БИЛЕТ 1. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ КАК НАУКА. ОСНОВНЫЕ И ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЕ ДИСЦИПЛИНЫ.

Литературоведение – комплекс наук гуманитарного характера, имеющих своим объектом литературу.

Составные части литературоведения:

- история литературы (изучает творческий процесс и его закономерности);

- теория литературы (изучает функционирование и читательские реакции на этот текст);

- литературная критика (может выступать как часть журналистики и как самостоятельная единица).

Вспомогательные дисциплины литературоведения:

- текстология – научная дисциплина, которая занимается аутентичными (подлинными) источниками – текстами художественных произведений, принадлежащих тому или иному автору, а также письменными источниками не авторского свойства;

- библиография – наука о печатной информации, систематизирующая ее по темам, разделам;

- библиотековедение – наука об организации, хранении, функционировании книг, рукописей и т. д.;

- палеография – работа с древними рукописями.

Литературоведение существует в самых разных форматах. Оно заняло первое место в гуманитарных дисциплинах с 60-х гг. XX в. и стало для многих людей (например, для политиков) каналом трансляции своих знаний.

Институции, в которых существует современное литературоведение:

- академические институты (принадлежат АН);

- Институт мировой литературы (ИМЛИ);

- Институт русской литературы (ИРЛИ – Пушкинский дом).

Крупнейшие литературоведческие издания:

- «Вопросы литературы»;

- «Филологические науки»;

- «НЛО: новое литературное обозрение».

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

МЕТОДОЛОГИЯ

ПОЭТИКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ

ЧАСТНАЯ

ОБЩАЯ (ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ)

Теория литературы – наука о:

- наиболее общих закономерностях развития литературы;

- взаимодействии литературы с общественным сознанием;

- закономерностях историко-литературного процесса;

- законах литературного творчества.

Методология – предметная сфера теории литературы, изучающая инструменты познания.

Поэтика – второй основной раздел теории литературы, который изучает формы, способы выражения художественного содержания.

Частная поэтика изучает организационную структуру одного произведения или автора.

Общая поэтика изучает универсальные модели организации художественного произведения или целой группы произведений. Теоретическая поэтика как бы поднимается над живой жизнью художественных произведений.

Историческая поэтика изучает эволюцию художественных форм. Разработана А. Н. Веселовским.

В области теории литературы выдающиеся открытия происходят в междисциплинарной сфере, на стыке дисциплин (литературоведение - история, литературоведение – лингвистика и т. д.)

БИЛЕТ 2. МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ. ИЗУЧЕНИЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МИФОЛОГИИ И ЛИТЕРАТУРЫ В 19-20 ВВ. ОБЩИЙ ОБЗОР (В. И Я. ГРИММ, Ф. И. БУСЛАЕВ, К. Г. ЮНГ, В. Я. ПРОПП, М. Е. МЕЛЕТИНСКИЙ. МИФОПОЭТИКА, МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА).

Собирание фольклора раньше всего началось в Германии, и первым сводом фольклорных памятников были всем известные сказки братьев Гримм (первый том вышел в 1812 году). Тогда же начинается серьёзное изучение фольклора, у истоков которого встали те же Вильгельм и Якоб Гримм, основатели мифопоэтики, создатели фундаментального труда «Немецкая мифология». Они разработали мифологическую школу в литературоведении, следуя философским идеям романтиков Фридриха Шеллинга и братьев Шлегелей. Для них миф был первообразом поэзии, из которой затем развились наука и философия, а мифология являлась первичным материалом для всякого искусства, в ней следует искать "ядро, центр поэзии". Мифология, по утверждению братьев Гримм, есть форма первобытного мышления, "бессознательно творящего духа", средство объяснения человеком окружающего мира. Такое представление давало ответ на вопрос, который возникает у каждого, кто знакомится с фольклором разных народов: почему сюжеты мифов, сказок и эпосов у них так похожи? “Потому что в основе лежит общая для всех индоевропейских народов мифология, как в основе их языков лежит общий праязык”, – отвечала мифологическая школа. По мнению братьев Гримм, в основе современной литературы лежат древние мифы. Они могут повторяться, комбинироваться в разных вариантах.

В европейской мифологической критике того времени главенствовали две теории – солярная (англичанина Мюллера) и метеорологическая (немца Куна). Принципиально они различались лишь тем, что обожествлялось первобытным человеком - солнце и звезды или явления природы.

Основоположником русской мифологической школы был Федор Иванович Буслаев (1818-1897). Основной идеей Буслаева была идея неразрывности языка и мифа, языка и народного предания. Процесс художественного развития каждого народа Буслаев делил на несколько стадий:

- расцвет мифологического эпоса (на первой стадии мифология подавляла и подчиняла себе любую индивидуальную фантазию. Поэтическое воодушевление принадлежало всем и каждому. Поэтом был целый народ);

- героический эпос в народном творчестве (этап в развитии человечества, когда каждый человек начинает осознавать себя как творца, наравне с неведомыми силами творящего предметы, события, поступки и т.д., соответствует возникновению преданий, основанных на событиях из жизни самих людей);

- распад героического эпоса и выделение из него сказки (сознание своего могущества в подчинении сил природы приводит к тому, что человек перестает нуждаться во многих мифологических существах и богах).

Стоит отметить, что позже Буслаев стал приверженцем (миграционной) теории заимствования, объяснявшей сходство сюжетов тем, что один народ занимал сюжет у другого.

Роль братьев Гримм в России взял на себя Александр Николаевич Афанасьев (1826-1871), рассуждавший в труде «Поэтические воззрения славян на природу» так: в основе мифа лежит язык. В древности слова были более многозначны и метафоричны, чем сейчас. Когда эта метафоричность забывалась, рождался миф; как правило, в его основе лежит описание природных явлений, только вместо, скажем, “зимы” миф говорит о “смерти солнца”. Затем действие мифа переносится с небес на землю: рождается эпос. Так, Афанасьев считал, что былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике восходит к древнему описанию грозы. Илья сидит сиднем, пока не напьётся живой воды, – это значит: зимой гроз не бывает, пока не растает снег. Илья некогда был богом грома, а Соловей – олицетворением дождевой тучи. Стрелы Ильи – это молнии, золотая казна Соловья-разбойника – закрытые тучей светила… Следы древних мифологических представлений Афанасьев отыскивал и в сказках, и в языке, и в мелочах народного быта. В своей статье «Взгляд на сказку» Афанасьев говорит об ошибочности восприятия сказок как обычной чудесной забавы, рассуждая о ней следующим образом: «…Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям: во-первых, что сказки создались на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу, и, во-вто­рых, что, по всему вероятию, уже в эту давнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потом разне­сены разделившимися племенами в разные стороны - на мес­та их новых поселений, сохранены же народною памятью - как и все поверья, обряды и мифические представления. Итак, сказ­ка не пустая складка; в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа, не могло быть, и в самом деле нет, ни нарочно сочиненной лжи, ни намеренного уклонения от действительного мира. Точно так же старинная песня не всегда быль; она, как уже замечено выше, большею частью переносит сказочные пре­дания на историческую почву, связывает их с известными собы­тиями народной жизни и прославившимися личностями и через то вставляет стародавнее содержание в новую рамку и придает ему значение действительно прожитой былины. Сказка же чуж­да всего исторического; предметом ее повествований был не че­ловек, не его общественные тревоги и подвиги, а разнообразные явления всей обоготворенной природы. Оттого она не знает ни определенного места, ни хронологии: действие совершается в некое время в тридевятом царстве в тридесятом государстве; ге­рои ее лишены личных, исключительно им принадлежащих ха­рактеристических признаков и похожи один на другого как две капли воды. Чудесное сказки есть чудесное могучих сил приро­ды; в собственном смысле оно нисколько не выходит за преде­лы естественности, и если поражает нас своею невероятностью, то единственно потому, что мы утратили понимание древних преданий.

В 20 веке исследования русской мифологической школы продолжили такие филологи, как Владимир Яковлевич Пропп (1895-1970) и Елеазар Моисеевич Мелетинский (1918-2005).

Пропп видел в сказках упоминание о тотемических ритуалах инициации (посвящение мальчика в мужчины). Вся проблема была в том, чтобы выяснить, описывает ли сказка систему обрядов, относящихся к какой-либо определённой стадии культуры, или же её сценарий инициации не связан с каким-то историко-культурным контекстом, но выражает скорее внеисторическое архетипическое поведение психики. В качестве примера Пропп обращается к основному персонажу славянских сказок - старой ведьме Бабе-Яге. Баба-Яга выступает в роли посвящающего старшего с точки зрения гипотезы о обрядовом происхождении сказки. Иначе говоря, в сказках нет точного напоминания о какой-либо определенной стадии культуры: здесь смешиваются и сталкиваются друг с другом различные исторические циклы и культурные стили. Здесь сохранились только образцы поведения, которые могли существовать во многих культурных циклах и в разные исторические моменты.

Мелетинский предлагал свою классификацию архетипических мотивов, в числе которых – попадание во власть демонического существа, приобретение чудесного помощника, женитьба на царевне, путешествие и многие другие. По словам ученого, «миф, героический эпос, легенда и волшебная сказка чрезвычайно богаты архетипическим содержанием».

Существенным недостатком мифологической школы было стремление найти «мифологический» аналог любому, самому незначительному явлению, герою, поэтому ряд теоретических выводов школы был отвергнут последующими направлениями. В 20 в. внутри этой школы зародилась "неомифологическая" теория, в основе которой лежало учение Юнга об архетипах. "Неомифологи" сводят многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным архетипам древнейших мифов, отдавая при этом приоритет ритуалу над содержанием мифа.

БИЛЕТ 3. УЧЕНИЕ К. Г. ЮНГА О ВИЗИОНЕРСКОМ ТИПЕ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА И ОБ АРХЕТИПАХ.

Архетип (от греч. – первообраз, модель) – понятие швейцарского ученого Карла Густава Юнга, занимавшегося соотношением сознательной и бессознательной сфер психики. Он считал, что изучение человека нельзя вести только с учетом сознания. Бессознательное – объективное свойство психики. В отличие от индивидуального бессознательного, разработанного З. Фрейдом, Юнг ввел в науку понятие коллективное бессознательное, которое он последовательно замечал в снах, ритуалах, мифах. Коллективное бессознательное по Юнгу впитывает психологический опыт человека, длящийся многие века, то есть тем самым наши души хранят память о прошлом, сохраняют опыт наших предков. Проявлением такого рода “коллективного бессознательного” Юнг считал многие явления современной жизни. Так, одержимость нацистов выглядит очень наивной с точки зрения разума. И, тем не менее, подобные идеи и настроения захватывают миллионы людей. А это значит, доказывал Юнг, что здесь мы имеем дело с чем-то, превосходящим силы разума.

Юнг обосновывал понятие архетипа так: находящиеся априори в основе индивидуальной психики инстинктивные формы, которые обнаруживаются тогда, когда входят в сознание и проступают в нем как образы, картины, фантазии, достаточно трудно определимые. При этом он считал, что архетип невозможно объяснить, и выделил несколько архетипов:

- анима (прообраз женского начала в мужской психике);

- анимус (след мужчины в женской психике);

- тень (бессознательная часть психики, символизирующая темную сторону личности и прямо или косвенно подавляемая человеком. Например: низменные черты характера);

- самость (индивидуальное начало, таящее в себе «принцип самоопределения человека в мире»).

Параллельно с работами Юнга французским ученым Клодом Леви-Строссом в мышлении человека был зафиксирован принцип бинарных оппозиций.

Кроме того, Юнг разделял художественные произведения на два типа: психологические, основанные на функционировании «индивидуального бессознательного», отражающего личностный опыт художника, и визионерские, где определяющую роль играет «коллективное бессознательное». Визионерский тип писателя ― писатель, который в своих произведениях актуализирует архетипы, воплощая их в особую форму (Гете «Фауст»).

Заложенные в психике архетипы более всего реализуются в ритуале и мифе. Важнейшими видами ритуалов принято считать: инициацию (посвящение юноши во взрослое состояние), календарное обновление природы, умерщвление вождей-колдунов, свадебные обряды.

В качестве источника архетипов рассматривают разные мифы:

- космогонические (о происхождении мира);

- антропогонические (о происхождении человека);

- теогонические (о происхождении богов);

- календарные (о смене времен года);

- эсхатологические (о конце света).

Однако, несмотря на различность мифов, их идейным центром в большинстве случаев является описание процесса творения мира. Важнейшей фигурой здесь является творец – первопредок, культурный герой, организовывающий жизнь рода или племени. Наиболее известным таким героем является Прометей из греческой мифологии. Именно такой герой становится одним из важнейших архетипических образов, встречающихся в трансформированном виде в различных произведениях литературы.

Чаще всего архетип соотносится с мотивом. Веселовский определял мотив как «простейшую повествовательную единицу, образно ответившую на разные вопросы первобытного ума или бытового наблюдения». Архетипическими мотивами он считает, например, представление солнца оком, солнца и луны – братом и сестрой.

Билет 4. Культурно-историческая школа в литературоведении (и. Тэн, а. Н. Пыпин, н. С. Тихонравов) и ее традиции.

Возникла в середине 19 в. Основоположником и главным теоретиком школы был французский ученый Ипполит Тэн. Важнейшей предпосылкой школы явились успехи естествознания, общий подъем науки: с позиций культурно-исторической школы, филология как наука должна руководствоваться точными методами изучения фактов, должна быть подчинена принципам доказательства, точности, логическому объяснению явлений искусства. Основная особенность культурно-исторической школы - ее историзм, выдвигаемый в качестве главного метода исследования. Представители данного учения стали рассматривать художественное произведение как "дух" (мысли и нравы) народа в различные исторические периоды его жизни. Исходя из этого положения, утверждалось равноправие искусства каждого народа, времени, стиля, велась переориентация литературоведения на изучение закономерностей развития культурно-исторического мира. В теоретических исследованиях И. Тэна акцент делается на установление закономерных связей между фактами (отдельными произведениями искусства). Характерные особенности произведения искусства, по Тэну, объясняются "расой" (врожденным национальным темпераментом), "средой" (климатическими и природными условиями, социальными обстоятельствами) и "моментом" (отношениями и событиями отдельного периода национального развития). Таким образом, объясняемый факт как бы растворялся, терялся в массе многочисленных разносторонних факторов. Тэн проводил аналогию между дарвиновским естественным отбором и развитием искусства: в обществе создаются условия, при которых одни формы искусства умирают, другие - выживают и размножаются. Стремление перенести в историю литературы эволюционистские схемы привело к игнорированию собственно эстетической природы искусства. Произведения литературы рассматривались теоретиками школы в качестве ценнейшего исторического документа, "памятника" своей эпохи, по которому успешно можно изучать лишь историю общественной мысли. Культурно-историческая школа не замечала самостоятельности искусства, не учитывала индивидуальность художника, поэтому многие представители направления видели свою задачу в накоплении "фактов", во введении в научный оборот многочисленных литературных памятников и избегали выработки целостных концепций истории развития литературы. В условиях России, когда литература была единственным средством выражения общественных идей, данная теория становится приоритетной областью литературоведения. Крупнейшими теоретиками и практиками этой школы были Александр Николаевич Пыпин, Николай Саввич Тихонравов, Алексей Александрович Шахматов, братья Веселовские и др. Особый интерес для школы представляли памятники этнографии, народного творчества, древней литературы. Русские представители направления исходили из мысли о тесной связи литературы и действительности, из понимания произведения искусства как памятника определенной культурно-исторической эпохи, игнорируя при этом собственно литературные законы развития. В результате такого подхода был снижен интерес к специфическим литературным проблемам: жанрам, направлениям, поэтическим приемам и формам. К заслугам культурно-исторической школы относятся вклад в создание историй национальных литератур, подготовка принципов сравнительно-исторического литературоведения. Школа установила закономерность литературного развития, его поступательный характер, накопила опыт текстологического анализа. В 20 в. культурно-историческая школа как направление распалась, но следы ее концепции можно найти в работах многих ученых, как зарубежных, так и отечественных вплоть до 60-х гг.