новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том третий. Кн. 4 продолжение, 5 Кн
..pdfчто касалось внутреннего управления, а вообще зависели то в более мягкой, то в более строгой форме от римского правительства и его проконсулов, так же как раньше от великого царя и его сатрапов.
Первое место среди этих зависимых династов, по крайней мере по рангу, занимал царь Каппадокии; владения его были расширены до самого Евфрата еще Лукуллом, пожаловавшим ему Мелитену (воз ле Малатии), а затем и Помпеем, отдавшим ему на западной границе некоторые отрезанные от Киликии округа, от Кастабалы до Дербы близ Икония, а на восточной границе — назначавшуюся сперва для армянского принца Тиграна область Софену на левом берегу Евфра та, против Мелитены, так что важнейшая переправа через Евфрат была целиком в руках этого государя.
Небольшая область Коммагена, между Сирией и Каппадокией, со столичным городом Самосата (Самосат) осталась в качестве зави симого царства за упомянутым уже Селевкидом Антиохом*; ему же были отданы важная крепость Селевкия (близ Бираджика), господ ствовавшая над южной переправой через Евфрат, а также полоса зем ли на левом берегу Евфрата. Таким образом, было предусмотрено, чтобы две важнейшие переправы через Евфрат и противолежащие территории на восточном берегу его находились в руках двух вполне зависимых от Рима династов.
Наряду с царями Каппадокии и Коммагены, но далеко превосхо дя их действительной мощью, в Малой Азии господствовал еще но вый царь, Дейотар. Один из тетрархов жившего в окрестностях Пессинунта кельтского племени толистобогов, призванный Лукуллом и Помпеем вместе с прочими мелкими римскими клиентами в ряды армии, Дейотар, в противоположность бессильным восточным влас тителям, столь блестяще доказал в этих походах свою преданность и энергию, что римские полководцы присоединили под названием Ма лоармянского царства к его галатскому наследию и к его владениям в богатой области между Амисом и устьем Галиса восточную половину прежнего Понтийского царства с портовыми городами Фарнакией и Трапезундом и Понтийскую Армению вплоть до колхидской и вели коармянской границы. Вскоре он увеличил свои и без того значитель ные владения присоединением области кельтов, трокмеров, власти телей которых он вытеснил. Таким образом, незначительный вассал стал одним из могущественнейших династов Малой Азии, которому могла быть доверена охрана важного участка римской границы.
*Тот факт, что этот Антиох вел якобы войну с Помпеем (Appian, Mithr., 106, 117), трудно согласовать с договором, заключенным им с Лукул лом (Dio, 36, 4) и с его беспрепятственным пребыванием у власти; повидимому, война эта выдумана только на том основании, что Антиох Коммагенский числился среди покоренных Помпеем царей.
153
Вассалами меньшего значения были остальные многочисленные галатские тетрархи, один из которых, трокмерский князь Богодиатар, получил от Помпея в награду за храбрость, проявленную в войне с Митридатом, бывший понтийский пограничный город Митридатион; далее, к ним относятся: пафлагонский царь Аттал, ведший свой род от древнего правящего дома Пилеменидов; Аристарх и другие мел кие владетели в Колхиде; Таркондимот, властвовавший в долинах Амана,в восточной Киликии; Птолемей, сын Меннея, продолжавший господствовать в Халкисе на Ливане; набатейский царь Арет в каче стве повелителя Дамаска; наконец, арабские эмиры в областях по обо им берегам Евфрата — Абгар в Осроэне, которого римляне всячески старались вовлечь в свою сферу интересов, чтобы воспользоваться им как форпостом против парфян, Сампсикерам в Эмесе, Алхавдоний, повелитель рамбеев, эмир Бостры.
Сюда следует отнести также владык духовного сана, которые на Востоке часто повелевали целыми областями; римляне благоразумно воздерживались поколебать столь прочный на этой родине фанатиз ма авторитет их или хотя бы только изъять сокровища из храмов. Таковы были верховный жрец богини-матери в Пессинунте; два пер восвященника богини Ма в каппадокийской Комане (на верхнем Са росе) и в одноименном понтийском городе (Гюменек возле Токата); оба они в своем крае уступали могуществом одному только царю и даже в гораздо более позднее время имели обширные владения с соб ственной юрисдикцией и по 6 тыс. храмовых рабов; первосвященни ком в Комане Понтийской Помпей назначил Архелая, сына носивше го то же имя полководца, перешедшего от Митридата к римлянам. К числу духовных владык относились также верховный жрец Зевса Веназийского в каппадокийском округе Моримена, доходы которого равнялись 15 талантам в год; «первосвященник и повелитель» той об ласти суровой Киликии, где Тевкр, сын Аякса, построил храм Зевса, управление которым перешло по наследству к его потомкам; «перво священник и народный вождь» евреев, которого Помпей, после того как он снес стены столицы и царские сокровищницы и крепости в стране, снова поставил во главе народа, сделав ему строгое предуп реждение о необходимости соблюдать мир и отказаться от стремле ния к завоеваниям.
Рядом с этими светскими и духовными владетелями находились городские общины, которые были отчасти организованы в крупйые союзы, пользовавшиеся относительной самостоятельностью, как, на пример, благоустроенный и не принимавший никогда участия в пред приятиях пиратов союз 23 ликийских городов; с другой стороны, мно гочисленные разрозненные общины, даже те их них, которым было гарантировано самоуправление, фактически находились в полной за висимости от римских наместников.
Римляне поняли, что, являясь представителями эллинизма и при няв на себя задачу охранять и расширять границы царства Александра на Востоке, они должны были прежде всего заботиться о развитии городской жизни, так как если города всюду являются носителями культуры, то антагонизм между Востоком и Западом особенно силь но сказался в противоречии между восточной военно-деспотической феодальной иерархией и эллино-италийским промышленно-торговым городским бытом. Как ни мало стремились вообще Помпей и Лу кулл к нивелировке всех отношений на Востоке и как ни был склонен Помпей критиковать и изменять в частностях распоряжения своего предшественника, оба они сходились в признании необходимости со действовать подъему городской жизни в Малой Азии и Сирии. Вла дения Кизика, энергичная оборона которого остановила первое на ступление Митридата в последнюю войну, были значительно расши рены Лукуллом. Понтийской Гераклее были возвращены ее террито рия и порты, несмотря на то что она упорно сопротивлялась римля нам, и варварское обращение Котты с этим несчастным городом выз вало резкое порицание в сенате. Лукулл глубоко и искренно сожалел о том, что судьба лишила его счастья спасти Синоп и Амис от разру шения понтийскими и римскими солдатами; он сделал, по крайней мере, все, что мог, чтобы восстановить эти города, расширил их тер риторию, снова заселил их частью прежними жителями, толпами воз вращавшимися по его приглашению на любимую родину, частью но выми колонистами эллинского происхождения и заботился также о восстановлении разрушенных зданий. Помпей принимал меры в том же направлении, но в еще большем масштабе. После победы над пи ратами он, вместо того чтобы, по примеру своих предшественни ков, казнить пленных, число которых превышало 20 тыс., поселил их частью в опустевших городах киликийской равнины, как Маллое, Адана, Эпифания, и особенно в Солах, получивших с тех пор назва ние города Помпея (Помпейополь), частью — в Димах, в Ахайе и даже в Таренте. Эта колонизация страны пиратами многими осуждалась*, так как она в известной степени назначала как бы награду за преступ ления; в действительности же мероприятие это было вполне правиль но как с политической, так и с нравственной точки зрения, ибо в усло виях того времени пиратство было несколько отлично от разбоя, и с пленными пиратами по справедливости следовало поступать по воен ным законам.
*К этому и относится, по-видимому, упрек Цицерона: «pirates immunes hebemus, socios vectigales» (De off., 3, 12, 49), поскольку эти колонии пиратов были, должно быть, освобождены Помпеем от обложения, между тем как известно, что зависимые от Рима провинциальные об щины были обычно обязаны платить налоги.
Но прежде всего Помпей заботился о развитии городской жизни в новых римских провинциях. Мы указывали уже, как бедно было городами Понтийское царство; в большинстве округов Каппадокии даже спустя столетие не было городов, а существовали только гор ные крепости, служившие убежищем для земледельческого населе ния во время войны; то же самое было, вероятно, в эту пору и во всей восточной части Малой Азии, если не считать редких греческих коло ний на побережье. Число городов, основанных Помпеем в этих стра нах, включая и киликийские поселения, равнялось, как сообщают ис точники, тридцати девяти, причем многие из них достигли высокой степени процветания. Важнейшими из этих городов в бывшем Понтийском царстве были: Никополь, «город победы», основанный на том месте, где Митридат потерпел последнее, решительное пораже ние, — лучший памятник богатому трофеями полководцу; Мегалополь (впоследствии Себастия, ныне Сивас), названный так по прозви щу Помпея Великого и расположенный на границе Каппадокии и Малой Армении; Зиела, где произошло несчастное для римлян сра жение, — это поселение, возникшее вокруг находившегося там храма Анаиты и принадлежавшее до той поры верховному жрецу ее, полу чило от Помпея городское устройство и права; Диополь, прежняя Кабира, позднейшая Неокесария (Никсар), где также происходила одна из битв в минувшую войну; Магнополь, или Помпейополь, прежняя Евпатория, при слиянии Лика с Ирисом, первоначально построенная Митридатом, но разрушенная им за переход на сторону римлян; на конец, Неаполь, бывший Фаземон, между Амасией и Галисом. Осно вание большинства этих городов не было делом пришедших из дале ких стран колонистов, а результатом сноса деревень и поселения их жителей за вновь построенными городскими стенами; только в Нико поле Помпей поселил инвалидов и пожилых солдат из своей армии, предпочитавших немедленно создать себе здесь родной очаг, вместо того чтобы искать его позднее в Италии. Но и в других местах возни кали по мановению властелина новые центры эллинской цивилиза ции. В Пафлагонии третий Помпейополь был построен на том месте, где войско Митридата одержало в 666 г. большую победу над вифинянами. В Каппадокии, пострадавшей от войны едва ли не больше, чем какая-либо другая область, Помпеем были восстановлены рези денция Мазака (позднее Кесария, нынешняя Кейсарие) и семь других поселений, и все они получили городские учреждения. В Киликии и Келесирии насчитывалось 20 основанных Помпеем городов. В остав ленных иудеями округах по приказанию Помпея восстала из разва лин Гадара в Декаполе и был вновь построен город Селевкида. Боль шая часть государственных земель на азиатском материке была, оче видно, использована Помпеем для этих новых поселений, между тем как на Крите, о котором он либо мало, либо вовсе не заботился, рим
156 Ш*
ские государственные владения по-прежнему оставались довольно обширными.
Не меньшее внимание, чем основанию новых городов, уделял Помпей делу устройства и поднятия существующих уже общин. Уко ренившиеся злоупотребления и захваты были по возможности устра нены, подробные, заботливо составленные для каждой отдельной области положения регулировали все частности их городского строя. Ряду крупнейших городов были предоставлены новые привилегии; автономию получили Антиохия на Оронте, самый значительный го род римской Азии, лишь немногим уступавший египетской Алексан дрии и городу Селевкии в Парфянском царстве, этому античному Баг даду; далее, соседний с Антиохией город Селевкия Пиерийская, на гражденная таким образом за свое мужественное сопротивление Тиг рану; затем Газа и все вообще города, освобожденные от иудейского господства; Митилена в Передней Азии, Фанагория на Черном море.
Таким образом, было завершено созидание Римского государства в Азии, живо напоминающее своими ленными царями и вассалами, своими жрецами, облеченными царской властью, и целым рядом сво бодных и полусвободных городов Священную Римскую империю гер манской нации. В нем не было ничего чудесного ни по преодоленным трудностям, ни по достигнутым результатам, несмотря на все гром кие слова, которые в Риме аристократия расточала в пользу Лукулла, а шумная толпа — во славу Помпея. В особенности Помпей давал себя чествовать и сам себя восхвалял таким образом, что его можно было счесть еще более недалеким, чем он был на самом деле. Если Митилена соорудила ему памятник как своему основателю и освобо дителю, как тому, кто покончил с войнами, раздиравшими весь мир на суше и на море, то подобные почести не были, может быть, чрез мерны по отношению к победителю пиратов и государств Востока. Но римляне превзошли на этот раз греков. В триумфальных надпи сях Помпея говорилось о 12 млн покоренных душ и 1 358 завоеван ных городах и замках — казалось, что количество должно было заме нить качество, — и круг его побед раздвигался от Меотиды до Кас пийского, а отсюда до Красного моря, причем он никогда не видал ни одного из этих трех морей; кроме того, если он и не говорил этого прямо, то все же давал толпе повод думать, что присоединение Си рии, которое нисколько не было геройским подвигом, отдаст римс кой державе весь Восток вплоть до Бактрии и Индии, — в такой ту манной дали исчезала в его сообщениях пограничная линия его вос точных завоеваний. Демократическое раболепие, всегда успешно со перничающее с придворным, охотно поддавалось этому безвкусному обману. Ему недостаточно было пышного триумфального шествия, проследовавшего 28 и 29 сентября 693 г., в 46-ю годовщину дня рож дения Помпея Великого, по улицам Рима и украшенного, не говоря
°т 157
уже о всякого рода драгоценностях, знаками царского достоинства Митридата и присутствием детей трех могущественнейших царей Азии — Митридата, Тиграна и Фраата. Римляне наградили царскими почестями своего полководца, победившего 22 царя, и поднесли ему золотой венок и знаки достоинства пожизненной магистратуры. На вычеканенных в честь Помпея монетах изображен земной шар среди тройных лавров, принесенных из трех частей света, а над ним парит золотой венец, которым римский народ почтил победителя Африки, Испании и Азии. Неудивительно, что при таких ребяческих чествова ниях раздавались голоса и в противоположном духе. В аристократи ческом римском обществе утверждали, что действительная заслуга покорения Востока принадлежит Лукуллу и что Помпей отправился в Азию лишь для того, чтобы вытеснить Лукулла и украсить свое чело лаврами, добытыми чужой рукой. И то и другое было ложно; не Пом пей, а Глабрион был послан в Азию, чтобы сменить Лукулла, и, как ни храбро сражался Лукулл, однако, когда Помпей принял на себя верховное командование, римляне утратили уже все свои прежние завоевания и не владели ни одной пядью понтийской земли. Более попадали в цель насмешки римлян, не преминувших придать могу щественному победителю вселенной в качестве клички имена поко ренных им великих держав и называвших его то «победителем Сале ма», то «эмиром» («арабарх»), то «римским Сампсикерамом». Но бес пристрастная оценка не может согласиться ни с указанными преуве личениями, ни с этими насмешками. Лукулл и Помпей, покоряя Азию и создавая в ней порядок, не проявили себя ни героями, ни созидате лями царств, а лишь проницательными и энергичными полководца ми и наместниками. В качестве главнокомандующего Лукулл обна ружил незаурядные дарования и граничившую с отвагой самоуверен ность, а Помпей — понимание военной обстановки и редкую осто рожность, и едва ли какой-либо другой генерал при таких военных силах и таком независимом положении действовал с такой осмотри тельностью, как Помпей на Востоке. Блестящие задачи как бы сами собой представлялись ему со всех сторон: он мог бы двинуться к Боспору Киммерийскому и Красному морю; у него были поводы к объяв лению войны парфянам; восставшие области Египта приглашали его свергнуть с престола непризнанного Римом царя Птолемея и привес ти в исполнение завещание Александра. Но Помпей не пошел ни в Пантикапей, ни в Петру, ни в Ктесифон, ни в Александрию, — Он срывал повсюду лишь те цветы, которые сами падали в его руки. Равным образом, он вступал во все свои сражения как на суше, так и на море, только обеспечив себе подавляющее превосходство сил. Если бы эта умеренность вытекала из строгого соблюдения данных ему инструкций, как утверждал Помпей, или даже из того убеждения, что римские завоевания должны же где-нибудь найти предел и что
<*т 158
дальнейшее расширение владений не принесет пользы государству, то она заслужила бы высшей похвалы, когда-либо произнесенной историей самому даровитому военачальнику; но сдержанность Пом пея, без сомнения, была лишь результатом свойственного ему недо статка инициативы и уверенности в себе, хотя в данном случае эти недостатки оказались более выгодны для государства, чем противо положные качества его предшественника. Все же и Лукуллом и Помпеем были сделаны очень серьезные ошибки. Лукулл сам пожал и плоды их, так как его неосторожный образ действий лишил его всех результатов побед; Помпей же предоставил своим преемникам нести последствия его ложной политики относительно парфян. Он мог либо воевать с ними, если бы у него хватило на это смелости, либо жить с ними в мире и соблюдать, как он обещал, границу по Евфрату; но для первого образа действий он был слишком нерешителен, а для второ го — слишком тщеславен и, таким образом, дошел до неумного ко варства, путем невыносимых выпадов сделав невозможными добро соседские отношения, которых желал и не нарушал ктесифонский двор, а с другой стороны, давая врагу возможность выбрать время для разрыва и возмездия. Лукулл приобрел как правитель Азии более чем царское состояние; и Помпей также получил большие суммы наличными деньгами и еще большие — долговыми обязательствами от каппадокийского царя, от богатого города Антиохии и других вла детелей и общин в награду за создание у них порядка. Подобные вы могательства стали в эту эпоху почти получившим силу обычая нало гом, и оба полководца были доступны подкупу в вопросах второсте пенного значения и по возможности брали деньги только с той партии, чьи интересы совпадали с римскими. Несмотря на это, управление этих двух людей можно признать по тем временам сравнительно хо рошим и служившим прежде всего интересам Рима, а затем и про винциалов. Превращение клиентов в подданных, лучшее установле ние восточной границы, создание единообразного и сильного управ ления были выгодны и для правителей и для управляемых. Финансо вые приобретения Рима были неисчислимы; новый имущественный налог, который должен был уплачиваться Риму всеми этими царями, жрецами и городами, за исключением отдельных, особо освобожден ных общин, увеличил римские государственные доходы почти напо ловину их прежней суммы. Правда, Азия тяжело пострадала. Пом пей внес в государственнуюказнуденьгами и драгоценностями 200 млн сестерциев и распределил между своими офицерами и солдатами 16 тыс. талантов; если прибавить сюда значительные суммы, приве зенные Лукуллом, неофициальные вымогательства римских войск и собственно военные убытки, то станет понятным финансовое исто щение страны. Налоговое обложение, введенное в Азии римлянами, само по себе было, может быть, не тяжелее налогов прежних прави
<*т 159
телей, но оно составляло большое бремя для страны, потому что все сборы вывозились за границу и лишь небольшая часть их расходова лась в Азии. Во всяком случае налоговая система как в старых, так и во вновь приобретенных провинциях была основана на систематичес кой эксплуатации этих областей в пользу Рима. Но ответственность за это гораздо меньше падает лично на полководцев, чем на столич ные партии, с которыми они должны были считаться. Лукулл, на пример, энергично старался положить предел ростовщичеству римс ких капиталистов в Азии, и падение его в значительной мере было вызвано этим обстоятельством. Насколько Лукулл и Помпей желали восстановить пришедшие в упадок области, показывает та сторона их деятельности, где им не связывали рук соображения партийной поли тики, а именно их забота о малоазийских городах. Если даже спустя столетия развалины многих азиатских деревень напоминали об эпохе великой войны, то Синопа могла считать новую эру с года своего восстановления Лукуллом, а почти все значительные города внутрен ней части Понтийского царства могли с благодарностью поминать Помпея как своего основателя. Организация римской Азии Лукуллом и Помпеем, несмотря на все ее несомненные недостатки, должна быть признана в общем разумной и заслуживающей похвалы; как ни тяж ки были связанные с ней злоупотребления, измученное население Азии должно было приветствовать ее уже потому, что она совпадала с ус тановлением внутреннего и внешнего мира, от отсутствия которого оно так долго и тяжко страдала. Мир действительно господствовал на Востоке почти нерушимо до тех пор, пока только намеченная Помпе ем со свойственной ему нерешительностью мысль о присоединении к римской державе областей к востоку от Евфрата не стала энергично, но неудачно проводиться новым триумвиратом римских властителей, вскоре после чего гражданская война вовлекла в свой роковой водово рот, подобно всем остальным, и восточные провинции. То обстоя тельство, что в этот промежуток времени наместники Киликии при нуждены были постоянно бороться с горными племенами Амана, а сирийские наместники — с кочевниками пустыни, причем в этой вой не с бедуинами погибло немало римских войск, не имело дальней ших последствий. Более замечательно то упрямое сопротивление, которое оказывал завоевателям упорный иудейский народ. Частью сын низложенного царя Аристобула Александр, частью сам Аристобул, которому через некоторое время удалось бежать из плена, три раза поднимали в наместничество Авла Габиния (697—700) восстания против новых властителей, и поставленное римлянами правительство первосвященника Гиркана каждый раз бессильно падало. Не полити ческие соображения, а непреодолимое отвращение восточного народа к противоестественному игу заставляло иудеев восставать против гнета. Так, последнее и опаснейшее из этих восстаний, толчком к которому
послужил вызванный египетским кризисом уход сирийской оккупа ционной армии, началось с убийства проживавших в Палестине рим лян. Не без труда удалось энергичному наместнику спасти немногих римлян, избегших этой участи и укрывшихся на горе Гаризим, от осаждавших их там мятежников и подавить восстание после многих упорных боев и продолжительных осад. Затем было упразднено еди ноличное правление первосвященников, и Иудея, как некогда Маке дония, была разделена на пять самостоятельных округов, управляе мых административными коллегиями из местных оптиматов; Сама рия и другие разрушенные иудеями города были восстановлены, что бы создать противовес Иерусалиму, и, наконец, иудеи были обложе ны более тяжкой данью, чем остальные сирийские подданные Рима.
Нам остается бросить теперь взор на Египетское царство с пре красным островом Кипром, последним остатком обширных завоева ний Лагидов. Египет был теперь единственным государством эллин ского Востока, сохранившим независимость хотя бы по имени. Так же как раньше, когда персы завоевывали восточную половину Среди земного моря, Египет был их последним приобретением, так и те перь могущественные западные завоеватели больше всего медлили с присоединением этом богатой и своеобразной страны. Причиной это го, как было уже указано, являлся не страх перед сопротивлением Египта и не отсутствие удобного повода. Египет был приблизительно так же бессилен, как и Сирия, и еще в 673 г. с соблюдением всех законных форм уступлен Риму. Установившееся при александрийс ком дворе правление царской гвардии, назначавшей и свергавшей министров, а при случае и царей, бравшей для себя все, что ей нрави лось, осаждавшей царя в его дворце, когда ей отказывали в повыше нии жалованья, было крайне непопулярно в стране, или, вернее, в столице, — так как страна с ее состоявшим из сельскохозяйственных рабов населением почти не принималась в расчет, — и, по крайней мере, одна из столичных партий желала присоединения Египта к Риму и предпринимала даже шаги в этом направлении.
Но чем меньше могли думать египетские цари о вооруженной борьбе с Римом, тем энергичнее действовало египетское золото про тив римских проектов аннексии, а благодаря своеобразной деспоти- чески-коммунистической централизации египетского народного хозяй ства доходы александрийского двора были почти равны римским, даже после увеличения последних Помпеем. К этому добавлялась еще рев нивая недоверчивость олигархии, не желавшей допустить, чтобы Еги пет был завоеван или управлялся одним лицом. Благодаря этому фак тические властители Египта и Кипра могли путем подкупа руководя щих лиц в сенате не только удерживать свои непрочные короны, но даже закрепить их за собой и купить у сената признание своих царс ких титулов. Но этим они еще не достигли цели. Формальное госу-
6. История Рима. т. 3 |
«т161 то |
дарственное право требовало ещерешения римского народа; пока оно не было вынесено, Птолемеи зависели от каприза каждого демокра тического властителя, и им приходилось прибегать к подкупу другой римской партии, которая как более могущественная требовала более высокую цену.
Исход борьбы был неодинаков. Присоединение Кипра было в 696 г. постановлено народом, т. е. вождями демократов, причем в качестве официального повода для проведения этой оккупации в дан ное время указывалось на содействие, оказываемое киприотами пи ратству. Марк Катон, которому его противники поручили выполне ние этой меры, прибыл на остров без войска, в котором и не оказа лось нужды. Царь принял яд, население покорилось неизбежному, не оказывая сопротивления, и было подчинено наместнику Киликии. Переполненная казна, в которой находилось около 7 тыс. талантов и которую столь же алчный, как и скупой царь не решался затратить на необходимые для спасения его короны взятки, досталась вместе с ней в руки римлян и наполнила весьма кстати пустые подвалы их казна чейства.
Напротив, тому из братьев, который царствовал в Египте, уда лось купить себе в 695 г. у новых владык Рима признание его поста новлением народного собрания, что стоило ему, как говорили, 6 тыс. талантов. Однако население, давно уже недовольное этим отличным флейтистом, но плохим правителем и до крайности раздраженное окончательной потерей Кипра и невыносимо усилившимся вследствие сделок с римлянами налоговым бременем, выгнало его из страны.
Когда же царь, словно жалуясь на похищение у него купленного предмета, обратился к продавцам, они оказались настолько добросо вестны, чтобы признать, что им,как честным коммерсантам,следует возвратить Птолемею его царство; стороны не могли только прийти к соглашению о том, кому должно достаться важное поручение занять Египет вооруженной силой и ожидаемые от этого доходы. Лишь ког да триумвират снова был укреплен на совещании в Луке, был вместе с тем решен и этот вопрос, после того как Птолемей согласился упла тить еще 10 тыс. талантов; наместнику Сирии Авлу Габинию было приказано властителями принять необходимые меры для возвраще ния царя. Тем временем граждане Александрии возвели на престол старшую дочь изгнанного царя Беренику, а в супруги ей был дан один из духовных властителей римской Азии, первосвященник Команы Архелай, оказавшийся достаточно честолюбивым, чтобы рисковать своим обеспеченным и видным положением ради надежды вступить на трон Лагидов. Попытки его склонить на свою сторону римских властителей остались безуспешны, но он не устрашился даже мысли, что ему придется бороться за свое новое царство против римлян с оружием в руках.