвященные отдельным городам (“микрокосмы”, гл. 6–13). Помимо этого в двух главах (гл. 14, 15) рассматривается одна конкретная проблема на материале нескольких городов. Нужно также отметить, что статьи связаны между собой не только общностью изучаемого предмета

(городской ландшафт), но и внутренними, и весьма многочисленными, ссылками на другие статьи-главы.

Как определено в первой главе, целью данной книги является попытка понять, что и кто создал города Хартфордшира. Она не претендует на то, чтобы охватить все аспекты истории городов, кроме того, не все города Хартфордшира были включены в исследование (в силу их малоизученности).

Главы 2–5 показывают различные взгляды на историю городов Хартфордшира в целом таких разных специалистов как историк ландшафта, специалист по средневековой экономике, специалист по исторической географии и специалист по экономике раннего Нового времени.

Т. Уильямсон (гл. 2: “Происхождение городов: местоположение, топография и документальные источники”) попытался поместить историю раннего развития городов графства в более широкий контекст на основе результатов последних исторических и археологических исследований о происхождении городов и истории ландшафта, продемонстрировать, как данные топографии и местоположения могут внести коррективы в некоторые данные о происхождении городов, известные по письменным источникам. Уильямсон подчеркивает вслед за Дж. Блэром значимость именно церковных центров (минстер-церкви) для возникновения городов. Гипотеза спорна, так как многие исследователи отдают предпочтение королевским и светским центрам власти (как правило, защищенным) как более значительным для развития дальней торговли и местного рынка. Уильямсон поддерживает теорию Д. Блэра, поскольку он обнаружил церковь в основе многих ранних городов Хартфордшира. Большинство городов, основанных до 1250 г., возникли (или были основаны) на местах, издавна важных, и/или занимали места, имеющие особое экономическое значение – самое высокое судоходное место на крупных реках или пересечение главных путей. Топография городов очень разнообразна, но у всех них есть существенная сходная черта – наличие центрального рыночного места, на которое выходили фронтоны участков земли, размеченных с разной степенью регулярности. Более поздние города были более “искусственными” и им приходилось соперничать с уже существующими, более выгодно расположенными, городами. Местоположение играло ключевую роль в судьбе города – его успехе или неудаче. Несмотря на прослеживающиеся общие тенденции в городском развитии Хартфордшира, есть несколько городов, которые выбиваются из общей картины, будучи более поздними по дате основания/возникновения, но при этом обладая чертами, характерными для “ранних” городов. Наличие множества исключений может означать: 1) ошибочность выявленной схемы; 2) документальные свидетельства дают неверное представление о времени возникновения данных городов. Грамоты и пожалования рыночных прав часто закрепляли и давали официальное признание уже давно установившегося порядка, а не создавали новые формы и институты. Так было в городах Бишопc

Стортфорд, Болдок, Брауинг и Уаре. Есть большая вероятность, что рынки и города в этих местах появились значительно раньше, чем то время, на которое указывают письменные источники. Таким образом, необходимо принимать во внимание топографию, местоположение и раннюю историю, которые могут многое дать относительно истории происхождения городов.

Марк Бейли (гл. 3: “Экономика городов и рынков с 1100 по 1500 г.”) рассматривает в общих чертах экономическое развитие городов графства, анализируя размер поселений, развитие местных рынков и ярмарок, население и структуру занятости. Быстрая коммерциализация Хартфордшира в промежуток между 1000 и 1300 гг., основанная на росте движения из/в Лондон, была связана и одновременно способствовала появлению и развитию большого числа городов. Получился феномен сильно урбанизированного графства при наличии всего одного значительного города (Сент-Олбанса). Возможные причины распространения именно маленьких городов в Хартфордшире: 1) относительное отсутствие судоходных рек; 2) отсутствие значительных индустриальных центров; 3) господствующее положение Лондона; 4) относительно слабый уровень потребностей местного сельского хозяйства; 5) большое количество дорог, проходящих через графство. Осознавая сложность различения большой рыночной деревни и маленького города, М. Бейли выделяет 6 критериев города: 1) разнообразие занятости жителей (по крайней мере, 20 различных ремесел и обслуживающих профессий); 2) относительно скученное население (больше 300 человек); 3) отличительная и плотная топография; 4) некоторая степень социальной стратификации жителей; 5) самоуправление (до некоторой степени); 6) определенная культурная деятельность. Таким образом, 16 мест в Хартфордшире отвечают этим критериям. Две основных функции городов заключались в том, чтобы: 1) обеспечить местный рынок для территории радиусом 6 миль вокруг города и 2) обслуживать лондонский рынок, поставляя продукцию и обеспечивая движение на главных северных путях в столицу. Необходимо отметить, что высокий уровень урбанизации Хартфордшира не был вызван в первую очередь сельским спросом на товары и услуги, поскольку он был относительно слаб, учитывая низкую плотность населения. Быстрая урбанизация Хартфордшира в Средние века была создана движением в/из Лондона и концентрированным спросом, сформированным Лондоном. Лишь немногие города Хартфордшира специализировались на производстве шерстяных тканей. Некоторые города имели функции резиденции аристократов, административного центра графства, центра паломничества и т.д. Черная смерть сильно повлияла на развитие городов. Многие рынки и города прекратили свое существование до 1520-х годов. Тем не менее данный процесс не был однозначным. Лондон еще больше увеличил свое влияние в период 1300–1500 гг., объем движения из/в город не сократился. Не-

которые города соответственно стали более значительными, в то же время, они не развивались столь динамично как, например, города Восточной Англии.

Глава 4 (“Дороги, общинные угодья и границы в топографии городов Хартфордшира”) демонстрирует подход к изучению городского ландшафта специалиста по исторической географии. Терри Слейтер анализирует определенный тип городов в Хартфордшире – “города с одной улицей”. Топографические исследования последних 30 лет (школа М. Конзена), а также отчеты археологов, показали, что наиболее распространенный среди английских городов план представлял собой одну улицу с регулярными участками по обе стороны от нее. Такие города не удостаиваются особого внимания исследователей, так как их рассматривают как “простые” по форме, функциям и планировке. Однако при ближайшем рассмотрении они оказываются намного сложнее в своем экономическом, социальном и топографическом развитии. Анализ городской планировки основывается на комплексе информации, который дают крупномасштабные планы города XVIII–XIX вв. в сочетании с историческими и археологическими данными для того, чтобы хронологически “зафиксировать” гипотезы, возникшие при анализе плана.

Одной из наиболее значительных черт географии Хартфордшира является тот факт, что через него проходят не меньше пяти главных дорог, связывающих Лондон с Мидлендом и севером страны. Соответственно, неудивительно, что “уличные города” занимают значительное место среди его городов. В данной статье основное внимание уделено влиянию административных границ и колонизации общинных земель на развитие некоторых из этих городов. Две основные отличительные черты “уличных городов” Хартфордшира выделены в данной главе. Во-первых, сложность приходских, манориальных и графских границ в пределах многих из этих городов происходит в основном из-за того, что многие средневековые дороги Хартфордшира использовали длинные отрезки римских дорог, которые также использовались для обозначения приходских границ. Между тем, особенности раннесредневекового расселения предопределили тот факт, что римские дороги зачастую оказались на границах этих расселений (позднее – маноров и приходов). Однако именно дороги предоставляли возможность для торговли и необходимость оказывать услуги проезжающим мимо. Во-вторых, особенности физического ландшафта Хартфордшира (обилие лесного пространства и пустошей) предоставили территории для появления новых городов и рынков. Т. Слейтер подчеркивает, что существует много книг о “городском ландшафте”, но исследования по городской топографии и развитии городов пишутся отдельно от исследований по аграрной истории. Особенностью Хартфордшира, как и других графств вокруг Лондона, было то, что его земли не были пригодны для пахотного хозяйства. Многие дороги проходили мимо обширных участков общинных земель,

которые имели пространство как для большой рыночной площади, так и для поселения на краю общинных угодий.

Другой подход – демографический – был применен в статье Найджела Гуза (гл. 5: “Рост городов и экономическое развитие Хартфордшира в раннее Новое время”). Для историка Средневековья топографические и демографические изменения являются двумя сторонами одной медали: интенсивное развитие в пределах установившихся границ и экстенсивное в виде развития пригородов указывают на рост населения. Иная ситуация складывается для Нового времени, для которого топографическое развитие и история архитектуры часто изучаются отдельно от экономических и демографических проблем. Данная глава сосредоточена на демографическом и экономическом развитии городов Хартфордшира в XVI–XIX вв. Тот факт, что она входит в книгу, содержащую исследования с детальным топографическим анализом, по мнению автора, способствует сближению этих аспектов городской истории.

Демографические исследования сталкиваются с целым рядом проблем. Особенно трудно идентифицировать маленькие города и оценить размер их населения, так как они часто отнесены к какой-либо административной единице, которая зачастую носит то же имя. Две процедуры необходимы для оценки населения: 1) выделение всех внешних поселений и сельской округи; 2) применение корректирующего показателя в тех случаях, когда невозможно выделить город из прихода. Корреляция между городом и приходом определяется по оценкам XIX в., хотя они имеются не для всех городов. Также используются десятинные карты и оценки. Существуют различные оценки количества городов в средневековом Хартфордшире (например, 22 города по субсидии 1524/25 гг.). Подсчеты подтверждают утверждение Т. Уильямсона о форме расселения в Хартфордшире. В XVI–XVII вв. Хартфордшир сохранил густую сеть маленьких бургов и рыночных городков, хотя статус некоторых из них неясен. Приблизительность оценок и подсчетов не позволяет сделать каких-либо основательных выводов о развитии городов в это время. В целом для городов Хартфордшира XVI–XVIII вв. была характерна стабильность в том, какие поселения считать городскими и какое место они занимают в городской иерархии.

Главы 6–13 посвящены истории отдельных городов Хартфордшира, на примере которых показаны те или иные проблемы развития городов и применены различные подходы к их изучению. Все они обращаются к ранней истории городов, поднимают вопросы, связанные с возникновением этих городов. В соответствии с тем, какие источники доступны для каждого конкретного города, исследование может базироваться преимущественно на археологическом материале (гл. 6: “Хартфорд и Уаре: археологические перспективы от возникновения до Средневековья”, Клайв Патридж), данных письменных источников (гл. 7: “Эшвелл: пример англо-саксонского городского планирования”, Дэвид Шорт;

гл. 12: “Становление и развитие Уотфорда”, Мэри Форсит), картографическом материале (гл. 8: “Ройстон: распланированный город тринадцатого века?”, Дуглас Плоумен; гл. 11: “Границы, края и очертания городского: пример Барнета”, Памела Тейлор) или более менее ровном сочетании всех этих источников (гл. 9: “Манор и рыночный город: раннее развитие Хитчина”, Бриджит Хоулетт; гл. 10: “Влияния на рост и развитие Беркхемпстеда в Средние века и раннее Новое время”, Дженифер Шервуд; гл. 13: “От Альбана к Сент-Олбансу, 800–1820”, Дэвид Дин).

Каждый раз выбор обусловлен именно состоянием источников. Отсутствие археологических данных для Эшвелла заставляет автора полагаться целиком на данные письменных источников и топографии. Изучение долины реки Леа между Хартфордом и Уаре опирается преимущественно на археологические данные (результаты значительных археологических изысканий и общих полевых работ за последние 40 лет), но также привлекаются письменные источники (когда они есть), данные геофизических исследований. Однако в тех случаях, когда в распоряжении исследователя оказываются самые разные источники, все они привлекаются. Кроме того общезаданное направление на изучение ландшафта подразумевает, что часто основной упор делается на анализ планировки города и его топографического развития.

Исключение, пожалуй, составляет глава 12 (Уотфорд, М. Форсит), автор которой опирается преимущественно на письменные источники и некоторые данные археологических раскопок, но при этом не проводит топографический анализ. М. Форсит приходит к выводу, что Уотфорд возник в начале XII в. по инициативе своего сеньора – монастыря Сент-Олбанс, который основал рынок и церковь на пути из Лондона в Западный Мидленд. Таким образом, город попадает под редкую для Хартфордшира категорию городов, которые не имели минстер-церкви. Противного мнения придерживаются Т. Уильямсон и Т. Слейтер, которые основывают свои выводы на данных анализа ландшафта. Согласно их теории, Уотфорд был городом с минстером задолго до “официального” появления ярмарок и рынка. Возможно, он стал городом в начале XI в., когда был пожалован монастырю Сент-Олбанса. Этот пример вполне соотносится с предостережением, высказанным Т. Уильямсоном во второй главе данной книги.

Хронологически ранняя история городов тоже оказывается разной. Практически все авторы дают хотя бы общую характеристику развития местности (в которой находится изучаемый ими город) с доисторических времен, обрисовывают историю заселения, что нередко вводит появление города в контекст общего развития территории. Это черта, свойственная именно ландшафтной истории. Значение, придаваемое предыстории, зависит во многом от использованных источников (преимущественно, археологических данных), а также от того, какие задачи

ставятся исследователем. Больше внимание уделено предыстории в исследовании о Хартфорде и Уаре (гл. 6), которое начинается с позднего палеолита и рассказывает о развитии региона в целом, следуя хронологическому принципу (самый ранний, римский, позднеримский–анг- лосаксонский, позднесаксонский и средневековый периоды), но постепенно, в соответствии с историческим развитием местности, переходит непосредственно к истории городов. В то же время в других более конкретных, исследованиях упоминание о древности носит более общий и формальный характер.

Плохое состояние источников для маленьких городов заставляет исследователей обращаться к весьма обширным периодам времени – от доисторических времен до начала XIX в. В немалой степени этому способствует тот факт, что многие города не изменили своих размеров

ипочти не изменили своей планировки вплоть до середины XIX в. Это же обстоятельство позволяет исследователям проводить анализ городской топографии на основе крупномасштабных карт (Ordinance Survey)

игородских планов XIX в. и проецировать результаты на более ранние периоды. Эти планы не очень аккуратны, но в последнее десятилетие с помощью ГИС технологий их можно использовать с большей степенью точности. Кроме того, используются данные других типов источников для уточнения и дополнения.

Авторы по-разному ставят акценты в своих исследованиях. Часть из них (К. Патридж (гл. 6), Дж. Шервуд (гл. 10), Д. Дин (гл. 13)) описывают как можно подробнее раннюю историю изучаемых городов, а другие концентрируют свое внимание на отдельном эпизоде, который оказывается ключевым для возникновения города. Это локализация (по письменным и топографическим источникам) местоположения рыночной площади Эшвелла (гл. 7); выравнивание дороги Эрмин-стрит там, где она проходит сквозь город Ройстон, осуществленное в начале XIII в. для того чтобы облегчить расширение как территории местного монастыря, так и рыночного города около него (гл. 8). Можно отметить случай Хитчина (гл. 9), где автор помимо топографического анализа привлекает историю владельцев города (семья Бэллилов, в момент возникновения города), их опыт в городском планировании, финансовое положение, а также историю местного землевладения (разделения манора между несколькими владельцами). Дж. Шервуд показывает, что казалось бы “замковый город” Беркхемпстед является не просто придатком замка, а, скорее, городом, возникновение и развитие которого во многом происходило независимо от расположенного рядом замка; можно говорить о том, что последний оказал на него некоторое влияние, но не более того. Влияние на развитие города сложной системы манориальных, приходских и графских границ анализирует на примере Барнета П. Тейлор (гл. 11).

Практически во всех главах (6–13) подспудно или явно возникает проблема идентификации исследуемого поселения как городского, ко-