§ 2. Структура правосубъектности личности

Правосубъектность представляет собой единство трех ее структурных элементов - правоспособности, дееспособности и деликтоспособности.

Правоспособность - это признанная законом способность лица иметь юридические права, свободы, законные интересы и обязанности.

Дееспособность - это признанная законом способность лица самостоятельно (своими действиями) приобретать и осуществлять юридические права, свободы, законные интересы и обязанности для себя и в интересах других субъектов права.

Деликтоспособность - это признанная законом способность личности самостоятельно нести юридическую ответственность за совершенные правонарушения.

В то же время в юридической науке есть суждение, согласно которому дееспособность - это признанная законом способность совершать правомерные действия с целью приобретения, осуществления, изменения или прекращения прав или обязанностей, а также способность отвечать за совершение правонарушений.

Так, С.С. Алексеев отмечает, что в отношении большинства субъектов права нет необходимости специально выделять деликтоспособность. Здесь деликтоспособность представляет собой в сущности одну из сторон правосубъектности, точнее, дееспособности, выражающую возможность самостоятельного исполнения юридических обязанностей (по его мнению, ответственность в конечном счете и есть один из видов несения юридических обязанностей). Но в некоторых случаях возникает необходимость обособления деликтоспособности. Так, в гражданском праве лица в возрасте от 14 до 18 лет деликтоспособны (хотя они еще не приобрели полную дееспособность). Категория деликтоспособности (вменяемости), по мнению автора, имеет самостоятельное значение в уголовном праве. Таким образом, Алексеев не отрывает в конечном счете деликтоспособность от категории правосубъектности, подчеркивая самостоятельное значение деликтоспособности лишь в отдельных случаях <1>.

--------------------------------

<1> См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. С. 286.

Как правило, для большинства отраслей российского права единство правоспособности и дееспособности означает совпадение названных качеств в одном лице, причем совпадение во времени их возникновения у индивидов. Это характерно для политических, трудовых, брачно-семейных и других отношений. Однако правоспособность и дееспособность (и деликтоспособность) у одного лица не всегда существуют в единстве. В отдельных случаях правосубъектными признаются и те люди, воля которых находится в небезупречном состоянии, например дети, душевнобольные. Они обладают либо неразвитой, либо болезненно искаженной волей, которую, конечно, нельзя назвать свободной. Вместе с тем лица этой категории имеют определенные потребности, являются носителями интересов, для удовлетворения и реализации которых необходимо закрепление за ними известных прав, обязанностей, законных интересов, положения субъекта права.

Государство признает этих лиц носителями определенных прав и обязанностей, но предусматривает меры для того, чтобы в процессе их реализации они были представлены другими лицами - родителями, опекунами, попечителями, т.е. законными представителями, способными совершать вполне сознательно определенные юридические действия в интересах этих лиц. Право, как правильно отмечает Мальцев, не терпит отсутствия юридически значимой воли у субъекта, оно восполняет его волей другого лица, отвечающей разумным и общепринятым требованиям <1>. Юридическая значимость воли у лица с ущербной волей устанавливается через категорию правосубъектности, путем распределения элементов правосубъектности между личностью как субъектом права и ее законным представителем. В некоторых отраслях и институтах российского права несовершеннолетие (неразвитость воли) и дефекты воли влияют на распределение структурных элементов правосубъектности личности. Поэтому в этих отраслях и правовых институтах несовершеннолетние и невменяемые могут быть правоспособными, но недееспособными и неделиктоспособными, могут быть ограничены в дееспособности и в деликтоспособности. Ограничение дееспособности личности не ведет к ограничению ее правосубъектности и правового статуса в этой области общественных отношений, а означает только ограничение объема прав и обязанностей, которыми личность может самостоятельно пользоваться и за неправомерную реализацию которых будет отвечать. Права и обязанности правоспособной личности осуществляют иные лица, которые ее представляют, ее законные представители. В этом случае правоспособность лица (при отсутствии его собственной дееспособности) дополняется дееспособностью другого лица.

--------------------------------

<1> См.: Мальцев Г.В. Социалистическое право и свобода личности (теоретические вопросы). С. 34.

Так, природа гражданских имущественных прав и обязанностей такова, что они могут принадлежать одному лицу, но осуществлять их от имени и в интересах последнего вполне способно (в иных случаях обязано) другое лицо, его законный представитель. Это обстоятельство позволяет в области гражданского права, регулирующего имущественные отношения, наделять правосубъектностью лиц (детей, душевнобольных и др.), которые, являясь носителями имущественных прав и обязанностей, не способны самостоятельно осуществлять их. Реализация прав и обязанностей в таких случаях обеспечивается при помощи других признанных законом лиц - родителей, опекунов или попечителей. В полном отрыве от дееспособности самостоятельное существование правоспособности не имеет смысла. Лишение гражданина дееспособности или ее существенное ограничение (в соответствии со ст. ст. 29 и 30 ГК РФ) не означает лишения или ограничения его правосубъектности в целом. Это объясняется тем, что правоспособность одного лица дополняется дееспособностью другого лица, выступающего от имени и в интересах правоспособного лица. Единство правоспособности и дееспособности, таким образом, сохраняется.

Особенность гражданской правосубъектности, как правильно отмечали О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский, "заключается только в том, что обе названные способности здесь не обязательно должны совпадать в одном лице и могут быть воссоединены благодаря способностям, принадлежащим другим лицам. Однако, поскольку они так или иначе все же должны быть воссоединены, отмеченная особенность субъектов гражданского права ни в коей мере не отвергает общего определения правосубъектности". Отсюда делается правильный вывод о том, что гражданская правосубъектность, как и всякая правосубъектность вообще, включает в себя способность как обладания правами и обязанностями, так и их осуществления <1>.

--------------------------------

<1> См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1960. С. 211.

Многие ученые-юристы отождествляют правосубъектность и правоспособность. Академик А.В. Венедиктов полагал, что понятие правосубъектности многозначно. По его мнению, в тех отраслях и институтах права, для которых закон устанавливает различные предпосылки право- и дееспособности, правосубъектность равнозначна правоспособности (гражданское право); в тех же отраслях и институтах права, для которых закон устанавливает одинаковые предпосылки право- и дееспособности, правосубъектность включает в себя как право-, так и дееспособность (избирательное, трудовое, семейное право) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Венедиктов А.В. О субъектах социалистических правоотношений // Советское государство и право. 1955. N 6. С. 20.

По поводу подобных взглядов следует заметить, что, во-первых, истинное понятие явления не может быть многозначным. Во-вторых, нет достаточных оснований для того, чтобы обозначать одно правовое явление двумя терминами и оставлять без соответствующего термина другое явление. Этих недочетов, как нам представляется, избежали те авторы, которые считают, что правосубъектность во всех отраслях права включает в себя как правоспособность, так и дееспособность (и деликтоспособность). Такого вывода придерживаются многие специалисты по общей теории права и государства и отраслевым юридическим наукам <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 208 - 212; Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 37 - 38; Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. С. 284 - 287; Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. Л., 1962. С. 23 - 25; Щеглов В.Н. Гражданское процессуальное правоотношение. М., 1966. С. 109; Ким А.И. Советское избирательное право: Вопросы теории, избирательного законодательства и практики его применения. М., 1965. С. 79 - 80; Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия: Теоретические проблемы субъективного права. С. 201; Зусь Л.Б. Указ. соч. С. 52; и др.

Однако существование единой правосубъектности в каждой отрасли российского права не означает, что в тех или иных отраслях права (и даже правовых институтах) невозможно разъединение ее структурных элементов по лицам (субъект права и его законный представитель). Но это вопрос уже самой практики, и он должен решаться специалистами (что не исключает, конечно, дискуссий между ними) <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Мельников А.А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. М., 1969. С. 42 - 49; Гражданско-правовое положение личности в СССР. М., 1975. С. 382 - 384.

Многие ученые, исследующие проблему правосубъектности личности, ставят вопрос о законодательном закреплении (в тех отраслях, где это не сделано) понятий (и терминов) правосубъектности, ее структурных элементов - правоспособности, дееспособности, деликтоспособности. В принципе эти предложения следует поддержать. Однако их реализация, на наш взгляд, меньше всего должна быть связана с определением понятий правосубъектности и ее структурных элементов в законодательстве. Представляется более целесообразной разработка общих норм о субъектах права, в частности регулирование в законодательстве тех факторов, от которых зависят само содержание и характеристика правосубъектности и ее структурных элементов. Речь идет о возрастных рубежах, с которыми связывается способность лица иметь, осуществлять (лично или через законных представителей) права, свободы, обязанности, законные интересы либо отвечать за их нарушение (злоупотребление), а также о юридической значимости болезненного и иного состояния отклоняющейся психики человека. Решая эти вопросы, на наш взгляд, законодатель тем самым легализует понятие правосубъектности и ее структурных элементов. В совершенствовании законодательства относительно возрастного и волевого критериев наступления правосубъектности личности, ее структурных элементов есть еще неиспользованные резервы.

Так, заслуживает внимания проблема усиления связи (сочетания, координации) норм различных отраслей материального права по вопросам правосубъектности (в частности, по вопросу о возрасте наступления дееспособности, деликтоспособности личности), норм материальных и процессуальных отраслей права по вопросам лишения (ограничения) правосубъектности, ее структурных элементов.

Например, несовпадение возраста наступления гражданской и уголовной деликтоспособности при кумуляции уголовных и гражданских правонарушений в литературе характеризовалось как отрицательный факт <1>. В связи с этим унифицирован возраст уголовной и гражданской ответственности и установлен, следовательно, 14-летний возрастной рубеж гражданской деликтоспособности.

--------------------------------

<1> См.: Малеин Н.С. Понятие и основание имущественной ответственности // Советское государство и право. 1970. N 12. С. 41; Шевченко Я.Н. Правовое регулирование ответственности несовершеннолетних. Киев, 1976. С. 174 - 176.

А.Е. Лунев предлагал совместить возраст наступления административной и уголовной деликтоспособности и установить, следовательно, общий возрастной уровень административной ответственности в 14 лет <1>. Практически целесообразно было бы вслед за предоставлением несовершеннолетним супругам полной гражданской дееспособности (в порядке ст. 13 СК РФ) на основании ст. 21 ГК РФ предоставить им полную самостоятельность и в семейных правоотношениях <2>.

--------------------------------

<1> См.: Лунев А.Е. Проблемы административной ответственности // Советская законность. 1972. N 5. С. 64.

Лунева поддержали Я.Н. Шевченко (Шевченко Я.Н. Указ. соч. С. 171), З.П. Морозова (Пределы административно-правового регулирования поведения несовершеннолетних // Правоведение. 1975. N 4. С. 45 - 47).

<2> См.: Тадевосян В.С. Вопросы семьи в гражданском праве // Советское государство и право. 1973. N 8. С. 43; Пергамент А.И., Паластина С.Я. Развитие советского законодательства о браке и семье // Советское государство и право. 1975. N 9. С. 50.

При законодательном регулировании, а также в существующей практике применения законодательства по вопросам оснований и порядка лишения (ограничения) правосубъектности личности, таких ее структурных элементов, как дееспособность, деликтоспособность, возникает проблема субсидиарного применения норм о дееспособности (деликтоспособности) лица. В литературе она формулируется как проблема юридического значения акта лишения (или ограничения) одного вида отраслевой дееспособности (чаще всего гражданской) для других отраслей права, субъектом которых выступает (или может выступать) лицо. Российское законодательство знает случаи такого субсидиарного значения лишения гражданской дееспособности. Так, не допускается заключение брака между лицами, из которых хотя бы одно признано судом недееспособным вследствие психического расстройства (ст. 14 СК РФ). Такой брак может быть признан судом недействительным (ст. 27 СК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> О других случаях субсидиарного значения гражданской недееспособности (или ограниченной дееспособности) для применения норм семейного права говорится в ст. ст. 44, 46, 60, 150 и др. СК РФ.

В большинстве отраслей российского права вопрос о субсидиарном значении лишения (или ограничения) гражданской дееспособности легально не решен, что ведет подчас на практике к несоблюдению прав и законных интересов граждан. В частности, бывают случаи неправильного толкования судебных решений о лишении лица гражданской дееспособности как лишении его всякой другой дееспособности (например, трудовой, административной и т.д.) <1>. Думается, что юридическое значение лишения (или ограничения) одного вида дееспособности (деликтоспособности), в частности гражданской, для других отраслей права должно быть всякий раз законодательно закреплено.

--------------------------------

<1> См.: Бегичев Б.К. Указ. соч. С. 173 - 178.

Научно обоснованная разработка вопросов о сущности и содержании правосубъектности, ее структурных элементов имеет большое значение для совершенствования отечественного законодательства и практики его применения. В частности, это способствует научному определению оснований ответственности личности за правонарушения, правильному отграничению мер ответственности от иных мер принудительного воздействия, например, в отношении неделиктоспособных несовершеннолетних, лиц с ненормальной психикой или недостаточным психическим и иным развитием и т.д.

Вопросы уголовной деликтоспособности (вменяемости) непосредственно связаны с решением сложных проблем влияния опьянения на вменяемость личности, в частности так называемой виновной невменяемости личности, которые получили довольно подробное освещение в юридической литературе <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968. С. 50; Габиани А.А. Уголовная ответственность за преступления, совершенные в состоянии опьянения. Тбилиси, 1968; Флоря В.Н. Основания уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии опьянения // Проблемы государства и права на современном этапе (Труды научных сотрудников и аспирантов). М., 1974. Вып. 8. С. 169 - 177; и др.

Психические состояния, вызванные патологическим опьянением, по общему признанию, являются медицинским критерием невменяемости. Многие психиатры и ученые-юристы считают, что и обычное опьянение на определенной стадии в отдельных случаях может вызвать такие патологические изменения психики, вследствие которых лицо утрачивает способность осознавать свои поступки, контролировать свое поведение. Такое лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности, но основанием ответственности в данном случае будет то, что лицо сознательно и по своей воле привело себя в состояние опьянения. Поэтому ответственность строится по правилам actio libera in causa.

Ответственность по правилам actio libera in causa устанавливалась ранее в советском уголовном законодательстве, а также закреплена в ныне действующих уголовных кодексах зарубежных стран, которые исходят из возможности утраты вменяемости лицом в состоянии тяжелого опьянения.

Действующее законодательство прямо предусматривает, что лица, совершившие преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств и других одурманивающих веществ, подлежат уголовной ответственности. Признание уголовным законом таких лиц вменяемыми и ответственными за содеянное осуществляется в полном соответствии с современными данными клинической и судебной психиатрии о свойствах и влиянии алкоголя, наркотических средств и других одурманивающих веществ.

Для научно обоснованного решения вопросов уголовной деликтоспособности (вменяемости) важны анализ проблемы уголовно-правового значения аффекта <1>, психической незрелости, оценка интеллекта подростков (несовершеннолетних) при отсутствии у них психического заболевания, т.е. умственной вменяемости, признанной в уголовном законодательстве ряда стран, специальной вменяемости (невменяемости), которые связаны, в частности, с целым комплексом вопросов содержания и объема судебно-психологической или комплексной психолого-психиатрической или медико-психологической экспертизы, и др.

--------------------------------

<1> См.: Шавгулидзе Т.Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси, 1973.

В литературе по уголовному праву высказано мнение, согласно которому следует наряду с понятием общей невменяемости ввести понятие специальной невменяемости личности. Оно означало бы, что человек лишен способности сознавать значение совершаемых им действий и предвидеть их общественно опасные последствия в результате экстремального (патологического) состояния внешней среды (например, сложных производственных условий) и в силу таких пороков рецепторных, моторных и иных психофизических качеств человека, которые, не делая невменяемым (дальтонизм, отсутствие обоняния и т.п.), исключают его адекватное поведение.