Тема 3.3. Проблема смысла в культуреi

в целях адаптации к изменяющемуся миру. Смысл может быть статич­ным, заданным, завершенным, навязанным. Человек не является под­линным субъектом жизненного мира, если пользуется лишь готовыми смыслами, заданными извне. Напротив, определяя свое отношение к смыслу, принимая или отвергая его, человек становится подлинным субъектом.

В связи с этим А. Лэнгле вводит различение экзистенциального смысла и онтологического смысла, которые слиты в теории Франкла¹. А. Лэнгле определяет экзистенциальный смысл как «наиболее ценную из возможностей ситуации»². Экзистенциальный смысл выступает по отношению к субъекту не как требование, а как нечетко различимый след, указывающий личности дорогу. Похожее положение выдвигает Е. Ю. Артемьева, рассматривая смысл как след деятельности³. Он пред­полагает активность со стороны личности, в том числе активность в отношении к нему. Онтологический же смысл, напротив, отличается упорядоченностью, определенностью, императивностью, тотальностью; его редуцированным вариантом выступает цель. Различение экзистен­циального и онтологического смысла связано и с одной из ключевых идей учения Франкла о смысле: мы не должны задавать вопрос, в чем смысл жизни (в этом случае речь шла бы об онтологическом смысле), наоборот, жизнь задает нам этот вопрос, а мы должны на него отвечать, но не словами, а действиями⁴.

Таким образом, проблема смысла трансформируется в проблему смысла жизни и тем самым конкретизируется.

Третий подход к пониманию смысла реализуется в культурологии. Он берет свое начало в неокантианской трактовке языка как фунда­ментальной смыслополагающей «символической системы культуры» (Кассирер). В отличие от логическо-грамматического анализа, куль­турологический подход направлен прежде всего на такие знаковые системы, как обряд, ритуал, обычаи, способы хозяйствования, системы воспитания, семейные отношения и т. д., то есть такие комплексы зна­ковых систем, которые придают согласованность человеческим дейс­твиям. Но и здесь смысл — это то, что не проговаривается вербально, а интуитивно угадывается, подразумевается. Это принцип бытийного

¹ Ñì.: Langle A. Sinn-Glaube oder Sinn-Gespur? Zur Differenzierung von on- tologischem und existentiellem Sinn inder Logotherapie // Bulletin der Gesellschaft fur Logotherapie und Existenzanalyse, 1994, Jg 11, ¹ 2.

² Òàì æå. Ñ. 17.

³ Артемьева Е. Ю. Основы психологии субъективной семантики. М., 1999.

⁴ Ñì.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

243

опосредования: любые изменения смысла связаны с реальным измене­нием отношений человека с миром.

Выведение культуры из культа заставляет проявить новую грань: не всякая деятельность порождает культуру, а только та ее часть, которая носит сакральный характер и связана с поиском смыслов че­ловеческого существования. Если же она связана с прорывом в новое духовное пространство, с извлечением смыслов, это и есть культура.

Н. А. Бердяев исходит из того, что «смысл открывается тогда, когда я в себе, то есть в духе, и когда нет для меня объективности, предметности»¹. По его мнению, смысл необъективируем, следовательно, он духовен и персонален. Он открывается только «творческой актив­ностью человека, прорывающегося к смыслу за мир бессмыслицы»².

Н. А. Бердяев настаивает, что бытие суть «продукт отвлеченной мысли»³. Поэтому проблема смысла рассматривается им как проблема свободы, духа и творчества личности. Смысловые связи — это достоя­ние персонального духа. Вот почему смыслы нельзя открывать, обна­руживать в зависимостях бытия, мира и культуры.

Некоторые культурологи трактуют понятие «смысл» чрезвычайно широко. Это происходит из-за отождествления воплощения смыслов в материально-вещественных образованиях и самих смыслов. Смыслы действительно могут воплощаться и в вовлеченных в орбиту обще­ственной жизни природных объектах (пашни, злаки, домашние живот­ные, дороги и пр.); и в процессах и событиях собственно общественной жизни (революции, войны, реформы, праздники и т. д.); и в материаль­ных явлениях и предметах (звуках, жестах, изображениях, экспонатах), имеющих значения и представляющих собой, таким образом, знаки; и в деятельности людей. Но результаты познания и чувственных пере­живаний сами по себе не имеют смысла, если они не существуют для данного субъекта данной культуры.

Можно различать смысл как сокровенное духовное начало в куль­туре и пантеистические смыслы, которые существуют не только в одухотворенной человеческой культуре, но и в неодухотворенной (косной, неокультуренной) природе. В классических пантеистических концепциях (например Б. Спинозы) духовное начало природы отож­дествляется с Богом. В этом случае все природные объекты становятся

¹ Бердяев Н. А. Назначение человека: Опыт парадоксальной этики. Париж, 1931. С. 9.

² Òàì æå. Ñ. 11.

³ Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека (опыт персоналистической философии). Париж, 1972. С. 65.