Georges Balandier

ANTHROPOLOGIE POLITIQUE

Жорж Баландье

ПОЛИТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

	1 \?f	^ f If
■
Quadrige / Presses Universitaires de France 1 1967 ' j			МОСКВА НАУЧНЫЙ МИР 2001

Georges Balandier

ANTHROPOLOGIE POLITIQUE

Жорж Баландье

ПОЛИТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

Quadrige / Presses Universitaires de France 1967

МОСКВА

НАУЧНЫ И МИР

2001

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие 5

Представление 11

Глава I. Создание политической антропологии 13

1. Значение политической антропологии 14

2. Разработка политической антропологии 17

3. Методы и тенденции политической антр опологии 23

Глава П. Область политического 31

1. Максималисты и минималисты 32

2. Сравнение методов 34

3. Политическая власть и необходимость 42

4. Политические отношения и формы 48

Глава III. Родство и власть 56

1. Родство и родовые общества 57

2. Родовая динамика 62

3. Аспекты «сегментарной власти» 76

Глава1У. Социальная стратификация и власть 81

1. Порядок и подчинение 82

2. Формы социальной стратификации

и политическая власть 89

3. «Феодальность» и отношения зависимости 96

Глава V. Религия и власть 100

1. Священные основы власти 101

2. Стратегия священного и стратегия власти 115

Глава VI. Аспекты традиционного государства 121

1. Обсуждение понятия Государства 122

2. Сомнения политической антропологии 128

3. Гипотезы о происхождении Государства 146

Глава VII. Традиция и современность 153

1. Агенты и аспекты политического изменения 154

2. Динамика традиционализма и современности 165

Заключение. Перспективы политической антропологии 178

Дополнительная библиография 188

Указатель .........;„.,..„₄. 191

Научное издание

Жорж Баландье

ПОЛИТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

«Научный мир» 119890, Москва, Знаменка, 11/11

Тел./факс (007) (095) 291-2847 E-mail: naumir@ben.irex.ru. Internet: http://195.178.196.201/N_M/n_m.htm

ЛР№ 03221 от 10.11.2001 Гигиеническое заключение № 77.99.6.953.П.3619.6.99 от 29.06.99.

Подписано к печати 01.02.2001. Формат 60x90/16 Гарнитура Тайме. Печать офсетная. Усл. печ. л. 12,5

Тираж 2000 экз. Заказ 16 Издание отпечатано в типографии

ООО "Галлея-Принт" Москва, 5-я Кабельная, 26

ББК 66.0:60.56 Б20

Жорж: Балапдье

Б20 ПОЛИТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ. - М.: Научный мир, 2001. - 204 с.

ISBN 5-89176-116-5

Переводе французского Е. А. Самарской

© Quadrige / Presses Universitaires de France, 1967 © Самарская Е.А., перевод на русский язык, 2001 © Научный мир, 2001

ISBN 5-89176-116-5

На обложке: человек в обличий Матома - духа тайного общества Поро. Съерра Леоне. С разрешения издательства «Исскуство»

ПРЕДИСЛОВИЕ

С момента первой публикации данной «Политической антрополо­гии» и под ее влиянием вырос научный интерес к той области исследо­вания и рассуждения, которую она пытается определить. Прямые или косвенные возражения последовали за любопытством -тем более живо, что книга приобрела актуальное значение, дополнительное к тому, ка­кое ей приписывали специалисты. Ж.-Ф.Ревель ясно продемонстриро­вал смысл спора, подчеркнув «разрушительный характер по-видимому безобидного заголовка» работы. Он показал, что распространенность политики, ее обнаружение во всех социальных формациях, включая са­мые «примитивные», содержит критическое требование, в отличие от доктринальных позиций, занятых некоторыми антропологами. Он отбросил «деполитизацию, навязанную издалека архаическим обще­ствам»; последствие догмы, которая отрицает их исторический харак­тер , подчеркивает у них состояние равновесия, акцентирует их видимую неподвижность, вытекающую из взаимного соответствия, которое дол­жно управлять общественными отношениями, и сводит, наконец, их структуры к состоянию умственной реальности. Это влечет за собой не только риск фальши с научной точки зрения, но скрывает угрозу идео­логической деградации. Отказ от политического затрагивает все ближе и ближе так называемые современные общества с сильным Государством: чисто формальный анализ маскирует тогда скрытый динамизм струк­тур и превращает действия властных отношений в проблемы организа­ции, зависящие от чисто технических решений.

В живом тексте, предпосланном французскому изданию знаменитой книги Эванса-Притчарда: «Нуеры», Л.Дюмон дает новый импульс по­лемике, сделавшись глашатаем ортодоксального структурализма. Он выражает свое удивление по поводу успеха, который «политическое рассмотрение», кажется, имело у «стольких антропологов», он отважи-

Предисловие

Предисловие

вается высказать гипотезу для объяснения этого положения: «менталь-ность антрополога как современного человека» ведет его к подчеркива­нию «политического измерения», и тем больше, чем больше он желал бы найти в этом последнем пункт для сближения различных форм цивили­заций и культур. В этом случае добрые намерения усилили бы социо-центризм, и в условиях «современнго индивидуализма» можно было бы постичь социальную целостность только «с помощью категории поли­тического». Л.Дюмонне допускает сомнения в том, что Эванс-Притчард, который открыл путь, показав возможность существования упорядочен­ной анархии (общество нуеров), и обнаружил политическое в так назы­ваемых примитивных обществах, отверг бы «большую часть последую­щих работ». Политические антропологи оказались бы, таким образом, брошены самими их зачинателями.¹

Есть вторая гипотеза, залог еще более категоричного отрицания: «по-настоящему структуральная перспектива не нуждается в переоцен­ке политического». Эти утверждения и исключения требуют нескольких комментариев. Не очевидно, что переоценка политического является ха­рактеристикой современной мысли, которая была предвосхищена тре­мя дополняющими друг друга предшественниками: Гоббсом, Руссо и Гегелем. Тезисы о деполитизации - переносе акцента от власти к орга­низаторам - и конце идеологий встретили и еще встречают большую сни­сходительность в среде передовых индустриальных обществ. Что ка­сается области, относящейся к ведению антропологов, состоящей из примитивных или традиционных обществ, - она скорее подвержена не­дооценке политики, несмотря на философские предпосылки, которые Л.Дюмон приписывает своим коллегам. Это происходит в силу много­численных причин: исследования в этой области рассматривали в целом зависимые общества (находящиеся в ситуации колониальной зависимо­сти), бывшие в силу этого жертвами настоящего политического замора­живания; внимание исследователей было прежде всего привлечено не­привычными особенностями, культурными различиями, которые свиде­тельствуют о дистанции в отношении их собственного общества; кроме того, образование философов и специалистов в области политического вовсе не располагало к идентификации этого последнего, если оно не обретало форму Государства. Любопытство в этом плане было так мало пробуждено, что публикация первыхработ, предвосхищающих полити­ческую антропологию -в 1940 г. - оказалась научным событием.

' Л.Дюмон. «Предисловие» к книге E.E.Evans-Pritchard «Les Nuer», французский пере­вод, Париж, 1969.

Эта дисциплина является, стало быть, новой и вследствие этого служит поводом к недоразумениям. Для одних, мы только что это кон­статировали, она является результатом исключительной привилегии, приписываемой политической инстанции современной мыслью, ко­торая соотносит всякое рассмотрение социального с точкой зрения индивида. Это ведет к забвению того, что Аристотель может считаться первым, кто ответственен за «переоценку» политического. Для других, наоборот, политическая антропология действенно способствует ликви­дации «этноцентрических понятий европейской социологии»; Ж.Зиг-лер акцентирует эту констатацию и значение перевертывания, которое побуждает исходить из «различных» обществ, расположенных вне за­падной области, чтобы проводить сравнительное изучение «образов жизни и типов политической оргацизации в сегодняшнем мире». Имеет­ся в виду установка основ общей теории политического. Проект, кото­рый только что вновь приобрел всю свою актуальность, как об этом свидетельствуют недавние работы, посвященные «сущности политичес­кого» (Ж.Фройд) и «основе власти» (Ж.-В.Лапьер); это же обнаружива-ютреакции на данную «Политическую антропологию»: те, которые под­черкивают непосредственную пользу шага, позволяющего осуществи­ть новое политическое прочтение наших собственных обществ.

Дискуссии остаются многочисленными. Они возникают, с одной сто­роны, в результате старых привычек, которые побуждают принять (без чрезмерного научного беспокойства) существование обществ, чуждых истории и воздействиям политического уровня. Но главное заключает­ся в анализе и определении политической инстанции. Начиная с момен­та, когда последняя определяется через институты, организации и самые разные факторы, положение делается безвыходным; Государство или его «низшие» эквиваленты становятся необходимой референцией, и остается только признать существование обществ, которые не распо­лагают этими средствами правления. Они тогда обозначаются как «не имеющие политической власти» или иногда более необычно - как «неполитизированные».

Все меняется с тех пор как политическое не рассматривается более в качестве ограничительной категории, а берется как свойство всех со­циальных формаций. Политологи уже признают существование специ­фических политических структур в обществах, называемых безгосудар­ственными, они их обнаруживают в неброских и прерывистых структу­рах - призванных проявиться в определенных обстоятельствах, или ситуациях. Некоторые из них идут дальше: они допускают, что считаю­щиеся примитивными политические системы придают их теоретическо-

Предисловие

Предисловие

му начинанию более объективные, более универсальные основы - ибо они представляют расширенную и разнообразную совокупность чело­веческих возможностей. Такова позиция В.Лемье, который разрабаты­вает проект содействия «созданию общей теории политических систем, ставшей поистине антропологической». Лемье разрабатывает действен­ное понятие власти, основанное на теории игр², - относящееся, таким образом, к видам социальной практики, рассматриваемым в этой рабо­те в форме стратегий. Политическое оказывается тогда помещено на свою настоящую почву, не на почву формальных институтов, а на почву дей­ствий, которые имеют в виду поддержку или изменение установленного порядка. Впрочем, именно в этой двойственности Ж.-В. Лапьер рассмат­ривает власть: последняя «осуществляет социальную инновацию», но является неизбежно «режиссером порядка».³ Политическая инстанция -это место выхода наружу противостоящих и сталкивающихся обществен­ных сил.

Констатации недостаточно. Новые способы понимания политичес­кой реальности ведут к новому научному представлению об обществах, включая те, которые оцениваются как примитивные. Д.Шпербер в кри­тическом анализе, посвященном «Политической антропологии»⁴ выде­ляет два из ее теоретических положений. С одной стороны, положение о синтетическом характере политического, «определенного через отноше­ние к другим системам», использующего последние и манипулирующе­го ими, как и своими собственными институтами. С другой стороны, положение о его динамическом характере, вытекающем из того факта, что неравновесие и оспаривание заключены в самой его сущности. Та­ким образом, можно понять, что исследования, проведенные политиче­скими антропологами, нуждаются в различно ориентированных соци­альной антропологии и сравнительной социологии.

В преподавании, посвященном с 1967 г. «формам и средствам оспа­ривания», мы старались продемонстрировать особенности всякой со­циальной системы, определить почву, на которой компаративистские исследования приобретают вовсе не искусственное единство. Первая из особенностей состоит, очевидно, в необходимости удовлетворять тре­бованиям всякой системы. Последняя включает дифференциацию и ус­тановление отношений между различными элементами, что требует, в свою очередь, чтобы эти элементы трактовались не как эквивалентные,

² V.Lemieux. L'antropologie politique et l'etude de relations de pouvoir. In: «L'homme», VII, 4, 1967.

³ J.-W.Lapierre. Essai sur le fondamment du pouvoir politique. Aix, 1968.

⁴ D.Sperber. L'Etat entre la tradition et la modernite. In: «Quinzaine Litteraire». I, 1, 1968.

а как иерархизованные. Порядок вытекает из этой иерархии, из осно­ванных ею асимметричных отношений, но по причине последних он яв­ляется носителем напряжений, а значит, оказывается уязвимым. В одно и то же время его конституирует и ему угрожает динамика, внутренне присущая системе, так же как принципы, определяющие условия его фор­мирования и воспроизводства. Так как структурная антропология апел­лирует при этом обычно к лингвистике такого же характера, можно с пользой уточнить, что исследования, проводимые теперь в отношении динамики лингвистических структур, выявляют подобные же характе­ристики в тех структурах, которые только что были рассмотрены. Они имеют в виду язык в кинетическом аспекте.⁵

В случае социальной системы вторая совокупность особенностей -менее общих - требует внимания. Система включает более или менее со­вместимые подсистемы; она связывает элементы, которые имеют неоди­наковый возраст и свидетельствуют об истории управляемой ею соци­альной формации - и эта гетерогенность создает частичные несовмести­мости другого рода. Обе эти характеристики превращаются в третью; по их причине всякое общество может быть только приблизительной си­стемой, стремящейся к своей полной реализации (что свидетельствует о политике как создательнице порядка); но приблизительность делает, с другой стороны, возможным оспаривание, приведение в движение сил, противоречащих поддержанию системы (что характеризует политику как ниспровергателя установленного порядка). Порядок и беспорядок су­ществуют в одно и то же время, изменение имеет корни в самой системе.

Наконец, и это третья особенность социальной системы, последняя всегда подлежит в силу своего приблизительного характера испытанию со стороны форм социальной практики. В зависимости от определяю­щих их принципов, норм и правил эти формы практики могут рассмат­риваться в духе соответствия, или стратегии и манипуляции (индиви­ды и группы обращают максимально, реально или по-видимости, себе на пользу правила, определяющие социальную игру), или оспаривания (частичной или тотальной постановки под вопрос всей системы). На этом Уровне также динамика общественной системы оказывается результа­том ее собственной природы. Она неотделима от нее без искажения, ко­торое рискует подорвать научное начинание.⁶

Понятая исходя из этого требования настоящая работа может рас­сматриваться как анализ динамического движения (которое она пока-

И з недавних работ выделим: AJacob. Temps et langage. Paris, 1967. Суммарный отчет следует искать в «Annuaires de l'Ecole Pratique des Hautes Etudes (VI-e section), Comptes rendus 1967-1968 и 1968-1969.

10

Предисловие

зывает и объясняет) и как одна из современных попыток «реабилитации истории». Внутренняя динамика, политическая инстанция и историчес­кое движение в ней неизбежно взаимосвязаны; это ведет к выявлению систем отношений и диалектики социальных отношений, которые струк­турная антропология игнорировала или уничтожала. Данная работа не пренебрегает и отношением экспрессивности, которое устанавливается между политическим и конкурирующими инстанциями и которое обя­зывает исследовать политические значения в маскирующих их внешних формах. Структурная антропология перестраивает целое общество, ис­ходя из представлений и категорий, динамическая антропология конст­руирует социальное целое, исходя из общественных практик и выявляю­щих их ситуаций. Вторая неизбежно включает и анализирует полити­ческое, первая может его игнорировать и она редко отказывается от этой возможности, скромно или с некоторой претензией.

Ж.Б.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Эта книга пытается соответствовать многим требованиям. Она по­священа политической антропологии, запоздалой специализации соци­альной антропологии, теории, методы и результаты которой она рас­сматривает критически. Она представляет в этом отношении первый синтез, первый опыт общего рассмотрения, касающегося политических обществ, чуждых западной истории, - обнаруженных антропологами. Эта трудная позиция влечет за собой много риска; с ним можно прими­риться в той мере, в какой всякое создающееся научное знание должно согласиться со своей уязвимостью и частичной оспариваем остью. Пред­приятие такого рода могло быть осуществлено только в силу прогресса, достигнутого в ходе последних десятилетий благодаря прямому сбору информации, который расширил перечень «экзотических» политичес­ких систем, и самым недавним теоретическим исследованиям. Этой за­даче во многом способствовали антропологи и социологи африканис­ты, что оправдывает многочисленные отсылки к их работам.

Данная работа также стремится выявить вклад политической антро­пологии в исследования, направленные на лучшее разграничение и луч­шее знание политической области. Она определяет способ ориентиров­ки и дает, таким образом, ответ на критику специалистов, упрекающих политических антропологов во внимании к плохо определенному объек­ту. Она рассматривает властное отношение в элементарных структурах, которые обеспечивают ему его первый фундамент, в типах социальной стратификации, делающих его необходимым, в ритуалах, которые обес­печивают его укорененность в священном и включаются в его страте­гию. Это исследование не могло избежать проблемы Государства - и оно пристально анализирует черты традиционного Государства, но оно обнаруживает, до какой степени становится необходимо отделить поли­тическую теорию от теории Государства. Оно показывает, что все чело-

12

Представление

веческие общества производят политическое и что они все открыты пре­вратностям истории. Благодаря этому вновь обретены и некоторым об­разом обновлены заботы политической философии.

Данное представление политической антропологии не чуждо теоре­тической позиции. Совсем напротив, оно свидетельствует о конструи­ровании динамической и критической антропологии на одном из фун­даментов, который кажется наиболее благоприятным для ее построения. В этом смысле данная книга перенимает на более высоком уровне обоб­щения интересы, определившиеся в ходе наших исследований в области африканистики. Она рассматривает политические общества не только в плане принципов, управляющих их организацией, но также в зависимо­сти от провоцируемых ими практик, стратегий и манипуляций. Она дает отчет о разрыве, существующем между теориями, производимыми об­ществом, и всегда приблизительной и уязвимой социальной реальнос­тью, которая вытекает из действий людей, - из их политики. В силу са­мой природы объекта, к которому она прилагается, в силу рассматрива­емых ею проблем политическая антропология приобрела бесспорную критическую действенность. Мы об этом напоминаем в заключение: эта дисциплина обладает теперь разрушительным свойством, результаты которого начинают испытывать некоторые установившиеся теории. Она способствует, таким образом, обновлению социологической мысли, став­шему необходимым вследствие силы вещей, так же как вследствие ста­новления общественных наук.

Глава I

СОЗДАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

Политическая антропология появилась одновременно как проект -очень старый, но всегда актуальный - и как запоздалая специализация -антропологического исследования. В своем первом аспекте она превос­ходит частные политические опыты и доктрины. Она стремится, таким образом, основать науку о политическом, рассматривая человека в фор­ме homo politicus и исследуя общие свойства всех политических органи­заций, признанных в их историческом и географическом различиях. В этом смысле она уже представлена в «Политике» Аристотеля, который рассматривает человеческое существо как естественно политическое и имеет в виду открыть скорее закон, чем определение лучшего мыслимо­го устройства для любого возможного Государства. Во втором аспекте политическая антропология отграничивает область изучения в рамках социальной антропологии и этнологии. Она стремится к описанию и анализу политических систем (структуры, процессы и представления), свойственных обществам, считающимся примитивными или архаиче­скими. Так понятая, она является недавно выделившейся дисциплиной. Р.Лови способствовал ее созданию, постоянно оплакивая недостаточ­ность политических антропологических работ. Знаменательный факт: состоявшиеся в 1952 году в Соединенных Штатах заседания - Interna­tional Symposium on Anthropology - не уделили данному вопросу ника­кого внимания. В еще более близкие годы антропологи продолжали вер-бально утверждать отсутствие темы: большинство из них признавало, что они «пренебрегают сравнительным изучением политической орга­низации примитивных обществ» (И.Шапера). Отсюда недоразумения, заблуждения, ошибочные утверждения, которые ведут к исключению политической специализации и политической мысли при рассмотрении большого числа обществ.

14

Политическая антропология

Создание политической антропологии

15

Начиная с двадцатых годов тенденция меняется. Исследования в этой области множатся, особенно в черной Африке, где более сотни «случа­ев» были наблюдаемы и могли стать предметом научной трактовки. Те­оретические разработки начинают выражать результаты, полученные благодаря этим новым исследованиям. Этот внезапный прогресс объяс­няется столько же актуальностью, -принятием к рассмотрению мутиру­ющих обществ, появившихся в результате деколонизации, - сколько внут­ренним становлением антропологической науки. Отныне политологи признали необходимость политической антропологии. Ж.Альмонд сделал из нее условие всякой компаративистской политической науки. Р.Арон констатирует, что так называемые слаборазвитые общества «близки к тому, чтобы очаровать политологов, желавших спрятаться в западный или индустриальный провинциализм». И С.Н.Паркинсон «на-чинает думать, что изучение политических теорий должно быть довере­но социальным антропологам».

Этот запоздалый успех не обходится без протестов и двусмысленно­стей. Для некоторых философов - и особенно для П.Рикера - оправда­на единственно политическая философия; в той мере, в какой полити­ческое в основном одно и то же от одного общества к другому, в ка­кой политика «направлена» (telos) и имеет целью определить природу общества. Это тотальный отвод наукам о политическом феномене; он может быть в свою очередь отброшен только вследствие углубленного рассмотрения этого последнего. Неопределенность, издавна демонстри­руемая этими дисциплинами в том, что касается их области, методов и соответствующих целей, вовсе неблагоприятна для подобного предпри­ятия. Тем не менее нужно попытаться ее уменьшить.