1. Родство и родовые общества

Мейер Фортес заметил, что изучение отношений и групп, традици­онно рассматриваемых в аспекте родства, становится более «плодотвор­ным», если их рассматривают «под углом зрения политической органи­зации». Эта констатация не наводит, между тем, на мысль, что родство в его совокупности имеет политические значения и функции. Она скорее побуждает к обнаружению внутренних механизмов родства, таких, как формирование групп, основанных на происхождении по одной линии,² и внешних механизмов, таких, как создание союзных отношений, осно­ванных на брачных обменах, которые порождают и включают полити­ческие отношения. Последние, между тем, не легко выделить в силу тес­ной связи родства и политического в во многих «примитивных» обще­ствах. Одна из первоначальных задач заключается в поиске критериев, позволяющих осуществить раздел. Принцип, определяющий принадлеж­ность к политической общности, является одним из этих критериев. Так как способ определения происхождения - по отцовской или материн­ской линии - главным образом обусловливает «гражданство» в этих об­ществах, то основанные на нем отношения и группы отмечены полити­ческим знаком по контрасту сродством, понятым stricto sensu. В сегмен-

Монография J.Roscoe «The Baganda»; речь идет об этатистском обществе в Уганде. Отчет Дюркгейма в «L'annee sociologique» t.XII, 1912.

Мы принимаем эту общую формулировку, чтобы избежать возможных недоразумений, тогда как британские антропологи отличают на самом деле совокупность социо-генеа-^л°гических отношений (родственная связь) от частных отношений, управляющих пере­дачей «гражданства», прав, обязанностей (потомство).

58

Политическая антропология

Родство и власть

59

тарных обществах с домашним рабством статус раба, определенный прежде всего в терминах исключения, - непринадлежности к роду и не­участия в контроле общественных дел - ясно обнаруживает эту функ­цию системы происхождения.

Родовые общества состоят из лиц, которые, находясь в одних и тех же генеалогических рамках, соединяются по одной линии с одним и тем же родоначальником. В соответствии с числом поколений, о которых идет речь (генеалогическая глубина) их протяженность варьируется, так же как число элементов (или «сегментов»), которые их составляют. Со структуралистской точки зрения, группы, связанные общим происхож­дением, называются тогда сегментарными. Рассматриваемые с функци­ональной точки зрения, они проявляют себя как «корпоративные груп­пы»: corporate groups, по определению британских антропологов; они имеют символы, общие всем их членам, предписывают различные фор­мы деятельности и противостоят некоторым образом одни другим в ка­честве различных объединений. Их политическое значение является преж­де всего следствием этой характеристики, ибо их политическая роль боль­ше определена, исходя из их взаимных отношений, чем из внутренних отношений, их конституирующих. Способы примирения разногласий, типы столкновения и конфликта, системы союза и территориальной орга­низации находятся в соответствии с общим устройством родовых сег­ментов и родовых обществ.

Пример, заимствованный из классической литературы, кажется не­обходимым для уточнения и иллюстрации этих фактов. Это пример ти-вов из Нигерии, создателей сегментарного общества, включающего боль­шое число лиц (более 800000). Общая генеалогия, восходящая до предка основателя - Тива - включает, в принципе, их всех в соответствии с пра­вилом происхождения по отцовской линии. Она управляет пирамидаль­ной структурой, внутри которой сочетаются друг с другом родовые об­щества разных размеров: генеалогический уровень, на котором поме­щается предок, служащий точкой референции, определяет масштаб родовой группы, именуемой нонго.

Это соединение не осуществляется механически, но происходит в соответствии с формулой чередующихся противостояний и союзов; груп­пы, происходящие от одного и того же предка и равнозначные, проти­востоят между собой (-), но оказываются объединенными и солидарны­ми (+) внутри непосредственно высшего объединения, каким являются они сами в отношении противостояния со своими гомологичными груп­пами; следующая схема показывает эту динамику, обнаруживаемую ре­альными противостояниями.

+В

+А

Сочетание через чередующиеся противоположности и союзы

Политический аспект этих отношений был констатирован в случае всех обществ, которые согласуются с этой моделью, так же какроль кон­фликта и войны в качестве проявлений тех объединений, которые вклю­чены в политическую жизнь.

В стране тивов эти объединения проявляют себя более устойчивым образом, вписываясь в очень определенные пространственные рамки. Родовые группы некоторого размера объединены на определенной тер­ритории, тар, так что сегментарная структура общества влечет за собой сегментарную структуру пространства и так что в силу последователь­ных соединений одно включает целостность населения, а другое совпа­дает с целостностью страны. Тару, географическому объединению, соответствует политическое объединение: ипавен. Таким образом, ста­новится ясна тесная связь, существующая между группами по происхож­дению (именуемыми итио), родовыми группами, территориальными разделениями и политическими объединениями. Упрощенная диаграм­ма позволяет это прояснить:

Предок X

Группа \

по происхождению^ (итио) >

Родовая группа (нонго)

Политическое

объединение

(ипавен)

Родовая структура, территориальная структура и политическая (случай тивов)

Территория (тар)

60

Политическая антропология

Родство и власть

61

Принцип происхождения и территориальный принцип вместе спо­собствуют в данном случае определению политической области; но пер­вый является преобладающим. Л. Бохенен подчеркивает это, уточняя, что группа по происхождению, к которой принадлежит тив, фиксирует «его политическое гражданство, его права на землю и местожительство» и определяет также лиц, с которыми можно сочетаться браком.³ Много­численные функции групп по происхождению и родовых групп делает постоянно затруднительным строгое разграничение области родства и политической области. Тивы устанавливают различие, прибегая к тер­риториальному критерию. Если простые объединения по местожитель­ству, которые разграничивают также производственные группы, орга­низуют разделение индивидов в соответствии с родством, напротив, тер­риториальные разделы, имеющие свойство тара, проявляют, по существу, политический характер.

Этот упрощенный анализ, который получил бы отклики в исследо­вании других сегментарных обществ, помогает понять неопределенность антропологов - и постоянство их споров. Если правда, как это отмечает Макс Глюкман, что здесь естъ материал для более тонкого познания разнообразия политических форм, характеристики и маркировки поли­тического, его особые аспекты остается еще определить в отношении обществ со слабой дифференциацией, которая имеет в качестве основы родство и родовой порядок. Что вновь возвращает, в измененной фор­мулировке, к вопросу, уже рассмотренному при сопоставлении макси­малистов и минималистов.

В этом отношении М.Ж.Смит провел наиболее систематическое те­оретическое исследование. Он исходит из констатации трудности опре­деления политического - в сегментарных обществах - в зависимости от общественных групп и объединений с часто неточными границами, и из требования исключения терминологических неясностей и выработки более строгой методологии. Его теория была рассмотрена в ходе пред­шествующей главы, но не в плане ее приложения к родовым и сегмен­тарным системам. С его точки зрения, внешние отношения рода являют­ся в первую очередь политическими отношениями, либо они проявля-ютсякак таковые (в случае войны mm feud), либо оникосвенно обладают этим свойством (через брачные обмены, ритуалы и т.д.). Внутренние от­ношения являются в первую очередь административными; они покоятся на авторитете, на иерархии, упорядочивающей точным образом обще­ственные отношения. Смит утверждает, - не доказывая этого, как дума-

³ Л. и П. Бохенен опубликовали замечательные исследования, посвященные обществам тивов; см. особенно L.,P. Bohannan «The Tiv of Central Nigeria», Londres, 1953.

ют некоторые критики, - что внутренние механизмы, способствующие уменьшению «скрытых опасностей конфликта», могут быть уподобле­ны рудиментарным административным механизмам. Оба измерения по­литической области, таким образом, выявлены; и родовая сегментарная система проявляется «как особаякомбинация политического действия и действия административного в (и между) структурах, формально опре­деленных пределами происхождения по одной линии.» Но важно уточ­нить, что эти два аспекта (сегментация/иерархия, власть/авторитет) свя­заны в родовой системе; они отличаются не столько по отношению к общественным группам, сколько по отношению к различным «уровням» системы и к ситуациям, включающим тот или иной из ее элементов.

В обществах этого типа основной закон, определяющий политичес­кие позиции, является, по существу, генеалогической структурой, - ко­торой можно манипулировать, чтобы узаконить фактическую власть. И политическая жизнь обнаруживается прежде всего через союзы и стол­кновения, через слияния и разделения, которые задевают родовые груп­пы, через переустройство территориальных структур. Д.Истон настаи­вает в «Political anthropology» на различных и взаимодополнительных характеристиках. Он подчеркивает нестабильность «поддерживающих структур», которые созданы «посредством союзов и меняющихся ком­бинаций, реализованных между сегментами»; эти последние «часто под­разделяются и переустраивают их союзы с большой легкостью» и поли­тическая власть ставится «постоянно под вопрос». Политическая борь­ба приобретает в силу этого факта особый характер; она не стремится к изменению системы, а к новому прилаживанию составляющих ее эле­ментов; она выражается в отделениях, перегруппировках или в новых коалициях. Д.Истон констатирует, что эта механика так называемых сегментарных обществ могла бы оправдать «рассмотрение каждого рода как независимой политической системы, а соперничество между родами как проявление внешних отношений». Характер политической системы был бы тогда признан в самой простой и самой нестабильной форме.

В статье, представляющей критический анализ, М.Х.Фрид описыва­ет существующие неточности и двусмысленности.⁴ Группы по происхож­дению - единицы, позволяющие расположить индивидов и воспроизве­сти линии по отношению к предку, - должны быть отделены от реаль­ных родовых групп, проявляющих себя «полностью» в некоторых об­стоятельствах и часто локализованных; и эти последние - от кланов, ко­торые определяются обычно по отношению к далекому (часто мифиче-

М -Н. Fried. The Classification of Corporate Unilineal Descent Groups. In: Journ. Roy. Anth. Institute, 87, 1, 1957.

_щ

62

Политическая антропология

скому) предку и так, что не могут быть восстановлены все внутренние взаимосвязи. Сверх того, когдародовые общества подчинены четкой ло­кализации, они не составляют в силу этого общностей; они составляют только «ядро» последних - женщины отправлены вовне в результате брачных игр, а супруги получены извне; они остаются тесно связанны­ми отношениями родства и представляют, следовательно, по формуле Лича, «компромиссные» группы. На этом уровне родство, экономичес­кое измерение и политическое, оказываются смешаны, и последнее об­наруживается только прерывистым образом. Формальный анализ ро­довых структур недостаточен для выявления их политических характе­ристик до такой степени, что М.Х.Фрид должен умножить критерии идентификации и приписать важную роль в определении политическо­го критериям ранга и стратификации - то есть неравенствам в области статуса и «доступа к стратегическим ресурсам».

С другой стороны, слишком строгая дифференциация между род­ством и политической областью ведет к пренебрежению политическими влияниями первого, и особенно его возможными воздействиями на игру соперничества. Накопление супруг, потомков и союзов представляют сильное средство для укрепления (или поддержки) власти. Есть более сложные связи. Ж.Линхардт, сравнивая нилотические общества (Восточ­ная Африка), все патрилинейные, но с очень неравно дифференцирован­ной политической властью, показывает тройное отношение, существу­ющее между степенью централизации, интенсивностью соперничества и важностью, придаваемой родству с материнской стороны. Последнее служит опорой в деле завоевания власти; чем чаще эта возможность при­водит к успеху, тем более ожесточается соперничество и тем более уве­личивается соответствующая власть.⁵ Существуют также символиче­ские связи. Акт разрыва в отношении родства (инцест, убийство род­ственника) часто соотносится с происхождением традиционной королев­ской власти: основатель как будто исключает старый порядок, чтобы установить свою власть и создать новый порядок; исторические мифы и королевские ритуалы напоминают это «событие» и демонстрируют, таким образом, исключительную природу суверена.