Средние века. Выпуск 75 (3-4)

Начнем с последних. Книги франкских историков почти совершенно лишены помет, оставленных руками конца VIII – начала Х в. Имеется в виду не обычная редакторская или корректорская правка – ее довольно много и нередко она весьма тщательная, – а маргиналии, которые позволяли бы судить о внимании заинтересованных читателей к конкретным сюжетам.

Отсутствие маргиналий в рукописях вовсе не означает, что каролингские читатели не интересовались франкскими историческими сочинениями. Напротив, они активно тиражировали и цитировали произведения Григория Турского, Псевдо-Фредегара с Продолжателями, Эйнхарда, а также «Книгу истории франков», «Анналы королевства франков» и некоторые другие тексты. Например, у Григория Турского заимствовались фрагменты, посвященные истории галльской церкви, церковным спорам и вопросам догматики32. Анналы в более или менее завершенном виде вошли в состав таких пространных каролингских компиляций, как «Первые Мецские анналы», «Муассакская хроника» или «Хроника» Регинона.

«Книга истории франков» вместе с королевскими анналами и другими текстами (королевскими биографиями Эйнхарда и Астронома, королевскими генеалогиями, малыми анналами, эпитомой франкской истории и пр.) использовалась для создания развернутых повествований, охватывавших огромный хронологический период от зарождения народа франков до правления Людовика Благочестивого33.

32Именно такой характер заимствований наглядно демонстрирует рукописная традиция «Истории франков». Обзор рукописей см.: Gregorii Turonensis Libri historiarum X // MGH SSrM. Hannover, 1951. T. 1, рars 1. P. XXIII–XXXV.

33К числу наиболее известных каролингских исторических кодексов относятся: Paris, BN lat 10911 (первая треть или вторая четверть IX в., Люттих или Париж), объединяет «Книгу истории франков» и «Анналы королевства франков». С оцифрованным микрофильмом рукописи можно ознакомиться по ссылке: http://gallica. bnf.fr/ark:/12148/btv1b9078401h; Wien, Österreichische Nationalbibliothek, lat. 473

(870-е гг., Сент-Аманд), включает Liber pontifi calis, фрагмент «Книги истории франков» (рассказывающий о троянском происхождении франков), продолжение хроники Псевдо-Фредегара (до смерти Карла Мартелла в 741 г.), «Анналы королевства франков» (741–829 гг.), фрагмент «Жизнеописания Карла Великого» Эйнхарда (рассказ о женитьбе Карла на Хильдегарде), генеалогию св. Арнульфа Мецского и краткую историю франков от происхождения народа до правления Людовика Благочестивого; Санкт-Петербург, РНБ, MS lat. F.v.IV.4 (первые десятилетия Х в., Сен-Медард, Суассон), объединяет «Книгу истории франков», Продолжателей Фредегара, Краткие Баварские анналы (добавленные позднее на пустые страницы), «Анналы королевства франков», «Жизнеописание Карла Великого» Эйнхарда, «Жизнеописание Людовика Благочестивого» Астронома и «Генеалогию правителей франков».

Сочинения франкских историков в каролингский период рассматривались исключительно в качестве «каменоломни фактов», откуда можно было свободно брать необходимый материал для создания тех или иных исторических построений. При этом соединение разных произведений могло быть не менее концептуальным, чем самостоятельное авторское сочинение34.

Традиция создания исторических кодексов путем комбинации текстов или их фрагментов сохраняется и позднее. Так, в сен-жер- менском кодексе, датированном второй половиной XI в.35, «Деяния франков» Аймоина (fol. 5r–125v; 145v–169v) разрываются довольно обширным фрагментом из «Жизнеописания Людовика Благочестивого» Астронома (fol. 126v–145v).

Аналогичным образом в кодексе конца XI – начала XII в., созданном в Ангулеме или Лиможе36, выдержки из «Жизнеописания Карла Великого» (fol. 93r–97v) дополняют хронику Адемара Шабанского (fol. 1r–89v) и Conventio аквитанского графа Вилельма с неким Гуго (fol. 89v–93r).

Кодекс XIII в., составленный для графов Шампанских в мастерской Сен-Дени37, включал в себя обширный фрагмент «Анналов королевства франков» от смерти Пипина Короткого до смерти Карла Великого (fol. 1r–16r), Vita Karoli Эйнхарда (fol. 16r–26v), сочинение Псевдо-Турпина о деяниях Карла и Роланда в Испании (fol. 26v–30v), биографию Людовика Благочестивого, написанную Астрономом и, наконец, небольшую компиляцию о деяниях франков между 840 и 1108 гг. (fol. 61r–68v).

Еще более любопытным представляется роскошный кодекс, изготовленный в одном из лотарингских скрипториев38. Чести

34Обэтоубедительносвидетельствуетанализсоставаотдельныхкомпилятивныхкодексов. Подробнее см.: McKitterick R. History and Memory in the Carolingian World.

Cambridge, 2004. P. 14–20, 50–57; Reimitz H. The social logic of historiographical compendia in the Carolingian period // Herméneutique du texte d`histoire / Ed. O. Kano. Nagoya, 2012. P. 17–28; Reimitz H. Ein fränkisches Geschichtsbuch aus St. Amand: der Cvp 473 // Text, Schrift und Codex: Quellenkundliche Arbeiten aus dem Institut für Österreichische Geschichtsforschung / Ed. Ch. Egger und H. Weigl. Wien 2000. S. 34–90.

35Paris, BN lat. 12711 (вторая половина XI в., Сен-Жермен-де-Пре). С оцифрованным микрофильмом рукописи можно ознакомиться по ссылке: http://gallica. bnf.fr/ark:/12148/btv1b9066959j.

36Санкт-Петербург, РНБ MS. lat. F.v.IV.3 (конец XI или начало XII в., Лимож или Ангулем).

37Paris, BN lat. 5943B (XIII в., Сен-Дени). С оцифрованным микрофильмом рукописи можно ознакомиться по ссылке: http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/ btv1b90779527.

38Paris, BN lat. 15425 (XII в., Лотарингия).

открыть франкскую историю удостоилось сочинение Тегана. После седьмой главы, повествующей о смерти Карла Великого (fol. 105v–106v), компилятор поместил сочинение Эйнхарда (fol. 106v– 113v), полный текст «Анналов королевства франков» (fol. 114r– 138r) и затем снова вернулся к Тегану (138r–143r). Таким образом, вниманию читателя XII в. был представлен совсем небольшой, но, видимо, наиболее важный для него фрагмент истории, охватывающий 741–836 гг., выстроенный, насколько это позволяли исходные материалы, в хронологической последовательности.

Произведения классических христианских писателей, сохранившиеся во множестве каролингских рукописей, комментировались более активно, хотя количество помет, вопреки ожиданиям, все же не слишком велико. Подавляющее большинство манускриптов, нередко прекрасно исполненных, остается свободным от каких бы то ни было комментариев на полях. При ближайшем рассмотрении выясняется, что маргиналии имеют главным образом филологическую и академическую (эрудитскую, дидактическую) природу. Латынь древних авторов была далеко не всегда понятна читателям IX в., в то время как сами тексты оказывались чрезвычайно востребованными, поскольку содержали много разнообразной полезной информации.

В этом отношении большой интерес представляет санктгалленская рукопись «Истории против язычников» Павла Орозия39. На протяжении IX–XI столетий ее постоянно читали и комментировали многие представители общины, в том числе ведущие монастырские эрудиты от Ноткера Заики до Эккехарда IV, оставившие в рукописи сотни помет40. Речь идет почти исключительно о разъяснении непонятных латинских слов и грамматических конструкций (иногда с переводом на немецкий), а также об уточнении некоторых имен и названий41. Кроме того, пометы указывают на живой интерес их авторов к сведениям географического, этнографического, политического, правового и дидактического характера, которые в изобилии можно было почерпнуть у Орозия.

39St.Gallen, Stiftsbibliothek, Codex 621. С оцифрованной рукописью можно ознакомиться по ссылке: http://www.e-codices.unifr.ch/en/list/one/csg/0621.

40Об автографе Ноткера см. помету на P. 321b20–23. О пометах Эккехарда IV подробнее см.: Eisenhut H. Op. cit.

41Обилие лингвистических и грамматических глосс, ориентированных прежде всего на литературное понимание текста, позволяет предполагать, что книгу на протяжении столетий активно использовали в монастырской школе. Для XI в. и на примере других текстов это убедительно показал Дж. Виланд:

Wieland G.R. Op. cit.

Больше всего помет каролингские читатели оставили на полях сочинений римских языческих авторов. Эти маргиналии во многом подобны пометам в рукописях христианских писателей, имеют ту же филологическую и академическую природу42. Однако среди них есть особая и довольно большая группа помет, показывающая совершенно иное отношение к работе с текстом. Они предельно просты по форме и представляют собой упоминания имен, географических и этнических названий или короткие фразы, резюмирующие соответствующий раздел основного текста. Долгое время они не поддавались сколько-нибудь убедительной интерпретации. Ключом к их прочтению стало открытие совпадающих маргиналий в несвязанных между собой рукописях «Эпитомы Помпея Трога» Юстина43. Анализ, проведенный мной, показал, что пометы являлись развернутой системой отсылок читателей «Эпитомы» к соответствующим местам в сочинениях ведущих христианских писателей. К таковым относились прежде всего «Хроника» Евсевия-Иеронима, «История» Павла Орозия44, а также «Этимологии» Исидора Севильского45.

42Например, см. пометы Лупа Ферьерского в упоминавшейся выше рукописи с фрагментом сочинения Тита Ливия (Paris, BN lat. 5726).

43Речь идет о пометах на полях Paris, BN NA lat. 1601 (вторая четверть или середина IX в., Флери) и Санкт-Петербург, РНБ MS lat. Q. v. IV. 5 (начало IX в., Верона).

44Об отсылках к «Истории против язычников» и Хронике подробнее см.: Сидоров А.И. Непрямые дороги к прошлому … Также см.: Сидоров А.И. Способы освоения античной исторической традиции в каролингский период (по материалам рукописей с текстом «Эпитомы Помпея Трога») // Античная традиция в исторической культуре западноевропейского Средневековья / под ред. А.И. Сидорова и М.С. Бобковой. М., 2014. С. 11–85.

45К «Этимологиям» Исидора Севильского восходит множество этно-геогра- фических помет в Paris, BN NA lat. 1601 – одной из лучших каролингских рукописей с текстом «Эпитомы Помпея Трога» Юстина. Читатель живо интересуется происхождением и обычаями различных народов, а также основанием и местоположением городов, явно ориентируясь на IX (раздел De gentium vocabulis), XIV (разделы De insulis и De montibus) и XV (раздел De civitatibus) книги «Этимологий». Например, см.: fol. 15r: Origo Amazonum (происхождение амазонок); Unde dictae Amazonas (отсюда произошло название амазонок). См.: Epitome II, 4 [4–11]; fol. 15v: Victoria Hercules de amasonibus (победа Геркулеса над амазонками). См.: Epitome II, 4 [21–22]. Ср.: Isid. Etim. IX. De gentium vocabulis, 65. fol. 25r: De situ Siciliae (о расположении Сицилии); De Etna monte (о горе Этне); Quare oppidum regium dicatur (почему неприступное место называется Регий). См.: Epitome IV, 1 [1–4, 5, 7]; fol. 25v: de Sicilia (о Сицилии). См.: Epitome IV, 2 [1]. Ср.: Isid. Etim. XIV. De insulis, 31–33; XIV. De montibus ceterisque terrae vocabulis, 14.

Каролингские эрудиты целенаправленно и независимо друг от друга проделали аналогичную, внушительную по объему и очень тщательную по содержанию работу, главной целью которой стала синхронизация римского и раннехристианского историописания и – шире, – интеграция языческого культурного наследия в рамки актуальной христианской традиции46. Пометы на полях открывают нам конкретный механизм такой интеграции. В более широком смысле это было одним из проявлений каролингской translatio imperii.

Разумеется, не все античные памятники годились для подобной работы в одинаковой мере. Пометы на полях турской рукописи «Жизнеописания цезарей» Светония47 показывают, что каролингские читатели аналогичным образом пытались соотнести это сочинение с «Историей» Орозия и «Хроникой» Евсевия-Иеронима, однако из-за специфики содержания «Жизнеописаний» результат получился не слишком убедительным48.

fol. 39v: Bizantium primo condita a Pausania rege spartanorum (Византий впервые основан спартанским царем Павсанием). См.: Epitome IX, 1 [3]. Ср.: Oros. Hist. III.13.2; Eus.-Hier. Chr. II. Col. 363–364; Isid. Etim. XV. De civitatibus, 42. fol. 68v: Origo Tyriorum (происхождение тирийцев). См.: Epitome XVIII, 3 [2–3]; fol. 69r: Tyrii (тирийцы). См.: Epitome, XVIII, 4 [1]. Ср.: Isid. Etim. IX. De gentium vocabulis, 17.

fol. 96v: Unde origo et nomen Istriorum (происхождение народа и имени истийцев). См.: Epitome XXXII, 3 [13–15]. Ср.: Isid. Etim. IX. De gentium vocabulis, 83 и т.д.

46Строго говоря, самым ранним примером такой синхронизации можно считать «Хронику» Евсевия-Иеронима. Однако в каролингскую эпоху это, кажется, уже не осознавалось. Напротив, и «Хроника», и «История против язычников», написанные с широким привлечением материала античных авторов, рассматривались каролингскими учеными как тексты, по которым как раз и следовало сверять античное историописание.

47Paris, BN lat. 6115 (ок. 820 г., Тур). Значительная часть вопросов о маргиналиях на полях турской рукописи рассмотрена мной в: Сидоров А.И. Светоний и его каролингские читатели ...

48На полях турского Светония насчитывается около полутора сотен помет, главным образом, академического (эрудитского и дидактического) характера, которые были оставлены примерно двадцатью руками IX–XV вв. Причем больше девяноста помет приходится на «Жизнеописание Цезаря». Судя по маргиналиям, полностью сочинение Светония прочитали всего несколько человек. К трудам христианских историков, преимущественно к Орозию, восходит немногим больше двадцати маргиналий, сделанных совершенно бессистемно. Приведу лишь некоторые:

fol. 5v: Cesar omnem Galliam per novem annos subegit (Цезарь покорил всю Галлию за девять лет) – в тексте: «Вот что он совершил за девять лет своего командования. Всю Галлию, что лежит между Пиренейским хребтом, Альпами, Севенами и реками Роданом и Рейном, более 3200 миль в охвате, он

Сказанное выше позволяет лучше понять почти полное отсутствие маргиналий в собственно франкских текстах. Франкское (как и почти все раннесредневековое) историописание, полностью сформировавшееся уже в рамках христианской культуры, в такой работе не нуждалось. Разделы, посвященные древней истории, в значительной степени восходили к тому же Орозию или Евсевию-Иерониму, и каролингские читатели, кажется, хорошо это понимали. Потребности в установлении интертекстуальных связей у них не возникало, а повествование о позднейших временах естественным образом оказывалось за рамками подобной рефлексии.

Картина, изложенная выше, в общем и целом остается неизменной до конца Х в. Первые существенные изменения в читательских практиках мы обнаруживаем не ранее XI столетия и даже скорее второй его половины. С этого времени сначала робко,

целиком, за исключением лишь союзных или оказавших Риму услуги племен, обратил в провинцию и наложил на нее 40 млн ежегодного налога» (Caes. 25.1). Ср.: Oros. Hist. VI. 9.1;

Britanni quoque subiguN(tur?) (Британцы также подчинены) – в тексте: «он напал и на британцев, дотоле неизвестных, разбил их и потребовал выкупа и заложников» (Caes. 25.2). Ср.: Oros. Hist. VI. 9.2, 4–9;

Cesar ter adversus casus est expertus. In Britannia. Gallia. Germania (Цезарь трижды испытывал свои силы вопреки обстоятельствам. В Британии, Галлии, Германии) – в тексте: «Среди стольких успехов он только три раза потерпел неудачу: в Британии его флот был почти уничтожен бурей, в Галлии один из его легионов был разбит наголову при Герговии, в германской земле попали в засаду и погибли легаты Титурий и Аврункулей» (Caes. 25.2). Ср.: Oros. Hist. VI. 9. 4–5, 10.1.

fol. 8r: Cesar bis victus (Цезарь дважды побежден) – в тексте: «Цезарь сражался с замечательной удачей, не зная даже сомнительных успехов, за исключением лишь двух случаев: один раз при Диррахии, когда обращенный Помпеем в бегство, но не преследуемый, он воскликнул, что Помпей не умеет побеждать, и другой раз в последнем сраженье в Испании, когда, отчаявшись в победе, он уже помышлял о добровольной смерти» (Caes. 36). Ср.: Oros. Hist. VI. 15. 18–21;

de triumfi s Cesaris (о триумфах Цезаря) – в тексте: По окончании войны он отпраздновал пять триумфов: четыре за один месяц, но с промежутками, – после победы над Сципионом, и пятый – после победы над сыновьями Помпея (Caes. 37.1). Ср.: Oros. Hist. VI. 16. 6.

Сesar Egiptum Cleopatre tradit (Цезарь передает Египет Клеопатре).

N(ot)а providentiam Cesaris (отметь предусмотрительность Цезаря) – в тексте: «Победив, он отдал Египетское царство Клеопатре и ее младшему брату, не решаясь обратить его в провинцию, чтобы какой-нибудь предприимчивый наместник не смог опереться на нее для новых смут» (Caes. 35.1). Ср.: Oros. Hist. VI. 16. 2; Eus.-Hier. Chr. II. Col. 429–430.

а потом все более уверенно позднейшие читатели начинают дополнять исторические сочинения предшественников новой информацией, размещая ее непосредственно на полях или между строк. Речь идет почти исключительно о текстах, написанных раннесредневековыми историками, не входившими в обойму «классиков»49. Дополнения в трудах античных языческих писателей мне неизвестны вовсе. Произведения классических христианских авторов такой своеобразной правке также почти не подвергались. Редкое исключение являют собой пометы в упоминавшейся выше санктгалленской рукописи «Истории против язычников» Орозия.

Монастырские ученые, помимо уточнения и разъяснения латинского текста, уделяли много внимания этно-географическим аспектам повествования Орозия50. Каролингские эрудиты стремились актуализировать римскую картину мира и по возможности указывали, какие народы в настоящее время живут в тех или иных областях, упомянутых римским автором, а также приводили их современные названия. Особое внимание они уделяли территориям, находящимся в непосредственной близости от монастыря. Например, читатель IX в. поясняет, что Мезия теперь называется Болгарией (qui nunc Uulgaria), а Паннония Венгрией (qui nunc Ungria), что паннонцев следует именовать венграми, мезиев болгарами, нориков баварами и т.д. Эти уточнения были позаимствованы, так сказать, из реальной жизни.

Однако иные пометы непосредственно связаны с ученой традицией. Возле упоминания свевов тот же читатель IX в. отметил, что «они называются так по имени горы Свевус. Но тех, кто пришел из тех краев, сегодня зовут алеменнами, по имени озера Леман (Женевское озеро. – А.С.), области вокруг которого они завоевали»51. Это пояснение, несомненно, восходит к Исидору Севильскому52.

49Круг авторитетных текстов, составлявших основу исторических знаний образованного европейца на протяжении всего Средневековья, восходит к так называемому «списку Кассиодора» (ок. 560 г.). Изначально в него входили сочинения Иосифа Флавия, Орозия, Евсевия, Иеронима, Проспера Аквитанского и Марцеллина Комита, а также «Трехчастная история». Позднее к нему добавились исторические труды Исидора Севильского, Беды и Павла Диакона. Подробнее см.: Гене Б. Указ. соч. С. 344–346.

50Об этом подробнее см.: Lozovsky N. Op. cit. P. 340–346.

51A Sueuo monte circa quem habitant sic nominati. Sed et ab ipsis egressi Alemanni nunc vocantur a Lemanno videlicet laco cui propinqua armis subegerant (Р. 41а).

52Ср.: Isid. Etim. IX. De gentium vocabulis: (94) populi inhabitants iuxta Lemannum fluvium Alemanni vocantur; (98) Suevi putantur a monte Suevo, qui ab ortu initium Germaniae facit, cuius loca incoluerunt (S. Isidorus Hispalensis. Origines sive Etimologiae / Ed. W.W. Lindsay. Oxford, 1911).

Над фразой «скифы ответили (египетским) послам, что могущественнейший царь напрасно затеял против бедного народа войну»53, вписана следующая характеристика этого народа: «ведь скифы питаются лишь молоком и мясом. Они одеваются

вшкуры и имеют много оружия. Они более сильные на севере и более коварные на юге»54. Этот комментарий, наверняка позаимствованный у Юстина55, заслуживает особого внимания. Перед нами редкий, если не исключительный случай, когда сочинение авторитетного христианского историка комментируется, пусть и

вучебных целях, информацией, позаимствованной у языческого автора, а не наоборот. Данное обстоятельство могло отчасти объясняться тем, что в санктгалленской библиотеке до конца IX в. римское историописание было представлено только «Эпитомой Помпея Трога».

Вцелом, читательские пометы IX в. позволяют констатировать наличие своеобразной иерархии в отношении читателей к разным произведениям. На ее вершине находились труды христианских писателей, у подножия – сочинения язычников-римлян. Произведения франкских и – шире – «неклассических» раннесредневековых христианских историков располагались где-то посередине. Характер комментирования всех трех типов текстов, несомненно, был связан с их иерархической соподчиненностью.

Разумеется, представление о том, что оригинальный текст «неклассических» раннесредневековых писателей можно изменять, сокращая или переставляя его фрагменты, само по себе было не ново. Такого рода редакторская правка совсем не редкость в рукописях IX–X вв. Что касается дополнений (т.е. произвольного включения в оригинальный текст новой информации), то раньше Х в. они не прослеживаются. Более того, анализ рукописной традиции позволяет утверждать, что на протяжении примерно ста лет эти изменения не вносились непосредственно в старую рукопись, но планировались заранее и потом учитывались при создании новой рукописи. Во всяком случае, ни «черновики», ни какие-либо иные

53Oros. Hist. I.14.2: ad quae Schytae legatis responderunt stolide opulentissimum regem adversus inopes sumpsisse bellum.

54Quia Schytae non nisi lacte et carnibus vivunt. Pellibi teguntur, ferro habundant. Aquilo fortior meridies acutior (Р. 60).

55Ср.: Питаются они молоком и медом. Употребление шерсти и тканых одежд им неизвестно, хотя они и страдают от постоянных холодов; шкурами зверей они, однако, пользуются (Epitome II, 2 [8–9]); насколько в Скифии климат суровее, чем в Египте, настолько же и сами скифы более сильны и духом и телом (Epitome II, 1 [13]).

материалы, указывающие на подготовительную работу, до нас не дошли. Возможно, потому, что их сознательно уничтожали. В любом случае, в нашем распоряжении имеются только «готовые» рукописи. Изменения, порой весьма значительные, были в них не видны невооруженным глазом и оставались незаметными для читателей и – шире – для людей, не вовлеченных в процесс создания конкретного манускрипта.

Подобная практика могла объясняться следующим обстоятельством: только основной текст рукописи, фиксируемый исключительно визуально, воспринимался как «подлинный» и потому пользовался у раннесредневековой аудитории наибольшим доверием. Если локальные сообщества рассчитывали использовать то или иное сочинение в своих интересах и для реализации собственных задач (экономических, политических, юридических и пр.) путем внесения в него соответствующих изменений, они делали новую рукопись.

Приведу несколько примеров. В упомянутом выше сен-жер- менском кодексе второй половины XI в. (Paris, BN lat. 12 711) находится «Жизнеописание Людовика Благочестивого» Астронома (842–843 гг.). Оригинальный текст каролингского писателя изрядно подвергли ревизии. Редакторы полностью опустили главы 25–27, 30–31, 33–41, а также некоторые фрагменты глав 28–29, 32 и 42. В этом можно усмотреть желание избежать фактических повторов, и по возможности сохранить оригинальный материал, так как Vita соседствует с «Деяниями франков» Аймоина, повествующими примерно о тех же событиях. Однако это не все.

Поскольку кодекс составлял кто-то из монахов Сен-Жермен- де-Пре, который вдобавок имел доступ к монастырским архивам, он постарался максимально приспособить «Жизнеописание» к нуждам собственного монастыря. В рассказы о Карле Великом (гл. 4), Людовике Благочестивом (гл. 28) и Пипине Аквитанском (гл. 56) редактор вставил несколько фраз о том, как короли заботились об обители, и в доказательство привел несколько подлинных дипломов, подтверждавших пожалования земель и привилегий (fol. 126v–127v; 133v–134v; 141r–142r).

Характерно, что в довольно пространном сочинении Астронома монастырь Сен-Жермен ни разу не упомянут, а из всех его аббатов по имени назван только один – Хильдвин. Действительно, этот человек был очень влиятельной персоной в 820–840 гг., занимал пост королевского архикапеллана и управлял многими монастырями, включая Сен-Жермен. Однако в тексте «Жизнеописания» он фигурирует исключительно в качестве аббата Сен-Дени.

Данное обстоятельство не смутило редактора. Предваряя диплом Пипина, он сообщил, что именно Хильдвин убедил короля Аквитании возвратить обители владения, которых она была несправедливо лишена56. Между тем, у Астронома в качестве увещевателей Пипина названы император Людовик и анонимные святые мужи. Никаких конкретных церковных земель автор не упоминает. Как я уже сказал, создатели сен-жерменского кодекса предпочли заново переписать текст с учетом новых вставок.

За другим примером обратимся к суассонскому кодексу X в., в котором сохранилась единственная известная на сегодняшний день рукопись «Истории в четырех книгах» графа Нитхарда (841–843 гг.)57. Позднейший редактор, несомненно, связанный с монастырем Сен-Медард, сделал довольно значительную интерполяцию в рассказ о проезде Карла Лысого через Суассон в конце августа 841 г. (fol. 11ra)58. Отметим, что сам город упоминается Нитхардом лишь однажды. Итак, воспользовавшись прибытием короля, монахи Сен-Медарда якобы обратились к нему с просьбой поучаствовать в перенесении мощей святых в новую, хотя и не до конца отстроенную монастырскую церковь. Карл не только согласился принять участие в торжественной церемонии, но вдобавок еще подарил монастырю виллу Бернаха.

Можно предположить, что именно эта вставка (к слову, самое раннее дополнение, известное мне в исторических текстах) обеспечила известную сохранность рукописи на протяжении нескольких столетий. Более того, она постоянно привлекала внимание монахов Сен-Медарда и подверглась редакционной правке. Первый читатель-редактор в силу объективных обстоятельств, – физического наличия мощей, – мог упомянуть имена всего трех святых, Медарда, Себастьяна и Григория59. Однако в XI в. другой читатель уже существенно расширил список, добавив имена

56Nam Hilduinus ibi affuit abbas utpote sacri capellanus palatii conquerens de quibusdam praediis pertinentibus ad ecclesiam sancti parisiensis Germani sitis in Aquitania quae Pippinus rex eidem abstulerat ecclesiae (fol. 141r).

57Paris, BN lat. 9768 (X в., Сен-Медард). Помимо «Истории» Нитхарда (fol. 1r–18r) здесь также находятся «Анналы» Флодоарда (fol. 19v–46v). С оцифрованной рукописью можно ознакомиться по ссылке: http://gallica.bnf.fr/ ark:/12148/btv1b84238417.

58Эта «скрытая» вставка была выявлена Е. Мюллером. См.: Müller E. Die Nith- ard-Interpolation und die Urkundenund Legendenfälschungen im St. Medarduskloster bei Soisson // Neues Archiv. 1909. № 34. S. 681–722.

59О святых мощах монастыря Сен-Медард, времени их приобретения и составлении соответствующих житий подробнее см.: Müller E. Op. cit.; Saint-Médard: Trésors d’une abbaye royale. P., 1996. P. 61–62.