3. «Феодальность» и отношения зависимости

поставляющим подлинную феодальность - европейского Средневековья -псевдофеодальности, -которая существовала и еще существует в Азии и Африке. Упоминание об этих дебатах, ведущихся особенно в связи с африканскими фактами в ходе последних лет, необходимо, так как они позволили лучше определить социальные и политические отношения, которые характеризуют феодальность в целом. Для Ж.Маке феодальность «не является способом производства» (хотя она требует экономики, обес­печивающей избыток потребляемых благ), «она представляет собой по­литический режим», «способ определять роли управляющих и управляе­мых». Специфическим фактом является межличностная связь: «Феодаль­ные институты устанавливают между двумя неравными по возможностям лицами отношения протекции, с одной стороны, верности и служения, с другой». Они связывают сеньора с вассалом (на высшем уровне соци­альной стратификации), патрона с клиентом (от высшего уровня к низ­шему уровню социальной стратификации). Ж.Маке находит здесь «уни­версальное содержание идеи феодальности», отличительную черту, ко­торая позволяет ее конструировать в качестве «идеального типа» в духе Макса Вебера.⁸

Для Люси Мэра отношение личной зависимости (клиентела) являет­ся преимущественно одним из средств политического соперничества, даже если оно произвело «зародыш, исходя из которого развилась госу­дарственная власть» («Primitive Government»). Феодальная аналогия вовсе не присутствует в его анализе. Такие авторы, как Ж.Гуди и Ж.Бет­ти, развивают спор дальше.⁹ Первый напоминает, что понятие феодаль-ности может быть рассмотрено в двух значениях: в обычном смысле, который предполагает «господствующие формы социальной и полити­ческой организации в течение нескольких веков европейского Средне­вековья»; и в более специфическом смысле, когда сохраняют в качестве необходимых критериев отношение зависимости (сеньор/вассал) и су­ществование фьева - опоры этого отношения. Сравнение может быть осуществлено на первом уровне, но оно остается приблизительным и обладает посредственной научной полезностью. На втором уровне ста­новится очень заметно отклонение африканских «феодальностей»; лич­ная связь там не вытекает из деградации Государства, но, напротив, из процесса, приведшего к организации централизованной власти; фьев там

Исследования антропологов, посвященные обществам, которые они характеризуют как «феодальные», конкретно показывают соединение системы неравенств и политического режима вопреки спорам, противо-

⁸ J.Maquet. Une hypothese pour l'etude des feodalites africaines. «Cahiers d'Etudes Africaines», 6, 1961.

' J.Goodi. Feudalisme in Africa? Journ. of Africa Hist., IV, 1, 1963; J.H.M.Beatty. «Bunyoro: an African feodality?», Journ. of Africa. Hist., V, 1, 1964.

98

Политическая антропология

₁

Социальная стратификация и власть

99

не приобретает постоянного характера, какой он имел в Европе с конца XI века, ибо он остается непрочным и связанным с политической или административной функцией, меняющим обладателя по воле суверена или с начала нового правления.

Ж.Бетти также отмечает дистанцию, ссылаясь на определение фео­дализма, данное Марком Блохом («Феодальное общество», 1949), и при­меняя феодальную модель к особому случаю буниоро (Уганда). Он по­казывает, что существование «крупных территориальных вождей», чи­слом около двенадцати, ни в чем не изменило центральную позицию короля, тукама. Вся власть и весь авторитет зависят от последнего, ко­торый их делегирует в соответствии с ритуализованной процедурой, переводя их в форму прав, распространяющихся на определенную территорию и на крестьянство, которое там проживает, в обмен на слу­жбу - до момента колонизации преимущественно военного характера. Также король связан со всем народом посредством мистической иденти­фикации и посредством влияния институтов: отделенный от аристокра­тического клана, он окружен представителями всех кланов и всех ремес­ленных объединений и находится в центре системы обменов, по очереди получая и отдавая. Сеть так называемых «феодальных» отношений не выступает посредником между сувереном, вождями различных уровней и подданными, но является фактически у буниоро «средством поддер­жания централизованной административной системы».

Недавние анализы, посвященные монархической Руанде и Бурунди, также модифицируют образ африканского феодализма.¹⁰ Р.Лемарченд замечает, что первая напоминает своей политической системой феода­лизм в Японии, а не в средневековой Европе. Общественная стратифи­кация, иерархии власти и авторитета, межличностные связи находятся там в соотношении с «комплексом прав и привилегий», базирующемся на обладании землей и скотом. Местная политическая жизнь опирается на «три главных института»: родство, власть вождя и группу «предан­ности», организованную вокруг «патрона». Она раскрывает, что обще­ство не является по-настоящему объединенным, а представляет, напро­тив, амальгаму из общественных и политических отношений разной природы; отношения, считающиеся феодальными, представляет только одно из этих конститутивных целых- они служат опорой политической организации, которой угрожает сила родовых властей и прав.

А.Трабворст представляет новую интерпретацию общества рунди, ко­торая исправляет прежние описания. Он показывает, что монополия власти там принадлежит узкому кругу аристократии: настоящими упра­вителями были «принцы королевской крови» и отношения «клиентелы» действуют особенно внутри господствующей «касты» (касты тутси), где они обеспечивают инструмент социального продвижения. Они устанав­ливаются то ли через отношение к скоту, и в этом случае они имеют ча­стный характер и легко подлежат отмене, то ли через отношение к зем­ле, и в этом случае они имеют неизбежно политическое значение. В этом последнем качестве они создают круг фаворитов и клиентов и вписыва­ются в рамки «политико-территориальной иерархии». Но определяю­щим фактом в Бурунди является тесное отношение, существующее меж­ду социальной стратификацией, которая выходит за пределы системы «каст», и участием в политической власти. Обладатели территориаль­ной власти являются одновременно и самыми могущественными, и са­мыми богатыми; они имеют «монополию контроля над благами». Так называемое «феодальное» отношение выступает как средство на службе у стратегий, имеющей в виду сохранение власти и богатства с помощью узкого круга аристократии и зависящих от нее лиц. Этот последний при­мер обнаруживает новую форму африканского феодализма; она порож­дает свои вариации и, по контрасту, свою частую нестабильность. В ази­атском регионе эта форма феодализма также была обнаружена, осо­бенно Е.Личем, который продемонстрировал «трудность перехода» общества кашенов к системе четко установленного феодального типа.

'"R.Lemarchand. Power and Stratification in Rwanda: a Reconsideration». In: «Cahers d'Etudes Africaines», 24, 1966; A.Troubworst.L'organisationpolitique et l'accordde clientele au Burundi. «Anthropologica», IV, 1, 1962.

Религия и власть

101