Средние века. Выпуск 71 (3-4)

меть” (fotre). Гильем де Пейтьеу так описывает свое времяпрепровождение в обществе двух женщин: “Я отымел их так, как вы сейчас услышите: / сто восемьдесят восемь раз; / едва не порвал свои ремень / и сбрую, / и не могу я сказать о болезни, / которая меня теперь так одолевает”96. Анонимный трубадур торжественно обещает своей даме следующее: “И я отымею Вас столь неистово, / что завтра Вы будете выжимать простыни, / и потом скажите, что их надо простирнуть; / и ни я, ни мои большие яички / не остановимся до тех пор, пока не отымеем Вас до потери сознания”97.

Непонятно и то, как во время невинного сна девушка могла потерять девственность, тем не менее именно боязнь этого заставила пастушку отвергнуть настойчивые домогательства Маркабрю: “Господин, безумный человек / клянется, ручается и обещает залог: / так же и Вы домогаетесь меня, / сударь”, – так молвила крестьянка, – Но я за малую входную плату / совсем не хочу свою девственность / менять на имя шлюхи”98. А вот Гирауту д’Эспанья повезло больше, хотя вначале пастушка также была к нему холодна: “И когда он увидел, что она уходит, / он последовал за ней, / взял ее за белу руку / и повалил в траву; / он поцеловал ее три раза, / она же не произнесла ни слова, / когда же дело дошло до четвертого, [она ему сказала]: / сударь, я отдаюсь Вам”99. Не приходится сомневаться, что права будущего мужа пастушки были беспощадно попраны. Мимоходом процитирую старопровансальский роман “Фламенка”, содержащий поэтичную сцену дефлорации: “Ибо этой ночью он лег с девушкой / и тем самым

96“Tant las fotei com auzirets: / Cent et quatre vint et ueit vetz, / Q’a pauc no.i rompei mos corretz / E mos arnes; / E no.us puesc dir lo malaveg, / Tan gran m’en pres” (Guilhem de Peitieus. Farai un vers, pos mi sonelh. V. 79–84 // Jeanroy A. Les chansons de Guillaume IX ... P. 12–13).

97“E fotrai uos de tal arandonada / Que los linzols storzerez l’endeman / E pos diretz c’ops ies la bugada; / Ni mais nom leu ni mais mei coillon gran / Se tan nous fot que vos zaires pasmada” (Anonimus. Eu ueing uas uos seingner faoda leuada.

V.10–14 // Mahn C.A.F. Die Gedichte der Troubadours. Bd. 1. S. 37).

98“Don, hom cochatz de folatge / Jur’ e pliu e promet gatge. / Si.m fariatz homenatge; / Seigner, so dis la vilana, / Mas ges, per un pauc d’intratge / No vuelh mon despiuzelhatge / Camjar, per nom de putana!” (Marcabru. L’autrier jost’una sebissa.

V.64–70 // Audiau J. Op. cit. P. 7–8).

99“E quant el l’en vit anar, / Met se apres ela, / Pres la per la blanqua man, / Gieta l’en l’erbeta; / Tres vetz la baizet; Anc mot non sonet; / Quan venc al quartet: “Senher, vos mi ren” (Guiraut d’Espanha (?). Per amor soi gai. V. 37–44 // Audiau J. Op. cit. P. 100).

сделал ее новой женщиной, / так как в этом деле он был большой мастер; / не было такой своенравной женщины, / которую, если бы он за нее взялся, / он бы не заставил пасть. / Он легко приручал девушек. / Фламенку, которая не знала, как сопротивляться: / ни силой, ни обманом, / он нежно целует и обнимает, / и следит за тем, чтоб, насколько можно, / не причинить ей боль там, где он ее трогает”100. О страхе перед нежелательной беременностью, как и о контрацепции, трубадуры не говорят ничего. Однако один поэт завершил стихотворение, в котором восхвалял достоинства своей дамы, такими словами: “Так как Вы прославленны, / я бы хотел иметь сына / от Вас, что само совершенство”101.

Ю.Л. Бессмертный утверждал, что счастье трубадура заключалось исключительно в адюльтерной любви. В то же время, поскольку, по его мнению, замужняя женщина, “особенно если это супруга сюзерена, по определению неприкосновенна”102, эта любовь была исключительно платонической. Эта концепция отнюдь не нова: так думали провансалисты XIX в., сделавшие вывод о целомудренности любви трубадуров лишь на том основании, что ее объектом часто были чужие жены (почему-то им не приходило в голову, что чужую жену можно не только любить, но и спать с ней). Трубадуры отнюдь не были пуританами. Показательно, что в ряде “тенсон” – стихотворных споров – ставится вопрос: кого следует предпочесть в любви: девственницу или же опытную женщину103? В реальной жизни все было с точностью до наоборот, по сравнению с тем, что предполагал Ю.Л. Бессмертный. Девица на выданье берегла честь, согласно этике своего времени, в то время как замужняя женщина могла более свободно

100“Car la nueg jac ab la puncela / E si la fes domna noella, / Car d’aquo era ben maïstre; / Nulla dona de si mal istre / Non fo que si el la pregues / En desen no l’endomengues. / Leu pot doncas adomesgar / Flamenca que non saup tornar / Ni per forsa ni per engien, / Suau la baize e l’estrein / E gardet si al plus que poc / Noil fassa mal on que la toc” (Flamenca. V. 321–331 // Le roman de Flamenca. P.; Béziers, 1865. P. 11).

101“E car es nominativa, /Volgr’aver un genetiu / De vos, chi es emperativa” (Anonimus. Pelh beutat nominativa. V. 25–27 // Kolsen A. Dichtungen der Trobadors. Halle, 1919. H. 3. S. 221).

102Бессмертный Ю.Л. Странное счастье рыцаря // Казус. М., 2002. С. 59, 63.

103Chardo-Ugo. N’Ugo, chauzetz, avantz qe respondatz // Zeitschrift für romanische Philologie. 1907. Bd. XXXI. S. 149–150. В одном споре речь идет о выборе между девственницей и вдовой. (См.: Guiraut Riquier-Guillem Rainier. Guillem Rainier, pus non puesc vezer vos // Selbach L. Das Streitgedicht in der altprovenzalischen Lyrik. Marburg, 1886. S. 104–105.)

и безнаказанно удовлетворять желания своего поклонника. Сошлюсь на милое стихотворение, в котором девушка соглашается вознаградить своего воздыхателя лишь после того, как выйдет замуж: “А там, как выйду я замуж, / и стану женой, / я буду очень рада / дать Вам награду / достойную, красивую и хорошую / за службу, что Вы мне сослужили”104. Разумеется, в приведенном тексте речь идет ни о чем ином, как об определенной свободе поведения, которую обретала девушка после потери невинности.

В наивно-грубоватых текстах старопровансальских поэтов не раз фигурируют вагина, пенис и яички. В некоторых текстах мы имеем дело с иносказаниями; например, у Гильема де Бергедана речь идет о трех конях, пьющих из источника его донны105. Но в ряде стихотворений все названо своими именами: “Я хотел бы вогнать Вам член, что висит у меня, / и примостить мои я повыше Вашего зада; / и я не говорю ни о чем, кроме как о частых проникновениях, / ведь все мои помыслы только о совокуплении, / ведь член поет, когда видит, что вагина смеется. / И от страха, как бы туда не проник завистник, / я вставляю туда свой член, а яички оставляю снаружи”106. Само упоминание половых органов в якобы платонической лирике говорит о многом. Раймон Ригаут заявляет, что он ценит в женщинах не только гениталии, но и красивое лицо: “Никогда из-за любви к вагине / я не попрошу у моей дамы ее любви, / но из-за свежего цвета ее лица / и смеющегося рта, / ведь я вдоволь могу найти вагин / у многих женщин, стоит мне их только попросить, / поэтому я предпочитаю частые поцелуи / вагине, убивающей вожделение”107. Говоря об этой части тела, трубадуры (как мужчины, так

104“E lai qu’ieu si’espoza / E m’ajon maridada / Soi fort encoratjada / Que.us renda guezardo / Azaut e bel e bo / Del servir que.m faretz” (Amanieu de Sescas. Ensenhamen de la donzela V. 54–59 // Bartsch K. Provenzalisches Lesebuch. Elberfeld, 1855. S. 144).

105“D’aqestz n’i a tals tres / C’ab lor moillers ai jon, / Et auberat cen vetz / Mon caval a lor fon, / E passatz a lor pon / Amdos mos palafres” (Guillem de Bergueda. Joglars, no.t desconortz. V. 22–27 // Riquer M. de. Guillem de Berguedà. Abadïa de Poblet, 1971. Vol. II. P. 55).

106“A vos volgra metre lo veit qe.m pent / E mos coillos desobre.l cul assire; / Eu non o dic mais per ferir sovent, / Car en fotre ai mes tot mon albire, / Qe.l veit chanta, qan el ve lo con rire. / E per paor qe no i venga.l gelos, / Li met mon veit e retes los coillos” (Anonimus. A vos volgra metre lo veit qe.m pent. V. 1–7 // Appel C. Poésies provençales... P. 126).

107“Anc per amor del con / A midons non quis s’amor, / Mas per sa fresca color / E per sa boca rien, / Qu’ieu pron cons trobaria / Ab mantas, s’ieu lo lur que-

и женщины) вдаются в детали. Монаху из Монтаудона, например, не нравятся слишком узкие влагалища: “И раздражает меня, клянусь святым Аоном, / полная женщина с узкой вагиной”108. Неизвестная поэтесса прибегает к такой саморекламе: “Пришла я к Вам, сударь, с задранным подолом, / ибо прослышала, что Вас зовут Монтан, / а я никогда не пресыщалась любовными утехами, / и два года состояла в связи с капелланом, / его клириками и всей компанией; / мой большой зад твердый и засасывающий, / а вагина больше, чем у любой когда-либо рожденной женщины”109. Монтан, уже предусмотрительно снявший штаны, тоже не скромничает: оказывается, его член больше, чем у похотливого осла110.

Некоторым трубадурам явно по душе был анальный секс, в чем мы убедились на примере нимфоманки, рекламировавшей свой задний проход (само стихотворение заканчивается такой репликой трубадура: “Я заставлю Вас издать из зада / такой треск, как из рога, / и под сию музыку Вы сочините эту балладу”111). Сошлюсь также на пастораль, в которой трубадур склоняет пастушку к анальному сексу: “Спереди, – сказал я, – девица, Вы слишком доступны, / поэтому в этом году Вы от меня не дождетесь, / что я пришвартуюсь в Вашем порту”112. К слову, из текстов трубадуров следует, что анальные фантазии исходили и от самих донн: “Раймон де Дюрфорт и Тюрк Малек были рыцари из Керси, которые сочинили сирвенты про даму по имени Айа, ту, что сказала рыцарю де Корниль, что не полюбит его, если он не поимеет

ria, / Per qu’ieu am mais baizar soven / Que.l con, c’amorta lo talen” (Raimon Rigaut. Tota dona que.m don s’amor. V. 10–17 // Appel C. Provenzalische Inedita...

S. 293).

108“Et enoia.m, per Saint Aon, / Dompna grassa ab magre con” (Monje de Montaudon. Fort m’enoia, s’o auzes dire. V. 68–69 // Klein O. Die Dichtungen des Mönchs von Montaudon. Marburg, 1885. S. 54).

109“Eu ueing vas vos seingner faoda leuada / Cauzit ai dir cauetz nom en Mon-

E maior con dautra femna nada” (Anonimus. Eu ueing uas uos seingner faoda leuada. V. 1–7 // Mahn C.A.F. Die Gedichte der Troubadours. Bd. 1. S. 37).

110“Ab mazer uiet de nuill aizen despan” (Ibid. V. 9).

111“Queu uos farai lanzar per la culada / Tals peitz que son de corn uos senblaran / Er ab tal son fairetz aital balada” (Ibid. V. 26–28).

112“De la part, fi.m ieu, denan, / Etz, toza, trop prezentiera, / Per que no.m veyretz d’ogan / Passar per vostra naviera” (Anonimus. Mentre per una ribiera. V. 75–78 // Audiau J. Op. cit. P. 133).

ее в зад”113. Отмечу, что в источниках мне ни разу не встретилось четких указаний на оральный секс.

Непонятно, как исследователи, считающие трубадуров чемпионами аскетических практик, объясняют их страх по поводу того, что у них ничего не получится, когда они останутся с донной наедине. C чего бы сторонникам платонической любви бояться импотенции? Между тем известны минимум два подобных случая. Бертран де Борн своеобразно оправдывается перед своей владычицей: “Если я согрешил против Вас, хотя бы мысленно, / когда мы будем в спальне или в саду, / пусть мне изменит сила по отношению к моей подруге, / так, что мне нельзя будет помочь”114. Раймбаут д’Ауренга так оправдывается перед своей донной: “Ибо я не опрокидываю Вас, когда целую, / не потому, что мне мешают равнина или горы, / лед или иней, госпожа, / но препятствует мне бессилие”115. В средневековом Провансе славой действенного афродизиака пользовалась сурепка (к слову, и в наши дни считается, что водный настой этого растения повышает половую активность). В шуточной тенсоне трубадуру предлагают тяжелейший выбор: “Джауфрезет, если Бог Вам даст радость, / выберете из двух вариантов: / Вы можете иметь три тарелки сурепки, / если пожелаете, но навсегда оставить / Беатрис, Мабиль и Угу, / каждая из которых красивая и знатная. / Что Вы считаете более заманчивым?”116 Пикантность ситуации состоит в том, что для данного поэта одно не имеет смысла без другого.

Подводя итог, хотел бы надеяться, что в сознании, по крайней мере, отечественных ученых теории вассальных отношений

113“Raimons de Durfort e.N Turc Malec si foron dui cavallier de Caersi que feiren los sirventes de la domna que ac nom ma domna N’Aia, aquella que dis al cavallier de Cornil qu’ella no l’amaria si el no la cornava el cul” (Raimon de Durfort e Turc Malec. Vida // Boutière J., Schutz A.H. Biographies des troubadours… P. 279).

114“S’ieu anc falhi ves vos neis del pensar, / Quan serem sol en cambra o dintz vergier, / Falha.m poders deves mon companhier / De tal guise que no.m puosch’aiudar” (Bertran de Born. Ieu m’escondisc, domna, que mal no mier. V. 15–18 // Thomas A. Poésies complètes... P. 107).

115“Quar en baizan no.us enverse, / No m’o tolon plan ni tertre, / Dona, ni gel ni conglapi; / Mas non-poder trop m’en trenque” (Raimbaut d’Aurenga. Er resplan la flors enversa. V. 25–28 // Pattison W.T. The Life and Works of the troubadour Raimbaut d'Orange. Minneapolis, 1952. P. 199).

116“En Jaufrezet, si Dieus ioi vos aduga, / Ara prenetz d’aqetz dos partimenz: / Tres gradaletz podetz aver d’eruga / Si.us abelis, mas a totz iornz rendenz / Na Biatris, Na Mabil’e N’Uga, / Que chascun’es bella domn’e plazenz. / La qal razon tenretz per plus astruga?” (En Jaufres-En Elias. En Jaufrezet, si Dieus ioi vos aduga. V. 1–7 // Strońsky S. Le troubadour Elias de Barjols. Toulouse; P., 1906. P. 38–39).

УДК 94(420).05/.06“72”:343.979

Н.В. Карначук

ТЕМЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ПРАВОСУДИЯ В АНГЛИЙСКОЙ ПОПУЛЯРНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

КОНЦА XVI – НАЧАЛА XVII ВЕКА

Статья посвящена трактовкам преступления и воздаяния в английской популярной литературе конца XVI – начала XVII вв. В качестве источников привлечены английские плутовские романы, памфлеты, площадные баллады. Сделана попытка продемонстрировать особенности восприятия указанных тем средними слоями английского общества (как на английском материале, так и в сравнении

собразцами испанского плутовского романа). В частности, выявлено отсутствие характерного для испанской пикарески тотального осмеяния и восприятия мира как театра всеобщего плутовства, а людей любого сословия – как мошенников. В английской популярной литературе система моральных ценностей, связанных

справосудием и правом, не претерпевает ломки, не подвергается осмеянию, более того, служит надежной позицией, с которой высмеиваются отступления от нее. Границы криминального мира четко очерчены, он выглядит как отдельная страта, принадлежность к которой осуждается, хотя отдельные представители этого мира могут вызывать любопытство, а их похождения – служить темой для забавных или поучительных рассказов.

Ключевые слова: история Англии XVI–XVII вв., социальная история, плутовской роман, пикаро, преступность, социальный кризис, правосудие, жанры народной литературы.

Отношение общества к преступлению – это всегда своеобразное мерило психосоциальной напряженности в нем. Преступление, как нарушение установленного порядка, некоего “общественного договора”, маркирует особенности восприятия обществом власти, указывает на степень психологической стабильности и комфортности человека в окружающем его мире. Поэтому неудивительно, что в эпоху социально-экономических, религиозных и политических трансформаций XVI–XVII вв. в странах Западной Европы криминальная тематика переживала пик популярности.

Темой данной статьи является специфика изображения преступления и наказания в популярной литературе Англии в эпоху Елизаветы Тюдор и первых королей династии Стюартов. Слово “популярная” используется здесь в достаточно широком смысле слова. Не только (и не столько) в Англии, но практически во всех странах Запада наиболее известным, с литературной точки зрения,

отражением криминальной жизни в Европе служили плутовские романы. Однако существует и обширный круг менее известных в отечественной науке источников, относящихся по преимуществу к “площадной литературе”. Так, наряду с плутовскими романами, огромный читательский интерес привлекали “воровские памфлеты”, повествующие о судьбе и похождениях известных воров и грабителей, кони-кэтчинги, приоткрывающие тайну мошеннических трюков, площадные листки с новостями – прозаические и стихотворные, – информирующие о громких преступлениях и казнях и выполняющие в XVI – начале XVII в., среди прочего, функции газеты. Автор статьи не предполагает касаться проблем, связанных со степенью достоверности фактов, о которых повествует криминальная литература, также не ставит себе задачу углубляться в особенности индивидуальных авторских подходов писателей и стихотворцев. Объектом его интереса станет выявление общих для большинства произведений мотивов и стандартных оценок действий персонажей, а также интонирование смеха

влитературе, темой которой являются преступление и воздаяние. Предполагается, что устойчивость оценок и интонаций в повествованиях о преступлении и наказании отражает распространенные в социуме клише, отвечает ожиданиям аудитории, читавшей площадную литературу, а следовательно, выявляет психосоциальные установки потребителей криминальной литературы.

Что касается “целевой аудитории” указанных произведений, то она представляла собой достаточно широкие слои населения. Плутовские романы, без сомнения, отвечали в большей степени вкусамдворянства,верхнейчастисреднегокласса,интеллектуалов с университетским образованием. Английский плутовской роман,

вотличие от испанского, начиная с самых ранних своих образцов, выказывает черты элитарности, ориентированности на читателя, получившего неплохое классическое образование. Кэлхоун Винтон, анализируя текст романа “Английский вор” Ричарда Хэда, приходит к выводу, что роман не мог быть достоянием “нижнего среднего класса”, в силу целого ряда факторов: большого объема книги и, следовательно, относительно высокой цены, обильного употребления латинских выражений и образов, заимствованных из античной мифологии, достаточно изящного слога1. Подобные

1Winton C. Richard Head and Origins of the Picaresque in England // The Picaresque: a symposium on the rogue’s tale / Ed. C. Benito-Vessels, M.O. Zappala. Newark, 1994. Р. 84.

качества присущи и роману “Злополучный путешественник” Томаса Нэша, и романам-продолжениям “Английского вора”. Юмористическая игра словами и понятиями, присущая английскому плутовскому роману, ближе не к простонародному острословию, которое мы в избытке можем обнаружить в площадной балладе и кони-кэтчинге, а к изысканным литературным образцам европейского гуманизма.

Средние и низшие слои города были активными потребителями кони-кэтчингов и площадных баллад. Также, как показал А. Фокс, в данной области излишне было бы проводить жесткую разделительную черту между городской и деревенской культурой применительно к XVI в.2 В указанную эпоху письменное и устное слово в английском обществе все теснее переплетаются, и образцы площадной литературы оказываются широко востребованы не только в столице, но и в малых городах, и в сельской округе, по крайней мере, в центральных районах страны3.

Следует отметить и еще один фактор: аудитория памфлетов и баллад отнюдь не исчерпывалась социальными низами. Крими- нально-скандальные истории, как сами по себе, так и в художественной обработке, вызывали острый интерес практически всех слоев общества. Свидетельствами тому могут служить и дневник зажиточного лондонского торговца Генри Мэчина, в котором он с 1550 по 1563 гг. скрупулезно отмечал совершавшиеся в городе казни; и многочисленные упоминания героев воровских памфлетов, например, Гамалиэля Рэтси, в произведениях видных лите- раторов-елизаветинцев, включая Бена Джонсона; и попавшее в памфлеты дело Агнес Боукер, которым заинтересовались епископ Лондона и члены королевского Тайного совета4. В дальнейшем, ко второй половине XVII – началу XVIII в. площадная баллада превратится для образованной части общества в нечто примитивное и чуждое, даже экзотическое, в примету “простонародной” культуры и станет объектом собирательства и изучения, но в XVI в. это еще далеко не так. Опираясь на приведенные факты, автор статьи считает возможным в дальнейшем говорить об английском

2 Fox A. Oral and literate culture in England, 1500–1700. Oxford, 2000. P. 14–16.

3См. об этом: Wurzbach N. The rise of the English street ballad, 1550–1650. Cambridge, 1990. Р. 16.

4См: Machin H. The diary of Henry Machyn. L., 1848; Джонсон Б. Алхимик. М.; Л., 1960. О деле Агнес Боукер см.: Карначук Н.В. Случай Агнесс Боукер: гендерные установки в позднесредневековой Англии // Адам и Ева. М. 2006. Вып. 11. С. 141–160.