Глава 23. Особенности производства по делам, связанным с выполнением арбитражными судами функций содействия и контроля в отношении третейских судов

В отношении судебных актов, вынесенных третейскими судами, арбитражные суды осуществляют функцию последующего судебного контроля в двух формах: рассмотрения заявлений об оспаривании решений третейского суда (§ 1 главы 30 АПК) и выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (§ 2 главы 30 АПК). В отношении третейских споров, находящихся на рассмотрении третейского суда, суд осуществляет функции содействия в отношении третейских судов (§ 1 главы 30 АПК).

Оспаривание решения третейского суда возможно в том случае, если в арбитражном соглашении не предусмотрено, что решение третейского суда является окончательным. Такое решение может быть отменено по основаниям, установленным процессуальным законодательством РФ (ст. 40 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ").

Если в арбитражном соглашении предусмотрено обратное, оспаривание решения в суде невозможно, однако заявители (как правило, это ответчики по третейскому делу) могут использовать вторую форму судебного контроля и не лишены возможности заявления имеющихся у них возражений относительно третейского разбирательства в рамках производства по делу о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в порядке § 2 главы 30 АПК с учетом того, что основания как для отмены решения третейского суда, так и для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда являются идентичными.

Однако судебная практика зачастую сталкивается с ситуациями, когда проверка судебного акта третейского суда в порядке, установленном § 2 главы 30, АПК через процедуру рассмотрения заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда невозможна, например, когда истцу в иске отказано <1> или третейским судом вынесено иное решение, не требующее выдачи исполнительного листа (например, признана недействительной сделка без применения последствий недействительности).

--------------------------------

<1> См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 10 апреля 2014 г. N Ф09-1329/14 по делу N А71-11228/2013.

Согласно правовой позиции Президиума ВАС РФ, изложенной в Постановлении от 29 июня 2010 г. N 2070/10, условие третейского соглашения об окончательности решения третейского суда не принимается арбитражным судом, если решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права и не соответствует публичному порядку. Что касается процессуальных особенностей рассмотрения судами такой категории дел, то как таковых их не так много: дела подлежат рассмотрению в месячный срок со дня поступления в суд соответствующего заявления (ч. 1 ст. 232, ч. 1 ст. 238 АПК), решение суда подлежит обжалованию в кассационном порядке в арбитражный суд округа в течение 1 месяца со дня вынесения определения (ч. 5 ст. 234, ч. 5 ст. 240 АПК). Подавляющее большинство вопросов, возникающих в судебной практике при рассмотрении данной категории дел, сконцентрировано вокруг оснований для отмены решения третейского суда (ст. 233 АПК) и оснований отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (ст. 239 АПК).

В соответствии со ст. 233 и 239 АПК основаниями для отмены решения третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение можно разделить на те, которые могут быть основаниями для отмены решения или невыдачи листа вне зависимости от того, ссылалась ли сторона, подавшая заявление, на такие основания или нет, и те, которые могут быть отменены только в том случае, если сторона, подающая заявление, представит соответствующие доказательства.

К основаниям, которые в любом случае влекут отмену решения третейского суда или отказ в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение, относятся неарбитрабельность спора и противоречие решения третейского суда публичному порядку РФ (ч. 4 ст. 233 и ч. 4 ст. 239 АПК).

Решение третейского суда может быть отменено арбитражным судом лишь в случае, если сторона, подающая заявление об отмене такого решения, представит доказательства того, что:

1) одна из сторон третейского соглашения, на основании которого спор был разрешен третейским судом, не обладала полной дееспособностью;

2) третейское соглашение, на основании которого спор был разрешен третейским судом, недействительно по праву, которому стороны его подчинили, а при отсутствии такого указания - по праву РФ;

3) решение третейского суда вынесено по спору, не предусмотренному третейским соглашением или не подпадающему под его условия, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы третейского соглашения;

4) состав третейского суда или процедура арбитража не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону;

5) сторона, против которой принято решение третейского суда, не была должным образом уведомлена об избрании (назначении) третейских судей или о времени и месте заседания третейского суда либо по другим уважительным причинам не могла представить в третейский суд свои объяснения (ч. 3 ст. 233 и ч. 3 ст. 239 АПК).

Вопросы признания судом недействительным третейского соглашения в основном касаются применения норм материального права. Как правило, суды отказывают в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда или отменяют решения третейского суда, если стороной представляются доказательства того, что отсутствовало волеизъявление одной из сторон на заключение третейского соглашения.

Так, в одном из дел при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда суд, оценив представленные сторонами доказательства, пришел к выводу об отсутствии заключенного сторонами третейского соглашения: в договоре поставки, заключенном между истцом и ответчиком, содержалось условие о возможности передачи спора на рассмотрение конкретного третейского суда, истец направил ответчику претензию, в которой указал на передачу спора на рассмотрение третейского суда в случае неудовлетворения его требований, однако доказательств принятия должником оферты заявителя не имелось. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о недоказанности заявителем соблюдения письменной формы соглашения о возможности передачи споров, вытекающих из договора поставки, на разрешение третейского суда <1>. Интересной является последняя тенденция правоприменительной практики, в соответствии с которой суд, установив, что у одной из сторон не было явно выраженного и подтвержденного намерения передать спор на рассмотрение третейского суда, отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда или отменяет решение третейского суда не на основании недействительности третейского соглашения, а на основании нарушения основополагающих принципов российского права (до внесения последних изменений в АПК п. 2 ч. 3 ст. 233 и ст. 239, содержащие сейчас понятие нарушения публичного порядка, ранее содержали понятие нарушения основополагающих принципов российского права).

--------------------------------

<1> См.: Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 22 июня 2017 г. N Ф01-2176/2017 по делу N А79-10066/2016.

Так, отменяя судебные акты суда первой и кассационной инстанций, Судебная коллегия ВС РФ указала, что одним из основополагающих принципов российского права является принцип свободного, сформулированного в соглашении отказа участников гражданского оборота от государственного правосудия в пользу альтернативных способов разрешения споров (в частности, третейского разбирательства) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение ВС РФ от 29 февраля 2016 г. по делам N 309-ЭС15-12928, А71-15240/2014.

При этом указанный спор, дошедший до рассмотрения ВС РФ, является интересным, поскольку, установив отсутствие волеизъявления стороны на передачу спора в третейский суд на момент заключения третейского соглашения (договор, содержащий третейскую оговорку, был подписан представителем по доверенности, в перечне полномочий которого отсутствовало такое специальное полномочие, как передача спора на рассмотрение третейского суда (ст. 62 АПК)), Судебная коллегия ВС РФ указала на то, что общество заявило о факте подписания соглашения со стороны контрагента неуполномоченным лицом только на стадии принудительного исполнения решения третейского суда. При подписании третейского соглашения в период разрешения спора в третейском суде заявитель не ссылался на данный факт, не указывал, каким образом в данном случае нарушаются его права.

При таких обстоятельствах поведение заявителя в отношении отмены решения третейского суда ввиду отсутствия полномочий на заключение третейской оговорки у представителя признано коллегией злоупотреблением правом, его поведение - недобросовестным, также коллегия судей пришла к выводу об отсутствии у него права, достойного судебной защиты посредством отмены решения третейского суда (п. 2 ст. 10 ГК).

Арбитражные суды в своей практике продолжают сталкиваться с вопросом об автономности третейской оговорки, содержащейся в договоре, и сохранении действия третейского соглашения при недействительности сделки, в которой имелась такая оговорка.

Несмотря на то что ст. 16 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ", а ранее - ст. 17 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в РФ" предусмотрено, что арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, признается соглашением, не зависящим от других условий договора, а принятие арбитражного решения о том, что договор недействителен, само по себе не влечет недействительности арбитражного соглашения, в судебной практике постоянно встречаются судебные ошибки.

Так, отменяя судебные акты первой и кассационной инстанций, Судебная коллегия ВС РФ указала на несоответствие закону выводов судов о недействительности третейского соглашения по причине недействительности договора об отступном, в котором содержалась третейская оговорка Третейское соглашение - это соглашение, устанавливающее взаимные права и обязанности сторон по вопросам способа, формы и процедуры разрешения возможного спора, а не соглашение, определяющее взаимные гражданские права и обязанности сторон, хотя и заключенное в форме гражданско-правового договора. В силу указанной природы третейское соглашение автономно по отношению к основному договору.

Основания недействительности арбитражной оговорки в большинстве случаев имеют самостоятельный характер и оцениваются судом самостоятельно (например, пороки воли при заключении третейского соглашения или нарушение арбитрабельности споров) и только в определенных случаях могут совпадать с основаниями недействительности договора в целом (в частности, при выявлении фальсификации) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение ВС РФ от 2 ноября 2016 г. N 306-ЭС16-4741 по делу N А65-19616/2015.

Достаточно распространенными в судебной практике при осуществлении функций судебного контроля в отношении третейских судов являются вопросы подпадания спора, переданного на рассмотрение третейского суда, под третейское соглашение либо его условия (п. 4 ч. 3 ст. 233 и п. 4 ч. 3 ст. 239 АПК).

Вариативность таких споров достаточно широка, что связано с конкретными формулировками определенных условий третейских соглашений. Какие-либо общие тенденции в практике применения указанных норм обозначить сложно. Как правило, если формулировка третейского соглашения общая и стороны указали, например, что споры в связи с неисполнением обязательств по конкретному договору подлежат рассмотрению в определенном арбитражном суде, то суды также широко трактуют предмет третейского соглашения и указывают на то, что под условия соглашения сторон о третейском разбирательстве подпадают все категории споров, так или иначе связанных с неисполнением условий договора, в том числе споры об убытках, недействительности сделок, неосновательном обогащении и иным образом сформулированных истцом требованиях.

Если стороны в третейском соглашении сформулировали узкую категорию спорных вопросов, подлежащих передаче на рассмотрение третейского суда, например споры по договорам газоснабжения, связанные с объемом и качеством газа, то арбитражный суд, рассматривающий вопрос о выдаче исполнительного листа либо заявление об отмене решения третейского суда, как правило, соглашается с доводами о том, что спор, например, о взыскании задолженности за поставленные ресурсы не охватывается условиями третейского соглашения <1>. Однако и здесь возможны варианты.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24 октября 2016 г. N Ф09-4880/16 по делу N А50-28882/2015.

Судами учитываются не только формулировки конкретных условий соглашения, но и предшествующее поведение сторон, например, возражал ли ответчик по данному основанию при рассмотрении спора в третейском суде или указанные возражения появились только после того, как истец обратился в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Так, возражая относительно подпадания спора о взыскании упущенной выгоды под конкретные условия третейского соглашения, ответчик, будучи надлежащим образом извещенным о состоявшемся в третейском суде процессе и принимая в нем участие, на наличие требования истца, не предусмотренного третейским соглашением, не указывал. При рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда суд, отклоняя соответствующие возражения ответчика, исходил из того, что последний по своей воле не воспользовался имеющимися возможностями защиты своих прав при рассмотрении третейского дела. В данной ситуации суд указал на действие принципа estoppel (лишение права возражать) и правила venire contra factum proprium (никто не может противоречить собственному предыдущему поведению (лат.)) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15 мая 2018 г. N Ф09-1752/18 по делу N А07-39750/2017.

Практика применения п. 2 ч. 4 ст. 233, ст. 239 АПК относительно противоречия решения арбитражного суда публичному порядку РФ достаточно обширна.

Под публичным порядком в целях применения названных норм понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства.

К таким началам, в частности, относится запрет на совершение действий, прямо запрещенных сверхимперативными нормами законодательства РФ, если этими действиями нарушаются конституционные права и свободы частных лиц (п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 26 февраля 2013 г. N 156 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений").

Нарушением публичного порядка РФ судами признается обход закона (в широком смысле) в той или иной сфере правоприменения, а также нарушение базовых принципов права. Достаточно привести несколько примеров того, какие нарушения подпадают под квалификацию п. 2 ч. 4 ст. 233, ст. 239 АПК.

Третейским судом рассмотрен иск о признании права собственности одного из товарищей по договору о совместной деятельности на вновь возведенные объекты недвижимости. Иск удовлетворен. В качестве основания иска истец ссылался на уклонение второго товарища от государственной регистрации перехода права собственности на объекты. Между тем иск о понуждении к государственной регистрации права собственности (тот "правильный" иск, с которым и должен был обратиться истец и который соответствует нарушенному в данном случае праву) не просто представляет собой частноправовой спор между двумя субъектами, один из которых уклоняется от государственной регистрации (при этом решение суда будет заменять волеизъявление одной из сторон в органе государственной регистрации) - при рассмотрении данного иска суд проверяет основание возникновения права собственности.

Порядок введения в гражданский оборот объектов капитального строительства, их первичная государственная регистрация имеют публичный характер. Органом государственной регистрации производится проверка наличия правовых оснований строительства объектов недвижимости: разрешения на строительство, соответствия построенного объекта выданному разрешению, наличия земельного участка, предоставленного в установленном порядке для этих целей, ввода объекта в эксплуатацию и т.д. При уклонении одного из товарищей от государственной регистрации перехода права собственности публичный порядок и основания возникновения права собственности на вновь возведенный объект недвижимости проверяет суд. Третейские суды в этой связи не могут через использование процедуры рассмотрения гражданско-правовых споров подменять публично-правовой порядок введения в оборот объектов капитального строительства.

Отказывая в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, суд указал, что не допускается передача на рассмотрение третейского суда спора о праве собственности на объект недвижимости с целью уклонения от соблюдения установленного законодательством порядка регистрации прав на недвижимое имущество. Обход законодательства о регистрации прав на недвижимое имущество, которое устанавливает гарантии прочности и стабильности гражданского оборота, рассматривается как нарушение основополагающих принципов российского права. Создание видимости частноправового спора, в том числе с отнесением его на рассмотрение третейским судом для получения формальных оснований регистрации права на недвижимое имущество, влечет подмену законных функций государственных органов по регистрации прав на недвижимое имущество и противоречит публичному порядку <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 5 декабря 2017 г. N Ф09-4538/17 по делу N А76-8553/2017.

Приведем еще один пример нарушения публичного порядка. К основам публичного порядка РФ относится принцип мирного (досудебного) разрешения споров, направленный на досудебное разрешение споров, минимизацию затрат сторон на его разрешение, экономию времени, необходимого на разрешение конфликта, на избежание глубокого конфликта, на сохранение благоприятных отношений сторон. Одной из форм реализации данного принципа является претензионный порядок разрешения споров. Несоблюдение принципа влечет ограничение доступа к правосудию посредством оставления искового заявления без движения и возвращения искового заявления (ст. 128, 129 АПК), оставления заявления без рассмотрения (ст. 148 АПК), оставления административного искового заявления без движения (ст. 130 КАС РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение ВС РФ от 18 мая 2018 г. N 301-ЭС17-20169 по делу N А38-2183/2017.

И еще один пример из иной сферы правоприменения. Третейским судом рассмотрен гражданско-правовой спор, взысканы долг и неустойка. При этом ходатайство об уменьшении размера неустойки было оставлено третейским судом без удовлетворения. Рассматривая заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, арбитражный суд пришел к выводу о нарушении третейским судом принципа соразмерности ответственности допущенному нарушению. Установив, что неустойка имеет признаки явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства, арбитражный суд отказал в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 23 апреля 2013 г. N 16497/12 по делу N А40-57217/12-56-534.

Как видно из приведенных примеров, диапазон применения указанного основания как критерия проверки в законности решения третейского суда основания чрезвычайно широк.

На наш взгляд, нет необходимости более подробно останавливаться на анализе судебной практики - скажем только, что функционал арбитражных судов при проверке решений третейских судов достаточно велик, хоть и ограничен рамками установленных законом оснований для отмены решения третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение.

При этом при рассмотрении заявления об отмене решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа арбитражный суд не вправе пересматривать решение по существу, делать выводы о наличии оснований для отмены решения третейского суда в связи с неправильным применением конкретной нормы права, переоценивая, по сути, конкретные обстоятельства дела, то есть выходить за пределы своей компетенции, определяемой в соответствии с требованиями ст. 233 и 239 АПК (п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 96 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов").

В последнее время актуальным является вопрос о праве суда при осуществлении функций контроля в отношении третейских судов привлекать к участию в деле по заявлению об оспаривании решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа по своей инициативе заинтересованных лиц.

Также не останавливаясь на теоретических обоснованиях того или иного подхода, скажем, что, если у суда имеются основания полагать, что, требуя выдачи исполнительного листа или оспаривая решение третейского суда, стороны имеют намерение создать видимость частноправового спора или имеются сомнения относительно добросовестности действий и поведения участников спора в третейском суде, процессуальных ограничений для привлечения к участию в деле заинтересованных лиц у арбитражного суда быть не должно, и АПК таких ограничений не содержит. В этом случае суд может привлечь к участию в деле иных кредиторов должника либо органы, осуществляющие функции контроля и надзора в определенной сфере деятельности и обеспечивающие защиту публичных интересов (налоговые органы, органы финансового мониторинга, прокуратуру).