Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 231

ствия на массовые настроения. Вспомним, что в самом начале перестройки руковод­ство КПСС неоднократно подчеркивало: перестройка не должна превратиться в «ре­волюцию ожиданий». Понимая, насколько опасны не осуществляющиеся притязания, оно явно стремилось не усиливать их. Однако политико-психологические закономер­ности оказались сильнее. С одной стороны, на перестройку и ее инициаторов массо­вое сознание перенесло несбывшиеся ожидания предыдущих лет: действовала связи типа «если критикуешь предшественников — сделай сам то, чего они не сделали или сделали не так». С другой стороны, понятно, что руководство было вынуждено давать некоторые обещания — ведь активизировать тот же человеческий фактор в принципе нельзя, не активизировав устремления, ожидания, новые мотивы деятельности лю­дей. Так, гальванизировав многие старые притязания, перестройка породила и зна­чительные новые. Тем самым она готовила свое завершение.

В начале 1988 г. М. С. Горбачев вынужден был признать: «Перестройка вызвала к жизни своего рода революцию ожиданий», причем «первоначально это были такие ожидания: вот, мол, придет хороший человек и все пойдет само собой, и будут блага сыпаться, как манна с небес»¹. Еще через год, к началу 1989 г., стало ясно, что пере­стройка вызвала слишком большие ожидания. Поскольку реально экономика, как и власть командно-административной системы, остались в немалой степени прежними, то возможности удовлетворения возросших притязаний не только не выросли, но во многом даже уменьшились — продолжало сказываться кризисное развитие предыду­щих лет, а также сопротивление реформам и собственные ошибки перестройки. Раз­рыв между притязаниями и реальностью стал нарастать. Недовольство усиливалось. Появились признаки дестабилизации системы. Руководство страны констатировало, что «обострение ряда проблем и неоднозначность настроений в переходный период — вещь естественная и в какой-то мере просто неизбежная»².

Аналитики попробовали объяснить данную ситуацию традиционными фактора­ми: «Для русского исторического развития характерны одновременно консерватизм и быстрые смены общественных настроений»³. Реалисты утверждали, что без экстрен­ных экономических акций — т. е. без зримого приближения возможностей реализа­ции к самим притязаниям — не удастся обеспечить сколько-нибудь массовую под­держку перестроечных процессов. Радикально настроенные силы требовали начать немедленный демонтаж прежней социально-политической системы. Точнее всех, по­хоже, выразился П. Оттоне: «...уже сегодня можно увидеть в ближайшем будущем угрозу большой травмы для всех советских народов... Это будет революция растущих ожиданий. Пока ничего не меняется — народы терпят и остаются инертными. Но ко­гда начинают что-то менять, сразу рождаются ожидания и требования, которые рез­ко превышают возможности институтов власти удовлетворить их. Перестройка бу­дет нуждаться в процессе долгого, медленного и болезненного созревания, а люди сразу же захотят ее плодов»⁴.

^; Горбачев М. С. Демократизация — суть перестройки, суть социализма. // Правда, 1988, 13 января.

² Горбачев М. С. Перестройка и молодежь: время действий. // Правда, 1988, 1 ноября.

³ Лихачев Д. С. Россия. // Литературная газета, 1988, № 41. С. 6.

⁴ Оттоне П. Да поможет вам Запад. // Московские новости, 1988, № 49. С. 6.

232 Часть 2. Массовые настроения

В данном случае проявил себя достаточно общий механизм. До тех пор пока инсти­туты тоталитарной социально-политической системы сами не демонстрируют призна­ков кризиса, массы могут достаточно долго оставаться инертными под влиянием про­паганды и инерционного опасения санкций-наказаний за «свободомыслие». Однако это чревато, в какой-то момент, опасностью потенциального взрыва неуправляемых настро­ений и массового радикалистского социально-политического поведения. Если же сис­тема сама начинает модификацию, то это порождает требования и ожидания, приводя­щие к тем же последствиям, но в ослабленной форме. Такой процесс зависит от того, насколько темпы модификации соответствуют нарастающим настроениям, которые стимулировала сама модифицирующаяся система. В последнем случае у системы со­храняются определенные шансы: плюрализм настроений в рамках системы все же луч­ше их единой, массовой и откровенно антисистемной направленности.

Следует учитывать, разумеется, и то, что самообновление системы — всегда внут­ренне противоречивый процесс. Как отмечал тогдашний первый вице-премьер пра­вительства СССР, академик Л. И. Абалкин, говоря от имени этой самой системы: «Мы сталкиваемся и с тем, что растут социальные притязания... и вместе с тем с необ­ходимостью одновременно осуществлять методы жесткого контроля, регулирования и проведения непопулярных мер». Такое противоречие создает дополнительное на­пряжение для массовой психологии: «Надо сказать, что исчерпываются ожидания, возникает неверие в возможности быстро улучшить положение дел... начинает про­являться и сомнение в правильности сделанного выбора»¹.

В результате динамично развивавшихся процессов в обществе появился достаточ­но широкий спектр новых (уже не связанных напрямую с застоем, собственно пере­строечных) настроений. Этот спектр был задан двумя ярко, хотя и не совсем массово выраженными полюсами. С одной стороны — «левацкие», «авангардистские» настро­ения, связанные с высокими притязаниями в политической и всех других сферах, со стремлением достичь всего «одним махом», «революционным скачком» мгновенно обеспечить реализацию всех накопившихся притязаний. Как известно, такие настрое­ния чреваты последствиями — по сути, это новый взлет притязаний, не обеспеченных реальной перестройкой экономики, социальной, политической и духовной жизни. Такие притязания, как правило, заранее обречены на то, чтобы остаться нереализо­ванными. Это осознается массами довольно быстро, и тогда «левацкий авангардизм» и взлет мажорного оптимизма быстро оборачиваются своей противоположностью — паникой, разочарованием, все той же вечной готовностью наказать «обманщиков». Со стороны же тех, кто породил такие настроения, единственным выходом оказывается «закручивание гаек».

Постперестроечное развитие России подтвердило эти закономерности. Неудав­шийся августовский (1991 г.) путч показал полное истощение как пропагандистских, так и властных ресурсов прежней политической системы. Обещания, дававшиеся в обращениях ГКЧП, не могли уже сформировать новых серьезных притязаний, увле­кающих массы. Победа над ГКЧП вызвала апофеоз оптимистических притязаний,

¹ Абалкин Л. И. Доклад «Радикальная экономическая реформа — первоочередные и долговременные меры» на Всесоюзной научно-практической конференции по проблемам радикальной экономической реформы. Правда, 1989, 14 ноября.