2. Сравнение методов

Амбивалентность существует одновременно в фактах, в подходах и в техническом словаре специалистов. Во-первых, термин «политический» включает несколько значений - некоторые из них подсказаны английс­ким языком, который различает polity, policy и politics. Нельзя, не под­вергаясь реальному научному риску, смешивать то, что относится: а) к способам организации управления человеческими обществами; б) к ти­пам действия, которые помогают управлению общественными делами; в) к стратегиям, вытекающим из соперничества людей и групп. Это раз­личия, к которым надлежало бы добавить четвертую категорию: поли­тического знания; она заставляет рассматривать интерпретации и оп­равдания, к которым прибегает политическая жизнь. Эти различные ас­пекты не являются ни дифференцируемыми во всех случаях, ни трактуемыми во всех случаях одинаково. Акцент, сделанный на том или другом из них, ведет к различным определениям политической области.

а) Фиксация через способы пространственной организации. - Разра­ботки Генри Мейне и Льюиса Моргана придают особое значение терри­ториальному критерию. Политическая область схватывается прежде все­го как система организации, действующая в рамках ограниченной тер­ритории, политического объединения, где пространство поддерживает политическую общность. Этот критерий проявился в большинстве оп­ределений политической организации (в широком смысле) и Государ­ства. Макс Вебер характеризует политическую деятельность, помимо

законного использования силы, тем фактом, что она развертывается внутри территории с точными границами; она устанавливает, таким образом, четкое разделение «внутреннего» и «внешнего» и направляет формы поведения знаменательным образом. Рэдклиф-Браун ставит так­же «территориальные рамки» в число элементов, определяющих по­литическую организацию. И другие антропологи это делали после него, в числе их И.Шапера, который показал, что самые простые общества устраивают внутреннее единство, исходя из фактора родства и терри­ториального фактора. Впрочем, это значит перенять утверждение Ло­ви, касающееся совместимости принципа родства и территориального принципа.

Исходя из исследования сегментарного общества нуеров из Судана, Е.Е.Эванс-Притчард делает акцент на определении политической обла­сти через соотношение с территориальной организацией. Он уточняет: «Между местными группами существуют отношения структурного по­рядка, которые могут быть названы политическими... Территориальная система нуеров является всегда господствующей переменной по сравне­нию с другими общественными системами».³

Следовательно, согласие имеет широкий характер. Эта констатация приводит Ф.К.Саттона к формулировке вопроса о методе.⁴ Находятся ли территориальные представления в центре политических систем? Если дело обстоит так, их изучение должно бы быть первым шагом полити­ческой антропологии и политической социологии; тогда как обращение к понятиям власти и авторитета остается спорным в той мере, в какой они проявляются во всякой социальной структуре.

б) Фиксация через функции. ~- Помимо детерминации через террито­рию, на которую оно накладывается и которую оно организует, полити­ческое часто определяется через осуществляемые им функции. Последние в их самой общей форме считаются обеспечивающими внутреннюю кооперацию и защиту целостности общества от внешних угроз. Они способствуют «физическому выживанию» последнего в соответствии с формулой Наделя, и позволяют осуществлять регулирование или раз­решение конфликтов. К этим функциям сохранения добавляются в целом функции принятия решений и управления общественными дела­ми, даже если, демонстрируя управление в его формальных аспектах, они имеют разную природу.

E .E.Evans-Pritchard. The Nuer, 1940, p.265.

F-X.Sutton. Representation and Nature of Political Systems. In: Compar. Stud, in Soc. and Hist., 11, i_; 1959.

36

Политическая антропология

Н екоторые из недавних теоретических исследований развивают даль­ше функционалистский анализ. Это относится к «Введению» Ж.А.Аль-монда к коллективной работе «The Politics of Developing Areas» (1960). Политическая система там определена как та, которая осуществляет в любом независимом обществе «функции интеграции и адаптации» по­средством обращения или угрозы обращения к законному использова­нию физического принуждения. Эта широкая интерпретация позволяет не ограничивать политическую область единственно специализирован­ными организациями и структурами; она предусматривает разработку категорий, применимых ко всем обществам, и, следовательно, создание компаративистской политической науки.

Среди характеристик, общих для всех политических систем, Ж.А.Аль-монд подчеркивает две: осуществление одних и тех же функций всеми политическими системами; многофункциональный аспект всех полити­ческих структур - ни одна из них не является полностью специализиро­ванной. Сравнение может быть осуществлено, если учесть степень спе­циализации и средства, использованные для исполнения «политических функций». Каковы эти последние? Их идентификация тем более необхо­дима, что компаративистское исследование не могло бы ограничиться единственно сопоставлением структур и организаций; так понятое оно было бы столь же недостаточно, «как сравнительная анатомия без срав­нительной физиологии». Альмонд различает две больших группы функ­ций: одни касаются политики, понятой как lato sensu - «социализации» индивидов и подготовки к политическим «ролям», конфронтации и при­лаживания «интересов», передачи символов и «посланий»; другие каса­ются управления -разработки и применения «правил». Подобное рас­пределение функций позволяет вновь обрести разные аспекты полити­ческой области, но на таком уровне общности, который облегчает сравнение, уменьшая разрыв между развитыми политическими общества­ми и «примитивными».

Функционалистская интерпретация оставляет нерешенными фунда­ментальные вопросы. Она плохо постигает сущность динамизма, обес­печивающего связь глобального общества, того динамизма, о котором напоминает Макс Глюкман, когда он замечает, что эта связь зависит от «разделения общества на серии противоположных групп, влекущего за собой пересекающиеся принадлежности», и когда он интерпретирует некоторые формы «восстания» как вклад в поддержание общественного порядка. Она, сверх того, оставляет существовать неточность, ибо по­литические функции не являются единственными, которые охраняют порядок. Чтобы их отличить, Рэдклиф-Браун характеризует их через

37

Область политического

«использование, или возможность использования физической силы». Он вторит теориям Гоббсаи Макса Вебера, для которого сила является сред­ством политики, ultima ratio, ибо господство (Herrschaft) находится в сердцевине политики.

И менно через принуждение - законно употребленное - чаще всего характеризуются политические функции и структуры. Оно, однако, яв­ляется более понятием маркировки, чем определяющим понятием; оно не исчерпывает политической области, так же как критерий денег не покрывает область экономического.

в) Фиксация через модальности политического действия. — Некоторые недавние исследования, принадлежащие антропологам нового поколе­ния, переместили точку применения анализа: от функций к аспектам -политического действия. М.Ж.Смит, отметив неясности технического словаря и методологические недостатки, предлагает новую формулиров­ку проблем. Для него политическая жизнь является аспектом обществен­ной жизни, системой действия, как об этом свидетельствует данное им общее определение: «Политическая система является просто системой политического действия». Еще нужно определить содержание последне­го, иначе формула сводится к чистой тавтологии. Социальное действие является политическим, когда оно стремится контролировать решения, касающиеся общественных дел, или влиять на них - policy в понимании англо-саксонских авторов. Содержание этих решений варьируется в со­ответствии с культурным контекстом и общественными объединения­ми, в рамках которых они выработаны, но процесс, завершением ко­торого они являются, совершается постоянно и единственно в рамках соперничества между индивидами и группами. Все общественные объе­динения, затронутые этим соперничеством, имеют в силу этого полити­ческий характер.

Сверх того, М.Ж.Смит противопоставляет политическое действие и административное вопреки их тесной связи в управлении человечески­ми обществами. Первое находится на уровне решения и более или менее явно сформулированных «программ», второе на уровне организации и исполнения. Одно определяется как власть, другое как авторитет. Смит уточняет, что политическое действие по природе «сегаентарно», так как оно выражается через посредничество «соперничающих групп и лично­стей». Наоборот, административное действие по природе «иерархичес­кое», так как оно организует на разных уровнях и в соответствии с точ­ными правилами управление общественными делами. Управление об­ществом включает всегда и повсюду подобную двойную форму действия. Вследствие этого политические системы отличаются только в той мере,

38

Политическая антропология

Область политического

39

_I

в какой они различаются в степени дифференциации и способе связи двух названных уровней действия. Их типология, определенно, не должна быть прерывистой, наподобие той, которая противопоставляет сегмен­тарные общества централизованным этатистским обществам, она дол­жна конституировать серию, представляющую типы комбинирования политического действия и административного.⁵

Д.Истон формулирует двойную критику в отношении этого анали­тического подхода: этот подход включает «постулат» (существование иерархически-административных отношений в системах, связанных общим происхождением) и он скрывает «знаменательные различия» меж­ду разными политическими системами. Тем не менее свою собственную попытку он помещает в тот же контекст. Действие может быть названо политическим, «когда оно более или менее прямо связано с формулиро­ванием и исполнением решений, принудительных для данной обществен­ной системы.» С этой точки зрения, политические решения принимают­ся в рамках очень разных общественных объединений, таковы семьи, родственные группы, племена, ассоциации, предприятия, действия не­которых из них составляют, так сказать, «политические системы». Эта примиренческая интерпретация лишена научной действенности. Д.Ис­тон должен, впрочем, ее ограничить и сохранить наименование полити­ческой системы за совокупностью «действий, которые включают приня­тие решений, интересующих все общество и его главные подразделения». Он определяет, таким образом, политическое через определенную фор­му общественного действия, ту, которая обеспечивает принятие и вы­полнение решений, и через область применения, «наиболее обширную социальную систему» - то есть, «общество как целое». Истон рассмат­ривает затем условия, необходимые для того, чтобы политическое реше­ние могло производить действие: формулирование требований и умень­шение их противоречий, существование обычая или законодательства, административные средства исполнения решений, органы принятия ре­шений и инструменты «поддержки» власти. Исходя из этих первоначаль­ных данных, он отличает «примитивные» политические системы от «со­временных». В случае первых, «структуры поддержки» изменчивы, ус­тановленному режиму редко угрожают конфликты, которые, между тем, часто приводят к рождению новых политических общностей.⁶ Этотпод-

⁵ См. относительно теоретического вклада М.Ж.Смита: M.G.Smith «On Segmentary Lineage Systems». Journ.of the Roy. Anthr. Inst., 86, 1956, и общие главы из «Government in Zazzau». Londres, 1960.

⁶ D.Easton. Political Anthropology. In: B.Siegel (ed.), Biennial Review of Anthropology, 1959, p.226, 227, 230.

ход делает, таким образом, акцент на данных специфически антрополо­гических, осуществляя скрытое новое введение дихотомии, которую он претендовал исключить.

г) Фиксация через формальные характеристики. - Каждая из вы­шеописанных попыток стремится раскрыть самые общие аспекты по­литической области, идет ли речь о границах, которые определяют ее местонахождение в пространстве, о функциях или способах действия, которые ее выявляют. Теперь признано, что сравнительный метод, оп­равдывающий антропологическое исследование, обязывает прибегать скорее к абстрактным объединениям и процессам, чем креальным объе­динениям и процессам: Надель, так же как Макс Глюкман, соглашается с этой необходимостью.

Так называемые структуралистские исследования, которые действу­ют на высоком уровне абстракции и формализации, вовсе не занимают­ся системой политических отношений, и это происходит в силу причин, из которых не все являются второстепенными. В действительности они придают структурам, которые они «фиксируют» в ущерб их динамизму, как это уже отметил Лич, монистическое видение; это объясняет их труд­ную адаптацию к исследованию политического уровня, где соперниче­ство выявляет динамизм, где равновесия остаются всегда уязвимыми, где власть создает настоящую силовую область. Если различают, как это делает Лич, «систему идей» и «реальную» политическую систему, то дол­жны констатировать, что структуралистский метод лучше приспособ­лен к работе с первой, чем к анализу второй. Еще нужно тотчас отме­тить, что «идеальная структура общества», несмотря на тот факт, что «она является одновременно обдуманной и жесткой», конституируется исходя из категорий, фундаментальная двусмысленность которых по­зволяет интерпретировать общественную (и политическую) жизнь так, что она всегда соответствует формальной модели. Она вводит в силу этого знаменательные искажения.

Анализ Ж.Пуйо, проделанный в рамках исследовательской группы по политической антропологии,⁷ показывает структуралистский подход таким, каким он применяется последней. Он направлен в прежде всего на определение политического: является ли оно областью фактов или аспектом социальных феноменов? В классической литературе ответ ба­зируется на обращении к понятиям единого общества (политическое единство), Государства (присутствует или отсутствует), власти и субор-

«Groupe de Recherchesen Antropologie et Sociologie Politiques» (Sorbonaeet Ecole Pratique desHautes Etudes).

40

Политическая антропология

Областъ политического

41

динации (основы общественного порядка), их недостаточность конста­тирует Пуйо. Он отмечает, что не всякая субординация является обяза­тельно политической, что не всякое общество и группа подчинены од­ному порядку, но порядки более или менее совместимы, и, наконец, что в случае конфликта один порядок должен возобладать над другими. Со­гласно Пуйо, последний пункт определяет границы политического: он напоминает о преобладании некоторой структуры над другими в объе­диненном обществе. Эта привилегированная структура меняется соот­ветственно обществам, соответственно их характеристикам в отноше­нии протяженности, численности населения и рода жизни.

Отсюда другая формулировка вопросов, присущих политической антропологии: каковы «кругообороты», которые объясняют, что неко­торые люди в них могут командовать другими, как устанавливается от­ношение командования и подчинения? Неэтатистскими являются те об­щества, где власть существует в дополитических кругооборотах - тех, которые создают родство, религия и экономика. Этатистские общества те, которые раполагают специализированными кругооборотами; после­дние являются новыми, но они не уничтожают предшествующие круго­обороты, которые существуют и служат им формальной моделью. Та­ким образом, структура родства, будучи даже фиктивной или забытой, может моделировать традиционное Государство. С этой точки зрения, одной из задач политической антропологии становится открытие усло­вий появления названных специализированных кругооборотов.

Осуществлено, таким образом, соскальзывание с уровня структур к уровню генезиса. Оно объясняется переходом в ходе аргументации от области формальных отношений (порядка порядков) к области реаль­ных отношений (командования и подчинения). Сверх того, и эта труд­ность кажется фундаментальной, утверждение, что структура, которая налагается в последнюю очередь, является политической, означает ло­гическую ошибку.

д) Оценка. - Проделанное описание подходов является также описа­нием помех, встреченных антропологами, приступившими к изучению политической области. Оно обнаруживает, что ее границы остаются не­точными или спорными, что каждая школа трактует их на свой собствен­ный манер, часто используя одинаковые инструменты. Именно в обще­ствах с так называемым «минимальным управлением» и с «диффузным управлением» (Люси Мэр) неопределенность оказывается самой боль­шой; одни и те же партнеры и группы могут там иметь многообразные функции - в их числе политические функции, - меняющиеся по обстоя­тельствам, как в пьесе театра одного актера. Политические цели не до-

стигаются единственно посредством отношений, квалифицированных как политические, и, наоборот, последние могут удовлетворять интере­сы разной природы. Ж.Ван Велсен в работе, посвященной тонгам Во­сточной Африки (J.Van Velsen. «The Politics of Kinship», 1964), констати­рует это на другом уровне общности: общественные отношения являют­ся скорее инструментальными, чем определяющими политические дей­ствия. Исходя из этого замечания, он приходит к пониманию нового аналитического метода, называемого «ситуациональным»; с его точки зрения, тогда предлагается новый способ исследования, ибо «нормы, общие правила поведения переходят в практику [и] подвергаются, в ко­нечном счете, манипуляции со стороны индивидов в особых ситуациях, чтобы служить особым целям». В случае тонгов, для которых власть не связана ни со структурными позициями, ни со специфическими группа­ми, политическое поведение проявляется только в некоторых ситуаци­ях. И последние вписываются в подвижную область, где «линии посто­янно меняются».⁸

Границы политического не должны быть прочерчены только в от­ношении различных уровней социальных отношений, но также в отно­шении к культуре, рассматриваемой в целом или в некоторых ее элемен­тах. В своем исследовании общества кашенов (Бирма) Е.Р.Лич подчер­кивает глобальную связь между двумя системами: чем менее развита культурная интеграция, тем более оказывается действенной политичес­кая интеграция, по крайней мере вследствие подчинения единственно способу политического действия. Так же он охарактеризовал миф и ри­туал как «язык», обеспечивающий аргументы, оправдывающие требо­вания по части прав, статуса и власти. Миф, действительно, включает часть идеологии; он, по выражению Малиновского, является «обществен­ной хартией», гарантирующей «существующую форму общества с его системой распределения власти, привилегии и собственности»; он имеет оправдательную функцию, которую умеютиспользовать хранители тра­диций и руководители политического аппарата. Он лежит, следователь­но, в области изучения политической антропологии в той же степени, что и ритуал в некоторых из его проявлений, когда речь идет о ритуа­лах, которые являются исключительно (случай культов и процедур, от­носящихся к королевской власти) или включительно (случай культа пред­ков) священными инструментами власти.

Трудности идентификации политического находятся также на уров­не экономических феноменов, если рассматривают особо явное отноше-

⁸ J.Van Velsen.»The Politics of Kinship». 1964, p.XXIII, XIV et 313.

42

Политическая антропология

Область политического

43

ние, которое существует между производственными отношениями, уп­равляющими социальной стратификацией, и властными отношениями. Некоторые экономические привилегии (особое право на земли, право на оплату труда, право на торговлю и т.д.) и некоторые экономические компенсации (долг великодушия и вспомоществования) связаны с дей­ствием власти и авторитета. Есть также экономические столкновения той же природы, что индейский потлач, которые приводят в действие пре­стиж и способность господства вождей и знати. Африканские и мелане­зийские иллюстрации отчетливо это показывают. Новый анализ циклов обмена кула, изученных Малиновским на островах Тробриан (Мелане­зия), обнаруживает, что регламентированный обмен строго определен­ными и приберегаемыми для этой цели благами является там прежде всего «способом политической организации». Автор этой переоценки Ж.П.Сингх Юбероу (J.P.Singh Uberoi. «Politics of the Kvila Ring», 1962) сообщает, что индивидуальные интересы выражаются в зависимости от имущества кула и что считающиеся высшими клановые подразделения размещаются в самых богатых деревнях и наиболее активно участвуют в цикле обмена. Этот пример позволяет измерить, до какой степени по­литический феномен может быть замаскирован; он позволяет заметить, что исследование - все же старое - сущности политического остается еще далеко от своего завершения.