новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том третий. Кн. 4 продолжение, 5 Кн

щью усилившегося благодаря подкреплениям из Италии войска и со­ ставленной в Азии эскадры. Барба занял внутри страны Прусию на Олимпе и Никею, а Триарий — на побережье Апамею (прежняя Мирлея) и приморскую Прусию (прежде Киос). После этого решено было начать совместный поход на Никомедию против самого Митридата. Царь, не попытавшись даже вступить в бой, укрылся на своих кораб­ лях и отплыл на родину; но и это удалось ему лишь потому, что начальник римского флота Воконий, которому была поручена блока­ да Никомедии, прибыл слишком поздно. Правда, в пути царь занял благодаря измене значительный город Гераклею, но в этих водах шестьдесят его судов были потоплены, а остальные рассеяны бурей, и когда Митридат прибыл в Синоп, с ним почти никого не было. Наступление Митридата окончилось полным и отнюдь не почетным, по крайней мере для верховного руководителя, поражением понтийской армии и флота.

Теперь Лукулл в свою очередь перешел в наступление. Командо­ вание флотом было передано Триарию, и ему было поручено прежде всего заградить Геллеспонт и не пропускать возвращающиеся из Кри­ та и Испании понтийские суда. Котта занялся осадой Гераклеи, а труд­ ная задача снабжения была возложена на верных и энергичных галатских князей и на каппадокийского царя Ариобарзана. Сам Лукулл вступил осенью 681 г. в благодатный понтийский край, давно уже не знавший неприятельского нашествия. Митридат, решивший теперь ограничиться исключительно обороной, отступил, не дав сражения, от Синопы к Амису, а от Амиса — к Кабире (впоследствии Неокесарея, теперь Никсар) на реке Лике, притоке Ириса. Он довольствовал­ ся тем, что завлекал неприятеля все дальше в глубь страны и затруд­ нял его снабжение и сообщение. Лукулл быстро следовал за ним, оставив в стороне Синоп; он перешел Галис, старую границу римской власти, и начал осаду цветущих городов Амиса, Евпатории (на Ири­ се), Фемискиры (на реке Термодонте), пока, наконец, зима це поло­ жила конец переходам, но не блокаде городов. Солдаты Лукулла роп­ тали на безостановочное движение вперед, не позволявшее им пожи­ нать плоды их усилий, а также на продолжительные и тяжелые в суровое время года осадные операции. Но Лукулл не обращал внима­ ния на подобные жалобы; с наступлением весны 682 г. он тотчас же пошел дальше на Кабиру, оставив у Амиса два легиона под началь­ ством Луция Мурены. В течение зимы Митридат предпринимал но­ вые попытки побудить армянского великого царя принять участие в войне; попытки эти, как и прежде, были безрезультатны или же при­ вели к одним только пустым обещаниям. Еще меньше охоты вмеши­ ваться в это безнадежное дело обнаружили парфяне. Тем временем, главным образом путем вербовок среди скифов, понтийцы снова со­ брали у Кабиры значительную армию под начальством Диофанта и

Таксила. Римское войско, состоявшее лишь из трех легионов и значи­ тельно уступавшее понтийскому численностью своей конницы, ока­ залось вынужденным избегать по возможности сражения в откры­ том поле и достигло Кабиры непроходимыми тропинками не без тру­ да и потерь. Обе армии долго стояли друг против друга близ этого города. Борьба велась главным образом из-за снабжения, которое и у тех и у других было недостаточным. Митридат составил из ядра сво­ ей конницы и отборной пехоты летучий отряд под командованием Диофанта и Таксила, которому было поручено делать набеги между Ликом и Галисом и перехватывать римские транспорты припасов из Каппадокии. Однако Марк Фабий Адриан, военачальник из армии Лукулла, сопровождавший один из этих транспортов, не только раз­ бил наголову подстерегавший его в горном проходе отряд, который хотел напасть на него, но, получив подкрепление из лагеря, нанес такое поражение всей армии Диофанта и Таксила, что она совершен­ но распалась. Невознаградимой потерей для царя была гибель его конницы, на которую он возлагал все свои надежды. Как только он получил в Кабире эту страшную весть от первых беглецов с поля сра­ жения, — характерно, что это были сами разбитые генералы, — рань­ ше еще, чем Лукулл узнал о победе, Митридат приказал немедленно отступать.

Однако решение царя с быстротой молнии распространилось сре­ ди его ближайшего окружения; видя поспешные сборы доверенных лиц царя, солдаты были также охвачены паническим страхом. Никто не хотел уйти последним; знатные и незнатные метались, как испу­ ганная дичь, не слушаясь более никого, даже самого царя, который тоже был захвачен этой дикой суматохой. Узнав об этом смятении, Лукулл напал на понтийские полчища, которые дали себя перебить, почти не оказывая сопротивления. Если бы римские легионы сохра­ нили дисциплину и сумели бы умерить свою алчность к добыче, то едва ли от них ушел бы хоть один человек, и даже сам царь, без сомнения, был бы захвачен в плен. С трудом удалось Митридату с несколькими спутниками бежать через горы, в Коману (недалеко от Токата и истоков Ириса), однако римский отряд под начальством Марка Помпея вскоре прогнал его оттуда и преследовал до границы его цар­ ства, которую он перешел у Талавры в Малой Армении в сопровож­ дении всего лишь 2 тыс. всадников. В Армении Митридат нашел прйют, но не более (конец 682 г.). Тигран приказал, правда, воздавать своему беглецу-тестю царские почести, но не пригласил его даже к своему двору, а держал в отдаленной пограничной местности, где он находился в своего рода почетном заточении.

Римские войска наводнили все Понтийское царство и Малую Ар­ мению, и вся низменность до самого Трапезунда покорилась победи­ телю без сопротивления. Начальники царских сокровищниц также

сдались после некоторого колебания и выдали все хранившиеся там богатства. Так как женщины царского гарема, сестры царя и его мно­ гочисленные жены и наложницы, не могли бежать, то царь приказал одному из своих евнухов умертвить их всех в Фарнакее (Керасунт).

Упорное сопротивление оказывали лишь города. Правда, немно­ гочисленные города внутренней части страны — Кабира, Амасия, Евпатория — скоро были заняты римлянами, но крупные приморские города — Амис и Синопа в Понте, Амастрида в Пафлагонии, Тиос и понтийская Гераклея в Вифинии — оборонялись с мужеством отчая­ ния, отчасти воодушевленные привязанностью к царю и охраняемо­ му им греческому свободному городскому строю, а отчасти террори­ зированные шайками привезенных царем пиратов. Синопа и Герак­ лея отправляли даже суда против римлян, и синопская эскадра захва­ тила римскую флотилию, которая везла с Таврического полуострова хлеб для армии Лукулла. Гераклея пала лишь после двухгодичной осады, после того как римский флот отрезал сообщения этого города с греческими городами на Таврическом полуострове и среди гарнизо­ на возникла измена. Когда Амис не мог уже больше сопротивляться, гарнизон его поджег город и под прикрытием пожара сел на свои суда. В Синопе, обороной которой руководили смелый капитан пира­ тов Селевк и царский евнух Бакхид, гарнизон перед своим уходом разграбил дома и поджег суда, которые он не мог увести; хотя ббльшая часть защитников города и успела сесть на суда, Лукулл все же умер­ твил здесь около 8 тыс. корсаров. Осада этих городов, продолжавша­ яся больше двух лет после битвы под Кабирой, с 682 по 684 г., была по большей части поручена Лукуллом подчиненным ему военачаль­ никам, между тем как сам он занимался урегулированием положения

впровинции Азии, нуждавшегося в коренной реформе, которая и была произведена. Как ни любопытно с исторической точки зрения упор­ ное сопротивление понтийских торговых городов победоносным рим­ лянам, все же на первых пррах результаты были ничтожны и дело Митрадата было проиграно. Армянский великий царь, по крайней мере

вданное время, нисколько не намеревался водворить его обратно в его царство. Римская эмиграция в Азии потеряла вследствие уничто­ жения эгейского флота лучших своих людей; многие из оставшихся, как, например, способные полководцы Луций Магий и Луций Фанний, заключили мир с Лукуллом, а со смертью Сертория, погибшего

вгод сражения под Кабирой, исчезла последняя надежда эмиграции. Собственные вооруженные силы Митридата были совершенно раз­ громлены, и одна за другой рушились и остальные опоры его могу­ щества: Триарий напал у острова Тенедоса на возвращавшиеся с Кри­ та и из Испании эскадры, состоявшие из 70 судов, и уничтожил их; даже сын Митридата Махар, наместник Боспорского царства, изме­ нил отцу и в качестве самостоятельного князя Херсонеса Таврическо­

го заключил с римлянами отдельный договор о мире и дружбе (684). Сам же царь после далеко не славного сопротивления находился в далеком армянском горном замке как беглец из своего царства и по­ чти пленник своего зятя. Хотя шайки корсаров держались еще на Крите, а беглецы из Амиса и Синопа укрывались на труднодоступ­ ном восточном берегу Черного моря, у санегов и лазов, искусное ко­ мандование и разумная умеренность Лукулла, который удовлетворял справедливые жалобы провинциалов и назначал раскаявшихся эмиг­ рантов офицерами в свою армию, — все это со сравнительно неболь­ шими жертвами привело к освобождению Малой Азии от врага и унич­ тожению Понтийского царства, так что оно могло быть превращено из зависимого государства в римскую провинцию. Ожидавшаяся ко­ миссия сената должна была вместе с главнокомандующим устано­ вить новую провинциальную организацию.

Однако отношения с Арменией не были еще урегулированы. Мы уже говорили о том, что объявление Римом войны Тиграну было бы вполне обоснованным и даже требовалось обстоятельствами. Лукулл, ближе знакомый с делами и обладавший большей широтой взгляда, чем римский сенат, ясно понимал необходимость отодвинуть Арме­ нию за Тигр и восстановить утраченное Римом господство на Среди­ земном море. В руководстве азиатскими делами он проявил себя до­ стойным преемником своего учителя и друга Суллы. Эллинофил, каких немного было среди современных ему римлян, он не был рав­ нодушен к обязательству, принятому на себя Римом вместе с насле­ дием Александра: служить щитом и мечом греков на Востоке. Конеч­ но, на Лукулла могли повлиять и убеждения личного характера: же­ лание заслужить лавры и по ту сторону Евфрата, обида на армянско­ го царя, опустившего в письме к нему титул императора, но было бы несправедливо объяснить мелочными и эгоистическими мотивами поступки, вполне объяснимые законными побуждениями. Но нечего было ожидать, чтобы боязливая, ленивая, плохо осведомленная и прежде всего постоянно нуждавшаяся в денежных средствах прави­ тельственная коллегия, не будучи к этому непосредственно вынужде­ на, взяла на себя инициативу такой сложной и дорогостоящей экспе­ диции. Около 682 г. законные представители династии Селевкидов, Антиох, по прозвищу Азиат, и его брат, отправились, побуждаемые благоприятным оборотом понтийской войны, в Рим, чтобы добиться римского вмешательства в Сирии, а вместе с тем и признания их при­ тязаний на египетское наследство. Хотя последнее требование и не могло быть удовлетворено, но нельзя было найти более удобного момента и повода, для того чтобы начать давно уже ставшую необхо­ димой войну против Тиграна. Однако сенат, признав обоих принцев законными царями Сирии, не мог все же решиться отдать приказ о вооруженном вмешательстве. Для того чтобы использовать благопри­

ка множество телег и верблюдов; не любили его и за его утонченное аристократическое обращение, за греческие манеры и за склонность устраиваться удобно и роскошно, где это только было возможно. В нем не было ни следа того обаяния, которое создает личную связь между полководцем и солдатами. К тому же большая часть лучших его солдат имела все основания жаловаться на непомерное продление срока их службы. Двумя лучшими его легионами были те, которые в 668 г. Флакк и Фимбрия привели на Восток; и несмотря на то что недавно, после сражения под Кабирой, им было обещано заслужен­ ное тринадцатью походами увольнение из армии, Лукулл повел их теперь за Евфрат, навстречу новой войне, размеров и исхода которой невозможно было предвидеть, — казалось, что с победителями под Кабирой хотели поступить хуже, чем с побежденными при Каннах. Было действительно более чем смело при такой слабости и плохом настроении войска начинать самому и, строго говоря, противозакон­ но, поход в далекую и незнакомую страну, полную бурных потоков и покрытых снегом гор и делавшую опасным всякое легкомысленное нападение уже благодаря одному своему громадному протяжению. В Риме неоднократно и не без основания выражали порицание Лукуллу за его образ действий; но при этом не следовало бы умалчивать о том, что смелое выступление полководца было вызвано прежде всего неспособностью правительства, что если не оправдывало, то все же извиняло его.

Уже миссия Аппия Клавдия имела целью не только создать дип­ ломатический повод для войны, но и склонить в первую очередь кня­ зей и города Сирии к восстанию против армянского царя. Открытое нападение последовало весной 685 г. В течение зимы каппадокийский царь тайком приготовил транспортные суда, на которых римляне переправились через Евфрат у Мелитены, чтобы двинуться затем даль­ ше, через Тавр, к Тигру. Перейдя Тигр близ Амида (Диарбекр), Лу­ кулл направился к дороге, соединявшей построенную на южной гра­ нице Армении вторую столицу, Тигранокерту*, со старой резиденци­ ей Артаксатой. «Царь царей», недавно возвратившийся из Сирии, от­ ложив пока ввиду осложнений с римлянами осуществление своих за­ воевательных планов на Средиземном море, находился возле Тигранокерты. Он составлял план нападения на римскую Малую Азию че­

*Захау (<Sachau, Ueber die Lage vonTigranokerta, Abh. der Berliner Akademie, 1880), исследовавший этот вопрос на месте, доказал, что Тигранокерта находилась в окрестностях Мардина, приблизительно в двух днях пути

кзападу от Низибиса, но предложенное им точное определение место­ нахождения этого города остается еще спорным. Зато против его изло­ жения похода Лукулла говорит то обстоятельство, что по маршруту, принимаемому им, не может быть речи о переходе через Тигр.

рез Киликию и Ликаонию и рассуждал о том, очистят ли римляне Азию немедленно или же дадут ему предварительно сражение гденибудь возле Эфеса, когда ему было доставлено известие о прибли­ жении Лукулла, который грозил отрезать ему сообщение с Артаксатой. Тигран велел удавить гонца, но тягостная действительность ос­ тавалось неизменной, и ему пришлось оставить новую столицу и от­ правиться во внутреннюю Армению, чтобы подготовиться здесь к вой­ не с Римом, что до тех пор не было сделано. Митробарзан должен был сдерживать тем временем римлян имевшимися налицо войска­ ми и наскоро созванными соседними кочевыми племенами. Но ар­ мия Митробарзана была рассеяна римским авангардом, а арабы — отрядом под начальством Секстилия. Лукулл вышел на дорогу, вед­ шую из Тигранокерты в Артаксату, и, в то время как на правом бере­ гу Тигра римский отряд преследовал отступающего на север царя, Лукулл перешел на левый берег и подошел к Тигранокерте.

Непрестанный град стрел, которыми осажденные осыпали римс­ кое войско, и поджог осадных машин нефтью посвятили здесь рим­ лян в новые опасности иранской войны; храбрый комендант Манкей удержал город, пока, наконец, на выручку столицы не пришла через северо-восточные горные проходы большая царская армия, набран­ ная во всех частях обширного царства и в прилегающих доступных армянским вербовщикам областях. Испытанный в войнах Митридата Таксил советовал избегать сражения и, окружив небольшое римское войско конницей, взять его измором. Но когда царь увидел, что рим­ ский полководец, решившийся дать бой, не снимая для этого осады, выступает с 10 тыс. человек против в 20 раз сильнейшего противника и дерзко переходит через реку, разделявшую оба войска; когда он смотрел, с одной стороны, на этот маленький отряд, «слишком боль­ шой для посольства, но слишком ничтожный для войска», а с другой стороны, на свои неисчислимые полчища, в которых народы с бере­ гов Черного и Каспийского морей встречались с народами Средизем­ номорья и Персидского залива, причем лишь одни закованные в же­ лезо всадники с копьями были многочисленнее всего войска Лукул­ ла, а в обученной по-римски пехоте также не было недостатка, — он решился немедленно принять предлагаемое противником сражение. Но пока армяне строились для боя, острый взор Лукулла заметил, что они упустили занять высоту, господствовавшую над позициями их конницы; он быстро двинулся с двумя когортами, чтобы занять ее, между тем как его немногочисленная конница фланговой атакой отвлекала внимание неприятеля от этого движения, а как только он достиг высоты, он повел свой небольшой отряд в тыл вражеской кон­ ницы. Она была совершенно рассеяна и бросилась на не совсем еще построившуюся пехоту, которая разбежалась, не вступив даже в бой. Сообщение победителя, что пали 100 тыс. армян и пятеро римлян и

что царь, сбросив тюрбан и диадему, неузнанный скрылся с несколь­ кими всадниками, было выдержано в стиле его учителя Суллы, но тем не менее победа, одержанная 6 октября 685 г. под Тигранокертой, остается одной из самых результативных и блестящих в славной военной истории Рима.

Все области к югу от Тигра, отнятые у парфян или сирийцев!, были стратегически потеряны для Армении и по большей части не­ медленно перешли во владение победителей. Начало положила сама вновь построенная вторая столица. Многочисленные принудительно поселенные в вей греки восстали против армянского гарнизона и от­ крыли римскому войску ворота города, который был отдан солдатам на разграбление. Этот город был создан для новой великой державы н был уничтожен победителем вместе с ней. Армянский сатрап Магадат вывел уже из Киликии и Сирин все войска, чтобы усилить ар­ мию, набранную ддя выручки Тигранокерты. Лукулл вступил в Коммагену, самую северную область Сирии, и взял приступом ее глав­ ный город Самосату; до собственно Сирии он не дошел, но от династов и общин до самого Красного моря, от эллинов, сирийцев, иудеев, арабов приходили к римлянам послы приветствовать нового власте­ лина. Даже киязь Кордуэны, области, находившейся к востоку от Тигранокерты, подчинился Риму; во зато в Низибисе, а значит и в Месопотамии, утвердился брат Тиграна Гура. Лукулл выступал по­ всюду как покровитель эллинских государей и общин; в Коммагене он посадил на престол одного из принцев Селевкидова дома, Анти­ оха; Антиоха Азиата, вернувшегося после ухода армян в Антиохию, он признал сирийским царем; всех принудительно поселенных в Тигранокерте он отпустил на родину. Неисчислимые запасы к сокровища Тиграна — хлеба захвачено было 30 млн медимнов, денег в одной лишь Тигранокерте — 8 тыс. талантов — дали Лукуллу возможность покрыть военные расходы, не обременяя государственной казны, и выдать каждому из своих солдат, помимо обильного снабжения, воз­ награждение в 800 денариев.

«Царь царей» был глубоко унижен. Эго был слабохарактерный человек, высокомерный в удаче, впадавший в уныние при неудаче. Не вмешайся старый Митридат, между Тиграном и Лукуллом, веро ятно, состоялось бы соглашение, на которое армянский царь имел все основания пойти ценой значительных жертв, а Лукулл — на сносных условиях. Митридат не принимал участия в боях под Тигранокертой. Освобожденный после 20-месячного заключения в середине 684 г. вследствие конфликта, возникшего между армянским царем и рим­ лянами, он был послан с 10 тыс. армянских всадников в свое прежнее царство, чтобы угрожать сообщениям противника. Не успев еще здесь ничего сделать, он был вызван обратно, когда Тигран собирал все свои войска на выручку новой столицы, но, подойдя к Тигранокерте,

он встретил уже бежавшие с поля сражения полчища. Все — от царя до простого солдата — считали, что все потеряно. Если бы Тигран заключил теперь мир, для Митридата не только была бы утрачена последняя надежда на возвращение в свое царство, но выдача его, несомненно, была бы первым условием мира, и Тигран, конечно, поступил бы с ним не иначе, чем некогда Бокх с Югуртой. Поэтому Митридат приложил все усилия, чтобы воспрепятствовать такому обороту событий и склонить армянский двор к продолжению войны, в которой он не мог ничего потерять, но мог все выиграть; а при этом дворе бежавший из своего царства и лишенный престола старик обла­ дал немалым влиянием. Это был еще стройный и сильный человек, несмотря на свои 60 лет вскакивавший на коня в полном вооружении, умевший постоять за себя в рукопашном бою наряду с лучшими бой­ цами. Дух его, казалось, был закален годами и судьбой; если в пре­ жние времена он посылал вперед своих полководцев, не принимая непосредственного участия в войне, то теперь, в старости, он сам ко­ мандовал и лично принимал участие в бою. Пережив в течение своего пятидесятилетнего царствования столько перемен счастья, он считал, что дело армянского царя отнюдь не потеряно вследствие поражения под Тигранокертой и что, более того, положение Лукулла очень зат­ руднительно, а если не будет сейчас заключен мир и война будет вес­ тись более разумно, оно даже станет в высшей степени опасным.

Умудренный опытом старик, годившийся почти в отцы армянс­ кому царю и имевший теперь возможность оказывать на него личное воздействие, подчинил себе этого слабого человека своей энергией и добился того, что Тигран не только решил продолжать войну, но и поручил политическое и военное руководство ею ему самому. Война должна была теперь стать из войны правительств национально-азиат­ ской войной — цари и народы Азии объединяются против могуще­ ственного и высокомерного Запада. Были сделаны величайшие уси­ лия, чтобы примирить армян с парфянами и склонить их к совмест­ ной борьбе против Рима. По предложению Митридата, Тигран выра­ зил готовность возвратить Арсакиду Фраату, по прозвищу «Бог» (цар­ ствовал с 684 г.), завоеванные армянами области Месопотамию, Адиабену, «Большие долины» и заключить с ним договор о дружбе и со­ юзе. Но после того, что произошло, это предложение едва ли могло рассчитывать на благоприятный прием; Фраат предпочел обеспечить себе границу по Евфрату соглашением с римлянами, а не с армянами и наблюдать со стороны, как будут уничтожать друг друга ненавист­ ные соседи и неудобные иноземцы. У народов Востока Митридат имел больший успех, чем у царей. Нетрудно было изобразить эту войну национальной борьбой. Востока с Западом, потому что такой она и была. Отлично можно было превратить ее и в религиозную войну, распространяя слухи, что целью лукуллова похода является овладе­

^91

ние персидским храмом Нанеи, или Анаиты, в Элимаиде (нынешний Луристан), наиболее почитаемым и богатым святилищем евфратских стран*.

Толпами стекались отовсюду азиаты под знамена царей, призвав­ ших их к защите Востока и его богов от безбожных чужеземцев. Но опыт показал, что простое скопление огромных полчищ не только безрезультатно, но делает также негодными действительно выносли­ вые и боеспособные войска, к которым они присоединяются, вовле­ кая их в общее поражение. Митридат стремился прежде всего подго­ товить тот род войска, в котором Запад был наиболее слаб, а азиаты наиболее сильны, — конницу; она составляла половину вновь создан­ ной им армии. Для службы в пехоте он тщательно выбирал из массы взятых или добровольно явившихся рекрутов наиболее пригодных людей и поручал их обучение своим понтийским офицерам. Однако значительная армия, вскоре стоявшая опять под знаменами армянс­ кого царя, назначалась не для того, чтобы померяться с римскими ветеранами на первом удобном поле сражения, а должна была огра­ ничиться обороной и партизанской войной. Уже во время последнего похода в своем царстве Митридат постоянно отступал, избегая сраже­ ния; и на этот раз была принята подобная тактика, а театром войны была избрана собственно Армения, наследственное владение Тигра­ на; неприятель еще не коснулся этой области, а по своим природным условиям и благодаря патриотизму своего населения она отлично го­ дилась для такой войны.

Положение Лукулла к началу 686 г. было затруднительно и еже­ дневно становилось все опаснее. Несмотря на его блестящие победы, в Риме вовсе не были им довольны. Сенат был оскорблен его само­ вольным образом действий; партия капиталистов, интересы которой были чувствительно задеты Лукуллом, пускала в ход все средства интриги и подкупа, чтобы добиться его отозвания. Римский форум ежедневно оглашался справедливыми и несправедливыми жалобами на безумно смелого, корыстолюбивого полководца, плохого римля­ нина и изменника. Вняв отчасти жалобам по поводу объединения в руках подобного человека столь безграничной власти — двух орди­ нарных наместничеств и важного чрезвычайного командования, — сенат назначил в провинцию Азию одного из преторов, в провинцию

*Цицерон (De imp. Pomp., 9, 23) едва ли имеет в виду что-либо другое, кроме богатого храма в Элимаиде, куда регулярно направлялись гра­ бительские походы сирийских и парфянских царей (Strabo, 16, 744; Polyb., 31, II; 1. Маккав, 6 и др.); вероятно, что он говорит именно об этом, известнейшем из всех; во всяком случае здесь не может быть речи о храме в Комане и вообще о каком-либо святилище в Понтийском царстве.