1muzyakov_s_i_gatiatullina_e_r_filosofiya_nauki_tom_1

социальная принадлежность, мнения людей и т.п.) не имеют установленных эталонов измерения и конструируются в соответствии с природой изучаемого объекта и согласно гипотезе исследования. Практические возможности измерений существенно зависят от умения исследователя найти или изобрести, обосновать надежную измерительную процедуру, добиться ее принятия научным сообществом.

Вопросы для самоконтроля

1.Чем вызван научный интерес к проблеме коммуникации?

2.Каковы основные подходы к пониманию коммуникации и коммуникативности?

3.Какова основная функция коммуникации?

4.Перечислите формы общения в научной школе.

5.Каким образом коммуникативность формирует коллективный субъект социального познания?

6.Охарактеризуйте конвенцию как проблему коммуникации.

Глава 14 Проблема истинности и рациональности в социально-гуманитарных науках

В современном социальном познании сложилась непростая ситуация. Работающие в этой области специалисты зачастую говорят языком различных научных культур, оперируя понятиями и образами, восходящими к исторически различным типам социального мышления. При этом проблема истинности и рациональности в социально-гуманитарном познании, связанная со способом овладения интеллектуальной и практической культурой, выступает своеобразной точкой отсчета, позволяющей выделить особенности и характеристики этапов в эволюции социальной науки и философии науки. Характерная для неклассической рациональности методология социального анализа предполагает ее реализацию в познании явлений действительности.

211

14.1 Проблема истины в философии и социально-гуманитарных исследованиях

Проблема истины является одной из центральных в теории познания и в философии науки. Однако в разных научных контекстах ее содержательное наполнение и толкование различно. Более того, развитие философии и методологии науки не только показало неоднозначность оценок категории «истина», но в рамках релятивистских тенденций в современной гносеологии даже поставило вопрос о ее необходимости в научном познании.

Тем не менее подход к трактовке науки, опирающийся на применение истины, остается доминирующим, а само понятие постоянно используется как в самой науке, так и в философии науки. Широко известны три традиционные теории, раскрывающие сущность истины: 1) истина как соответствие (корреспонденция); 2) истина как согласие (когеренция); 3) истина как полезность (прагматизм).

Согласно теории корреспонденции знание является истинным, если оно представляет описываемую ситуацию такой, какой она является на самом деле. Истина – соответствие мнений, утверждений о действительности самой действительности. Истинное знание отличается и от лжи, как преднамеренного принятия неправильных представлений за истину, и от заблуждения – непреднамеренного принятия ошибочных представлений за истинные.

Подобный подход восходит еще к античности и называется классической концепцией истины. Все иные понимания истины именуются неклас-

сическими.

В истории философии истолкование истины как соответствия мысли действительности признавалось всеми материалистами, а наиболее развитым в этом отношении учением является марксистская, диалектикоматериалистическая концепция истины, созданная на основе понимания познания как отражения. Одним из принципиальных положений этой концепции выступает объективность истины. Оно означает признание в развивающемся знании такого содержания, которое, будучи верным отражением объективной действительности в сознании субъекта, от самого субъекта не зависит. Соответствие мысли объекту определяется объектом, его особенностями.

212

Однако это понимание порождает ряд проблем, которые длительное время не находят общепризнанного решения. Во-первых, не ясно, что означает «соответствие» мысли действительности, реальному положению дел. Когда речь идет о чувственном образе, то это соответствие еще можно истолковать как «сходство» образа и самой вещи.

Во-вторых, не решен вопрос о критериях истины. Марксистская философия в качестве критерия истины предложила использовать практическую деятельность. Действительно, в рамках повседневного опыта и в отношении теоретических построений, имеющих непосредственный выход на практику, этот критерий позволяет отличить истину от заблуждения.

В-третьих, важный вопрос, связанный с классическим пониманием истины, встает по поводу оценки истории познания. На смену одним представлениям о мире приходят новые, в свете которых старые представления во многих случаях оказываются ложными.

Один из возможных путей разрешения возникающих парадоксов был связан с различением абсолютной и относительной истины. Относительность истины – это неполнота, незавершенность знания, его неточный, лишь приблизительно верный, исторически ограниченный характер. Абсолютность истины понимается как исчерпывающее, полное, предельно точное знание, совпадающее с объектом во всем его объеме. Абсолютная истина складывается из суммы относительных.

Различение абсолютной и относительной истины позволило отказаться от понимания познания как неожиданного и необъяснимого перехода от заблуждения к истине. Познавательный процесс стал представлять из себя цепь последовательных переходов от одних относительных истин к другим относительным истинам, постепенного приближения к истине абсолютной. Подобный подход позволяет изменить оценку предшествующих теорий – они не были ложными, они были относительно истинными. В целом объективная истина предстает как абсолютно-относительное знание о действительности.

Однако эволюция науки в ХХ в. породила новые проблемы. Выяснилось, что положение «абсолютная истина есть сумма относительных» неверно, поскольку наука не развивается просто путем накопления, суммирования истинных знаний. Наряду с накоплением идет непрерывный про-

213

цесс переоценки, переосмысления этих знаний, который прерывает накопление относительных истин, движущееся в определенном направлении, и зачастую переориентирует устоявшийся вектор познания. Особенно это связано с возникновением принципиально новых концепций и открытий, как было, например, после создания Эйнштейном теории относительности.

Кроме того, исследования, направленные на познание какого-либо объекта, могут опираться на разные методологические базы. В этом случае изменение методологических принципов, на базе которых дается описание объекта, приведет к возникновению новой теории. Новая теория – это новый ракурс видения реальности. Однако ее появление не может квалифицироваться как движение от заблуждения к истине или как движение от относительной истины к абсолютной истине. Старая теория и новая теория при таком подходе – концепции рядоположенные, остающиеся в рамках относительного знания.

В подобных условиях научные истины, как, впрочем, и все другие, носят относительный характер. Они справедливы только для своего времени, для собственной методологической базы и для того круга эмпирических знаний, на основе которых установлены. В процессе развития познания одни из этих истин уточняются, другие меняют свой характер, теряя способность сопоставления с опытом, третьи оказываются ложными положениями. В конечном итоге формулируется важнейший методологический принцип диалектико-материалистического учения как положение о том, что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Этот принцип требует полноты анализа, учета существенных связей и отношений объекта с окружающим миром, включения его в исторические рамки и социальнокультурную практику.

Таким образом, диалектико-материалистическая трактовка истины доказывает ее процессуальность, а классическая теория истины до настоящего времени остается наиболее распространенной.

Согласно теории когеренции истина представляет собой совместимость выдвинутого положения с ранее принятыми утверждениями. При этом речь идет не просто о логической непротиворечивости нового знания уже существующему, а о его включенности в целостную концепцию, в систему знаний. Иными словами, теория когеренции основывается на важной

214

характеристике научного знания – его системности. Научная теория, обладающая системностью, включает в себя новое знание в качестве истинного, если оно придает теории большее внутреннее единство, обеспечивает более ясные и многообразные связи с другими, заслуживающими доверия теориями.

Подход к трактовке истины как когеренции наиболее значим для формальных наук. К примеру, в математике и логике, не имеющих непосредственной связи с опытом, истина как согласование нового положения с ранее принятыми утверждениями является важным рабочим инструментом и способом развития теории. В неформальных науках основным источником истины является опыт. Поэтому внутренняя согласованность положений, составляющих такие теории, оказывается по большей степени вспомогательным средством, а на первый план выходит принцип соответствия знаний действительности.

Вместе с тем противопоставление внутренней согласованности (когеренции) и соответствия опыту (корреспонденции) носит, скорее всего, условный характер. Во-первых, между формальными науками и науками, не относящимся к формальным, нет четкой границы. Во-вторых, даже в науках, согласующих свои истины с наблюдаемыми фактами, опыт зачастую является источником научного знания лишь в конечном счете. Ведь далеко не всегда новую гипотезу удается непосредственно сопоставить с эмпирическими данными. В этом случае ее согласие с другими положениями теории, в рамках которой гипотеза выдвинута, вполне может сыграть роль определения истины.

Согласно прагматической теории утверждение истинно, если оно работает, является полезным, приносит успех. Эта теория истины была предложена Ч. Пирсом в конце ХIХ в., позднее разрабатывалась У. Джеймсом, Дж. Дьюи. При этом «работоспособность» истины, или ее полезность, истолковывалась по-разному1. Свое понимание истины Пирс выводил из представления, что философия должна быть не абстрактным рассуждением о первоначалах бытия и познания, а общим методом решения тех проблем, которые встают перед людьми в различных жизненных ситуациях, в процессе практической деятельности, протекающей в непрерывно меняющем-

1 См.: Ивин А.А. Современная философия науки. М., 2005. С.134-136.

215

ся мире. Идеи и теории – это лишь инструменты действия. Их значение сводится к возможным практическим последствиям. Истинными являются идеи, подтверждаемые практическими результатами. Последние никогда не являются, однако, окончательными. Изменение практики требует постоянного обновления истины. Пирс, таким образом, не сводил истину напрямую к полезности, а, скорее, выдвигал методологическое требование рассматривать истину, во-первых, как практически реализованное, вовторых, учитывающее следствия и возможные будущие приложения теории. Выражения «истина как полезность», «истина как успех», следовательно, несколько огрубляют истолкование истины Пирсом. Подобные подходы появились позднее в работах Дьюи.

Прагматическое определение истины обычно подвергается критике на том основании, что общественная практика непрерывно меняется, и то, что было полезным в один ее период, нередко оказывается бесполезным и даже вредным в более позднее время. Хорошей иллюстрацией этого вывода является традиционный пример с религиозными верованиями. Начиная с истоков человеческой истории, религия являлась одним из наиболее эффективных средств социализации индивида. Однако в индустриальном обществе социальная роль религии стала падать. Капитализм является светским обществом, придерживающимся принципа свободы совести, а социализм атеистичен по своей сути. В постиндустриальном обществе значимость религии как средства социализации стала еще меньше.

Как видим, прагматическая концепция истины весьма уязвима для критики. Однако, несмотря на это, она достаточно широко используется в науке в тех случаях, когда сопоставление новых идей с действительностью

винтересах реализации классического понимания истины оказывается затруднительным или попросту невозможным. Подобные ситуации обычны

всоциальных и гуманитарных науках, имеющих дело с постоянно меняющейся социальной реальностью. К примеру, в современной теории широко известны социальные концепции либерализма, консерватизма и социализма. Во многих аспектах они несовместимы друг с другом, однако находят практическое воплощение в социальной практике. Каким образом можно судить об истинности какой-либо одной из них? – Только опираясь на по-

216

нятия полезности и успеха в их применении к конкретной социальной действительности того или иного общества.

В современных научных исследованиях используются все три подхода к трактовке истины – ее понимания как соответствия реальности, как согласованности утверждений, как средства, обеспечивающего полезность и ведущего к успеху. Однако классическое определение истины преобладает. Соответствие выдвигаемых идей и теорий изучаемой реальности – это тот идеал, к которому стремится каждая научная дисциплина. Далеко не всегда этот идеал достижим, особенно в науках о культуре и формальных науках. В них используются неклассические определения истины, способные разрешить возникающие конкретные исследовательские про-

блемы. Таким образом, современное понимание истины предполагает диалог различных философских концепций и синтез наиболее плодотворных идей в контексте современных представлений науки и культуры.

Вместе с тем по мере формирования новой научной картины мира в современной научной гносеологии усиливаются релятивистские тенденции. Релятивизм утверждает относительность, условность, ситуативность научного знания. Наука релятивистами характеризуется не через особенности научного знания, а, например, через социальные черты научной деятельности или даже через социально-психологические характеристики ученого (увлеченность, объективность, честность, самокритичность).

Логическим продолжением релятивизма является фаллибизм (от англ. fallible – погрешимый)1. Это радикальная позиция философа, заключающаяся в утверждении: нельзя ошибиться лишь в том, что все теории ошибочны. Сторонники фаллибистической концепции не просто полагают, что все теории бывают ошибочны (это было бы общим местом), они утверждают, что все теории ошибочны изначально, в зародыше. То есть ученый формулирует теорию, с тем, чтобы ее опровергнуть. Теории выдвигаются их создателями с надеждой на истинность, но реальность всегда ускользает от познания, поэтому созданные концепции оказываются, в конечном счете, ложными.

1 См.: Жовтун Д.Т. Проблема истины в философии //Философия: Курс лекций. М., 2000. Часть I.

С.208-209.

217

Как видим, в наши дни проблема истины в философии решается неоднозначно. Современная постнеклассическая наука, оперирующая средствами многозначных логик, все больше включающая в себя синергетические мотивы, ориентирующие ее на междисциплинарный анализ, в ряде случаев уходит от гносеологии, ядром которой является поиск истины. На ее место продвигается гносеология, базирующаяся на идеальных моделях, посредством которых осуществляется духовно-практическое освоение мира. К примеру, Л. Лаудан одной из главных характеристик науки считает непрерывный рост знаний. Если развитие науки определяется постоянной постановкой и решением усложняющихся теоретических и эмпирических проблем, а научное исследование описывается в терминах решения проблем, то в понятии истины нет необходимости.

В других случаях установка на истину оценивается как догматическая, противоречащая творчески-критическому духу науки. Так, Т. Кун в своей концепции научных революций сознательно не использовал понятие истины. Прогресс науки ученый видел не в ее стремлении к истине, а в согласии сообщества ученых, занимающихся исследованиями в данной области.

Наиболее последовательно провел разделение критичности и истинности К. Поппер, разработавший один из вариантов критической методологии науки. Критерий научности знания – не доказанность, а, наоборот, фальсифицируемость, опровержимость: только то знание научно, которое может быть опровергнуто. Более того, каждая теория рано или поздно может (и должна) быть опровергнута и заменена другой, которую, в свою очередь, постигнет судьба предшественницы. Задача ученого состоит не в поиске истины, а в том, чтобы стремиться к опровержению существующих теорий.

Следует отметить, что отрицание истины – достаточно давняя традиция, начало которой положено еще в древней философии (софисты, скептики, впоследствии иррационализм А. Шопенгауэра и Ф. Ницше и др.). То, что мы называем познанием, по мнению Ф. Ницше, есть интерпретация фактов. Это способ бытия, способ проявления нашей активности. Согласно иррационалистической концепции истина – один из вреднейших идеалов человечества, род заблуждений. Она означает подчинение и тиранию. Только раб захочет истины, чтобы ей подчиняться.

218

Однако философско-методологические концепции релятивистского толка в большей мере исходят из приоритета не истинности, а плодотворности. На самом деле понятие истины имеет фундаментальное значение, как в мировоззренческом, так и в методологическом плане. Истина является конечной целью, ценностью научного исследования. Без понятия истины лишается смысла такая существенная для науки критическая процедура, как проверка фактуальных и критических утверждений. Другое дело, что современная трактовка истины изменялась по мере развития науки и философии науки в ХХ веке.

Всовременных исследованиях социально-гуманитарного характера под сомнением оказывается, прежде всего, традиционное понимание объективности истины как воспроизведения объекта таким, каким он существует сам по себе, независимо от человека и его сознания. Ведь условием объективности истины в классической концепции является исключение субъекта из результатов познания, что само по себе не соответствует реальному познавательному процессу. Тем более этот подход сомнителен в познании общества и человека, где субъект и объект познания, в конечном счете, совпадают.

Всоциальных и гуманитарных науках утверждается экзистенциальноантропологический подход1 с ведущей ролью субъектного, деятельностного начала в познании, и в связи с этим ставится вопрос об истине, являющейся не только знанием об объекте, но в значительной мере знанием о субъекте познания. Классическая концепция истины сопоставляет знание с объектом, однако сегодня речь идет и об обратном процессе – сопоставлении объекта со знанием. В этом случае в полученной истине проявляются ценностно-мировоззренческие характеристики познающего субъекта. В целостное понимание истины входят обе стороны сопоставления.

Вединстве двух форм соответствия рассматривает истину М. Хайдеггер. Для него истина означает двоякую согласованность: как совпадение объекта с пред-мнением о нем, уже существующем у субъекта, и как согласование знаний об объекте с самим объектом. При этом имеется в виду,

1 О соотношении логико-методологической и экзистенциально-антропологиче-ской концепции истины см.: Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М., 2005. С.155-160.

219

что пред-мнение, пред-положение об объекте не сводятся к произволу субъекта, а базируются на объективных условиях бытия социального субъекта, формируются в его практической деятельности, социокультурном контексте, существуют в виде способа видения, а также ценностномировоззренческих предпосылок и парадигм.

Безусловно, положение о соответствии объекта суждениям о нем может привести к «подгонке» действительного явления под это понятие. Подобные сложности особенно опасны для социальных процессов, когда реальное многообразие жизни «втискивают» в рамки теоретических схем и понятий вместо выработки новых представлений. Вместе с тем сам подход к истине как единству двух форм соответствия снимает значительную часть ныне существующих проблем социально-гуманитарного познания. Субъект становится правомерным основанием истины, поскольку он представляет в ней социальный и культурно-исторический опыт, предметнопрактическую деятельность, через которые истина и познается. Человек – не обладатель истины и не ее распорядитель, он – условие ее понимания и выявления. Тогда предметно-практическая деятельность, оставаясь главным удостоверением истины, не сводится к некоторой системе прикладных процедур, а предстает в социальном и культурно-историческом опыте субъекта как укорененная не только в предметном мире, но и в бытийности самого человека.

В социальных и гуманитарных науках наряду с истиной возникает понятие правды. При этом речь идет не о замене гносеологической истины на экзистенциальную правду, а об их дополнительности, известной самостоятельности применения. Индивидуальная правда, как субъективная позиция каждого субъекта, по Бахтину, есть позиция заинтересованная, пронизанная эмоционально-волевым тоном, проникающим во все содержательные моменты мысли. Это должная установка сознания, нравственно значимая и ответственно активная, выражающая оценку объекта в его соотнесении с познающим субъектом. Истина как правда связана также с верой субъекта, но не в религиозном смысле, а с верой как особым состоянием сознания субъекта, при котором произносимое или слышимое суждение сопровождается переживанием и убежденностью в истинности своего суждения.

220