Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 221

гами демократизации существующей общественно-политической системы. На втором этапе, характеризовавшемся политическим маневрированием шахского режима и за­вершившемся передачей им в начале января 1979 г. части власти правительству Ш. Бахтияра, представлявшего либеральную часть "новых средних слоев", которые ... активно включились в революционную борьбу, среди масс постепенно зрело созна­ние необходимости полной ликвидации монархического строя. На третьем этапе, в ян­варе — феврале 1979 г., революционное движение всего народа, приняв ярко выражен­ный наступательный характер, добилось решающей победы — свержения шахского режима» (Агаев, 1981).

Не вдаваясь в глубинный анализ объективных условий, предпосылок и факторов иранской революции (они подробно исследованы в литературе¹), остановимся на ее субъективно-настроенческих слагаемых. То, что в основе действий масс лежали настроения недовольства прежним режимом и, одновременно, ориентации на новую систему, строй жизни, подтверждается многократно. По оценке шаха со стороны Р. Хомейни, «возмездие начало преследовать преступника уже с января 1978 г., ко­гда против него поднимались один за другим иранские города. Волны, набегая друг на друга, к осени набрали такую силу, что ни пулеметы, ни танки, ни самолеты уже не могли остановить мусульман». По свидетельству одного из участников событий фев­раля 1979 г.: «Всюду проходили демонстрации, на перекрестках воздвигались барри­кады. Лозунгом было: мы должны вооружаться, ведь это — единственная возможность покончить с шахским режимом ...Господствовало революционное настроение»².

Такого рода настроения возникли не сразу. Революция победила через 13 меся­цев после начала первых революционных выступлений, почти через месяц после отъезда из страны шаха и через 12 дней после возвращения из ссылки Хомейни. Все это время настроения накапливались, генерализуясь, что ярче всего проявлялось в многотысячных толпах, по несколько дней собиравшихся на площадях перед теми или иными акциями. Фактором кристаллизации стало появление лидера харизматиче­ского типа — имама Хомейни: «Из Мехрабадского аэропорта, неизвестно как вместив­шего миллионное человеческое море, в сторону кладбища мучеников Бехеште-Захра плыло ритмичное скандирование: "Аллах велик! Шах ушел, имам пришел!". Аятол­ла... ступил на иранскую землю, и восторги встречающих достигли апогея. Женщины пели: "Пусть каждая капля мученической крови обратится в тюльпаны...". От Мехра-бада до Бехеште-Захра кортеж пробирался сквозь густые толпы, сдерживаемые тре­мя рядами молодых людей из 50 тысяч добровольцев, прошедших проверку на лояль­ность у духовенства. Через три с половиной часа наконец удалось достичь места на­значения. У ворот кладбища сотни тысяч ревностных поклонников окружили кортеж, а некоторые даже вскарабкались на машину, в которой находился имам»³.

О сложившемся в конце февраля 1979 г. положении в стране М. Базарган — по­следний премьер-министр шаха — писал так: «В завершающей своей фазе революция

• Например, см.: Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем (Пути и формы революционного процесса). М., 1981; Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики. М., 1985; Резников А. Б. Иран: падение шахского режима. М., 1983; Keddie N. R. Roots of Revolution. An Interpretative History of Modern Iran. N. Y., 1981, и др.

² Цит. по: Агаев С. Л. Иран: рождение республики. М.: Политиздат, 1981. С. 35, 59-60.

³ Там же. С. 53-54.

222 Часть 2. Массовые настроения

понеслась, закусив удила, и все стало развиваться слишком быстро: народ привык к ускоренному ритму событий, и на их гребне хочет совершенной, тотальной и немед­ленной революции»¹. Еще за неделю до вооруженного восстания иностранные воен­ные атташе в Тегеране предвидели грядущие события: «Технически военный перево­рот может быть осуществлен. Офицеры захватят дворец шаха и другие стратегически важные пункты. Но что потом? Потом они будут вынуждены пролить море крови и, тем не менее, их захлестнет народная волна. И они это знают»².

Механизм бурного всплеска таких настроений в Иране понятен из анализа исто­рии страны предыдущих лет: «Политическая стабильность не может сосуществовать с крайними формами нищеты и неравенства доходов. Революция в Иране снова под­твердила это положение...» (Jabbari, 1981).

Притязания Р. Хомейни

Лидер революции имам Р. Хомейни достаточно долго вместе со своими многочислен­ными сторонниками, представителями шиитского духовенства, формировал у насе­ления Ирана притязания на лучшую жизнь. Это были притязания на «царство Алла­ха на земле», на подлинную исламскую республику. Еще в 1964 г. Хомейни обвинял шаха и формировал оппозиционные настроения: «Как можете Вы модернизировать Иран, если бросаете в тюрьмы и убиваете умных людей? Вы хотите превратить иран­цев в послушное и пассивное орудие Вашей власти и господства Ваших иностранных хозяев. Подлинная модернизация состоит в том, чтобы воспитывать людей, умеющих осуществить свое право критики и свое право выбора, людей, способных бороться с иностранным гнетом, несправедливостью и грабежом»³.

Притязания на свободную и безбедную жизнь без угнетателей усиливались мас­совым недовольством политикой режима шаха. Лозунги и декларации «белой рево­люции», объявленной режимом, мало чем подкреплялись наделе. Обещание ввести Иран «в первую пятерку промышленно развитых стран мира» еще при жизни одного поколения создало столь высокие притязания, что реализовать их уже не было ника­кой возможности. Широко разрекламированная политика индустриализации пред­ставляла собой, по сути, импорт частей и деталей для сборки заграничной техники с использованием дешевой местной рабочей силы. «Нефтедоллары» уходили за океан, умножая личное состояние семьи шаха. Планы строительства более двух десятков атомных электростанций, потребовавшие миллионы долларов, не давали ощутимых

результатов.

За счет такой политики режим подрывал свои позиции в массовом сознании. Взвинчивая притязания и не заботясь об их осуществлении, он готовил свое полити­ко-психологическое самоубийство: взрыв массового недовольства — настроений, пе­реходящих в соответствующие действия.

Отрицательные настроения по отношению к прежнему режиму сочетались в мас­сах с позитивным настроем на активные акции против него. С революцией, со сме; порядка и власти связывались возможности реализации притязаний. Массы все бо-

¹ Цит. по: Balta P., Rulleau С. L'Iran Insurge: 1789 an Islam? In tourant du monde? P., 1979. P. 97.

'' Там же. P. 134.

³ Цит. по: Balta P., Rulleau C. L'Iran Insurge: 1789 an Islam? In tourant du monde? P., 1979. P. 159.