Глава 2.3. Массовые настроения в политике 193

звено, связывающее притязания с общей устремленностью социально-политическо­го поведения человека. К этому различию близко подошел, но окончательно не сфор­мулировал его М. Дойч, пытавшийся объяснить явления, называвшиеся им «соци­альными апатиями» и «социальными революциями», исходя из особенностей про­явления уровня притязаний личности и мотивации достижения успеха (в терминах нашей концепции — «настроенности на успех») (Deutsch, 1968).

По Дойчу, «социальная апатия» есть результат переживания субъективной ве­роятности неудачи, которое возникает перед лицом сложных политических и меж­дународных проблем, что вызывает снижение уровня притязаний и практически не оставляет никаких надежд на успех в «революционной борьбе» (в поведении, направ­ленном на удовлетворение потребностей и достижение притязаний). «Социальные ре­волюции» рассматриваются Дойчем как следствие переживания субъективной ве­роятности достижения успеха. Такое переживание («настроение») возникает, по его мнению, в результате «подчас мизерных», весьма незначительных улучшений в по­ложении, например, угнетенных. Такие кажущиеся (а подчас и просто иллюзорные) улучшения могут достаточно высоко поднимать уровень притязаний, тем самым обу­словливая высокие ожидания в отношении дальнейших революционных преобразо­ваний.

К подобным взглядам близок и Дж. Дэвис, утверждающий, что люди «идут в по­литику» не тогда, когда хотят удовлетворить те или иные потребности, а тогда, когда чувствуют угрозу возможностям их удовлетворения, т. е. испытывают определенное настроение. «Люди обычно не обращаются к политике, дабы удовлетворить голод или найти любовь, самоуважение и т. д. В этих случаях они идут в магазин, ищут предста­вителей противоположного пола... "выражают себя" в работе и редко при этом дума­ют о политике. Если же достижению всех этих целей угрожают другие индивиды или группы, настолько сильные, что с ними не справиться частным образом, то люди об­ращаются к политике для гарантирования осуществления своих целей... В повседнев­ной же жизни они предпочитают удовлетворять свои потребности сами, приватным образом» (Davies, 1972).

Таким образом, ясно, что в истоках массовых настроений лежат общие для значи­тельного числа людей, распространенные потребности (в данном случае в социаль­но-политической сфере), но не сами по себе, а как фактор, порождающий соответст­вующие притязания. Последние представляют собой конкретную устремленность на потребное и переживаются в зависимости от возможности или невозможности их ре­ализации. Подкрепляемые достижениями притязания обычно ведут к росту позитив­ного «напряжения» (положительного настроения), неподкрепляемые — к росту от­рицательных настроений¹.

В последнем случае накапливаемое, неразрешаемое эмоциональное напряжение проявляется, при условии достаточной значимости притязаний, в массовых «выбро­сах» отрицательных настроений, которые можно психологически рассматривать по аналогии с открытым школой Левина и его продолжателями «аффектом неадекват­ности»². В ситуациях такого рода обнаруживается, в частности, нежелание масс сни-

¹ В соответствии с известным в психологии законом «оптимума мотивации» Йеркса-Додсона, настрое­ ния зависят еще и от значимости задачи, однако на данном этапе рассуждений этот момент не пред­ ставляется решающим.

² В частности, об этом см.: Неймарк М. С. Направленность личности и аффект неадекватности у подро­ стков. // Изучение мотивации поведения детей и подростков. М., 1972. С. 57-71.

194 Часть 2. Массовые настроения

жать уровень притязаний, несмотря на неудачи, полное отрицание мыслей о том, что причины неуспеха могут крыться в них самих, стремление обвинить в своих неудачах кого угодно или ссылками на объективные обстоятельства, а также чувство обиды и уверенность в несправедливости. Такого рода настроения обычно характеризуют мас­совую психологию в периоды, предшествующие массовым политическим действиям, ведущим к потрясениям политической системы.

Социально-политический аспект

В социально-политическом плане возникновение массовых настроений и степень их очевидности зависят от уровня однородности социально-политической структуры общества. Чем дифференцированнее, плюралистичнее эта структура, тем больше су­ществует в обществе различных групп, обладающих специфическими потребностя­ми и интересами, и каждая из них может иметь свои настроения. Чем сильнее, четче, яснее и однороднее представляются общественные отношения, тем более «сжата» структура и тем сильнее однородно-нормативный, «общественный» компонент на­строений.

Возможны две абсолютно противоположные ситуации. С одной стороны — си­туация хаоса и анархии, полного крушения нормативных социально-политических структур, при которой полностью распадаются «общественные» настроения. Процесс распада в таких случаях идет по уровням, от «всеобщего» к индивидуальному. Вна­чале перестают быть массовыми прежние общественные настроения, сменяясь мас­сово выраженным широким спектром настроений групповых. Затем распадаются и они, и наступает массовый расцвет индивидуальных настроений. Как показал процесс детоталитаризации бывшего советского общества в последние десятилетия, подобная динамика настроений, связанная прежде всего с социально-экономическими (а на их основе — и с политическими) интересами и притязаниями, развивается в целом до­статочно быстро. С другой стороны — ситуация жизнеспособного тоталитаризма, при которой жесткие социально-политические структуры удерживают не только поли­тическую, но и настроенческую, психологическую однородность общества. «Массо­вый энтузиазм» советского общества эпохи сталинизма в немалой степени определял­ся этим.

Возникновение и развитие настроений в общем виде зависит прежде всего от степени очевидности расхождения притязаний людей с предоставляемыми социаль­но-политической системой возможностями их удовлетворения, например от несо­ответствия декларируемых прав и свобод реальной действительности сталинского ГУЛ АГа. Однако здесь надо иметь в виду существование особых, «отсроченных при­тязаний». Это те устремления, которые люди готовы отложить, с реализацией кото­рых согласны потерпеть ради, например, предстоящего «светлого будущего», «миро­вой революции» или чего угодно в этом роде. На таких отсроченных притязаниях долгое время держалась политическая система советского общества. Однако опыт по­казывает, что такая «отсроченность» имеет определенные пределы: рано или поздно массы начинают требовать осуществления своих притязаний. В таких случаях стре­мительно развиваются настроения массового недовольства системой.

Трудно спорить с тем, что «историческая обстановка сама по себе, независимо от людей не меняется; она меняется только благодаря их действиям, даже если послед-