24. Французский либерализм: суверенитет как основа существования государства (историки-политики б.Констан, ф.Гизо)

«Принципы политики, пригодные для всякого правления». Анализируется само понятие суверенитета.

«Суверенитет народа стал абсолютным, неоспоримым принципом».

В чем неоспоримость состоит? Закон есть всегда либо выражение общей воли, либо воли некоторых. Если 1 — то суверенитет уже присутствует, если 2 — два варианта: 1 — закон воли некоторых, воля подкреплена некой силой, сама сила не является основанием права, но если мы эту силу считаем легитимной, то она таковой и является, тогда некая легитимная сила обеспечивает действие закона производимого от имени некоторых, здесь легитимная сила есть источник суверенитета, а не воля: 2 — воля некоторых есть результат делегирования, некоторые получили право законодательствовать от имени всех, тогда можно считать, что данный закон есть воля всех, транслированная через делегирование воли всех определенной группе.

“Если суверенитет не ограничен, нет никакого средства создать безопасность для индивидов... Суверенитет народа не безграничен, он ограничен теми пределами, которые ему ставят справедливость и права индивида”.

Все формы правления, которые владеют умами, или так или иначе легитимны (через силу или делегирование) представляют собой общую волю. Так, суверенитет в любом варианте присутствует и может считаться доказанным. Однако, если речь идет о власти, то есть о праве ограничивать свободу и принуждать к определенным действиям, то нужно тщательно исследовать откуда берется такая власть, нуждается ли сама власть в некотором ограничении или такой власти можно безгранично доверять, каким образом можно такую власть ограничить?

«Абстрактное признание суверенитета народа никоим образом не увеличивает сумму свобод индивидов; и если придать суверенитету широту, которой он не должен иметь, свобода может быть утрачена вопреки этому принципу или даже благодаря ему".

Все политики относятся к суверенитету, как к своему инструменту. Они могут критиковать определенные формы правления, отрицать права групп на власть, но как только они сами получают власть, они склонны полагать, что у них недостаточно власти, чем слишком много. Всякий политик считает, что у него мало суверенитета.

«Когда установлено, что суверенитет народа не ограничен, в человеческом обществе создается и бросается наугад порция власти, которая сама по себе слишком велика и представляет собой зло, в чьих бы руках она ни оказалась. Доверьте эту власть одному, или многим, или всем, – она равным образом будет злом. Вы будете упрекать носителей власти, вы будете поочередно обвинять монархию, аристократию, демократию, смешанные правления, представительную систему. Вы заблуждаетесь; следует обвинять количество силы, а не тех, кто ею обладает. Высказывать негодование следует против оружия, а не против руки, которая его держит. Существуют вещи, чересчур тяжелые для рук человеческих». Суверенитет народа оказывается злом.

Провозгласив власть народа, власть переходит к большинству, потом к меньшиству и возвращается к одному. В чем причина трансоформации? Может теория Руссо содержит ошибки или не полна? Нет, говорит Констан, в основе всей теории Руссо заключается одно ошибочное допущение «...верно, что в обществе основанном на суверенитете народа этот суверенитет не принадлежит никому в частности, неверно, что все общество в целом обладает в отношении всех своих членов безграничным суверенитетом». Мы не можем узурпировать власть, но и она не должна этого делать в отношении нас. Свобода по Руссо — выполнять общую волю. Но для Констана это не аксиома. Наше сообщество состоит из герметично защищенных закрытых атомов индивидов, мое внутреннее пространство — свобода мысли, совести, веры, высказывания, распоряжения жизнью, есть абсолютный приоритет для всего общественного целого, и поэтому вторжение в мое личное пространство является агрессией, разрушением моей личной свободы. Пределом, ограничивающим сувернитет народа является приватное пространство личности. Высшая ценность — индивидуальная свобода, она не может быт подчинена диктату в целом.

«Суверенитет существует лишь ограниченным и относительным образом. В той точке, где начинается независимость и личное существование, юрисдикция суверенитета останавливается. Если общество переходит эту грань, оно оказывается так же повинным, как и деспот, действующий одним лишь карающим мечом; общество не может превысить свои полномочия, не превратившись в узурпатора, большинство – не став мятежным. Согласия большинства совершенно недостаточно, чтобы в любом случае легитимизировать его действия: существуют и такие действия, которые ничто не может санкционировать; когда подобные действия совершаются какой-либо властью, то совершенно не важно, из какого источника эта власть проистекает, немного значит и то, называется ли она индивидом или нацией; и даже если вся нация в целом угнетает одного гражданина, она не будет более легитимной".

Только автономия личности может сохранить свободу, поэтому есть некое недоверие принципу разделения властей. «Напрасно вы будете разделять власти: если общая сумма власти не ограничена, разделенным властям остается лишь создать коалицию – и деспотизм будет неизлечим. Для нас важно не то, чтобы наши права не могли быть нарушены какой-либо властью без одобрения другой, но чтобы такое нарушение было запрещено для любой из властей».

«Граждане обладают индивидуальными правами, не зависящими от любой социальной или политической власти, и всякая власть, нарушающая эти права, становится беззаконной. Правами граждан являются индивидуальная свобода, религиозная свобода, свобода мнения, в которую включена и гласность, пользование собственностью, гарантии против любого произвола. Никакая власть не может посягнуть на эти права, не нарушив при этом своих собственных оснований»... и вечные принципы справедливости и милосердия, которые человек не может перестать соблюдать, не извратив своей природы и не противореча ей».

«Никто не имеет права изгнать гражданина с его родины, собственника–с его земель, оторвать торговца от его занятий, супруга – от супруги, отца – от детей, писателя – от его глубоких размышлений, старика – от его привычек».

Свобода античности — политическая.

Свобода современная — личная, индивидуальная. Она противоположна политической. Главное, чтобы государство не трогало человека.

Переход потому что:

1. рост населения

2. переход войны в торговлю

3. меньше времени у индивида из-за торговли и из-за исчезновения рабов

коммерция не возможна без четких правил, которые дает государство.

«Политическая философия: о суверенитете».

Политическое идолопоклонство. Человек всегда творил себе богов, человек всегда творил себе господ. «Он пожелал, чтобы им управляла власть, которая имела бы незыблемое и прочное право на его послушание». Каждый раз вверяя безграничный суверенитет чувствовал потребность ограничить этот суверенитет. Это противоречие между идолотворчеством и идолоборчеством.

Есть некая высшая сила в виде некоторого высшего суверенитета. Понятие легитимного суверена - это «незыблемое бытие, основными законами которого являются разум, истина, справедливость». Никакая наличная форма земного суверенитета не является абсолютной. Суверенитет это как Бог, отсуствует здесь, но присутствует всегда когда ставится вопрос, есть ли он. Суверенитет существует, но не здесь. Всякая претензия власти стать сувереном ограничивается изначально существующей конструкцией несправедливости данной власти. Все сравнивается с легитимным сувереном, любая власть так не может быть сувереном, потому что достижение разумности истинности и справедливости невозможно, значит данная власть не суверенна.

Любой суверенитет относителен. Тогда: всякая власть претендующая на абсолютность изначально не может быть легитимной. Нужно вводить новую классификацию форм правления: делить все пополам. С одной стороны — притязающие на абсолютность формы правления, с другой — исходящие из невозможности никакого суверенитета на земле. «...отказывающие в суверенитете по праву».

«Везде где фактически суверенитет будет единым, суверенитет по праву будет узурпирован, поэтому суверенитет должен быть разделен, чтобы подвести людей под господство подлинного закона легитимного суверена». Суверенитет должен быть разделен. (У Руссо неделим). Принцип «равновесия властей» для разделения суверенитета. Это их постоянная борьба.

Руссо — суверенитет неотчуждаем. Гизо - «никакая власть не может претендовать на неотчуждаемость». Значит суверенитет может и должен быть отчуждаем. Значит власть может перестать быть властью.

«Сопротивление, как и власть, черпает свое право в своей моральной легитимности (в своем соответствии вечным законам разума)».

Термин легитимность - универсальный принцип для всякого правления. И природа политической легитимности — это презумпция моральной легитимности, а она выполняется при двух условиях:

1. институты и власти должны удовлетворять насущным потребностям народов,

2. с течением времени институты власти должны получать одобрение.

«...нет, не революция является основанием для смены власти и легитимации, а процедура выборов». «Избираемая власть — власть, которая может получить моральную легитимность».

«Наилучшее правление расценивается как наиболее легитимное, полагаемое легитимным, оно становится и наилучшим». Ограничение суверенитета Бытием (у Констана — личностью).

Гизо вводит понятие легитимность, как моральную презумпцию, на которой должна основываться всякая политическая власть. Практическая процедура реализации этого — выборы. Суверенитет ограничен, разделен, отчуждаем.