Средние века. Выпуск 71 (3-4)

ПАМЯТИ СОЛОМОНА МОИСЕЕВИЧА СТАМА

(21 ноября 1913 г. – 1 июня 2010 г.)

Вночь на 1 июня 2010 г., на 97-м году жизни, скончался один из наиболее авторитетных отечественных медиевистов второй половины ХХ столетия: плодотворный исследователь, создатель

иглава саратовской школы городской истории Западного Средневековья, заслуженный педагог СГУ, доктор исторических наук, профессор и ветеран Великой Отечественной войны Соломон Моисеевич Стам.

Судьба С.М. Стама как ученого и человека сложилась благополучно. Рано увлеченный гуманитарными дисциплинами, он начал свой путь в исторической науке еще в лихие 1930-е годы. Тогда и позднее, побеждая личные трудности, вопреки общественным трагедиям, а в первой половине 1940-х годов с честью исполнив воинский долг на западе и востоке страны, Соломон Моисеевич сумел реализовать в науке и преподавании свои разнообразные интересы. Последовательный в своих устремлениях, принципах и поступках, талантливый и широко образованный, неустанный труженик, упорный и решительный, он за свою долгую жизнь выпестовал десятки учеников, создал сотни печатных работ разного назначения и объема. В числе трудов Соломона Моисеевича – шесть книг, свыше 60 статей и рецензий, около 70 статей для энциклопедий; более 30 монографий, научных и методических сборников вышли под его редакцией. Редакторские труды Соломона Моисеевича никогда не были формальными, это было именно научное редактирование, которое, как и его собственные монографии и статьи, каждый раз побуждало ученого глубоко погружаться в тему и серьезно аргументировать свои заключения.

Соломон Моисеевич родился 21 ноября 1913 г. в Казани, затем семья переехала в Витебск. Поработав педагогом в деревенской школе, он в 1932 г. поступил в знаменитый ИФЛИ (Институт философии, литературы, истории) на исторический факультет; учился, в частности, у академика Е.А. Косминского, пробудившего у любознательного студента интерес к медиевистике. Окончил институт в 1936 г.

Вконце 1930-х годов по партийной мобилизации Соломон Моисеевич обучался японскому языку на специально созданных

Ученый руководил множеством дипломных работ и рядом диссертаций. Его ученики, от историков до искусствоведов и от исследователей до педагогов, в том числе доктора и кандидаты наук, работают на историческом факультете СГУ, в музеях и библиотеках, в различных художественных, литературных, общественных организациях и учреждениях г. Саратова и в городах всего Поволжья. Ученица С.М. Стама, доктор исторических наук, профессор Н.И. Девятайкина, которой он доверил руководство кафедрой после своего ухода с этого поста, продолжила заложенные учителем традиции. Профессор А.Н. Галямичев, сменивший ее в этой должности, является воспитанником кафедры и Соломона Моисеевича, как и заведующая кафедрой Средних веков Ставропольского университета профессор И.А. Краснова.

В Саратове С.М. Стам сменил проблематику собственных исследований, занявшись историей средневекового города. Он увлекся ею в начале 1950-х годов и посвятил ей первые десятилетия своей творческой жизни. Обратившись к проблемам возникновения средневековых городов, сначала французских, он в 1964 г. защитил докторскую диссертацию “Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза XI–XIII веков)”, ставшую основой солидной монографии, которая тогда же получила положительные рецензии; эта монография надолго сохранит свое научное значение.

Важной стороной занятий ученого в области средневекового урбановедения явились его статьи обобщающего и теоретического характера, касающиеся самого феномена средневекового города, прежде всего его социально-экономической сущности. Средневековые города определялись С.М. Стамом как нефеодальное явление (и уклад) в рамках феодального Средневековья. Противопоставление города и деревни той эпохи, которое было выработано еще в 1930–1940-е годы (в период складывания его как ученого), в немалой мере для придания медиевистике требуемой властями “актуальности”, Соломон Моисеевич активно отстаивал в ряде дискуссий. Эта позиция, характерная для ряда историков первого “советского поколения”, исходила из понятия феодализма как абсолютно натурально-хозяйственной стихии, а города – как исключительно товарного феномена и прямого предшественника капитализма и поддерживалась преимущественно саратовской кафедрой. Иной подход лег в основу ряда трудов отечественных медиевистов, начиная с 1960-х годов, – комплексных исследований органичного двуединства “город и деревня” в средневековой

цивилизации. Интересно, что именно такой подход некогда предлагал академик Е.А. Косминский: город и деревня Средневековья в едином контексте; и именно такая концепция господствует в новой и новейшей мировой, прежде всего европейской, историографии. Да и книга о ранней Тулузе самого С.М. Стама также доказывает справедливость тезиса почитаемого им учителя.

Воспитав плеяду одаренных медиевистов-урбановедов, С.М. Стам в 1968 г. добился создания и в качестве ответственного редактора в течение многих лет издавал единственный в нашей стране научный межвузовский сборник “Средневековый город”. Уже первые выпуски этого сборника, где исследовательские статьи сотрудников кафедры СГУ соседствовали с публикациями источников и статьями коллег из других городов, обозначили факт создания саратовского центра медиевистов-урбановедов, получившего признание в среде историков. Двадцатый выпуск этого издания посвящен юбилею и сборника, и его основателя1.

Одновременно с городскими сюжетами Соломон Моисеевич отдавал дань и своим первым увлечениям – истории культуры и идеологии Средневековья. С начала 1980-х годов, во второй половине своей научно-педагогической деятельности, он вплотную занялся историей итальянского Возрождения, логично увязывая сей неповторимый феномен, в том числе с социальной средой. Ученый создал по этому кругу проблем несколько оригинальных исследований, увлек изучением итальянского Ренессанса ряд одаренных учеников – будущих известных докторов наук. С.М. Стам неоднократно вступал в дискуссии с российскими и зарубежными учеными. В частности, он категорически отверг одно время бытующий (хотя и не господствующий) в нашей науке тезис о ремесленной (социально-экономической) основе Возрождения. Его труды по гуманистическому содержанию и политико-идеологической направленности итальянского искусства эпохи Возрождения, в том числе живописных произведений, получили высокую оценку Британского общества по изучению культуры Возрождения (Оксфорд), он был приглашен в члены этого Общества.

Как и труды по истории городов, книги и статьи по истории Возрождения являются значительным вкладом С.М. Стама в оте-

1Средневековый город: Межвузовский сборник научных трудов. Вопросы социально-политической, культурно-антропологической и идейной истории города XI–XVI веков / Отв. ред. Н.И. Девятайкина. Саратов, 2009. Вып. 20.

чественную культуру как исследователя-медиевиста, педагога и организатора науки.

Говоря о Соломоне Моисеевиче, нельзя не отдать дань светлой памяти его жены и деятельного помощника Екатерины Михайловны Рязановой. Глава Союза писателей г. Саратова, автор увлекательных книг и общественный деятель, человек многих дарований, ума и редких душевных качеств, высоко ценимая всеми коллегами и учениками Соломона Моисеевича, она была опорой во всех его трудах и начинаниях. Супружество этих сильных, одаренных, кристально честных людей способствовало их широкой известности и уважению и, конечно, обстановке серьезных занятий, творчества, взаимного понимания на кафедре.

В 2000 г., выйдя на пенсию, Стамы вернулись в Москву, к дочери; Соломон Моисеевич, несмотря на серьезные заболевания, продолжил исследования истории итальянского Возрождения и работал почти до самой кончины. В свои последние годы он написал и довольно подробные мемуары, назвав их “Моя жизнь, учителя, друзья и наука”. Эта книга, стараниями сотрудников кафедры вышедшая в Саратове в 2009 г., содержит много интересных сведений о долгой жизни, пристрастиях, занятиях и окружении автора2. Мемуары позволяют увидеть характерные особенности этой личности, дополняют свидетельства коллегсовременников и учеников. Они демонстрируют сильную, страстную, бойцовскую натуру Соломона Моисеевича, широкий круг его интересов и обширную эрудицию, исследовательскую честность, принципиальность и верность избранному (обычно хорошо продуманному) курсу, убежденность в своем призвании и, конечно, огромное, неиссякаемое трудолюбие. И одновременно они обнажают неприятие автором критики его идей и выводов, тем более несогласие с ними коллег, особенно публичное. В этих случаях Соломон Моисеевич дает своим оппонентам резкие характеристики, нередко несправедливые. Зная Соломона Моисеевича в течение почти полувека и высоко ценя его как коллегу, созидателя-ученого, главу школы, педагога, я встретила в его мемуарах знакомые, особенные черты этого незаурядного человека, в общем известные нашим медиевистам.

2Тогда же в сборнике “Судьба, учителя, история. Мемуары историков” (отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 2009) вышли воспоминания Соломона Моисеевича, посвященные его трудам по итальянскому Возрождению.

ПАМЯТИ АЛЛЫ ЛЬВОВНЫ ЯСТРЕБИЦКОЙ

(15 ноября 1932 г. – 30 мая 2010 г.)

Алла Львовна Ястребицкая родилась в Ростове-на-Дону. В 1949 г. поступила на исторический факультет МГУ, что было для нее, как дочери репрессированного, сопряжено с целым рядом трудностей. Ее научным руководителем стал М.М. Смирин, о котором она неизменно отзывалась с большой теплотой. Под его руководством была защищена дипломная работа, посвященная зарождению элементов мануфактуры в текстильном производстве Германии XIV–XVI вв. Так определились интересы Аллы Львовны как историка-урбаниста. Город привлекал Аллу Львовну как средоточие динамических сил средневекового мира, поэтому неудивительно, что вместе со своим научным руководителем она выбрала темой кандидатской диссертации историю книгопечатания как наиболее передовой отрасли производства, наиболее свободной от цеховых ограничений. Над историей книжного дела в Германии второй половины XV – середины XVI в. Алла Львовна работала долго и увлеченно, публикуя свои статьи на эту тему в “Средних веках”. Исследования увенчались защитой кандидатской диссертации в 1967 г. под руководством все того же М.М. Смирина.

Изучение истории книжного дела очень сильно повлияло на эволюцию взглядов А.Л. Ястребицкой. Если поначалу исследование мыслилось как подтверждение на германском материале идей Маркса о развитии капитализма в Европе, то по мере работы над темой автор ставил перед собой все новые вопросы. В статьях этого “книжного цикла” и в тексте самой диссертации можно найти уже все то, что будет характерно для “зрелого периода” творчества Аллы Львовны, столь проникшейся впоследствии идеями “Новой исторической науки”. Здесь и интерес к людям (а немецкие печатники были людьми в высшей степени колоритными), и внимание к реалиям предметного мира (достаточно прочитать, с каким вкусом автор описывает, например, кожаные мешки, в которых зашивались книги перед отправкой на ярмарку, что давало возможность смело перевозить их в брод по реке и не бояться непогоды), но главное – изумление автора перед той необъятной перспективой, которое открывает перед историком соединение социально-экономической проблематики с историей культуры.

1960-е годы были чрезвычайно важным и светлым временем для отечественной медиевистики, и Аллу Львовну с уверенностью можно назвать “шестидесятницей”, несмотря на то что ее профессиональное становление началось раньше. Широта кругозора, смелая общественная позиция, стремление помогать людям, готовность жертвовать своими научными интересами ради общего дела – черты того поколения на всю жизнь остались свойственны Алле Львовне. И все они раскрылись с максимальной полнотой на новом месте ее работы: в 1971 г. она попадает в ИНИОН и последующие 35 лет плодотворно работает редактором отдела истории.

ИНИОН оказался для нее не просто местом работы, но призванием. Но именно этот ee “Beruf” привел к парадоксальной ситуации, когда заслуги А.Л. Ястребицкой перед нашей наукой трудно переоценить, но легко не заметить.

Вкаталожных шкафах московских библиотек за разделителем

сее фамилией можно обнаружить не так много карточек. Однако монографиями и даже статьями не всегда можно измерить реальный вклад автора в науку. На протяжении многих лет ею регулярно готовились к печати рефераты, библиографические обзоры и реферативные сборники, отражавшие самые важные издания, появлявшиеся за рубежом. Среди плеяды первоклассных историков, которые были привлечены к той деятельности (А.П. Каждан, Ю.Л. Бессмертный, А.Я. Гуревич, Н.В. Брагинская и др.) Алла Львовна никогда не смотрелась лидером, но без нее все эти блестящие сборники не увидели бы свет. Работа по написанию рефератов была “коллективным организатором”, формирующим ядро корпорации медиевистов на протяжении нескольких поколений (назову лишь некоторые имена прошедших через эту “школу” историков – И.С. Филиппов, В.К. Ронин, П.Ш. Габдрахманов, С.И. Лучицкая, Ю.Е. Арнаутова, О.А. Акимова, З.Ю. Метлицкая).

Для нашего поколения это было окно в мировую науку, именно из этих рефератов, а не из трудов профессиональных борцов с буржуазной историографией, мы получали сведения о том, какие проблемы ставят перед собой западные коллеги. Можно сказать, что во многом благодаря этим изданиям советская медиевистика (если не вся, то хотя бы ее часть) оказалась в итоге на уровне передовой западной науки.

Для самой Аллы Львовны эта работа оказалась судьбоносной. Подготовка двух томов сборника “Европейский город в системе

14.Средние века. Вып. 71 (3–4)

феодализма” (1979) во многом определила ее дальнейшие исследования в области средневековой урбанистки, увенчавшиеся в 1995 г. изданием монографии “Средневековая культура и город в новой исторической науке”, а в 1998 г. защитой докторской диссертации на эту тему.

Но наибольший успех у отечественных читателей снискал ее труд “Западная Европа в XI–XIII в.”, изданный в 1979 г. в серии “Эпоха. Быт. Костюм”, знаменитой “серебряной серии” издательства “Искусство”. Комплексный взгляд на мир средневекового человека, не только на ментальные структуры, но и на материальную культуру, социальные коллизии, науку и образование, отношения между полами, рацион питания – все это давало иной, свежий, взгляд на Средневековье, открывая перспективы “тотальной истории”, столь популярной тогда во Франции и США. Эта книга лишь в небольшой части была результатом собственной исследовательской практики Аллы Львовны, в остальном же она явилась, скорее, плодом ее профессиональной деятельности в качестве редактора реферативных сборников. Но это был синтез, причем синтез талантливый, появившийся в нужное время и в нужном месте. Книги западных авторов читают многие, но многие ли способны осуществить затем издание такого уровня?

Алла Львовна с энтузиазмом восприняла изменения, происходившие в нашей стране. Со свойственной ей самоотверженностью она включилась в работу научного коллектива, издававшего “Одиссей”. В этот же период она обращается к забытым советской традицией именам русских медиевистов – Н.П. Оттокара, Г.П. Федотова и, в особенности, – Л.П. Карсавина, стремясь разглядеть в их творчестве нечто такое, что позволяло бы увидеть в них единомышленников, отцов-основателей французской “исторической антропологии”. Цели преобразования российского исторического образования было подчинено масштабное 5-том- ное издание книги для чтения “Средневековье в свидетельствах современников и историков” (1995), которое соединяло в себе качества учебника, хрестоматии и историографического обзора.

Увлечение “третьими Анналами” и немного наивная (но разделяемая в те годы очень многими) убежденность, что следование их рецептам выведет российскую медиевистику на принципиально новый уровень, не мешали Алле Львовне внимательно следить за иными историографическими направлениями (например, за исследованиями материальной культуры Средневековья, ведущимся в городе Кремс-на-Дунае, за трудами немецких