1muzyakov_s_i_gatiatullina_e_r_filosofiya_nauki_tom_1

хода от методологического универсализма классического типа к неклассической рациональности. Прежде всего, следует уйти от абсолютизации репродуктивного творчества, связанного с ориентацией только на существующие нормы социального познания, избежать научной рациональности, игнорирующей культурные и духовные смыслы, повседневный мир, в котором существуют живые люди с их личностным сознанием.

Рациональность классического типа реализуется в рамках преимущественно поведенческого и мировоззренческого слоев духовной культуры личности. К первому относятся ценности, нормы и правила деятельности, традиции и ритуалы, навыки и умения, социальные чувства, связанные с профессиональной сферой. Второй – мировоззренческий – слой включает менталитет, мировоззренческие и нравственные принципы, ценностные ориентации, религиозность или ее отсутствие.

Элементы двух верхних уровней духовной культуры тесно взаимосвязаны и во многом зависят от воздействия образований, находящихся на третьем – генетическом культурном уровне, тех информационных матриц, первообразов, архетипов, которые имеют, как правило, неосознанный, иррациональный характер. Это образования представляют собой психические осадки бесчисленных переживаний многих поколений на протяжении всей истории этноса. Подобные первообразы в процессе деятельности актуализируются в понятиях и идеалах, которые легко распознать, поскольку такие идеалы переводятся на язык аллегорий. Например, Родина – это мать. При этом аллегория обладает немалой побудительной силой, которая исходит от символического значения идеи Отечества.

Наличие в духовном мире личности глубинных слоев, иррациональных по сути, существенно усложняет его познание и формирование. Воздействия на человека должны учитывать сильнейшую инерционность смыслообразов, строиться не посредством разрушения или тотальной смены сложившейся личностной или общественной культуры, но на основе ее сохранения и приумножения.

Многообразие и многоуровневость духовного мира личности заставляет избегать принципа фундаментализации при решении научных проблем, прежде всего абсолютизации идейности в профессиональной деятельности. Политическая, особенно государственная, идеология не просто важна в деле

231

воспитания гражданина, она имеет системообразующий характер. Вместе с тем это только один, пусть и важнейший, элемент системы.

Рост социальной и познавательной роли субъекта, личности в современной общественной и научной практике порождает особое внимание к процессам социальной самоорганизации в организационных структурах. Причем не только на ее макроуровне, связанном с формированием соци- ально-групповых норм, императивов, ценностей, характерных для общества в целом, для личности как социального типа. На первый план выходит самоорганизация в сфере межличностных коммуникаций, реализующая устремления человека самого различного плана – нравственного, социаль- но-психологического, религиозного, статусного, карьерного и др.

Научная проблематика, связанная с идеями истинности и рациональности, особенно актуальна для российской действительности. Господствовавшая в советский период истории идеология довела до логического конца ряд представлений о рациональности, характерных для индустриальной цивилизации. Идея преобразования природы на разумных началах выступила в форме таких проектов ее переделки, которые вели к катастрофическим экологическим последствиям. Идея рационализации межчеловеческих отношений была доведена до технологий создания «личности нового типа» и выполняла роль идеологического обоснования тоталитаризма. Крушение этой идеологии вызвало волну антинаучности и антирациональности. Между тем без развитой науки, культивирования новых форм рационального знания утверждение российской государственности в цивилизации ХХI в. невозможно.

Вопросы для самоконтроля

1.Что понимается под истиной в философии науки? Какие теории, раскрывающие сущность истины, Вы знаете?

2.В чем смысл экзистенциально-антропологического подхода к познанию истины?

3.Раскройте содержание понятия «рациональность».

4.Какие формы рациональности Вы знаете?

5.Как проявляются истина и рациональность в научном познании?

232

зание, в сущности, отличается от объяснения только тем, что речь идет о неизвестном еще факте.

Научные предсказания играют особую роль в подтверждении и укреплении научной теории.

Против «симметрии» объяснения и предсказания выдвигались многие возражения, но ни одно из них нельзя признать убедительным. Так, последователь Конта Эрнст Мах объявил единственной функцией науки описание – фиксацию результатов опыта с помощью выбранных в данной науке систем обозначений (языка). Операции объяснения и предвидения Мах также сводил к описанию. Он считал, что всякое научное знание есть знание эмпирическое и никаким другим быть не может, утверждая, будто научные законы и теории – это лишь особым образом организованная, как бы спрессованная эмпирия.

Мах различает прямое и косвенное описание. То, что мы называем теорией, или теоретической идеей, относится к категории косвенного описания, считал ученый. Прямое описание не содержит в себе уже ничего несущественного и ограничивается лишь логическим обобщением фактов.

Согласно теории описаний (дескриптов), выдвинутой Бертраном Расселом, знакомство (т.е. описание) есть непосредственное указание на именуемый предмет, его наглядное, чувственное предъявление.

Описание – это словесная характеристика предмета по его признакам, упорядоченное изложение обстоятельств дела с целью вызвать ясное и отчетливое представление о сообщаемом. Описание придерживается фактов, его интересует, «что» и «как», в то же самое время описание помогает раскрыть и причины, объяснить «почему» и «отчего».

Описание может быть определенным, относящимся к индивидуальному конкретному предмету, и неопределенным, относящимся к классу предметов. Следует различать имена и описания, а также разграничивать собственные имена и определенные описания. Высказывания в целом являются переменными, смысл которых зависит от значения входящих в них выражений.

В 1935 г. К. Поппер возродил традицию О. Конта и его сподвижника Джона Стюарта Милля и в книге «Логика исследования» он изложил свою модель объяснения. «Дать причинное объяснение события, – писал К. Поппер, – значит дедуцировать положение, описывающее его, используя в каче-

234

стве посылок дедукции один или более универсальных законов совместно с определенными единичными положениями – начальными условиями»1.

Дальнейшая разработка этой модели осуществлялась К. Гемпелем и П. Оппенгеймом. Они обозначили положение, которое описывает объясняемый объект термином «экспланандум» (объясняемый), а совокупность объясняющих положений – термином «эксплананс» (объясняющие). Ученые показали, что чаще всего в эксплананс входит целый ряд тех и других положений, а процесс вывода приобретает сложный, подчас многоступенчатый характер.

Главный смысл объяснения состоит в подведении объясняемого объекта под какой-либо закон. Этот тезис был сформулирован уже О. Контом

– объяснение явлений есть установление связей между различными отдельными явлениями и несколькими научными законами.

Выделяют различные типы объяснений – номологическое, когда объясняемое явление подводится под известное общее положение, и каузальное (причинное), когда выявляется причинно-следственная связь между явлениями.

Ученые нередко выполняют такие объяснительные процедуры, которые в определенном отношении противоположны причинным, т.е. апеллируют не к причине, породившей данный объект, а к тем следствиям, которые он сам породил. Среди них хорошо известные и широко распространенные в таких науках, как физиология, кибернетика, социология, функци-

ональные объяснения.

Как известно, некоторые категории объектов способны регулярно производить однотипные следствия. Такие следствия называются функциями, если они способствуют сохранению существующего объекта, или дисфункциями, если способствуют его уничтожению, и нефункциональными следствиями, если не делают ни того, ни другого.

Следует отметить также структурные объяснения. В них исследователь обращается к структуре некоторого объекта, к его внутреннему строению. К таким объяснительным операциям часто прибегают в анатомии, химии, структурной лингвистике.

1 Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С.83.

235

Порой для того, чтобы объяснить некое свойство предмета, ссылаются на субстрат, «материал», из которого этот предмет состоит. Это – суб-

стратное объяснение.

Некоторые мыслители и целые исследовательские школы в ХХ в. стали отдавать предпочтение какому-либо одному виду объяснения. Так, еще в первой половине прошлого века возникли функционализм, структурализм, ряд научных школ, базировавшихся на различных теориях систем, и т.д.

Другой познавательной процедурой, тесно связанной с объяснением, является понимание, между ними существует сложное соотношение. В длительных научных дискуссиях эта проблема была осмыслена с различных сторон, что позволило глубже разобраться в познавательных смыслах как гуманитарных, так и естественных наук.

Понимание и объяснение в применении к методологии гуманитарных наук были противопоставлены друг другу в конце XIX в., когда в Германии сформировалось направление, отрицавшее возможность переноса естественно-научной модели науки в гуманитарное познание. Его представителями являлись И. Дройзен, В. Дильтей, Г. Зиммель и др. Они пытались отстоять самобытность гуманитарных наук, поместив в центр их методологии понимание, и утверждали, что природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем.

Если естественные науки стремятся к объяснению, описанию природных процессов средствами универсальных объективных законов, то гуманитарные науки ориентированы на духовное постижение социокультурных смыслов.

Вильгельм Дильтей видел выход из затруднительного положения в создании концепции понимания. Суть этой концепции состоит в том, что необходимо строго разделять науки о природе и науки о духе (гуманитарные науки). Главная познавательная функция наук о природе – объяснение. Она состоит в подведении единичного объекта под общий закон (понятие, теорию), в результате чего полностью уничтожается вся неповторимая индивидуальность этого объекта. Основная познавательная функция наук о духе – понимание. Здесь, напротив, стремятся постичь смысл изучаемого объекта именно в этой его индивидуальности. Резкое противопоставление понимания объяснению нашло свое яркое воплощение в знаменитом афо-

236

ризме Дильтея: «Природу мы объясняем, а живую душу человека должны понять».

Однако подобное противопоставление объяснения и понимания сегодня признается ошибочным. Вопреки «концепции понимания» объяснения выполняются не только в науках о природе, но и в науках об обществе (в экономике, социологии и др.) и даже в гуманитарных науках. Главное, с чем никак не хотят согласиться последователи Дильтея, это – тезис об объяснении через закон. Так, говоря об историографии, они категорически настаивают на том, что исследователь объясняет объект не подведением его под общий закон, а в ходе самого исторического повествования, которое тем самым, кроме описательной, выполняет также и объяснительную функцию. Ввиду его чрезвычайной сложности, многогранности и уникальности исторический объект-де только так и может быть объяснен.

В историографических работах законы встречаются крайне редко, а объяснения, напротив, – довольно часто, но Гемпель показал, что в принципе историк строит свои объяснения так же, как представитель естественнонаучного знания, с той только разницей, что историк обычно заимствует необходимые для этого законы из других областей знания, особенно из психологии, а эти законы зачастую настолько хорошо известны людям из повседневной жизни, что нет нужды воспроизводить их в тексте. Иначе говоря, они используются, но, как правило, имплицитно, т.е. подразумеваются1.

Таким образом, особое значение для социально-гуманитарной науки имеет понимание; его назначение состоит в том, чтобы снять отчужденность понимаемых объектов, событий, явлений, создать у человека ощущение их естественности. В существенно разных сферах духовной и материальной деятельности человека понимание обретает весьма различные формы и достигается многообразными способами.

Познание человеком окружающего мира, других людей невозможно без понимания, которое связано с постижением мыслей, чувств и других элементов духовного мира людей. В широком смысле понимание есть вживание во внутренний, духовный мир, эмпатия или вчувствование.

1 См.: Гемпель К. Мотивы и охватывающие законы в историческом объяснении //Философия и методология истории. М., 1977. С.75-76.

237

Взгляд на понимание как на процесс, связанный с раскрытием более глубокого смысла результатов познавательной деятельности, помогает выявить его творческий, конкретно-исторический и активный характер. Непреходящая ценность великих художественных произведений прошлого заключается именно в том, что каждое поколение находит в них созвучие, сходство и общность с теми мыслями и идеалами, которые волновали их предшественников. В этом отношении заслуживают особого внимания интересные и глубокие соображения, которые высказывал в своих трудах известный русский литературовед и философ Михаил Бахтин.

Он утверждает, что каждая эпоха открывает в великих произведениях то, на что раньше не обращали внимания, «ни сам Шекспир, ни его современники не знали того «великого Шекспира», какого мы знаем теперь»1. Отсюда он делает вывод, что понимание не ограничивается раскрытием авторского смысла. Оно «должно быть лучшим... Понимание восполняет текст, оно активно и носит творческий характер. Творческое понимание продолжает творчество, умножает художественное богатство человечества»2. Не означает ли это, – спрашивает Бахтин, – что мы модернизируем или искажаем его? Ценность и значение нового понимания – в том, что оно раскрывает такой потенциальный смысл в великих произведениях искусства прошлого, который не смог заметить ни сам автор, ни его современники.

Таким образом, научное познание представляет собой диалог, одним из главных условий успешности которого выступает понимание.

15.2 Интерпретация в социально-гуманитарном познании

Понимание и объяснение играют важную роль в философском направлении, получившем название герменевтика (от греч. hermѐneutikѐ – искусство объяснения, изложения; толкование или дар слова, речь). Герменевтика выступает особой методологией социогуманитарного познания, интерпретирует жизненный мир человека, раскрывая смыслы и совершая отнесение к ценностям3.

1Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С.331.

2Там же. С.346.

3См.: Черняева А.С. К вопросу о когнитивном статусе герменевтики //История и философия науки: Труды Всероссийской научно-практической конференции. СПб., 2005. С.40.

238

Герменевтика первоначально обозначала искусство истолкования текстов, их понимания и перевода на другой язык. Этимологически оно связано с именем Гермеса, который в античной мифологии считался посланцем богов Олимпа, доставлявшим людям их повеления. Чтобы люди поняли божественный язык, Гермес должен был стать не только посредником в общении между богами и людьми, но и толкователем и переводчиком божественных мыслей.

В зависимости от конкретного содержания текстов постепенно выявлялись и особые правила их истолкования. Так, у христианских теологов проблема понимания рассматривалась в рамках экзегетики (от греч. exѐgѐsis – толкование) занимавшейся толкованием древних, особенно библейских, текстов. В начальный период христианства основным для экзегетики было согласование Ветхого и Нового заветов, в дальнейшем ставится задача правильного уяснения смысла Библии и творений отцов церкви. Считалось правильным выделять следующие смыслы религиозного текста: литературный (разъяснение исторического послания), аллегорический (разъяснение содержания веры, заключенной в тексте), тропологический

(моральный), анадодический (разъяснение будущего), эсхатологический

(указывающий на конец света).

Большой вклад в развитие герменевтики внесли Ф. Савиньи, А. Баумгартен, а также Ф. Шлейермахер. Герменевтика Ф. Шлейермахера определяет место, не контролируемое научным познанием, выявляет и формулирует определенную методику поведения человеческого познания в этой сфере; он предлагает рассматривать текст как особого рода диалог между автором и его читателем; таким образом, сердцевиной герменевтики является интерпретация.

Под интерпретацией (от лат. interpretatio – посредничество) в науке понимается приписывание некоторого содержательного смысла или значения символам и формулам определенной системы, в результате такая система превращается в язык, описывающий ту или иную предметную область. Существует и иное значение термина «интерпретация» – истолкование смысла того или иного предложения, исторического источника, художественного произведения и т.д.

239

Уинтерпретатора два адресата понимания: текст и его автор. При понимании как текста, так и автора имеют место различные его аспекты: понимание за счет вчуствования (психологический аспект) и понимание как результат мышления (грамматический аспект). Грамматическая интерпретация происходит в сфере языка и осуществляется с помощью правил грамматики. Психологическая интерпретация стремится выявить индивидуальные особенности автора текста, обращая особое внимание на события его жизни, на его взгляды и духовный мир. Чтобы понять текст понастоящему, интерпретатор должен проникнуть в духовный мир автора, прочувствовать и пережить то, что он пережил.

В. Дильтей считал, что для понимания действий людей и результатов их духовной деятельности необходимо предварительно интерпретировать их мысли и намерения и только после этого понять.

УГадамера герменевтика получает тот определенный онтологический статус, который позволяет ей выступать своего рода методологией гумани-

тарного познания. Она есть не только понимание и интерпретация того или иного текстового материала, но и познание и самопознание человека и человечества. Таким образом, герменевтика становится одним из философских или всеобщих методов познания в науке.

Своеобразную «критическую» концепцию интерпретации развивает сегодня Юрген Хабермас, она является составной частью его теории коммуникативного действия и должна служить, по мысли философа, целям освобождения человека. Герменевтика, по Хабермасу, не является ни искусством истолкования, ни средством сделать что-то понятным, она представляет собой критику и как таковая должна помогать познающему субъекту осознавать самого себя, показывать, что средства естественного языка

впринципе достаточны, чтобы объяснить смысл любых взаимосвязей опыта, субъективные желания и цели людей. Отсутствие взаимопонимания в обществе – результат социальной патологии языка и освобождения сознания человека от «идеологических заблуждений»; восстановление «коммуникативной компетенции» возможно на основе реконструкции языка1.

Последователь Гадамера Поль Рикѐр, творчески развивая его идеи, считает, что возможность множества интерпретаций ставит проблему исти-

1 См.: Хабермас Ю. Теория и практика. М., 1996. С.452

240