ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

1. СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА

Источники.

1. Данные археологии. Археология снабжает историю первобытного общества прямыми фактами, имеющими более или менее твердую хронологическую приуроченность, опирающуюся на методы абсолютного датирования или, при их отсутствии на сравнительно-типологический метод. В результате археологических раскопок ученые получают богатый палеоантропологический, археозоологический и археоботанический материал, являющиеся неоценимым источником сведений о физическом облике первобытных людей, морфологии и породах доместицированных видов животных, сортах и видах культурных растений. Благодаря археологии, можно реконструировать эволюцию форм общежития, поселений, орудий и видов деятельности, а также развитие духовной культуры (погребальные обычаи, наскальные рисунки).

2. Этнологии. Изучение культуры отсталых народов служит основным материалом для первобытно-исторических реконструкций. Если бы не было этнологических данных, то многие стороны формирования общественных отношений и социальной структуры в первобытных человеческих коллективах не смогли бы стать предметом внимания – они известны лишь по этнологическим описаниям, и главная задача состоит в том, чтобы хронологически соотнести их с теми или иными этапами первобытной истории.

3. Исторической антропологии. В наибольшей мере историческая антропология опирается на палеоантропологию, изучающую скелеты ископаемых людей самых разных эпох. Используя результаты изучения современного человека, производится восстановление биологических характеристик первобытных людей. В этом антропологии помогают приматоведение (изучение поведения приматов помогает уточнить реконструкцию отношений внутри первобытного коллектива), морфология (выстраивание генетических рядов останков первобытных людей, получение информации о самых ранних этапах развития ассоциативных связей, элементарных мыслительных структур, речевой деятельности), палеодемография (от количества людей и их половозрастных соотношений, от детской смертности, уровня рождаемости, темпов прироста населения, продолжительности жизни, удельного веса находящихся вне рамок рабочего цикла людей старшего поколения зависели многие производственные процессы).

4. Четвертичной геологии. Четвертичная геология снабжает историков первобытности сведениями б изменении земной поверхности на протяжении времени, в рамки которого вмещается история человечества, уровне океана его динамике на протяжении четвертичного периода, интенсивности береговой тектоники и о местных особенностях серьезных изменений природной обстановки. Таким образом, изучается фон существования первобытного коллектива. Кроме того, напластование геологических слоев, стратиграфические колонки в пещерах, последовательность горизонтов залегания на открытых стоянках чрезвычайно важны для установления периодизации первобытного общества и особенно динамики технологического процесса в первобытности.

5. Палеогеографии. Палеогеографические реконструкции в основном нацелены на восстановление древних ландшафтов. Изучение четвертичных погребенных почв позволяет получать стратиграфические колонки для разных территорий и тем способствует решению проблемы синхронизации памятников, удаленных друг от друга на значительное расстояние. Также палеографические маркеры позволяют восстановить колебания климата, что создает предпосылки для возможности реконструкции сезонных миграций охотников в палеолите или для понимания характера севооборота и сортов возделываемых растений у неолитических земледельцев.

6. Археозоологии. Костные останки диких животных в широком смысле слова чрезвычайно важны в реконструкции охоты, рыболовства и собирательства. Костные остатки домашних форм являются единственным прямым источником для разработки проблемы доместикации животных и древнего животноводства.

7. Археоботаники. В раскопах обнаруживаются семена и пыльца как диких, так и культурных растений, что снабжает нас информацией о введенных в агрикультуру растениях, а также о характере использования диких растений. Также археоботанический материал снабжает первобытную археологию средством абсолютного датирования (дендрохронология).

Историография.

В 1907 г. вышел труд Гуго Обермайера «Доисторический человек», в котором были обобщены и критически проанализированы все находившиеся в распоряжении науки данные по археологии и палеоантропологии палеолитического и мезолитического времени. Из его книги видно, как много накопилось этих данных в итоге раскопок, проводившихся в европейских странах, как разнообразны формы культур, оставленные древними людьми, и какого высокого технологического уровня достигло развитие человека уже к концу палеолита.

Гордон Чайлд в 20-е гг. создал концепцию неолитической революции. Неолитическая революция рассматривалась им как первый значительный скачок в развитии производительных сил общества, при котором произошло оснащение человечества многими технологическими достижениями и который повлиял на все стороны жизни неолитической популяции. Эта концепция получила практически повсеместное распространение.

Можно говорить о двух концепциях появления человека современного типа: полицентризме и моноцентризме. Полицентризм - концепция о происхождении человека современного вида (неоантропа) в нескольких областях земного шара. В каждой из этих областей, по мнению сторонников полицентризма, в результате самостоятельной эволюции живших здесь архантропов, а затем палеоантропов современный человек возникал в виде конкретной большой расы (европеоидной, негроидной, монголоидной и т.п.). Одним из основателей этой концепции считается американский антрополог Ф. Вейденрейх, из советских исследователей сторонником полицентризма был Г. Ф. Дебец. Против полицентризма свидетельствует отсутствие морфологического соответствия между ископаемыми формами людей и современными расами, живущими на этой же территории, и большое сходство рас современного человечества между собой по многим не связанным друг с другом признакам. Моноцентризм - учение о происхождении человека современного типа и его рас в одной области земного шара от одной формы древнего человека. Моноцентризм принят в советской науке о первобтыности.

Гипотеза пресапиенса. Морфологические отличия неандертальца от современного человека были настолько значительны, что возникало впечатление, будто неандерталец не мог быть предковым видом по отношению к современному человеку, неандертальские популяции составляли основное население Европы в эпоху среднего палеолита – эпоху мустьерской культуры, а современный человек появился в Европе от каких-то синхронных с неандертальцами форм, морфологически более прогрессивных.

Гипотеза неандертальской фазы в эволюции современного человека (Алеш Хрдличка). В 1927 г. антрополог А. Хрдличка сформулировал иной подход, более точно отражающий реальное состояние дел. Он доказывал, что хронологически все неандертальские находки древнее современных, распространены они очень широко, морфологически между неандертальцем и современным человеком есть ряд переходных форм. Таким образом, он утверждал непрерывную преемственность в эволюции современного человека, и его взгляды объективно смыкались с представлениями о непрерывном развитии человеческой культуры.

В 1938 г. вышла книга Петра Ефименко «Первобытное общество». Автор в ней соотносил этнологические данные с теми или иными этапами и стадиями в развитии первобытного общества. В его книге нашла отражение широко распространенная в то время в советской литературе теория стадиального развития первобытного общества, в соответствии с которой оно прошло ряд стадий, на каждой из которых происходило последовательное усложнение социальной организации, имел место технологический прогресс и эволюция физического типа, в пределах каждой стадии совпадали этапы развития орудий труда и физической эволюции самого человека. При этом подчеркивалось, что подобная линия развития была единственной и всеобщей.

Теория двух скачков (Яков Яковлевич Рогинский). Попытка философского осмысления процесса становления человеческого общества: было предложено рассматривать выделение человека из животного мира как скачок, перерыв постепенности, как образование нового качества на базе предшествующих количественных изменений. Другой скачок в соответствии с этой концепцией имел место при окончании процесса становления человека и общества, т.е. при появлении человека современного вида. Второй скачок был таким же перерывом постепенности в философском смысле слова, по своему масштабу значительно меньшим, чем предыдущий.

Общим для схемы Ефименко и других стадиальных схем было игнорирование локального многообразия исторического процесса. В 1944 г. вышла книга Халлама Мовиуса, в которой он пытался показать различия в каменном инвентаре нижнепалеолитического времени на западе и на востоке Старого Света и полагал, что контакт этих двух относительно независимых ареалов имел место в Индии. С критикой его гипотезы выступили С.Н. Замятнин и А.А. Формозов. Замятнин считал, что локальные различия в материальной культуре появляются лишь в верхнепалеолитическое время, когда в пределах первобытной ойкумены выделяются три огромные области: приледниковая европейская, средиземноморская африканская и сибирско-китайская. Формозов доказывал, что четкие локальные различия появились лишь в эпоху верхнего палеолита и разработал локальную типологию для территории европейской части бывшего СССР.

2. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО СТРОЯ ГОСУДАРСТВ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ

Источники.

1. Археологические источники. Изучению социально-экономической и политической структуры древневосточных обществ способствует исследование руин городов, в особенности столичных (Мемфис и Фивы в Египте, ). Благодаря полученным в ходе таких раскопок данным, можно получить данные о политической организации (наличие или отсутствие царских и храмовых комплексов, их размеры, особенности, расположение), торговле (импортные и экспортные товары, особенности обмена), уровне социального и экономического развития.

Египет. Древнее Царство. Поселение строителей пирамид в Гизе и сами пирамиды. Некрополь столичной и номовой знати (Саккара), на стенах которых находятся изображения сцен повседневной жизни и ежедневных хозяйственных занятий египтян, как рядовых, так и выскопоставленных.

Среднее Царство. Памятники монументального строительства в Фивах (гробницы царей, вельмож, храмы). Порт на берегу Красного моря (Гасу) – основные направления внешней политики, экспорт и импорт товаров. Стелы в местах разработки камня (Восточная пустыня и Синай).

Новое Царство. Храмы и гробницы в Фивах. Руины столицы Рамсеса II Пер-Рамсеса. Поселение строителей гробниц в Дейр эль-Медине.

Месопотамия. Памятники культуры Эль-Убейд (I додинастический период). Была оросительная система, ремесла (камнерезное, керамическое, металлургия). Открыты протогорода.

К 3000 г. до н.э. выделяются пять главных шумерских городов (Урук, Ниппур, Киш, Эреду, Ур). Археологические исследования показали, что храмы в этих городах стали играть ведущую экономическую роль.

II тыс. до н.э. – раскопки дворца Зимли-рима, где был найден богатейший архив, большинство табличек которого касается внешней политики, хозяйственной отчетности. При раскопках вавилонских городов XIX в. до н.э. (Ур)Ю были найдены улицы, святилища, частные дома.

Нововавилонский период – раскопки Вавилона. Перед наружной стеной обнаружен ров, по которому плавали суда. В центре находился храм Мардука. Во внешнем городе (между городскими стенами) нашли дворец. Частные дома двухэтажные, население было довольно обеспеченным.

Хетты. Раскопки в Богазкёе. Найден огромный государственный архив,остатки поселений. Город был разделен стенами на несколько частей.

Ассирия. Раскопан город Ашшур. В 2 км к северу от города находился жилой пригород – царская резиденция. В Дурр-Шарукине раскопан большой дворец Саргона. Нашли цитадель и арсенал, обнаружили дворы, разделявшие дворцовые постройки. Город заселен и оставлен на протяжении жизни одного поколения. В Ниневии найдены пять дворцов, несколько тысяч плит с рельефами (охота, походы, дворцовая жизнь, обряды). Нашли зал с огромным количеством глиняных табличек.

Письменные источники.

Египет. Раннее Царство. Текстов до нас дошло очень мало, в основном исследователи должны заниматься интерпретацией изобразительного ряда. На печатях и оттисках появляются знаки собственности, имена владельцев, титулатура царя, название учреждения. Надписи на скалах Восточной пустыни царей II династии.

Древнее Царство. Декреты царей, вырезанные на камне. Документы на папирусе (в основном храмовые) – архив припирамидального храма Неферкара (сведения о штате храма, нормах выдачи продовольствия и его распределении). Печати и их оттиски. Биографии вельмож (Уны, Херхуфа), в которой рассказывается об основных направлениях внешней и внутренней политики египетских царей, экспорте и импорте товаров, иерархии царского двора.

Среднее Царство. Сказки («О потерпевшем кораблекрушении», «О красноречивом поселянине») свидетельствуют о социальной структуре, повседневных занятиях экономических связях египтян.

Новое Царство. Эпиграфика (надписи Тутмоса III, Сети I, Рамсеса II). Дипломатические документы (архив клинописных табличек из эль-Амарны – переписка египетского царя с царями подчиненных ему государств; мирный договор Рамсеса II с хеттами). Хозяйственные документы: папирус Харрис (перечисление даров храму Рамсеса III), папирус Бильбур (кадастр храмовых земель). Юридические документы (государственно-административное право – о назначении визиря, верховного жреца и т.д.; гражданское право – о земельной собственности, покупке и продаже земель, рабов, долговые расписки; уголовное право – ограбление гробниц и храмов, гаремный заговор).

Месопотамия. Хозяйственные документы: архивы (торговые – купеческих домов, храмовые и дворцовые, частные), закладные и посвятительные надписи, эдикты о провозглашении справедливости (каждый царь при вступлении на престол объявлял о кассации долгов, о снижении цен на продукты первой необходимости), документы хозяйственной отчетности (об организации храмовых комплексов и дворцовых хозяйств по модели храмов); документы частных лиц (долговые расписки, договоры, печати с оттисками – позволяют восстановить этническую картину); юридические памятники (судебные архивы, законы Ур-Наму, законы из города Ишнуна, города Ларса, законы царя Хаммурапи, законы нововавилонского времени – о брачно-семейных и брачно-имущественных отношениях, судебные решения по наследственному праву, брачные контракты, иммунитетные грамоты, грамоты о вольностях городов); дипломатические документы (документы, фиксирующие договоры меду номовыми государствами, архив из города Мари, Телль-Амарнский архив), эпистолярные источники (переписка – в основном хозяйственная). В Нововавилонский период появляется много купчих на землю.

Эпиграфические памятники. Вотивные надписи (при основании храмов, укреплений и каналов); стелы (например, о борьбе городов за лидерство).

Царские надписи. Дошли в основном от нововавилонского периода (Набонид, Навуходоносор II). Посвящены в основном постройке храмов, дворцов, походам.

Появляются исторические сочинения (Нововавилонское царство). «Вавилонская хроника» - важный источник по передвижению арамеев; списки вавилонских царей до Ашшурбанапала; хроника Набонида – повесть о разгроме и падении Ассирии; хроника Набонида Кира – походы персов и захват ими Вавилона.

Хетты. Документальные источники. Царские архивы (анналы – Хаттусилиса I, Мурсилиса I и т.д.); завещания (Хаттусилиса I); дворцовые хроники – тексты политического и исторического характера, в которых содержатся рассказы о придворных, об их отношении к царям, царской семье, о царских походах; автобиографии царей (Хаттусилиса III).

Дипломатические документы. Договоры (Суппилулиулима с государствами Востока Малой Азии, Хаттусилиса III с Рамсесом II). Дипломатическая переписка.

Юридические документы. Хеттские законы. Дошли в двух редакциях – древне- и новохеттской. Можно проследить эволюцию юридической мысли: замена талионного права денежными компенсациями. Судебные протоколы (о взятках, растрате и кражах царского или государственного имущества).

Хозяйственные документы. Поземельные кадастры – встречаются довольно редко, но составлены по четкой схеме; списки депортированных лиц (по профессиям) и пожертвование их храмам, частным лицам; иммунитетные грамоты; дарственные на землю.

Ассирия. Документальные источники. Царские надписи, исполненные на скалах, металле, глине, кирпичах (победные, строительные, вотивные); царские анналы – очень длинные царские надписи с изложением событий в хронологическом порядке.

Эпистолярные памятники.

Дипломатические документы. Государственные договоры, документы из Телль-амарнского архива.

Юридические документы. Среднеассирийские законы; частно-правовые документы.

Административно-хозяйственные документы – торговые уставы; документы по организации дворцового хозяйства; многочисленные акты о покупке земли, об обмене имущества; арендные договоры; акты дарения; иммунитетные грамоты; архив Реманни-адада, свидетельствующий о формировании крупной земельной собственности.

Исторические документы. Царские списки; списки эпонимов (лимму) – членов государственных советов с функциями казначея (появляются в Ашшуре); именем каждого лимму назывался текущий год, т.к. Ашшур был аристократической республикой; в новоассирийский период лимму стали сами цари, наместники провинции или военачальники.

Историография.

Месопотамия. М.В. Никольский (1848 – 1917 гг.) в своей монографии «Документы хозяйственной отчетности древнейшей эпохи Халдеи из собраний Лихачева» пришел к выводам о том, что:

основными производителями материальных благ были крепостные, наемные работники и рабы;

верховной собственностью на всю обрабатываемую землю обладал царь или бог;

выделял элементы денежного хозяйства, но считал, что говорить о товарном хозяйстве нет оснований;

выступал против панвавилонизма (вся библейская, а следовательно, европейская культура возникла из Вавилона), но отличал высокое развитие и роль вавилонской культуры.

Дискуссия о превалирующих секторах экономики (1950-е гг.). В.В. Струве («Государство Лагаш») видел в городах-государствах Двуречья восточные деспотии с централизованной экономикой. Все хозяйство города-государства отождествлял с храмовым.

Со Струве полемизирова А.И. Тюменев. Он считал, что государственное хозяйство древнего Шумера было царско-храмовым. Признавал наличие нецарского сектора. Н.М. Никольский («Частное землевладение и землепользование в древнем Двуречье») доказал, что:

частных земель было мало (в основном - общинные);

частными землевладельцами была небольшая прослойка, существовала община;

заметной роли частный сектор в жизни Двуречья не играл.

Иран. Обсуждение проблемы о статусе многочисленных работников царских комплексов. В 1951 – 1959 гг. В.И. Тюрин доказывал, что эти работники – свободные люди, которые обслуживали царское хозяйство, будучи наемными работниками. Юсифов считал, что это домашние рабы. Дьяконов доказывал, что статус работников был рабским.

Египет. В 1953 – 1954 гг. развернулась дискуссия о социальном статусе производителей материальных благ (Коростовцев, Редер, Лурье). К единому мнению о египетских непосредственных производителях не пришли. Некоторые считали, что они были государственными рабами. Лурье считал, что они занимали положение, близкое к крепостному (платили ренту-налог). О том, как жители Египта попадали в зависимость, не говорилось.

В египтологии шла дискуссия о древнеегипетской общине (Стучевский, Перепелкин). Стуческий считал, что община была, но находилась под жестким контролем государства.

Азиатский способ производства. Следующий этап изучения темы связан с дискуссией об азиатском способе производства (+Китай). Ее причина – распространенное мнение о Востоке как о феодальном обществе (А.И. Тюменев, Н.М. Никольский). Но некоторые специалисты считали, что восточные общества отличаются от феодальных и античных государств (отсутствие частной собственности на землю, всеобщее равенство соседских и родовых общин, надклассовость государства). Дискуссию завершило выступление Иолка, опубликованное в журнале «Под знаменем марксизма». Он утверждал, что раз Маркс и Энгельс не говорили об азиатском способе производства, то его и не существовало. Возобладала концепция феодальных отношений в странах Востока.

На шумерских и египетских источниках в своем докладе «Проблемы зарождения, развития и разложения рабовладельческих обществ на древнем Востоке» (1933 г.) В.В. Струве пытался доказать, что:

основные классы древнего Востока – рабы и рабовладельцы;

основной эксплуатируемый класс – рабы;

древневосточное общество – развитое рабовладельческое;

переход от древности к средневековью (т.е. от рабовладения к феодализму на Западе и Востоке произошел одновременно);

переход от рабовладения к феодализму на Востоке был революцией рабов;

древневосточное и античное общества были максимально близки друг другу.

Его поддержали С.И. Ковалев, Авдиев, Мишулин. Против выступил Н.М. Никольский.

На Востоке начали искать борьбу классов и революционные движения (Струве написал статью «Восстание «маленьких» и рабов в Египте»).

В 1964 – 1968 гг. начался второй этап дискуссии об азиатском способе производства. Варга доказывал, что:

1) на древнем Востоке господствовало искусственное орошение;

2) главная функция государства – строительство ирригационных сооружений;

3) государства Востока были монопольными собственниками земли, а частной собственности на землю не было.

Эти признаки характерны для формации, но не учитываются в пятичленной структуре азиатского способа производства.

Сложились четыре направления: сторонники чистого азиатского способа производства (Седов, Тюрин), сторонники смешанного характера древневосточных обществ (Васильев, Стучевский), те, кто считал, что на Востоке был феодализм или протофеодализм (Меликишвили), и те, кто считал, что на Востоке существовал рабовладельческий строй (Дьяконов, Коростовцев, Дандамаев).

Третий этап связан с выступлением Меликишвили. Он считал, что древневосточное общество представляет собой дихотомию (свободное население в городах, зависимое – в сельской местности). Города в I тыс. до н.э. получили самоуправление, но зависели от государства.

Л.С. Васильев считал, что азиатский способ производства – это государственный способ производства в своих различных модификациях, присущий большинству докапиталистических обществ.

Дискуссия об общине (1980-е гг.). Началась с доклада Дьяконова «Община на древнем Востоке в работах советских исследователей». Он критиковал других ученых и выявил типы поземельных общин, доказал, что соседская община состояла из семей, с прекращением переделов пахотной земли соседская община не распадается, как считалось раньше, а существует еще некоторое время, а пахотные земли перешли в частную собственность. Дьяконов выделял две категории общин: 1-го и 2-го порядка, выявил государственный и общинно-частный сектора в экономике, с которыми связывал разные формы эксплуатации. В государственном секторе положение зависимых людей было разным. Дьяконов установил, что роль общинно-частного сектора постепенно увеличивалась, только его члены были полноправными гражданами государств.

Дискуссия о секторе экономики (1982 г.). Развернулась в связи с выявлением особенностей древневосточных стран. В итоге Дьяконов и Якобсон выработали типологию (первичные номовые государства, территориальные царства, восточные полисы, мировые империи).

3. Особенности социокультурного развития древней Индии и древнего Китая

Источники.

Индия. Индская цивилизация (XXVIII – XVI вв. до н.э.). Наиболее важная проблема – проблема печатей (эпиграфические памятники). Они содержат надписи из 10 – 15 знаков, что усложняет дешифровку. Печати из одного района содержат сходные сюжеты – животные, священные деревья, астральные календарные символы.

Найдены многочисленные скульптуры, изображающие мужчин и женщин. Особенно часто встречаются изображения (терракотовых) богинь-матерей. В дальнейшем культ женского божества исчез почти на тысячу лет.

Ведийский период. Связан с проникновением в Индию индо-ариев и формированием государственности. Были созданы четыре веды, написанные на санскрите:

Ригведа (древнейшая и наиболее авторитетная) – в ней содержатся гимны богам о даровании богатства, об увеличении потомства, о долгой жизни, о процветании, о победе, восхваление подвигов и благодеяний богов;

Яджурведа – книга жертвенных изречений; центром всех стремлений становится само жертвоприношение и жрец, который, правильно выполняя его, получаем магическую власть;

Сомаведа – веда песнопений; она относится только к ритуалу посвящения сомы; зависит от Ригведы;

Атхарваведа – касается домашних обрядов и интимной жизни человека, это важный источник по бытовой истории; в основе – народные магические обряды, связанные с волхованием, гаданием и т.п.

Появляются первые брахманы – комментарии. Они есть у каждой веды. Наиболее почитаемые – те, которые относятся к Ригведе. Другие комментарии – ариньяки («лесные»). Созданы в лесных обителях отшельников. Они близки к браманам, но содержат много философских рассуждений.

Упанишады. Содержание разнообразно. Появляется учение о брахмане – высшем объекте реальности и Атмане – субъективном начале (душа). Развивается учение об обусловленности поступков человека, т.е. идея кармы.

Ведийская литература содержит минимум ритуальных рассуждений. Она начала создаваться в I тыс. до н.э. Вся литература делится на две группы: основанная на авторитете вед и неортодоксальная литература (буддийский канон, джаньская литература). Авторитету вед следуют шесть систем индийской философии и литература, которая создана индийскими мыслителями в рамках осуществления и разработки идеи триварга (три цели жизни человека):

Джармасутра (-шастра) – религиозный долг;

Артхасутра (-шастра) – общественная польза;

Камасутра (-шастра) – область чувственных удовольствий.

Поэмы Махабхарата и Рамаяна.

Китай.

1. Антропологические данные.

2. Фольклорные данные (древнекитайские мифы) – в мифологическом творчестве, хотя и в искаженном и переосмысленном виде, нашли отражение существенные процессы, происходившие в обществе на ранних этапах его развития.

3. Древнекитайская письменность. Поскольку древнекитайские иероглифы на протяжении длительного времени сохраняли связь с рисунком, мы можем судить об особенностях орудий труда, оружия, домашней утвари, употребляемой китайцами во II тысячелетии до н.э.

4. Топонимика. Древние географические названия несут в себе отзвук языка первоначального населения этих мест и помогают историку восстановить направление миграций и тенденции этнических процессов в древности.

5. Археологические данные.

II – I тыс. до н.э. Раскопаны г. Яньши (столица эпохи Ся), г. Чжэньчжоу (столица эпохи Инь), г. Сяотун (последняя иньская столица), г. Цишан (раннечжоуское поселение), многочисленные погребения представителей всех слоев общества.

VIII – III вв. до н.э. г. Линьцзы – столица царства Ци. Погребения (около Хоума). В быт богатых входят предметы обихода, покрытые лаком, бронзовые зеркала, музыкальные инструменты (ударные и щипковые), картины на шелке с изображением животных и людей (все это находят в погребениях).

III в. до н.э. – III в. н.э. Раскопаны столицы империй Цинь и Хань (Саньян, Чанъянь, Лоян), погребения. Найдены разнообразные памятники изобразительного искусства. Получают распространение полихромные фрески, рельефы на камне, ткани и вышивки (в погребениях). Гробница Цинь Шихуанди (фигуры воинов).

6. Эпиграфические памятники.

II – I тыс. до н.э. Иньские гадательные надписи. Делались на панцирях черепах или коровьих лопатках. Наибольшее число текстов имеет отношение к жертвоприношениям предкам правителей. Надписи на бронзовых ритуальных сосудах. Этот предмет изготавливался при каком-либо важном событии в жизни аристократа для принесения жертв предкам владельца.

VIII – III вв. до н.э. К надписям на сосудах добавляются надписи на оружии. Клятвенные договоры о признании одного из правителей гегемоном. Проезжие грамоты – бронзовые пластинки, освобождающие владельца от уплаты пошлины при въезде на территорию другого царства. Стихотворные надписи на камне.

III в. до н.э. – III в. н.э. Надписи на деревянных и бамбуковых табличках, надгробные надписи на камне.

7. Письменные памятники.

II – I тыс. до н.э. «Шаншу» («Книга истории»), которая впоследствии была включена в состав официального канона «Шуцзин». «Бамбуковая летопись» - хроника, содержащая краткое изложение важнейших событий, расположенных в хронологическом порядке и датированных определенным годом правления того или иного 7нтио.

VIII – III вв. до н.э. Возникают летописи. До нас дошла только «Чуньцю», созданная в царстве Лу и зафиксировавшая события 722 – 480 гг. до н.э. К ней были написаны комментарии – «Цзочжуань». «Гоюй» содержит исторический материал, сгруппированный по государственно-географическому признаку. «Чжаньгоцэ» состоит из 10 разделов, в которых в хронологической последовательности излагаются события, происходившие в различных царствах Древнего Китая.

«Шицзин» («Книга песен») – древнейшая китайская поэтическая антология. Произведения, включенные в нее, имеют разное происхождение.

В V – III вв. до н.э. появились сочинения философов. Стремясь найти выход из противоречий современного им общества, древнекитайские философы зачастую обращались к событиям прошлого в поисках доказательства своей правоты. «Луньюй» («Рассуждения и беседы») – главное сочинение раннего конфуцианства. Это сборник отдельных высказываний Конфуция. В сочинении «Мэн-Цзы» Мэн Кэ излагал свою теорию циклического развития истории. Сюнь-цзы – автор одноименного философского трактата. Он утверждал, что человеческая природа и общественные институты не меняются на протяжении истории. «Мо-цзы» - сочинение Мо Ди. Шан Ян – один из основоположников школы легистов – написал трактат «Шаньцзюнь шу» («Книга правителя области Шан») – изложение основных легистских идей. Хань Фэй предложил новую концепцию исторического развития: общество не стоит на месте, а непрерывно движется вперед. «Даодэцзин» - основной трактат даосизма представляет собой изложение чисто теоретических идей.

«Чжуан-цзы» - собрание притч.

«Сочинения цикла ли» излагают широкий круг событий общественной жизни, связанный с конфуцианским понятием «ли».

III в. до н.э. – III в. н.э. «Исторические записки» Сыма Цяня. Он использовал комплексный принцип (хронологическое описание, описание жизни различных личностей, тематическое освещение различных сторон жизни китайского общества). Принципе – излагать достоверное и опускать сомнительное. Использована идея Конфуция о движении истории по замкнутому кругу. Считает роль государя как активного лидера неприемлемой, выступает за идею разделения служебных (чиновничьи) и социальных (монарх) функций, идею мягких форм управления и передачи власти сановникам. «Ханьшу» Бань Гу содержит материал по истории, экономике и культуре Китая. «Хоуханьшу» Фань Е, который был ортодоксальным конфуцианцем и выступал в поддержку лидеров антибуддийской пропаганды. Только из этого источника можно узнать о деятельности Джан Хэна, который впервые содал небесный глобус, компас, солнечные часы, прибор для регистрации подземных толчков. Фань Е впервые ввел жизнеописания выдающихся женщин.

«Яньтелунь» («Дискуссия о соли и железе») – результаты дискуссии между конфуцианцами и легистами. Затронула широкий круг вопросов теории и организации государственного управления. «Хуайнань-цзы» - даосский трактат. Основные мысли – о развитии общества и его институтов, об отсутствии принципиальных различий между китайцами и «варварами» (в отличие от предшественников). «Луньхэн» («Критические рассуждения») Ван Чуна – уважение к конфуцианству, но неприятие его в современном виде. Ван Чун утверждает, что, хотя природа человека неизменна, общество находится в процессе непрерывного развития. Движущая сила исторического процесса – Судьба.

Появляются учебники по математике, трактаты по агрономике и организации сельского хозяйства, заложены основы традиционной китайской медицины, развития науки о языке.

Сыма Сянжу – поэт. Стихи писали Сыма Цянь и Бань Гу. Ван Бао написал юмористическое сочинение «Контракт о покупке раба».

Законы царства Цинь, которые легли в основу единого законодательства Шихуанди. Различные инструкции и официальные документы, частная переписка.

8. Нумизматика (с VIII в. до н.э.).

9. Сфрагистика (с VIII в. до н.э.). На печати ставилось имя владельца или благожелательные надписи, которые свидетельствую о социальной психологии людей того времени.

Историография.

Индия. В СССР исследование социальной истории древней Индии началось только в послевоенные годы.

В 40-е гг. появилась работа Г.Ф. Ильина, посвященная положению рабов в древней Индии. Он пришел к выводу о том, что:

1) 7нтио шудр нельзя рассматривать в качестве класса; их социально-экономическое положение могло быть различным;

2) количество рабов в древней Индии не было значительным.

Е.М. Медведев выступил в конце 50-х – 60-х гг. против определения древней Индии как страны, где господствовал рабовладельческий строй. Он обнаружил феодальные отношения еще на заре индийской истории и склонялся к концепции «вечного феодализма» (с преобладанием в древности форм «государственного феодализма» в виде взимания ренты-налога и постепенным возрастанием удельного веса частных форм эксплуатации).

С конца 50-х – начала 60-х гг. возобновляется широкий интерес к проблеме духовной культуры. Вышел перевод «Ригведы» Т.Я. Елизаренковой с обширными комментариями. В.С. Семенцову принадлежит монография об интерпретации текстов брахманической прозы, которые он рассматривает как предназначенные для медитации. Переводы упанишад и их монографическое исследование.

Большое внимание уделялось санскритскому эпосу. С 1950 г. ленинградские ученые опубликовали полный академический перевод «Махабхараты». В исследованиях, посвященных эпическим поэмам (Гринцер, Васильков), ставится проблема их генезиса в связи с особенностями устного творчества. Васильков также проанализировал мифологию и эпические повествования с точки зрения отразившихся в них этнографических реалий.

Ю.М. Алиханова выдвинула идею о разных видах классической санскритской драмы, ориентированных на придворный и городской театр. Тамильскую литературу и ритуал исследовал А.М. Дубянский. Палийские тексты были опубликованы в переводах А.В. Парибка.

Китай.

4. полисная политико-правовая организация и социальная структура античного общества

Источники.

Для изучения социально-политической борьбы, развернувшейся в греческом обществе VII—VI вв. до н. э., важны данные, которые приводятся в политических элегиях греческих поэтов — Архилоха с Пароса, Солона из Афин, Феогнида из Мегар. Они реалистично описывают тяжелую долю бедняков, острую ненависть демоса к аристократии, говорят об изгнаниях и конфискациях, о жалкой жизни скитальцев вдали от родного города.

Первым собственно историческим исследованием был труд Геродота из Галикарнасса (485—425 гг. до н. э.), названного еще в древности «отцом истории». Геродот родился в состоятельной семье, получил хорошее образование, принимал участие в политической борьбе в своем городе, был изгнан победившими противниками. Находясь в изгнании, Геродот много путешествовал, объездил почти все страны Восточного Средиземноморья. В зрелые годы Геродот жил в Афинах, был сторонником афинской демократии, дружил с ее вождем Периклом. Геродот был свидетелем блестящей эпохи греческой истории, эпохи быстрого экономического развития и культурного расцвета, наступившего после победы над огромной Персидской державой. Геродот стремился уяснить на конкретном материале, почему маленькая и слабая Греция смогла победить огромную и мощную Персидскую державу и почему в самой Греции Афины приобрели первостепенное значение. По мнению Геродота, это не было случайностью.

Другим выдающимся произведением греческой исторической мысли был труд афинского историка Фукидида (около 460—396 гг. до н. э.), посвященный событиям Пелопоннесской войны (431— 404 гг. до н. э.). Однако Фукидид не ограничивается тщательной и подробной характеристикой военных действий. Он дает также описание внутренней жизни воюющих сторон, в том числе взаимоотношений разных групп населения и их столкновений, изменений в политическом строе. Фукидид стал одним из первых греческих историков, который увидел в социальной борьбе важный фактор развития греческих полисов.

Опытный политик и военный, повидавший многое на своем веку, Ксенофонт оставил после себя много различных сочинений. В своей «Греческой истории» он продолжил труд Фукидида с событий 411 г. до н. э. и довел его до битвы при Мантинее в 362 г. до н. э. Однако в отличие от Фукидида Ксенофонт не проводил такого тщательного анализа своего материала, в его труде много пропусков, умолчаний, есть неточности. Ценность исторического труда Ксенофонта в том, что он писал о своем времени, сам был участником многих событий и знал факты из первых рук, хотя Ксенофонту недостает критического чутья Фукидида, к тому же в своем труде он старается всячески восхвалять Спарту и ее политику.

Ксенофонт написал и другие произведения: несколько сочинений на экономические темы (трактаты «Экономика», «О доходах»), публицистический трактат «О государственном устройстве лакедемонян», «Киропедия» («Воспитание Кира»). Ксенофонт развивает консервативные взгляды, идеализирует спартанскую олигархию, а в «Воспитании Кира» пытается даже обосновать плодотворность монархических идей через образ идеального правителя, каким показан основатель Персидского государства Кир.

Из других греческих историков IV в. до н. э. следует назвать Эфора и Феопомпа, однако их произведения сохранились лишь в небольших отрывках.

Одним из самых ранних образцов политической публицистики с яростным обличением своих политических противников — афинских демократов и всего государственного строя афинской демократии — является трактат неизвестного афинского олигарха середины 20-х годов IV в. до н. э., который условно называется Афинской политией.

Множество сведений разнообразного характера содержится в дошедших до нашего времени многочисленных речах афинских ораторов IV в. до н. э. — Лисия, Исократа, Демосфена, Эсхина, Гиперида и др. Наиболее ранние из них речи Лисия относятся к концу V — началу IV в. до н. э., наиболее поздние принадлежат Гипериду и Динарху (20-е годы IV в. до н. э.). Ораторы составляли речи на разные темы: политические обвинения или защита, разбор гражданских исков, дела о взяточничестве и казнокрадстве, о подкупах. В речах содержится и большой материал самого различного характера: ораторы часто ссылаются на статьи законов, юридические постановления, цитируют статьи международных договоров, упоминают о наследствах и имуществах, о положении в обществе своих клиентов и множество других сведений. Ценность речей состоит в том, что они передают подлинную атмосферу непосредственной исторической действительности, являются живым документом эпохи.

В V—IV вв. до н, э. в Греции выходили различные произведения научного и философского характера, в которых нашла отражение многогранная жизнь греческих полисов. Знаменитым греческим философам Платону и Аристотелю принадлежат произведения самого разнообразного содержания, в которых нашли отражение как господствующие политические идеи, мировоззренческие концепции, научные представления, так и многие другие сведения об их времени.

Историческая действительность V—IV вв. до н. э. получила своеобразное отражение в произведениях художественной литературы, в трагедиях и комедиях, которые ставятся в театрах. Великие греческие трагики Эсхил, Софокл, Еврипид (V в. до н. э.) брали сюжеты для своих трагедий из мифологических сказаний, но вкладывали в них идеи и представления своего времени, что делает их интересными источниками. Богатую информацию о внутреннем и внешнем положении Афин во время Пелопоннесской войны и в начале IV в. до н. э. дают многочисленные комедии (сохранилось 11 комедий) Аристофана (450—388 гг. до н. э.). Рисуя в комическом плане афинскую жизнь, Аристофан затрагивает вопросы войны и мира, благополучие богатых и нищету бедняков, казнокрадство должностных лиц, бездарных полководцев, тяжелое положение союзников. Данные Аристофана показывают афинскую жизнь как бы с оборотной стороны и служат хорошим дополнением к сведениям Фукидида о греческом обществе во время Пелопоннесской войны.

Греческая история архаического и классического времени стала объектом изучения ряда историков и писателей эллинистического и римского времени. Наибольшую ценность представляют произведения Диодора Сицилийского (I в. до н. э.) «Историческая библиотека», в сохранившихся частях которой излагается греческая история с 481 (подготовка похода Ксеркса на Грецию) по 302 г. до н. э. (подготовка битвы при Ипсе), многочисленные произведения Плутарха (I в. н. э.), уроженца беотийского города Херонеи, особенно биографии знаменитых политических деятелей Греции (Тезея, Ликурга, Солона, Фемистокла, Перикла, Алкивиада, Кимона, Никия и др.), труд Павсания (II в. н. э.) «Описание Эллады».

В комплексе исторических источников по истории Древней Греции столь же важное место занимают эпиграфические источники. Это надписи на камне (каменных плитах, стенах зданий, стелах, статуях и т. П.), керамике, металлических пластинках. Надписи были разные — от нескольких букв до сотни строк. Однако больших надписей (в несколько десятков строк) немного, основная часть эпиграфического материала содержит текст в несколько строк. Греки делали надписи довольно часто и по разным поводам: договоры с другими государствами, статьи законов, финансовые и другие отчеты, записи о расходах, продаже имущества, закладные, договоры об аренде, посвящения богам, строительные надписи, перечисление заслуг покойника и многое другое. Сам характер греческих надписей, таким образом, предполагает необычайно широкий объем самой разнообразной информации, знакомство с которой позволяет узнать о таких сторонах жизни, о которых молчат все другие источники. Надписи, как правило, современны упомянутым в них событиям, излагают достоверные факты, поскольку выставлялись для публичного обозрения. Сведения, содержащиеся в надписях, кроме того, позволяют проверить данные, которые содержатся в трудах древнегреческих историков.

Благодаря успехам нумизматики в настоящее время возрастает значение монет как исторического источника. Найденные в очень большом количестве (ежегодно находят по нескольку тысяч монет), они представляют массовый материал, который может быть подвергнут статистической обработке. Изучение веса монет, имеющихся на них символов и знаков, надписей, состава монетных кладов, распределения монет позволяет получить сведения самого разнообразного характера (о денежном обращении, товарном производстве, о торговых и политических отношениях городов, о религиозных воззрениях, событиях культурной жизни и др.).

Огромный и возрастающий год от года материал археологических раскопок является важнейшим источником знаний о самых различных сторонах жизни греческого общества. Археологический материал самый разнообразный: открыты целые города (раскопки Олинфа, Херсонеса Таврического, Коринфа), общегреческие святилища (храмовые комплексы в честь Аполлона в Дельфах и на Делосе), знаменитый религиозно-спортивный комплекс в Олимпии.

Историография.

Куторга (1809 – 1886 гг.) считал, что в Аттике эпохи Перикла существовала умеренная демократия – полития. Развитая демократия – более низкая форма правления, которая является зародышем смут. Рабство – неотъемлемая часть афинской демократии.

Ю.В. Андреев в 1970-е гг. («Раннегреческий полис в гомеровский период») выдвинул идею «гомеровского полиса», который характеризуется отсутствием античной формы собственности, тем, что господствующие слои в обществе – родовая знать при пассивной роли народного собрания, общественной и экономической ячейкой является большая патриархальная семья.

Изучая Спарту, он доказал, что она представляет собой высокоорганизованное государство казарменного типа со смешанной формой правления (элементы демократии, монархии и олигархии).

В 80-е гг. развернулась дискуссия между представителями московской и ленинградской школ антиковедения о сущности классического полиса. Г.А. Кошеленко (Москва) в монографии «Полис и город» считал, что:

1) определение полиса как города-государства неудовлетворительно, т.к. на первый план в этом случае выдвигается не самая важная его особенность – небольшая территория и объединение вокруг городского центра;

2) предлагал исходить из определения полиса, данного самими древними: полис – это коллектив граждан, где политический коллектив совпадает с коллективом земельных собственников;

3) полис – одна из общинных структур – мог существовать только при небольших размерах гражданского коллектива и территории; цель полиса – обеспечение наивысшего блага для свободных граждан;

4) город – олицетворение развития ремесленного производства и товарно-денежных отношений, а полис – это коллектив землевладельцев и земледельцев, основанный на общинных началах, и допускает только ограниченное развитие товарно-денежных отношений.

Э.Д. Фролов (Ленинград) в 1988 г. в качестве основы понимания сущности классического полиса («Рождение греческого полиса») видит то, что полис – это город с округой, суверенная гражданская городская община. Он подчеркивает этническую однородность массы граждан, противостоящих рабам и метекам.

Кризис полиса Кошеленко связывал с тем, что город стал центром сосредоточения метеков, ставшими там самыми богатыми людьми. Это вызвало противоречие: экономическая власть – в руках метеков, а политическая – у бедных граждан.

5. Эллинизм как синтез греческих и восточных культур

Источники.

Из исторических сочинений, дающих связное изложение событий эллинистической истории с определенной авторской концепцией, с проверкой фактов, насколько она была тогда возможна, наибольшее значение имеют труды Полибия и Диодора.

Полибий много путешествовал. Он был в Египте, Малой Азии, Римской Африке, Испании, объехал все атлантическое побережье Африки и Испании. Полибий был хорошо информированным историком, имел доступ в государственные архивы, встречался со многими очевидцами исторических событий. В его сочинении подробно излагается история греческого и римского мира с 280 по 146 г. до н. э., содержатся ценные сведения о государственных финансах, военном деле, социально-политических столкновениях, об устройстве многих государств. Автор развил в своем труде продуманную теорию исторического развития в виде повторяющихся циклов, в которых происходит естественное и закономерное перерождение основных государственных форм (монархии в аристократию, аристократии в демократию).

В «Исторической библиотеке» Диодора Сицилийского (I в. до н. э.), состоящей из 40 книг, полностью сохранились книги XVIII—XX, в которых кроме истории классической Греции (V—IV вв. до н. э.) подробно описаны борьба диадохов, история правления тирана Агафокла в Сицилии и другие события раннеэллинистической истории (до 30 г. до н. э.). Диодор пользовался достоверными источниками, и его фактический материал представляет большую ценность. Наряду с событиями военно-политическими Диодор освещает также экономическое положение воюющих сторон, например Египта и Родоса, кратко сообщает о социальных столкновениях.

Богатейшие сведения самого разнообразного содержания приведены в «Географии» Страбона (64 г. до н. э. — ок. 23/24 г. н. э.). Труд Страбона — не столько география в общепринятом смысле, сколько энциклопедическое руководство для практических нужд государственного управления. Поэтому Страбон самым тщательным образом описывает не только географическое положение, климат, природные ресурсы, но и особенности хозяйственной жизни каждой области, государственное устройство, наиболее знаменательные политические события, достопримечательности культуры.

Большую ценность для раннеэллинистической истории представляют собой сочинения Плутарха, особенно его биографии крупнейших греческих и римских политических деятелей III—I вв. до н. э. Всего Плутарх дает описание биографий 9 выдающихся греков, в том числе Александра и Пирра. Плутарх дает жизнеописание как эллинистических царей, так и политических деятелей разных греческих полисов. Биографии Плутарха составлены на основе многочисленных, тщательно подобранных источников, многие из которых не дошли до нашего времени, и содержат богатейший материал по политической истории, религии и культуре раннеэллинистической эпохи.

Эллинистическая история была объектом постоянного внимания историков римского периода, причем особый интерес возбуждала история царствования Филиппа II и его прославленного сына Александра Македонского. Наиболее известны «История Филиппа» Помпея Трога (конец I в. до н. э.) в 44 книгах (сочинение сохранилось в сокращении Юстина, автора II—III вв. н. э.), «История Александра Македонского» Курция Руфа (I в. н. э.), «Анабасис Александра» Флавия Арриана (II в. н. э.). В этих произведениях подробно описаны подготовка, ход и результаты походов Александра Македонского, страны и области, через которые он проходил, его политика по отношению к завоеванным народам. В сочинении Помпея Трога кроме характеристики царствования Филиппа и Александра дана связная история большинства эллинистических царств III—I вв. до н. э., причем последние источниковедческие изыскания подтверждают точность приводимых им фактов.

Аппиан, римский историк II в. н. э., написал историю государства Селевкидов, Македонии Понтийского царства. В центре повествования главным образом события позднеэллинистической истории II—I вв. до н. э., завоевание эллинистических государств Римом, причем преимущественное внимание уделено описанию военно-политической истории.

Из произведений художественной литературы в качестве содержательного источника повседневной жизни и быта конца IV—III вв. до н, э. важны бытовые комедии афинского драматурга Менандра (342—292 гг. до н. э.), сборник небольших стихотворений Феокрита (III в. до н. э.), посвященных прославлению простой тихой жизни, далекой от треволнений мира, получивший название «Идиллии».

Многочисленны эпиграфические, нумизматические, археологические источники по истории эллинизма. Найдены десятки тысяч самых различных надписей практически из всех областей греческого мира самого разнообразного содержания — от законодательных актов до ученических упражнений.

Новой категорией источников для изучения эллинистической истории, особенно Египетского царства Птолемеев, являются многочисленные тексты на папирусах. К настоящему времени известно свыше 250 тыс. различных папирусных находок из Египта, и их обработкой занимается особая научная дисциплина — папирология. Среди папирологических документов обнаружены целые исторические и художественные произведения, например трактат Аристотеля «Афинская полития»; историческое сочинение, описывающее греческую историю первой половины IV в. до н. э. (так называемый Оксиринхский историк), многие комедии Менандра, тексты Гомера и т. Д. Содержание этого огромного собрания папирусов необычайно разнообразно: царские распоряжения, законы, литературные произведения, счета, хозяйственные договоры, брачные контракты, переписка, ученические упражнения, прошения, религиозные тексты, постановления различных собраний и т. Д. Папирусы характеризуют внутреннюю жизнь птолемеевского Египта с такой полнотой, какой мы не имеем ни для одного эллинистического общества. В настоящее время египетские папирусы собраны и изданы многотомными сериями. Наиболее крупными являются многотомные собрания папирусов из Тебтюниса, Оксиринха, Гибелена, публикация архива Зенона и многие другие.

Историография.

В конце 1940-х годов развернулась дискуссия о сущности эллинизма. А.Б. Ранович написал «Эллинизм и его историческая роль». Он утверждал, что античный Запад в лице греко-македонян очень влиял на Ближний и Средний Восток после завоеваний Александра. Эпоха эллинизма – более высокий этап развития древности, исторически необходимый результат всего предшествующего развития Греции. Он представлял собой общественный переворот, т.е. повторение развития античного рабовладельческого общества, но на более высокой ступени.

Против этого выступил К.К. Зельин («Основные черты эллинизма»), доказав, что эллинизм не этап в развитии, а конкретно-историческое явление, результат взаимодействия греко-македонской и местной культуры. Эта концепция была принята в исторической науке.

Большое внимание было уделено изучению особенностей различных эллинистических стран.

Саркисян начал изучать эллинистический полис. Г.А. Кошеленко (1979 г.) написал работу «Греческий полис на эллинистическом Востоке». Он сопоставлял классический и эллинистический полисы и пришел к выводу, что они имеют разную базу. Полис на Востоке сохранял внешние черты полисного строя, а его основой была условная собственность – жители полиса получали от царя землю на условиях несения военной службы в царской армии.

Изучалась экономика, земельные отношения (на примере Египта). К.К, Зельин на материалах Египта показал, что рабство – юридическая категория. Они представляют собой объекты права, не имеют средств производства, подвергаются внеэкономическому принуждению. Но основная часть населения была юридически свободной, а рабов было мало.

Большое внимание уделяли духовной культуре и проблеме эллинистической интеллигенции. Т.В. Блаватская опубликовала труд «Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени». Она обнаружила высокий уровень образования эллинистической интеллигенции, доказала, что в школах обучались все дети, независимо от происхождения и уровень образования был высоким.

1990 – 1992 гг. – старая концепция эллинизма как явления, возникшего из взаимодействия греческих и местных элементов, оказалась спорной. Явления, свойственные эллинизму, были обнаружены в государствах, где армии Александра не было. Вопрос остался неразрешенным.

6. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА РИМА ЭПОХИ ИМПЕРИИ И ЕЕ ЭВОЛЮЦИЯ

Источники

1. Археологические. В число памятников материальной культуры Рима входят: Палатинский и Капитолийский холмы, римский Форум и прилегающие к нему Форумы Августа и Траяна, а также Колизей с окрестностями, Пантеон. Все эти памятники формируют так называемый «археологический квартал». О социальном строе и быте населения Италии I в. н.э. дает сведения изучение Помпей и Геркуланума, погибших в результате извержения вулкана Везувий в 79 г. н.э. В городах Анконта и Беневент расположены триумфальные арки в честь Траяна. Такие же арки есть в Сусе (в честь Августа) и в Риме (в честь Галиена).

2. Нумизматические. В эпоху Империи выпускали золотые монеты – ауреусы, серебряные денарии и сестерции. Первоначально они делались из чистого металла, но постепенно, по мере финансовых затруднений, процент примесей увеличивался. Кроме того, выпускались похожие на памятные или наградные медали медальоны, которые раздавали приближенным императора и зависимым правителям небольших восточных царств. На лицевой стороне изображался профиль правящего императора. Но уже при Августе на монетах на ряду с его собственным появились и изображения членов его семьи. Как правило, на монетах I – II вв. выбивали перечисление титулов императора.

3. Эпиграфика. Первая найденная надпись – надпись Августа, содержащая его политическое завещание, которое он повелел повесить в своем мавзолее и ряде городов (обнаружена в Анкаре, затем – в Аполлонии и 13нтиохи). В г. Геба, в Этрурии, была найдена надпись, свидетельствующая о том, что в начале нашей эры были созданы дополнительные центурии из сенаторов и всадников, обязанностью которых был предварительный набор кандидатов на высшие магистратуры. Это свидетельствует об усилении контроля императора над выборами и упадке народного собрания. Также важна надпись императора Веспасиана Флавия о правах, предоставленных ему Сенатом.

4. Папирусы и пергаменты. Папирусы содержат разнообразные сведения по истории восточных провинций империи. На папирусе сохранился эдикт Каракаллы о распространении прав римского гражданства на подавляющее большинство населения провинций.

5. Исторические сочинения. Веллей Патеркул – приближенный Тиберия – написал «Римскую историю». Изложение доведено до консульства Марка Виниция (30 г. н.э.). Принципат Августа и Тиберия считал временем возрождения. Большое внимание уделял характеристике исторических деятелей. Идеализировал Августа и Тиберия, но отрицательно относился к Гракхам, Сулле, убийцам Цезаря, Марку Антонию.

Тит Ливий пользовался покровительством императора Августа. Автор «Римской истории от основания города», в которой погодно изложена вся история Рима от легендарного основания города до 9 до н. э. Из 142 книг «Римской истории» сохранилось 35; содержание остальных книг известно по кратким изложениям и т. Н. извлечениям позднейшего времени. Ливий не исследовал римскую историю, а излагал ее, некритически заимствуя материал у римских анналистов и эллинистических авторов, перенося в древность черты современного ему римского государственного строя. Ливий не скрывал намерения возвеличить Рим. Ход исторических событий Ливий объяснял изменением морально-нравственных устоев общества. Быт и нравы древних римлян способствовали, по его мнению, созданию римского величия.

Публий (Гай ?) Корнелий Тацит. В «Жизнеописании Юлия Агриколы» (своего тестя и крупного полководца, наместника Британии) описывает политическую историю Рима при Юлиях-Клавдиях и Флавиях, систему управления провинциями и армию. «История» охватывает время от 69 до 96 г. н.э. Рассказывается о гражданской войне в начале правления Веспасиана. «Анналы» охватывают период от 14 до 68 г. н.э. Тацит первым расценил битву при Акции как грань между эпохой республики и империи. Повторяет официальную версию о том, что всю власть пришлось сосредоточить в одних руках ради спокойствия и блага народа. Но вследствие этого люди стали считать государство посторонним, исчезла римская доблесть, заключавшаяся в беззаветном служении государству, и началась моральная деградация личности и общества. «Спокойствие и безопасность», пришедшие вместе с Империей, оказались мнимыми. Государство постоянно находится под угрозой гражданской войны, и каждый может стать жертвой императорских репрессий.

В центре изложения – деспоты – император с его окружением и раболепный Сенат. Римский плебс и солдаты – подлая чернь, склонная к мятежам. Однако иногда, чтобы оттенить низость сенаторов, приводятся примеры проявления людьми доблести.

Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати Цезарей» - биографические очерки, построенные по единому плану. Изложение хронологически последовательно только частично. В труде Светония сохранилось описание тех моментов истории, которые не дошли до нашего времени в сочинениях Тацита.

Дион Кассий (II в. н.э.) описывает принципат Августа, Траяна и Адриана. Для него характерны систематическое изложение и строгая хронологическая последовательность.

Геродиан (III в. н.э.) – «История после правления Марка». Охватывает время от смерти Марка Аврелия до провозглашения императором Гордиана III. Точное изложение хронологии отсутствует, но описаны факты, которых нет у Диона.

Историография

Традиция научного изучения римской истории возникла в России в первой половине XIX в. (Д.Л.Крюков, М.С.Куторга, Т.Н.Грановский, С.В.Ешевский). Объектом исследований русских ученых были в основном политическая история, социально-политические институты, общественная идеология, религиозное сознание; во второй половине XIX в. ведущие позиции заняли историко-филологическое (Ф.Ф.Соколов, И.В.Помяловский, И.В.Цветаев) и культурно-историческое направления (В.Г.Васильевский, Ф.Г.Мищенко). В конце XIX – начале XX в. возросло внимание к социально-экономическим вопросам (Р.Ю.Виппер, М.М.Хвостов, М.И.Ростовцев). После 1917 отечественная историография переориентировалась на изучение материальной культуры, социально-экономических отношений и классовой борьбы. Активно разрабатывалась концепция античной социально-экономической формации и рабовладельческого способа производства (С.И.Ковалев, В.С.Сергеев). Была выдвинута теория «революции рабов» в римском обществе (С.И.Ковалев и А. В.Мишулин). Проблематика, связанная с рабством (Е.М.Штаерман, Л.А.Ельницкий) и экономической системой (М.Е.Сергеенко, В.И.Кузищин), доминировала и в 1960–1980-х, однако постепенно повышался интерес к истории римской культуры (А.Ф.Лосев, В.В.Бычков, В.И.Уколова, Е.С.Голубцова). С конца 1980-х тематический спектр и методологическая база отечественной историографии значительно расширились. Важным направлением стало изучение истории повседневности, социо-культурных и этно-культурных процессов (Г.С.Кнабе, А.Б.Ковельман).

7. АНТИЧНАЯ КУЛЬТУРА

Источники.

Важным источником для изучения античной культуры являются различные произведения искусства Древней Греции.

Наиболее ранними письменными источниками стали эпические поэмы, приписываемые слепому сказителю Гомеру, — «Илиада» и «Одиссея». Эти произведения, считающиеся лучшими образцами эпического жанра мировой литературы, были составлены на основе многочисленных сказаний, легенд, песен, устных народных преданий, восходящих еще к ахейскому времени. Однако обработка и сведение этих разнородных частей в единое художественное произведение произошло в IX—VIII вв. до н. э. Не исключено, что эта работа могла принадлежать какому-то гениальному сказителю, известному нам под именем Гомера. Поэмы долгое время передавались устно, но в VII—VI вв. до н. э. были записаны, причем окончательная редакция и запись поэм была проведена в Афинах при тиране Писистрате в середине VI в. до н. э.

Поэмы «Труды и дни» и «Теогония», где подробно описаны религиозные воззрения греков, происхождение богов, их генеалогия и взаимоотношения, поэта Гесиода (рубеж VIII— VII вв. до н. э.).

Среди сочинений Платона (427—347 гг. до н. э.) наибольшее значение имеют его обширные трактаты «Государство» и «Законы», написанные в последний период его жизни. В них Платон, отталкиваясь от анализа социально-политических отношений середины V в. до н. э., предлагает свой вариант переустройства греческого общества на новых, справедливых, по его мнению, началах. Аристотелю принадлежат трактаты по логике и этике, риторике и поэтике, метеорологии и астрономии, зоологии и физике, которые являются содержательными источниками.

Произведения художественной литературы, трагедии и комедии, которые ставятся в театрах. Великие греческие трагики Эсхил, Софокл, Еврипид (V в. до н. э.) брали сюжеты для своих трагедий из мифологических сказаний, но вкладывали в них идеи и представления своего времени, что делает их интерсными источниками. Сохранилось 11 комедий Аристофана (450—388 гг. до н. э.).

Эллинистическая культура. Уникальным по богатству материала для воссоздания истории культуры Греции всех эпох, включая архаическую, классическую и эллинистическую, является сочинение Павсания (II в. н. э.) «Описание Эллады». Павсаний подробно описывает храмы, святилища, архитектурные комплексы, остатки построек, статуи, картины, включает в эти описания сказания и мифы, связанные с теми или иными памятниками. Точность его данных подтверждается археологическими раскопками. Важны и приводимые им исторические справки о тех памятниках, которые он описывает (биографии лиц, которым поставлены статуи, исторические обстоятельства их установки).

Трактаты по экономике, в частности трактат, приписываемый Аристотелю (он носит название псевдоаристотелева «Экономика», конец IV в. до н. э.), и трактат «Экономика», принадлежащий Филодему (I в. до н. э.). Большой интерес вызывают работы ученика Аристотеля Феофраста (370— 288 гг. до н. э.). В трактате «О растениях» дано' подробнейшее описание различных растений, в том числе культурных: зерновых, виноградных лоз, масличных и плодовых деревьев. Трактат «Характеры» представляет собой интересное исследование социально-психологических типов людей и их поведения в зависимости от образа жизни, общественного положения и степени зажиточности (недоверчивый, болтливый, спесивый, надменный человек и т. п.).

Из произведений художественной литературы 'в качестве содержательного источника повседневной жизни и быта конца IV—III вв. до н, э. важны бытовые комедии афинского драматурга Менандра (342—292 гг. до н. э.), сборник небольших стихотворений Феокрита (III в. до н. э.), посвященных прославлению простой тихой жизни, далекой от треволнений мира, получивший название «Идиллии».

Культура Рима. В богатых домах Помпеи сохранились мозаики. Найдены римские копии греческих оригиналов и оригинальные римские произведения искусства.

В Риме были созданы многочисленные произведения научной и художественной литературы. Географическое пособие написал Помпоний Мела («О положении мира»), Авл Корнелий Цельс – энциклопедическое сочинение «Искусства», состоящее из 6 разделов: военное дело, медицина, сельское хозяйство, юриспруденция, филология, риторика. Наиболее полным считается «Естественная история» Плиния Старшего. В ней содержатся географические материалы, информация о человеке, о животных, о насекомых, об использовании материалов, о красках и живописи, сведения из ботаники, сельского хозяйства, медицины, по истории искусств. Правда, Плиний не анализирует материал критически.

Большой ценностью обладает и художественная литература. В «Буколиках» Вергилия описывается идиллическая жизнь сицилийских пастухов, противопоставленная шумной городской. В «Георгиках» говорится об особенностях различных видов сельского хозяйства. В «Энеиде» на материале легендарной древности проводится идея о предопределенности Принципата Августа.

Овидием были написаны «Искусство любви» (о нравах римской «золотой молодежи»), «Героиды», «Метаморфозы».

Децим Юний Ювенал создал 16 сатир, в которых он бичует произвол императоров, подхалимство придворной и сенатской знати, проходимцев, делающихся фаворитами императоров или приобретающих авторитет в обществе. Наследие Лукиана из Самосаты состоит из речей, диалогов, рассказов. Чаще всего встречаются сатирические описания различного рода суеверий. Лукиан бичует различные философские школы и их представителей, выступает против историков, которые лгут, описывая события.

Луций Апулей создал «Флориды» (сборник речей), «Метаморфозы», «Апологию, или речь в защиту себя по обвинению в магии». Стремился поддерживать и укреплять древние верования, в которых он видел моральные устои общества.

Историография.

Изучению античной культуры посвящено большое количество работ. Среди них следует отметить «Историю античной культуры» Ф.Ф. Зелинского, многотомное издание А.Ф. Лосева «История античной эстетики», в которой он подчеркивает, что творцы античной культуры были представителями народа, находящегося на рабовладельческой ступени развития. Также внимания заслуживают работы В.Д. Блаватского, посвященные этой теме. Среди них: «Архитектура Древнего Рима», «Архитектура античного мира», «Греческая скульптура», «История античной расписной керамики», статьи о культуре эллинизма. Философом М.К. Петровым был написан труд «Античная культура». Причины особенностей строя социально-политической и культурной жизни древних греков он находит в личностном факторе – в том, что создателями форм социального общежития и культуры классической традиции были потомки пиратов Эгейского моря, унаследовавшие от них ряд поведенческих черт, которые затем получили выражение в античной культуре.

Е.М. Штаерман пыталась определить причины кризиса античной культуры. Она считала, что упадок экономики, основанной на рабовладельческом способе производства, начавшийся в Италии в I в. н.э., привел к тому, то исчерпала свои возможности и порожденная ею идеология, на которой зиждилась античная культура. Попытки возродить ее остались тщетными, так как умами завладели новые идеи.

В своей монографии «Искусство Древней Греции» Б.Р. Виппер выделил формальные проблемы и общую картину его эстетического развития. Для греческого искусства, по его мнению, были характерны: логика; постоянная потребность в соревновании, борьба противоположных направлений; тенденция к наглядности, образности, пластичности.

А.И. Зайцев («Культурный переворот в Древней Греции») рассматривает феномен «греческого чуда». Культурный переворот в Древней Греции представляет собой звено в цепи идейных сдвигов, охвативших значительную часть цивилизованного мира I тыс. до н.э. Сдвиги эти везде, кроме гречи приняли религиозный или религиозно-философский характер. В Греции же они охватили все стороны культуры. Этому способствовал ряд факторов (полис, стимулировавший общественную активность граждан, быстрый процесс разложения традиционных норм жизни, тормозивших любые новшества, отсутствие политической централизации и агональный дух).

В книге «Вечное искусство Эллады» В.Г. Борухович показал эволюцию греческого классического искусства. Для классического греческого искусства, по его мнению, характерной чертой является постоянный поиск, стремление по-новому, глубже и точнее познать человека и окружающий мир, обусловленное высокой степенью гражданской свободы. Начиная с микенской эпохи, греки постепенно познают и аккумулируют опыт культурной жизни стран Средиземноморья (Ближнего Востока и особенно Египта). Главная тема греческого искусства – свободный человек и его достоинство.

Все стороны культуры Древнего Рима представлены в вышедшем в 1985 г. двухтомнике «Культура Древнего Рима».

8. Переход от античности к средневековью.

Источники:

Археологические памятники: предметы ритуального назначения, предметы костюма, вооружения, керамические изделия, предметы с символами христианского культа. Уникальные открытия XXв. дают возможность судить о движении племен, системе межевания, обработке металлов, о разведении домашнего скота.

Ценность: основа реконструкции поселений древних германцев, кельтов, западных славян.

Исторические сочинения римских политиков и историков о германских народах I в. до н.э. – IV н.э.: Цезарь, Тацит, Аммиан Марцеллин.

Ценность: полнота сведений о нравах, образе жизни, обычаях, путях миграции, германских народов, об институтах военной демократии, о событиях этнической и политической истории в период завоеваний и и расселения на римской территории.

«Варварские правды». Образование на территории Западной Римской империи варварских государств и складывание феодального строя потребовали письменного оформления обычаев, действовавших у германских народов, и принятия законов, регулировавших их отношения с покоренным населением. Поэтому уже в V в. у германских народов, поселившихся на территории бывшей империи, возникли писаные законы;

Ценность: для начальной стадии становления феодализма они являются единственными письменными источниками, отражающими социально-экономические отно­шения. Будучи по своему назначению судебниками, т. е. перечнем штрафов и других наказаний за различные преступления и проступки, эти записи обычного права дают богатый и чрезвычайно ценный материал для исследования уровня производительных сил, форм собственности, начинающейся социальной дифференциации, пережитков общинно-родового строя, форм судебного процесса и т. д. в период зарождения феодального строя.

Особенности: они представляют собой запись уже существовавших правовых норм, постепенно выработавшихся в процессе развития общества (так называемое обычное право). Однако даже в самых ранних редакциях «правд» нормы обычного права при их фиксации подвергались некоторым изменениям под воздействием королевской власти. С течением времени «правды» изменялись и дополнялись в соответствии с развитием феодального строя; на этой стадии народ уже не принимал участия в законодательстве. Крепнувшая государственная власть издавала законы, изменявшие отдельные положения «правд». Текст «правд» обычно очень сложен по своему составу вследствие позднейших наслоений, вставок, многочисленных редакций (т. е. вариантов).

До нас дошли Вестготская, Бургундская, Салическая, Рипуарская, Алеманнская, Баварская, Саксонская, Фризская, Тюрингская и англосаксонские «правды». Запись обычного права лангобардов называется «Эдикт Ротари». Особого внимания заслуживает «Салическая правда» (закон салических франков), в своей старейшей редакции начала VI в. наиболее близкая к древнегерманским обычаям. Важнейшим источником для изучения аграрного строя Византии VIII в. является «Земледельческий закон», представляющий собой свод византийско-славянского обычного права, по ряду своих черт напоминающий «правды» германских народов.

С VI веке в странах Западной Европы появились «Истории» отдельных германских племен, расселившихся в провинциях бывшей Римской империи: «О происхождении и деяниях готов» Иордана, «История готов» Исидора Севильского, «История франков» Григория Турского, «История лангобардов» Павла Дьякона, «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного и т. д.

Ценность: в них содержатся предания о предках, о переселениях, о первых герцогах и королях, народные песни, саги, а также гораздо более подробные, чем в анналах, известия о первых веках истории отдельных германских народов.

Раннесредневековые хроники - хроника Кассиодора, Иоанна Бикларского и т.д.

Особенность: изложение событий в соответствии с христианской концепцией исторического процесса.

Ценность: достоверное, но краткое изложение наиболее важных событий.

Биографии государей, епископов и крупных феодалов появились в IX веке, среди которых широкую известность получила «Жизнь Карла Великого» Эйнгарда.

Ценность: ценные сведения по политической истории.

Особую ценность имеют повествовательные источники этого периода в Византии. Авторы византийских исторических сочинений — высшие сановники или монахи — широко использовали античные историографические традиции и, обладали более широким политическим кругозором, чем историки Запада, описывали в своих трудах историю не только Византии, но и соседних с ней народов. Наибольшую известность получили труды историка VI в. Прокопия Кесарийского «История войн Юстиниана с персами, готами и вандалами», «Тайная история».

Для изучения истории культуры раннего средневековья первостепенное значение имеют памятники народной поэзии: ирландские, исландские, скандинавские саги и англосаксонский эпос. Древний эпос других германских народов дошел до нас, как правило, в позднейших переработках, но и они содержат много интересных данных.

ПРОБЛЕМАТИКА:

Период имеет важнейшее значение. Проблема кризиса в Римской империи (кризисные явления в экономике, политической и идеологической сферах жизни позднеантичного общества). Германское общество в период поздней античности. «Великое переселение народов»: социально-политическая характеристика варварских государственных образований. Различная степень влияния римских и германских “начал” и бессинтезный путь развития.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Проблема происхождения феодализма возникла одновременно с образованием варварских государств. В XVIII в. сложились две теории. Аристократ граф Буленвиль выдвинул «германистическую» теорию, согласно которой феодализм сложился в результате германских завоеваний. Идеолог «третьего сословия» — аббат Дюбо — в противовес выдвинул «романистическую теорию», отрицавшую существенное значение германского завоевания. Он полагал, что до X в. во Франции (и в Западной Европе) продолжалось непрерывное развитие римских традиций, носителями которых являлось трудолюбивое галло-римское население. Только в X в. дворяне, частью германского происхождения, узурпировали власть над простым народом и установили феодальный строй.

Большинство историков эпохи Просвещения (Ш. Монтескье и Г. Мабли) склонялись к германистической теории, но придавали ей иное, антифеодальное звучание: они считали, что германцы принесли с собой из «лесов Германии» не феодальное угнетение, а, напротив, присущий им свободный «демократический строй».

В начале XIX в. германистическая теория пользовалась преобладающим влиянием. Феодальный строй, по мнению историков, вырос исключительно из развития древнегерманских институтов: отчасти из свободной общины (марка), отчасти из господства сильной родовой знати, как считал, например, К. Ф. Эйхгорн. «Романистическая» теория в первой половине XIX в. не пользовалась влиянием. Зато возникла и быстро приобрела популярность теория генезиса феодализма в процессе германо-романского синтеза. В немецкой медиевистике ее пропагандировал К. Ф. Савиньи, утверждавший, что германское завоевание не уничтожило в Западной Европе полностью «римский народ» и соответствующий ему «народный дух», а следовательно, и римское право, которые нашли убежище в сохранившихся и после завоевания городах, тогда как сельские области стали средоточием германского «народного духа». Феодализм сложился, по мнению К. Ф. Савиньи, во взаимодействии этих разных правовых традиций. Сторонником теории германо-романского синтеза был и Л. Ранке.

В 20 в. появляется теория континуитета – преемственности античных традиций (в основном политических) варварскими народами.

Середина и конец 20 в. – теория византийского континуитета, в которой говорилось, что германские военные элементы были заимствованы из Византии.

В историографии XX века получил известность тезис французского историка Анри Пиренна, считавшего, что Запад Темных веков - составная часть позднеантичного мира по причине не распавшихся связей с Византией. После арабских завоеваний Запад оказывается в изоляции, претерпевая вынужденную трансформацию: его политические центры отодвигаются к северу, язычество окончательно искореняется, роль папства возрастает, рабовладение постепенно вытесняется крепостным правом, восстанавливается империя; на месте позднеантичного мира возникает феодальная система.

Современная работа, посвященная комплексному изучению Великого переселения народов «Великие империи варваров. От великого переселения народов до тюркских завоеваний XIX века» (2006) французского историка Луи Альфана.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Отечественная историография: главная проблема генезис феодализма в разных областях. Спорный вопрос: романисты и германисты. Аверинцев склоняется к германистической теории, говоря, что 6-8в. это темные века, было разрушено все, что создал Рим. Виноградов придерживается позиции дуализма (взаимовлияния двух начал). Концепция Романо-германского синтеза. Отечественные историки усматривали разную степень влияния элементов в разных регионах. Корсунский выделяет основные проблемы в изучении истории готской Испании – это были так называемый континуитет (т. е. судьбы античных социальных и политических учреждений и вообще античной цивилизации на Пиренейском полуострове); роль германских социальных и политических институтов, в частности, общины, королевской власти, дружины, вопрос о наличии феодализма.

Советские медиевисты, изучавшие генезис феодализма в Западной Европе, уделяли главное внимание тем ее областям, где феодализм вырастал преимущественно из отношений разлагавшегося родоплеменного строя германцев (исследования А. И. Неусыхина и др.). В Испании переход к феодализму совершался в иных условиях. Удельный вес германских элементов был здесь меньшим, а римских — большим, чем в тех странах, которые обычно считаются классическим образцом генезиса феодализма в Западной Европе. В Испании и Италии преобладало романское влияние, во Франции – уравновешенный синтез. Скандинавские страны, Англия не были затронуты римским влиянием, кроме юго-восточной части Англии.

Результаты дискуссии о Романо-германском синтезе на всемирном конгрессе обнародовали в выступлении Удальцова и Гутнова, которые разрабатывали теоретические проблемы европейского феодализма, в частности проблемы типологизации и развития феодализма в Европе.

Отечественная историография: главная проблема генезис феодализма в разных областях. Грацианский – социальные проблемы перехода.

Ведущий специалист по этногенезу в Западной Европе Буданова В.П, определяет Великое переселение народов как особый период исторического развития, когда на значительном историческом пространстве (уже не Античность, но еще не Средневековье), ограниченном конкретными хронологическими рамками (II-VII вв.) и определенной территорией (Европа, Азия, Африка), взаимодействие варварства и цивилизации достигло своей наиболее интенсивной фазы. Результатом этого взаимодействия, как следствия взаимопроникновения и взаимоуничтожения римского и варварского миров, явилось зарождение нового типа цивилизации.

Современная историография уделяет значительное внимание распространению христианства в этот период в Западной Европе, которое имеет огромное значение в становлении западной цивилизации.

9. Христианизация западной Европы: историко-культурные аспекты

Источники:

Агиографические произведения (жития святых).

Ценность: важный исторический источник раннего средневековья. В них, несмотря на обилие легендарного материала, сохранились многие черты народной жизни и ценные сведения по истории церкви, о росте ее землевладения, о быте, нравах, идеологии, чаяниях и верованиях народных масс.

«Церковные истории». Григорий Турский «Десять книг истории или церковная история франков», Беда Достопочтенный «Церковная история народа англов» др..

Особенность: разнообразная источниковая база, элементы критики источников.

Ценность: объективное, хронологически последовательное подробное повествование о христианизации. Высокая степень достоверности фактов, хотя в оценках авторов присутствует субъективность.

Патристика - труды отцов Церкви IV-VII вв.: Амвросия Медиоланского, Аврелия Августина, Боэция, Кассиодора, Григория Великого и т.д.

Ценность: для изучения основ христианского мировоззрения.

Богословские сочинения. Трактат Алкуина о добродетелях и пороках, трактат Рабана Мавра «Универсум» с трактовкой понятия всеобщей сущности Бога, троицы и природы человека.

Раннесредневековые эпистолярные источники – письма Аполлинария Сидония, Эннодия, Григория Великого, Алкуина.

Ценность: ценный источник для изучения социально политической истории и духовной культуры 5-8в. письма папы Григория I – дает сведения о политике римской церкви в VI- VIIвв., об экономическом состоянии патримоний, о положении колонов и свободных на церковных землях, об организации управления поместьями.

Книги понтификов IX-XI вв. – «Деяния римских понтификов» (изложение биографий римских пап 6-9 вв.), «Книга понтификов Равеннской церкви» (сведения об истории римской церкви римско-византийских отношениях др.)

Пенетенциалии – «покаянные книги», документы церковно-правовой практики.

Ценность: для изучения массовых социально - культурных представлений, нравственных ценностей, христианской этики, влияние церкви на общественное сознание. Самые известные Франкские, Бургундские, Парижские.

Особое место занимают папские грамоты («апостолические грамоты»), которые с XIV в. обычно называвшиеся буллами (буллой называлась свинцовая печать, подвешенная на шнурке к папской грамоте; это название затем было перенесено и на саму грамоту), и малые грамоты — бреве, издававшиеся по поводу различных конкретных событий).

Ценность: достоверные источники по истории католической церкви и папства, они отражают политику папства в странах Западной Европы.

ПРОБЛЕМАТИКА:

Духовная жизнь и менталитет феодального общества Западной Европы отличались глубокой религиозностью. Католическая церковь являлась в этот период могущественным феодальным институтом. Христианство и деятели католической церкви сыграли важную роль в передаче традиций античной цивилизации, в развитии обществознания и науки. Христианская мораль и этика внедряла в общественное сознание нравственные ценности, служившие основой общечеловеческой культуры и европейской цивилизации.

В современных исследованиях посвященных истории Средних веков авторы подчеркивают позитивную роль христианства и католической церкви, просветительскую деятельность духовенства, социальную функцию защиты обездоленных, политических институтов, в оформлении семейно-брачных отношений и преодолении пережитков обычного права, кровной мести и произвола.

История католицизма столь же противоречива, как и вся эпоха средневековья. Христианство в Западной Европе утверждалось путем жесточайшего насилия над личностью. Беспощадная борьба с языческим культом и ересями сопровождалась истреблением десятков и сотен тысяч людей, видевших иное толкование Священного Писания. Христианский фанатизм достиг своего апогея в эпоху инквизиции. Гуманистическая идеология, соборное движение, а затем и Реформация привели к существенным изменениям в религиозной идеологии и организации религиозных общин.

Период христианизации можно условно разделить на два периода, в каждом из них присутствует ряд проблемных вопросов.

Христианизация народов Европы и Римская церковь в VI-VIII вв. Народные языческие верования в эпоху раннего средневековья. Распространение христианства в варварских королевствах. Основные формы христианства в Западной Европе: католичество, несторианство, арианство. Религиозная политика королевской власти. Влияние католической церкви на нравственное и эмоциональное поведение. Понятие «христианская духовность». Скромность и смирение как нормы христианской этики. Христианская церковь в Ирландии как центр миссионерской деятельности.

Христианизация Европы в IX-XI вв.: политические последствия христианизации народов Европы (расширение сферы влияния католической церкви). Христианская политика Карла Великого, его вклад в создание системы христианского воспитания и образования. Теологи IX в. (Алкуин, Агобард Лионский, Валафрид Страбон, Рабан Мавр) и их роль в формировании средневековой схоластики. Церковь и феодальные войны. Религиозная нравственность и феодальный быт. Влияние церковной идеологии на воспитание, образование, мораль, нравы и обычаи эпохи.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Вопрос о христианизации Западной Европы долгое время не привлекал к себе внимание историков. Советские ученые (по известным всем причинам) рассматривали изменения в раннесредневековом обществе на основе материалистического понимания развития исторического процесса и генезиса феодализма. Значение христианской церкви в этом процессе было сведено к минимуму.

Историки в конце XIX – первой трети XX в. занимались изучением культурологических аспектов христианизации или отдельными проблемами истории Церкви: Бицилли  П. М. «Элементы средневековой культуры», Безескул В. П. «К истории папства в XI столетии», Вязигин  А. С. «Очерки из истории папства в XI столетии», и другие. В рамках сложившегося историко-культурологического направления следует отметить труды Карсавина Л.П., Добиаш-Рождественской О. А, Герье  В. И.,  Лебедева  А. П., Болотова В.В, Карташев А.В.

Несмотря на влиятельное положение, представители этого направления не смогли создать сколько-нибудь устойчивую школу средневековой церковной истории, что объясняется общим состоянием медиевистики в это период. Тем не менее, соответствующая проблематика занимала существенное место в работах представителей этого направления. История церкви лишь постепенно втягивалась в поле зрения светских источников. Известное влияние на состояние русской медиевистики оказывали, противоречия между православием и католицизмом, затруднявшие постановку «частных» проблем западной церкви.

Л.П. Карсавин занимался сознанием людей прошлого, их миропониманием. Осознавая невозможность применения обычного исторического анализа, автор пытался найти методически решить эту проблему. Объектом его поиска стал дух средневековой религиозности, концепция которой только складывалась.

О.А. Добиаш-Рождественской создавая одну из глав «Всемирной истории», фокусировала свое внимание на частной психологии человека без обобщающих концепций, представляя средневековое монашество сквозь «призму фактических и биографических деталей средневековых текстов». Комплексному изучению взаимоотношений монашества и папство посвящены работы Герье  В. И.,  Корелин  М. С., Лебедев  А. П.

Революция 1917г. негативно воздействовала на изучение истории церкви и религиозности в России. Происходила переориентация науки на исследование почти исключительно социально-экономической истории и политики.

Господство исторического материализма в советской историографии заключало исследование церковной истории в жесткие рамки. В работах советских историков церковь предстает как общественный институт непосредственно связанный с господствующим классом, выполняющий правовые, политические и идеологические функции. Вся деятельность церкви сводиться к поддержанию и освещению эксплуатации в обществе, и торможению социального прогресса.

Примерно с 60-х гг. в отечественной науке возрождается интерес к истории средневековой Церкви, в контексте изучения которой развивается более корректное отношение к проблематике истории церкви и монашества. Этот интерес связан как с растущим пониманием ограниченности существующих подходов к изучению средних веков, расширением контактов с зарубежными историками, так и с новыми общественными запросами.

С началом перестройки были созданы благоприятные условия для изучения церковной истории. Хотя появляются монографии, затрагивающие те или иные аспекты истории церкви, переиздаются дореволюционные труды, публикуются на русском языке монографии зарубежных историков и многочисленные источники церковной тематики, средневековая церковь и процесс христианизации, пока еще не стали предметом самостоятельного научного исследования.

С позиции преемственности традиций построена работа В.И. Уколовой «Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V – середина VII века)» (1989г.). Автор опровергает представление об этом периоде как о «темных веках», времени упадка и невежества, придавая особое значение роли античного наследия в формировании культуры раннего средневековья. Христианство, как идеологический стержень западноевропейской культуры, имело детально и глубоко разработанную философию (во многом заимствованную у греков), своеобразную теологию, широкий спектр научно-практических знаний и политических теории. Также в работе говорится о новых методах и формах хранения и передачи культурного наследия – школах, скрипториях, библиотеках, возникших на базе опыта поздней античности и первых попыток создания христианской системы образования.

В монографии И.А. Дворецкой «Западная Европа V – IX веков» (1990г.) дается характеристика политической и законодательной основы церкви, которая рассматривается как феодальный собственник земли, обладающий рядом привилегий и большим политическим влиянием. Говоря о большой роли монашеского движения в распространении христианства, автор делает вывод о тесном союзе в раннее средневековье христианской церкви и королевской власти. Этот союз представлял обоюдный интерес, ибо христианское вероучение и христианская мораль, внушаемая проповедями священников, учила повиновению и смирению.

А.Я. Гуревич говорит о сложном характере обращения варварских народов. «Христианизация не проходила столь гладко и быстро, как это изображают иные жития святых». Он выделяет важную роль государственной власти в обращении в новую религию, и существование языческих пережитков, длительное время сохранявшихся в среде крестьян. Феномену средневековой народной культуры, как синтезу язычества и христианства, посвящен ряд монографий этого автора. В продолжение изучения народной культуры и мировоззрения средневекового человека, Колганов О.С. исследует характер изменения в англосаксонском обществе после христианизации на основе поэмы «Беовульф».

Н.Ф.Усков ("Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья", СПб., 2001) является первым в отечественной историографии исследователем раннесредневекового монашества. Данный феномен рассматривается автором в широком контексте религиозного, социального, политического развития германских земель. Вместе с тем исследование отражает развитие христианства и монашества в Галлии, Ирландии, Англии, выходцы из которых действовали в Германии. Центральное место в книге занимают вопросы христианизации - внешней и внутренней, миссионерства, феноменология аскезы и монашества.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Зарубежная историография насчитывает более двух веков научного изучения истории Церкви и христианизации Западной Европы. Ведущие университеты Европы и Америки издают журналы, посвященные данной проблематике. В связи с широчайшим кругом научной литературы, следует остановиться на наиболее значительных работах.

К. Хьюс - раннесредневековая церковь и общество Ирландии.

Т.Дж. Хефферман – сакрализация и культ святых в средние века.

К.А. Вольц – церковь в средние века, рост и изменение в 600-1400гг.

Б. Ярд – святые, проповедники и чудотворцы в средние века.

П.Ф. Говард-Джонсон – культ святых в поздней античности и раннем средневековье.

Ж. Ле Гофф - Средневековый мир воображаемого.

10. Эволюция аграрных отношений в средние века, особенности феодальной собственности, сеньориальной власти.

правовые источники раннего средневековья (7-12 вв.)

раннефеодальные грамоты - постановления королевского суда (местные суды еще не фиксировали свои решения), акты дарений, купли-продажи и обмена земли, завещания, акты, закреплявшие отношения зависимости.

сборники формул, т. е. образцов типичных грамот, по которым писались реальные документы различного содержания, дающие представление о всех типах совершавшихся сделок, но в абстрактной форме, без упоминания имен, дат, конкретных описаний земель и т. п.

VIII—IX вв. в монастырях возникают полиптики, т. е. описи поместий (например, составленный в начале IX в. подробный полиптик Ирминона, аббата Сен-Жерменского монастыря под Парижем), и картулярии, т. е. сборники грамот и других документов, обычно в копиях.

В империи Карла Великого появляется обширное и разнообразное королевское законодательство — капитулярии (названные так потому, что текст разделяется на капитулы, т. е. главы). «Капитулярий о поместьях» Карла Великого (около 800 г.) содержит инструкции по управлению крупными поместьями.

Ценность: полиптики, картулярии, капитулярии дают представление об организации крупного феодального землевладения, формах эксплуатации зависимого населения, основных типах зависимости крестьян. Обладают наибольшей достоверностью. Грамоты, описи поместий, списки крестьянских повинностей являются основными документами для аграрной истории XI—XII вв. Основная масса этих документов сохранилась в копиях или в виде резюме, вписанных в картулярии.

Особенности: на территории бывшей Западной Римской империи правовые источники раннего средневековья писались по латыни. Но, как правило, это был не литературный латинский язык, а народные провинциальные диалекты, усвоенные германскими народами. В Англии, Ирландии и Исландии законы писались на народном языке. Византийские источники были написаны на греческом языке, которым пользовалось большинство населения.

правовые источники раннего средневековья (13-15 вв.)

В связи с развитием товарно-денежных отношений в XIII—XV вв. появились новые виды документов: акты, оформлявшие различные земельные сделки, установление фиксированных крестьянских повинностей, выкуп крестьян из крепостного состояния и т. п. Сохранились в копиях — в форме нотариальных минут (т. е. кратких записей о содержании сделки) или же в составе городских и сеньориальных регистров.

Важный материал по аграрной и социальной истории Англии XI—XIII вв. дают земельные переписи — результаты правительственных расследований. Наибольший интерес среди них представляют «Книга Страшного суда», составленная в Англии в 1086 г. и являющаяся переписью почти всех землевладений, населенных пунктов, включая города, и населения страны, а также «Сотенные свитки» 1279 г. — сплошная опись земельных владений некоторых графств Центральной Англии. Для Германии характерно появление в XIII в. «Марковых уставов», т. е. записей обычного права, в которых фиксировались общинные распорядки, а иногда также повинности крестьян в пользу феодалов.

В странах, где при развитии товарно-денежных отношений в значительных масштабах сохранялось барское хозяйство, большое значение приобрели в XIII в. описи поместий (экстенты в Англии, урбарии в Германии и др.), отчеты управляющих, счета, инструкции и т. д. Эти источники дают порой возможность даже производить более или менее точные статистические подсчеты.

Записи феодального обычного права («Зерцала» в Германии, «Кутюмы» во Франции, «Фуэрос» в Испании, «Иерусалимские ассизы» в государстве крестоносцев и т. д.); отражали перемены, происходившие в социально-экономическом развитии стран. В этих документах, составленных, как правило, судьями, оформлялось право, действовавшее в пределах более или менее крупных областей и регулировавшее отношения феодальной собственности на землю, судопроизводство, взаимоотношения отдельных сословий, вассальные связи и имущественные отношения внутри класса феодалов, а также оброчные денежные отношения между крестьянами и земельными собственниками. В Византии вследствие сохранения централизованного государства и законодательства, а также в силу длительного господства римского права юри­дические сборники представляли собой руководства для юристов в форме изложения отдельных судебных случаев (сборник «Пира» XI в. и др.).

Ценность: все эти правовые памятники, а также протоколы (регистры) судебных учреждений начиная с XIII в. становятся вместе с документами хозяйственного, финансового и административного характера важнейшими источниками по истории имущественных и социальных отношений. Они обрисовывают также управление, суд, полицию и финансы феодального государства.

Проблематика: сущность феодализма, генезис (происхождение) феодализма, типология генезиса феодализма, концепция феодального синтеза.

Сущность феодализма.

В современной немарксистской историографии присутствует различное понимание сущности феодализма. Часть исследователей, основываясь на юридической концепции, главными признаками феодализма считает: политическую раздробленность, иерархическую структуру власти, вассалитет, корпоративность. Другие — рассматривают феодализм комплексно и, кроме указанных, обращают внимание и на такие признаки, как крупное землевладение и крестьянско-сеньориальные отношения. В целом решающее значение отводится политической и юридической структуре, ментальности феодального общества. В марксистской историографии феодализм рассматривается как одна из антагонистических общественно-экономических формаций, которая следует за рабовладельческим строем и предшествует капитализму. К основным признакам относили следующие: господство натурального хозяйства; сочетание крупного феодального землевладения и мелкого (надельного) крестьянского землепользования; личную зависимость крестьян от феодала — отсюда внеэкономическое принуждение; крайне низкое и рутинное состояние техники.

Типология развития феодализма

Принято считать, что классическим вариантом является западноевропейский феодализм, который формировался в результате взаимодействия двух процессов — распада античного общества и разложения первобытно-общинного строя у окружающих Римскую империю племен (германцев, кельтов, славян и др.). Влияние античного и варварского начал в генезисе феодализма у разных народов было различным, поэтому, в зависимости от соотношения варварских и античных начал, различают типы феодального синтеза.

Концепция же феодального синтеза означает следующее: источником развития европейского феодализма явился синтез институтов разлагающейся Римской империи (колонат, система городов и коммуникаций, орудия труда и крестьянские навыки) и завоевавших ее германских варваров (первичная иерархия позднеродового общества, германская форма собственности — отличавшаяся от античной прежде всего господством индивидуальных собственников над общинным началом, а не наоборот, как в античности — и соответствующие ей права общинников). Результат же синтеза различается по трем зонам с разной мерой влияния римского начала:

1. южная зона (Италия, Испания, южная Франция, Византия) — преобладающее господство римского начала — быстрое начало торговли, но медленное развитие капиталистического производства, в силу слабости германского начала.

2. Средняя зона: северная Франция, Голландия и Великобритания — равновесие начал и в силу этого уверенное развитие капиталистического производства.

3. Восточная зона — Германия, Скандинавия и частично восточноевропейские земли — медленное развитие с возвратом вспять («второе издание крепостного права») в силу слабости римского начала.

Дискуссии: В 1958 и 1959 гг. происходили симпозиумы советских и английских историков. Среди прочих проблем обсуждались и некоторые вопросы истории средневековой Англии. В этих симпозиумах принимали участие из английских историков Э. Кем, Ф. Гриерсон, К. Макфарлан и другие, а из советских ученых Е. А. Косминский, М. А. Барг, Е. В. Гутнова, Я. А. Левицкий и другие.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Термин «феодализм» стал широко употребляться в исторической науке с начала XVIII в. Произошёл он от латинского слова feodum — феод, которым в средние века во многих странах Западной Европы обозначалось условное, наследственное земельное держание, получаемое вассалом от сеньора за выполнение какой-либо (обычно военной) службы.

Историки эпохи Просвещения впервые стали рассматривать феодализм как строй, господствовавший в средневековой Европе, и попытались дать его научное определение. Главными чертами феодализма некоторые из них (Вольтер, Робертсон, Юм) считали политическую раздробленность и как следствие ее — господство в средние века папской теократии. Другие, в частности Монтескье и Мабли), определяли феодализм как систему феодов и феодальной иерархии. Отрицательно оценивали феодализм.

Представители историографии первой половины XIX в. (Л. Бональд, Ж. де Местр, Ф. Шлегель, К. Галлер) в большинстве своем также видели главную черту феодализма в политической раздробленности и патримониальной системе управления. Представители исторической школы права в Германии, например К. Ф. Эйхгорн, а несколько позднее и Л. Ранке, отождествляли феодализм с военно-ленными отношениями и иерархической структурой общества. Близкое к этому определение феодализма дал французский историк Ф. Гизо, имевшее затем длительное влияние в западной медиевистике. Основными чертами феодализма он считал: 1) условный характер земельной собственности, 2) соединение земельной собственности с верховной властью, 3) иерархическую структуру класса феодальных землевладельцев. Историки первой половины XIX в. оценивали феодализм как положительное историческое явление.

О. Тьерри, Ж. Мишле, К. Ф. Шлоссер, В. Циммерман в конкретной характеристике феодального строя подчеркивали его эксплуататорский характер по отношению к крестьянству.

Во второй половине XIX в. немецкие историки Г. Л. Маурер, Г. Вайц, П. Рот, О. Гирке и др. выявили социально-экономических признаки феодализма. Г. Маурер, например, связывал утверждение феодализма с вотчинным строем. Г. Вайц и П. Рот, хотя и понимали процесс феодализации как утверждение бенефициальной, позднее военно-ленной системы, также видели его материальную основу в утере свободными общинниками своей земли и свободы.

Еще дальше в этом направлении пошли многие историки позитивистского толка, полагавшие, что на развитие общества наряду с факторами духовными и политико-правовыми воздействуют и материальные: географическая среда, движение народонаселения, экономические отношения. Значительные заслуги в этом принадлежат так называемой «классической вотчинной теории», широко распространенной в европейской медиевистике последней трети XIX в. Ее создатели и последователи — К. Инама-Штернегг, К. Лампрехт, К. Бюхер и многие другие — в Германии; Н.-Д. Фюстель де Куланж, Е. Глассон, А. Сэ и др. — во Франции; Т. Роджерс, В. Кеннингем, Ф. Сибом и др. — в Англии; М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, Н. И. Кареев, Д. М. Петрушевский, А. Н. Савин и др. — в России — при всех различиях в их взглядах сходились в одном. Все они считали, что экономический фундамент феодального строя и его основную ячейку составляла крупная вотчина, основанная на барщинном труде крепостных крестьян, в которой господствовало натуральное хозяйство. Тем самым они характеризовали феодализм не только политико-юридическими, но и социально-экономическими признаками: господством крупного землевладения, натурального хозяйства, барщинной системы, крепостничества.

К. Лампрехт, М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, Н. И. Кареев и др. включали социально-экономические признаки в характеристику феодализма, но трактовали этот строй как совокупность равноправных факторов: политического, социального, экономического, — не отводя определяющего места ни одному из них.

Дальнейшим развитием этой концепции феодализма стала в конце XIX — начале XX в. теория «двух феодализмов» — «политического» и «социального» (ее придерживались Д. М. Петрушевский, А. Н. Савин, американский медиевист Дж. Б. Адаме и некоторые другие).

В 80-е годы XIX в. традиционная политико-юридическая трактовка была модифицирована французским историком Ж. Флакком, предложившим понимать феодализм как систему личных связей. Флакк считал, что, хотя в период своего расцвета — в XII—XIII вв. — феодализм представлял собой правовую систему, основанную на «феодном контракте», т. е. на условных пожалованиях земли, источником этой системы и подлинной ее основой были не поземельные, а личные отношения «верности» и «покровительства» между сеньорами и вассалами. К одной и той же сфере «личных связей» Флакк относил и вассальные связи между феодалами и крестьянско-сеньориальные отношения. Лишь позднее эти личные связи стали дополняться поземельными, которые постепенно, в XII—XIII вв. стали определяющими в феодальном обществе.

Представители критического направления в медиевистике, возникшего в Германии на рубеже веков, стали трактовать феодализм как чисто политическую систему, отвергая даже его определение как вассально-ленного строя. Основатель «критического» направления Г. фон Белов, а позднее один из виднейших его представителей — австрийский медиевист А. Допш считали феодализм «системой управления», главную, характерную черту которой видели в «отчуждении верховной власти» пред­ставителями «местных властей», т. е. в политической раздробленности. Эта феодальная система управления не связывалась ими ни с какими экономическими предпосылками: ни с вотчинным строем, ни с натуральным хозяйством. Господство последних в средние века они вообще отрицали. А. Допш, идя еще дальше, вообще считал вотчину предприятием «капиталистического типа».

В 20-е годы к этой точке зрения присоединился Д. М. Петрушевский, отказавшись даже от теории «двух феодализмов». Многие историки «критического» направления, например известный английский медиевист Ф. Мэтланд, вернулись к определению феодализма как правовой системы, основанной на условном землевладении и вассалитете.

В первые десятилетия XX в. лишь немногие западные историки сохраняли традиции комплексного понимания сложного и многостороннего подхода к феодализму. Так, известный бельгийский медиевист Анри Пиренн (1862—1935) продолжал придерживаться концепции, близкой к теории «двух феодализмов», и критиковал с этих позиций Допша. Не принимал чисто политического понимания феодализма и выдающийся французский медиевист Марк Блок (1886—1944). Еще в 20-е годы он решительно выступил против концепции А. Допша.

В своих работах 30-х — начала 40-х годов М. Блок мыслил феодализм как единый общественный строй, определяемый условиями существования данного общества. Социальные признаки этого строя он видел не только в вассальных связях внутри класса феодалов или политической структуре, но и в крестьянско-сеньориальных отношениях, которые, как и вотчинный строй в целом, считал неотъемлемым, органическим элементом феодализма. Он утверждал, что вотчина, или «сеньория», во Франции и других западноевр. странах возникла задолго до феодализма «в собственном смысле слова», имея в виду систему ленного права. Иными словами, по сути дела, возвращался к эклектической теории двух феодализмов. Решающим же фактором, определявшим, в конечном счете, все стороны феодального строя, он, подобно Ж. Флакку, считал систему личных связей всеобщей зависимости и покровительства, в которой видел выражение социально-психологических мотивов и представлений, порожденных примитивностью жизненного уклада, быта и мышления эпохи раннего средневековья.

В современной западной медиевистике нет единого понимания сущности феодализма. Подавляющее большинство ученых придерживаются традиционной политико-юридической трактовки этого термина. Часть из них смотрят на феодализм как на вассально-ленную систему или даже только специфическую военную организацию, возникновение и функционирование которой объясняется исключительно потребностями военной защиты и не связано с развитием вотчины и даже государства. Наиболее типичны в этом плане взгляды Ф. Гансхофа (Бельгия), Ф. Стентона (Англия), К. Стефенсона,Р. С. Хойта, К. В. Холлистера (США). Феодализм они считают специфически западноевропейским явлением. Другая группа историков, видящих в феодализме политико-правовой институт, хотя также считает вассально-ленные связи главной характерной чертой феодаль­ного общества, трактует, однако, это понятие в духе «критического» направления, как форму государства. По мнению этих ученых, такая форма управления возникала в разное время у разных народов в результате военного завоевания или захвата власти узкой общественной группой в переходные периоды распада старых политических и экономических систем.

Феодализм, таким образом, рассматривается как временное средство оздоровления прогнившей системы, функционирующее, пока не сложится новая, более совершенная система. Ф. лишь случайный результат политического развития. Наиболее отчетливо эта концепция выразилась в сборнике статей американских медиевистов «Феодализм в истории», изданном в 1956 г. под ред. Р. Кулборна.

Г. Миттайс, О. Бруннер видят в феодализме «ленное государство», основанное на «ленном праве», социально никак не обусловленное и складывающееся там, где возникает потребность «политически организовать» обширное пространство при отсутствии развитых экономических связей; могущество господствующего класса в «ленном государстве» целиком вытекало из политических функций его представителей и никак не было связано с их богатством, в том числе земельным.

Последователи М. Блока, историки школы «Анналов» (Р. Бутрюш, Ш. Перрен, Ж. Дюби и др.) придают большое значение крупному землевладению, сеньории и крестьянско-сеньориальным отношениям в функционировании феодализма как единой системы.

Р. Бутрюш, вообще разделяют понятие «феодализм» (под которым понимают вассально-ленную систему) и «сеньориальный режим». Ж. Дюби под феодализмом как таковым он понимает политическую и идеологическую систему, основанную на господстве класса феодалов, которое вытекает не из их экономического богатства и могущества, не из их положения крупных землевладельцев, а из политических функций, переданных им государством в процессе отчуждения государственного суверенитета. Отрывая феодализм от «сеньориализма», он выдвигает на первый план значение личных связей в происхождении последнего.

В современной западной медиевистике все более усиливается тенденция (восходящая, впрочем, еще к концу XIX — началу XX в.), акцентирующая внимание на специфическом социально-психологическом настрое людей средневековья. Феодализм все чаще трактуется как система «личностных», договорных связей (внутри класса феодалов, а также между феодалами и крестьянами), которые и определяют всю экономическую социальную и политическую жизнь общества.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Советская медиевистика, стоящая па позициях исторического материализма, вкладывала в понятие феодализма иное содержание. Советские историки понимали феодализм как социально-экономическую формацию и считали определяющими те его черты, которые характеризуют лежащий в основе этой формации феодальный способ производства: преобладание аграрной и натурально-хозяйственной экономики, господство крупной земельной собственности в сочетании с мелким хозяйством наделенных землей, но лишенных права собственности на эту землю крестьян, эксплуатируемых крупными землевладельцами и находящихся в более или менее тяжелой личной поземельной зависимости от них; важные признаки феодализма - наличие вассально-ленной системы, значительную роль личных связей и частного права, условный характер феодальной собственности и связь последней с политической властью, и политическую раздробленность.

Создатели и виднейшие представители советской медиевистики — Е. А. Косминский, А. Д. Удальцов, Н. П. Грацианский, С. Д. Сказкин, А. И. Неусыхин в своих исследованиях определяли феодальную вотчину как по преимуществу социальную организацию, главной целью которой была наиболее эффективная эксплуатация крестьянства. Признавая значительную роль вотчины как социальной организации в структуре феодального общества, советские медиевисты не считали, что ею исчерпывалась вся его социальная и хозяйственная жизнь. Большое внимание они уделяли развитию производительных сил в крестьянском хозяйстве, а также судьбам крестьянства, формам его эксплуатации, его антифеодальной борьбе на всех этапах истории феодализма.

Признавая натурально-хозяйственные основы феодальной экономики, историки-марксисты не считали, однако, полное и повсеместное господство натурального хозяйства определяющим признаком феодального строя. Советские медиевисты (Е. А. Косминский, С. Д. Сказкин, А. В. Конокотин и др.) в своих исследованиях показали, что на определенном этапе развития феодального общества (с XI— XII вв. в Западной Европе), когда быстро растут города, торговля и товарно-денежные отношения становятся неотъемлемым органическим элементом экономической жизни и постепенно широко охватывают феодальную деревню.

ПРОБЛЕМА ГЕНЕЗИСА ФЕОДАЛИЗМА В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ

Проблема происхождения феодализма возникла одновременно с самим этим понятием. В XVIII в. во Франции сложились две теории. Аристократ граф Буленвиль выдвинул «германистическую» теорию, согласно которой феодализм сложился в результате германских завоеваний, обеспечивших германцам и их потомкам — французским дворянам — по праву силы господствующее положение. Идеолог «третьего сословия» — аббат Дюбо — в противовес выдвинул «романистическую теорию», отрицавшую существенное значение германского завоевания. Он полагал, что до X в. во Франции (и в Западной Европе) продолжалось непрерывное развитие римских традиций, носителями которых являлось трудолюбивое галло-римское население. Только в X в. дворяне, частью германского происхождения, узурпировали власть над простым народом установили феодальный строй.

Большинство историков эпохи Просвещения (Ш. Монтескье и Г. Мабли) склонялись к германистической теории, но придавали ей иное, антифеодальное звучание: они считали, что германцы принесли с собой из «лесов Германии» не феодальное угнетение, а, напротив, присущий им свободный «демократический строй».

В начале XIX в. германистическая теория пользовалась преобладающим влиянием. Феодальный строй, по мнению историков, вырос исключительно из развития древнегерманских институтов: отчасти из свободной общины (марка), отчасти из господства сильной родовой знати, как считал, например, К. Ф. Эйхгорн. «Романистическая» теория в первой половине XIX в. не пользовалась влиянием. Зато возникла и быстро приобрела популярность теория генезиса феодализма в процессе германо-романского синтеза. В немецкой медиевистике ее пропагандировал К. Ф. Савиньи, утверждавший, что германское завоевание не уничтожило в Западной Европе полностью «римский народ» и соответствующий ему «народный дух», а следовательно, и римское право, которые нашли убежище в сохранившихся и после завоевания городах, тогда как сельские области стали средоточием германского «народного духа». Феодализм сложился, по мнению К. Ф. Савиньи, во взаимодействии этих разных правовых традиций. Сторонником теории германо-романского синтеза был и Л. Ранке.

О. Тьерри и Ф. Гизо, признавая факт германского завоевания и его плодотворность, они указывали также на воздействие в процессе феодализации романских традиций — римского права, муниципального строя, христианской церкви, монархического принципа. С германским завоеванием они связывали и возникновение двух основных «классов» будущего феодального общества — дворян (потомков завоевателей-германцев) и «третьего сословия» — крестьян и горожан (потомков галло-римлян).

На близких к этим историкам позициях стояли русские медиевисты того времени Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. В. Ешевский.

К. Маркс и Ф. Энгельс, подходя к решению проблемы генезиса феодализма с материалистических позиций, рассматривали этот процесс как переход от рабовладельческой социально-экономической формации к феодальной. Поэтому в центре проблемы для них всегда оставались экономические и социальные изменения, происходившие в этот период, а не развитие римских или германских прав и учреждений.

В связи с углублением понятия «феодализм» во второй половине XIXв. германистическая, романистическая и синтезная теории стали все более насыщаться экономическим и социальным содержанием. Германистическая теория, по-прежнему господствовавшая в Германии и Англии, получила более глубокое обоснование сначала в общинной теории, созданной Г. Л. Маурером и широко распространившейся в Западной Европе в 50-е и 70-е годы, а позднее в классической вотчинной теории. Сторонники общинной (марковой) теории — сам Г. Маурер, Г. Вайц, П. Рот, О. Гирке, А. Мейцен, Е. Нассе — в Германии, Дж. Кембл, У. Стеббс, Г. Мейн доказывали в своими исследованиях, что решающую роль в процессе генезиса феодализма у всех германских народов сыграл переход от аграрного строя свободной общины с преобладанием свободного крестьянства к господству крупной феодальной вотчины, преобладанию зависимого крестьянства и крепостной общины.

Более глубокую социально-экономическую трактовку получила во второй половине XIX в. и концепция синтезного происхождения феодализма, преобладавшая во французской и русской медиевистике. Ее сторонники (Е. Глассон, П. Виолле — во Франции, М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, Д. М. Петрушевский, И. И. Кареев, В. К. Пискорский — в России), основываясь на новых выводах общинной и классической вотчинной теории, признавали значительную роль германских завоеваний, указывая, что последние принесли с собой в Западную Европу свободную общину и возрождение свободного крестьянства. Последнее исчезло лишь в ходе аграрного переворота VII—IX вв. в результате феодализации и развития вотчинного строя.

При этом русские медиевисты уже в последней трети XIX в. развивали более дифференцированную концепцию генезиса феодализма применительно к разным народам и областям Западной Европы. М. М. Ковалевский и П. Г. Виноградов показали в своих работах, что синтезный путь развития феодализма был характерен лишь для стран континентальной Западной Европы, в частности для Франкского государства и Италии, тогда как в Англии процесс феодализации проходил без существенных влияний позднеримского аграрного строя, на основе спонтанного разложения свободной англосаксонской общины.

Позднее Д. М. Петрушевский отметил, что и синтетический путь развития феодализма имел существенные различия в Северной Галлии, в Вестготском королевстве и в Италии.

Ж. Флакк стоял на позициях синтезной концепции генезиса феодализма во Франции, но не связывал этот процесс с аграрным переворотом, потерей крестьянами собственности на землю и развитием вотчинного строя.

В середине 70-х годов французский историк Фюстель де Куланж возродил почти забытую к этому времени «романистическую» концепцию генезиса феодализма во Франции. Он пытался противопоставить ее общинной теории, в которой видел аргумент в пользу ненавистных ему социалистических идей концепции социального переворота при переходе от античности к средневековью.

Близкую к этой теорию применительно к Англии выдвинул в начале 80-х годов английский буржуазный медиевист Ф. Сибом. он настаивал на существовании в Англии сильной романской традиции, в аграрных отношениях и утверждал, что у англосаксов еще на континенте, а затем в Англии искони господствовал вотчинный (манориальный) строй, сходный с позднеримским, и крепостная (а не свободная!) община. Сибом подчеркивал мирный, эволюционный характер феодализации Англии, проходивший путем постепенного и малозаметного превращения исконных римских вилл и англосаксонских майоров в средневековые вотчины.

В 90-е годы аналогичную концепцию генезиса феодализма, но на германской основе развивали немецкие медиевисты так называемой «страсбургской школы» — главным образом В. Виттих и Ф. Гутман, утверждавшие исконное господство у германцев вотчинной собственности на землю и эксплуатации зависимых людей. При этом они считали, что первоначально у них существовали мелкие вотчины, владельцы которых (а не свободные крестьяне, как считалось раньше) составляли древнегерманскую общину. Они отрицали какой-либо аграрный и социальный переворот при переходе от варварского к феодальному обществу. Процесс генезиса феодализма трактовался ими как перестройка вотчинной системы — переход от господства мелкой к господству крупной вотчины.

Историки «критического» направления отвергали марковую теорию и классическую вотчинную теорию происхождения феодализма. Это особенно наглядно проявилось в работах А. Допша. Во многом повторяя Фюстеля де Куланжа, он отрицал существование общинного строя у древних германцев (и других народов) как нормальной формы отношений на определенной стадии развития общества; признавал исконность частной собственности на землю и вотчины как у кельтов и римлян, так и у германцев. А. Допш пытался обосновать теорию непрерывного развития («континуитета») римских и германских традиций (почти одинаковых в его представлении) в этот период. При этом германо-романская проблема в его концепции утратила свое былое значение.

Теория «континуитета» с начала XX в. стала оказывать все возрастающее воздействие на западную медиевистику. В 20-е годы А. Пиренн выдвинул новую концепцию генезиса феодализма в Западной Европе, согласно которой германские вторжения V—VI вв. не нарушили континуитета римских порядков и институтов, так как якобы не затронули оживленных торговых связей в Средиземноморье, а следовательно, и внутри континента. А. Пиренн связывал генезис феодализма с экономическими изменениями в обществе, в частности с уровнем торговли, хотя первоисточником этих изменений также считал политический фактор — завоевание.

В конце 30-х — начале 40-х годов М. Блок включал в проблему генезиса феодализма как его органический элемент экономические процессы, и в первую очередь эволюцию общины и вотчины. В целом он стоял на позициях теории «континуитета» (римского и германского в одних странах, чисто германского — в других) и не считал раннесредневековую вотчину качественно новым образованием. Он видел в ней прямое продолжение римских и даже кельтских аграрных отношений, подчеркивал ее сходство с организацией крупного землевладения Галлии в кельтский и позднеримский период.

С конца 40-х годов XX в. в западной медиевистике выделяются два наиболее крупных и влиятельных направления. Одно продолжает развивать идеи «критического» направления, в частности А. Допша. Второе ведет свою родословную от М. Блока, уточняя и кое в чем видоизменяя его концепцию.

Среди последователей «критического» направления, особенно в Англии и США (Ф. Стентон, Р. Кульборн, К. В. Холлистер, Р. С. Хойт и др.) преобладают взгляды, согласно которым главным источником процесса феодализации в Западной Европе были потребности государства в новой организации военных сил и соответствующая этим потребностям политика. Некоторые авторы считают главным импульсом процесса феодализации изменения в военной технике VIII— IX вв., выдвинувшие на первый план тяжело вооруженного конного воина, содержание которого требовало больших средств. Это обусловило необходимость наделения его землей и рабочими руками, что и привело в конечном итоге к созданию вассально-ленной системы.

Одна из влиятельных групп западногерманских медиевистов: Ф. Лютге, О. Бруннер, Г. Миттайс, К. Босл, Г. Данненбауэр, Т. Майер признавали существование в раннее средневековье свободной общины-марки. Т. Майер (и его школа) вообще считает не только свободную общину, но и свободное крестьянство раннего средневековья новообразованием, не имеющим никаких корней в древнегерманском и варварских обществах. Согласно его теории «королевской свободы», эти социальные явления были искусственным созданием королевской власти, которая пыталась использовать свободных крестьян как противовес знати. С усилением последней и упадком королевской власти в IX—X вв. свободное крестьянство исчезло, впало в зависимость.

Ведущая свое происхождение от М. Блока школа «Анналов» во Франции (Ш. Перенн, Р. Бутрюш, Ж. Дюби и др.), а также близкие к ней ученые в других странах (М. Постан и его ученики — в Англии, Доллингер — в Австрии, ряд ученых — в Италии, Бельгии, Голландии) признают важную роль процесса сеньориализации в возникновении феодализма, а также существование и значительную роль общины с древнейших времен до ее подчинения вотчине.

Сторонники «классической вотчинной теории» представляют в современной медиевистике исключение. К их числу относится западногерманский ученый А. Бергенгрюэн, который отрицает наличие вотчинного строя у франков до их переселения в Галлию и считает, что до конца VII в. у них преобладала общинная форма землевладения и землепользования. Менее основательны его попытки полностью игнорировать преемственность крупного землевладения в Галлии V—VI вв., где галло-римское на­селение преобладало и после франкских завоеваний. В этой связи вызывает сомнение его вывод о том, что до конца VII в. в Галлии вовсе не было светских вотчин.

Отечественная историография:

Проблема генезиса феодализма в Европе всегда привлекала внимание советских медиевистов. В частности, советские медиевисты исходили из концепции генезиса феодализма, данной Ф. Энгельсом, развивая и уточняя ее основные положения с помощью нового, неизвестного во времена Ф. Энгельса, конкретного материала.

Большой вклад в создание концепции генезиса феодализма внесли советские медиевисты старшего поколения. А. Д. Удальцов (1883—1959) еще в 30-е годы в противовес А. Допшу убедительно доказал господство у древних германцев эпохи Цезаря и Тацита первобытнообщинного строя; в своей монографии «Из аграрной истории каролингской Фландрии» (1935) он подверг критике буржуазную теорию вотчинного происхождения общины на материале истории этой области, доказал, что даже в IX в. свободная община-марка сохраняла там еще большое значение. Н. П. Грацианский (1886—1945) в своей монографии «Бургундская деревня в X—XII столетиях» (1935) показал особенности генезиса феодализма в Бургундии, хотя преуменьшил роль бургундской общины-марки в этом процессе. Позднее, однако, в статьях конца 30—40-х годов он установил факт сохранения общины, хотя и на разной стадии ее разложения, не только у франков, но и у вестготов и бургундов как до, так и непосредственно после их расселения и Галлии.

Большое значение для теоретического решения проблемы генезиса феодализма в Западной Европе имели работы А. И. Неусыхина (1898—1969). В книге «Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI— VIII вв.» (1956) он проследил на обширном материале источников, в частности «варварских правд», процесс превращения свободных общинников в зависимых крестьян у разных германских народов в период раннего средневековья. Выявив общее и особенное в ходе это­го процесса у разных народов, он вместе с тем убедительно показал, что исходным моментом у всех была свободная община. В другой своей работе «Судьбы свободного крестьянства в Германии в VIII— XII вв.» (1969) А. И. Неусыхин главным образом на материале картуляриев выяснил особенности процесса феодализации в Германии: его замедленность, длительное сохранение там, в период становления вотчины свободной общины-марки, а также подверг убедительной критике теорию «королевской свободы» Т. Майера.

Важное теоретическое значение имеет для рассматриваемой проблемы работа С. Д. Сказкина (1890—1973) «Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века» (1968). Он доказывал тезис о господстве общинного строя у германских народов до их столкновения с Римской империей. С. Д. Сказкин также считает утрату свободными общинниками их собственности на землю, видя в политике государства, насилиях феодалов и установлении личных связей лишь вспомогательные средства, ускорявшие этот процесс. Заслугой С. Д. Сказкина является также и то, что он четко разграничил два пути генезиса феодализма в Европе: путь синтезный и путь непосредственного перехода от первобытнообщинной формации к феодальной.

С начала 60-х годов советские ученые продолжали попытки выделить разные типы генезиса феодализма в Западной Европе и Византии; однозначное его истолкование в духе «германистической» или «романистической» теорий ныне невозможно.

Большинство отечественных медиевистов (Гутнова Е.В, Сапрыкин Ю.М, Сванидзе А.А, Чиркин В.А.)

сходятся на том, что в Галлии, Испании, Италии, а также в Византии феодализм развивался синтезным путем. В частности, несомненно, что в процессе формирования вотчинного строя в этих областях наряду с разложением свободной общины и исчезновением свободного крестьянства определенную роль играла эволюция крупного землевладения (светского и церковного), сохранившегося с римских времен, а в формировании зависимого крестьянства — рабы и другие категории несвободного населения римского происхождения.

Однако вопрос о том, каково было соотношение этих различных тенденций и степень их воздействия на процесс в целом в отдельных странах этой зоны, нельзя еще считать полностью решенным.

11. Средневековый город: социальная структура, цеховые уставы организация управления, городская культура и университеты.

источники

Появление городов способствовало количественному росту источников, их многообразию и появлению новых видов. Период XI—XV вв. прослеживается уже не только по археологическим данным и по косвенным свидетельствам документов и анналов.

Развитие городов вызвало к жизни городские хартии и статуты, регулировавшие внутригородскую организацию и отношения городов с сеньорами. В XIII в. впервые стали записываться уставы, определявшие внутреннее устройство цехов. Среди источников такого рода выделяется составленная в Париже около 1268 г. «Книга ремесел» — свод 100 цеховых статутов.

В XIII в. (а во Франции и в Италии с XII в.) с ростом городов появляются городские анналы, которые с самого начала имели светский характер. Для них характерны антифеодальные тенденции, выработавшиеся в длительной борьбе городов с сеньорами, ясное изложение, деловой подход ко всем вопросам. Очень быстро городские анналы превратились в связные и подробные городские хроники, составлявшиеся преимущественно городскими должностными лицами.

Особенность: в отличие от более раннего периода авторами хроник XIII в. были не только монахи, но и светские люди, главным образом рыцари и крупные феодалы, писавшие уже на национальных языках и предназначавшие свои произведения для более широких кругов читателей и слушателей, чем монахи — авторы латинских хроник.

Ценность: эти хроники, особенно многочисленные в Италии и Германии, представляют собой важнейший источник для истории городов и один из главных источников для политической истории этого периода.

Начиная с XIV в. в городах появляется большое число актов, оформлявших дарения, куплю-продажу, завещания, брачные контракты, закладные и долговые обязательства, кредитные документы и т. п.

В тех странах, где еще в XIV—XV вв. появились зачатки капиталистических отношений, например в Италии, в крупных компаниях уже ведутся торговые книги. В XIII—XV вв. в городах оформилось свое собственное городское право, построенное в значительной степени на нормах римского права.

Ценность: все эти правовые памятники, а также протоколы (регистры) судебных учреждений начиная с XIII в. становятся вместе с документами хозяйственного, финансового и административного характера важнейшими источниками по истории имущественных и социальных отношений. Они обрисовывают также управление, суд, полицию и финансы феодального государства. Очень ценными источниками по истории городского ремесла являются цеховые статуты.

Литературные произведения - городская повесть и сатира, наиболее известные «Кентерберийские рассказы» Чосера. Ценность: дают представление о специфике бюргерской морали и этике, городской культуре в средние века и сословно-групповой психологии.

Большой материал по исто­рии средневековой культуры дают архитектурные памятники, а также памятники изобразительного искусства, представленные главным образом миниатюрами в многочисленных рукописях, витражами и скульптурой в соборах. Источниками по истории научных знаний в средние века могут служить появившиеся в XII в. философские, медицинские, филологические и другие трактаты.

ПРОБЛЕМАТИКА: Феномен средневекового города, причины возникновения города.

Появление средневекового города явилось определяющим этапом в истории всего периода феодализма, жизненным нервом эпохи. Поэтому история средневекового города привлекала к себе пристальное внимание ученых еще в XVIII в., и с развитием исторической науки в последующие века это внимание не ослабевает. Почему сложился город? Почему он сыграл такую роль во всех феодализационных процессах? Это внимание к городу породило многочисленные теории, которые пытались объяснить причину возникновения феодального города.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Вопрос о причинах и обстоятельствах возникновения средневековых городов представляет большой интерес. Пытаясь ответить на него, ученые в XIX и XX вв. выдвигали различные теории. Для значительной их части характерен институционально-юридический подход к проблеме. Наибольшее внимание уделялось происхождению и развитию специфических городских учреждений, городского права, а не социально-экономическим основам процесса. При таком подходе невозможно объяснить коренные причины происхождения городов. Историков XIX в. занимал в первую очередь вопрос о том, из какой формы поселения произошел средневековый город и как учреждения этой предшествующей формы трансформировались в учреждения города. "Романистическая" теория (Савиньи, Тьерри, Гизо, Ренуар), которая строилась главным образом на материале романизированных областей Европы, считала средневековые города и их учреждения прямым продолжением поздних античных городов. Историки, опиравшиеся в основном на материал Северной, Западной, Центральной Европы (в первую очередь немецкие и английские), видели истоки средневековых городов в явлениях нового, феодального общества, прежде всего правовых и институционных. Согласно "вотчинной" теории (Эйхгорн, Нич), город и его институты развивались из феодальной вотчины, ее управления и права. "Марковая" теория (Маурер, Гирке, Белов) выводила городские учреждения и право из строя свободной сельской общины-марки. "Бурговая" теория (Кейтген, Мэтланд) усматривала зерно города в крепости-бурге и бурговом праве. "Рыночная" теория (Зом, Шредер, Шульте) выводила городское право из рыночного права, действовавшего в местах, где велась торговля. Все эти теории отличались односторонностью, выдвигая каждая какой-либо единственный путь или фактор возникновения города и рассматривая его преимущественно с формальных позиций. К тому же они так и не объяснили, почему большинство вотчинных центров, общин, замков и даже рыночных местечек так и не превратились в города. Немецкий историк Ритшель в конце XIX в. попытался объединить "бурговую" и "рыночную" теории, видя в ранних городах поселения купцов вокруг укрепленного пункта - бурга. Бельгийский историк А. Пиренн в отличие от большинства своих предшественников отводил определяющую роль в возникновении городов экономическому фактору - межконтинентальной и межрегиональной транзитной торговле и ее носителю - купечеству. Согласно этой "торговой" теории, города в Западной Европе возникали первоначально вокруг купеческих факторий. Пиренн также игнорирует роль отделения ремесла от сельского хозяйства в возникновении городов и не объясняет истоки, закономерности и специфику города именно как феодальной структуры. Тезис Пиренна о чисто торговом происхождении города не был принят многими медиевистами. В современной зарубежной историографии сделано многое для изучения археологических данных, топографии и планов средневековых городов (Гансгоф, Планиц, Эннен, Веркотерен, Эбель и др.). Эти материалы многое разъясняют в предыстории и начальной истории городов, почти не освещенной письменными памятниками. Серьезно разрабатывается вопрос о роли в складывании средневековых городов политико-административных, военных, культовых факторов. Все эти факторы и материалы требуют, конечно, учета социально-экономических сторон возникновения города и его характера как феодальной структуры.

Многие современные зарубежные историки, стремясь уяснить общие закономерности генезиса средневековых городов, разделяют и развивают концепции возникновения феодального города именно как следствия общественного разделения труда, развития товарных отношений, социальной и политической эволюции общества.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Проблема происхождения средневекового города довольно продолжительное время не попадала в поле зрения российских ученых, а господствовавшее в русской медиевистике социально-экономическое направление основное внимание уделяло аграрной истории, средневековой общине и крестьянству. Впервые проблема происхождения городского строя в Западной Европе была поставлена в отечественной медиевистике в начале XX в.; обращение к городской истории произошло именно в историографическом аспекте. "Пальма первенства" в разработке данного вопроса принадлежала немецким историкам, и статья Д.М. Петрушевского (1863-1942) посвящена именно им. Статья 1912 г. "Возникновение городского строя средних веков" родилась из семинаров, которые русский медиевист проводил в 1909-1910 гг. на историко-филологическом факультете МГУ. В этой связи характерны работы А.И. Неусыхина (1898-1969) по поводу научного наследия М. Вебера. В начале XX в. исследователей более всего интересовало, как возник средневековый город, то есть главное было выяснить, к какой теории происхождения городского строя принадлежал тот или иной автор.

По мнению А.И. Неусыхина, попытки вывести город из одного начала (бурга, рынка, вотчины или общины) влекут насилие над фактами. В трудах медиевистов, прошедших дореволюционную школу, наблюдается повышенный интерес к новым веяниям в западной историографии. Так, В.В. Стоклицкая-Терешкович (1885-1962), которую является назвать первым российским урбанистом. Именно она определила тот круг проблем, связанных с городской тематикой, который превалировал в отечественной послеоктябрьской историографии. Рассматривая преимущества марксистской методологии в сравнении с теориями А. Пиренна и К. Бюхера, ученица Д.М. Петрушевского и многие другие авторы "избегали прямо противопоставлять свои взгляды воззрениям историков буржуазного толка, многие из которых были их учителями и вплоть до начала 30-х гг. стояли в стороне от острой идейной борьбы".

Этим "грешила" и новая работа Д.М. Петрушевского, где одна из глав посвящена средневековому городу. Весь пафос раздела о городе направлен против "вотчиной теории". По мнению русского историка, катастрофы, связанной с варварскими вторжениями, не было. Изменение учреждений, характерных для муниципального строя, не повлекло за собой исчезновения европейских городов. В качестве отправных точек возникновения средневековых городов он выделяет как римские города, так и германские, а также кельтские поселения. В дальнейшем изучение истории средневековых городов неразрывно связано с учениками Д.М. Петрушевского: В.В. Стоклицкой-Терешкович, Е.А. Косминским и др.

Конец 30-х гг. не внес ничего нового в рассматриваемую нами проблему. В это время шел интенсивный сбор материала и осмысление его уже с новых гносеологических позиций. Проблемные вопросы, как происхождение городов, взаимовлияние города и деревни в процессе феодализации, судьбы позднеримских городов, не затрагивались.

Я.А. Левицкий (1906-1970) является автором марксистской теории возникновения средневекового города, вошедшей в некоторые западные учебники под названием "ремесленной". Советский ученый рассмотрел на примере Англии различные направления этого процесса: посредством торговых сел и портов (рыночных местечек), на территории железных разработок, вокруг феодальных вотчин и др. Для него формирование городов - следствие процесса развития производительных сил, который привел в X-XI вв. к отделению ремесла от сельского хозяйства и города от деревни. Аналогичным проблемам посвящены труды В.В. Стоклицкой-Терешкович. Город, по ее мнению, является центром товарного производства, которое стало возможным только в начале второго этапа феодализма в связи с расколом единой сферы общественного производства на две части - аграрную и промышленную. Феодальный город появляется в тот момент, когда феодализм уже сложился. То есть феномен европейского города раннего средневековья не помещался в жесткие социологизированные схемы, принятые в отечественной исторической науке этого времени.

В целом, к началу 60-х годов в отечественной медиевистике была выработана единая марксистско-ленинская концепция развития феодального общества. Итогом ее стал выход в 1957 г. третьего тома "Всемирной истории", полностью посвященного феодализму.

Следующий этап развития отечественной медиевистики, продолжавшийся с начала 60-х по первую половину 80-х годов, ознаменовался двумя тенденциями. Во-первых, это дальнейшая разработка марксистской концепции и введение в научный оборот новых данных, позволяющих исследовать не поднимавшиеся ранее вопросы. Во-вторых, в данный период наблюдается рост историографических работ, посвященных эпохе Средневековья и отдельным его сторонам. Исследования данного периода были посвящены наиболее дискуссионным вопросам средневековой урбанистики: происхождению городов, характеру раннесредневековых поселений, наконец, роли городов в становлении европейской цивилизации. Они ставились и рассматривались в работах М.Л. Абрамсон, А.Р. Корсунского, Л.А. Котельниковой, А.А. Сванидзе, С.М. Стама, Б.И. Рыськина, А.А. Ястребицкой. Многие исследователи отмечали, что не все города Западной Европы претерпевают упадок в IV-VII вв. Продолжали существовать города в северной и центральной Италии, которые сохранили не только свои административно-политические функции, но являлись также сосредоточением торговли и ремесла. Это еще более укрепляло понимание того, что урбанизм является необходимой составляющей генезиса феодализма. В то же время давала о себе знать и противоположная точка зрения, настаивавшая на внеформационном статусе средневекового города. Этого мнения придерживался руководитель саратовских урбанистов С.М. Стам. На примере города Тулузы он показал полную атрофию городских функций в период с IV по IX вв. в южной Галлии. Главной причиной этого является - укоренение феодального способа производства. Город, таким образом, противопоставлялся феодализму вообще, он объявлялся чем-то инородным и чуждым той системе, в которой существовал.

Дискуссии 70-х гг. указали на один существеннейший момент - неразработанность в отечественной науке самого понятия "город". Определение города, исходя исключительно из его экономических функций, полностью перечеркивало те возможности, которые дает рассмотрение различных поселений через изучение их политических, идеологических, а также культурообразующих функций. Однако на достижения западных медиевистов в этой области должного внимания не обращали. Многие авторы в этот момент обращаются к типологическому методу, видя в нем панацею от неизбежных противоречий, которые несут с собой любые жестко детерминированные схемы. В то же время, благодаря систематизации разнородного конкретно-исторического материала, типологический метод позволяет остаться в рамках генерализации и говорить о единстве человеческой истории. Надо отметить, что европейская урбанистика в 60-е - 70-е годы переживает аналогичную смену приоритетов. Все больше исследователей в своих трудах обращаются к археологии средневекового города, топографии, топонимике, демографии. Увеличение материала заставляло разрабатывать разного рода периодизации и типологии урбанизационных процессов в Европе.

Сегодняшнее состояние российской исторической науки уходит корнями в предыдущий период. Появившиеся ранее "аномальные факты" (Т. Кун) не могли способствовать сохранению монолитности марксистско-ленинской концепции Средневековья. Кризис марксизма как методологии был усугублен и идеологическим кризисом. Данные перемены затронули и рассматриваемые нами проблемы. Было осознано, что только на пути комплексного изучения европейского урбанизма можно добиться положительных результатов. Сегодня происходит понимание неразрывной связи средневекового урбанизма с феодализационными процессами. Уже никто не отрицает наличия городов в раннем средневековье, хотя подчеркивают, прежде всего, их неэкономический характер. Существование городов в V-IX вв. не создавало единой городской системы, характерной для более позднего времени. В зависимости от характера взаимоотношений двух путей урбанизации, античного и варварского, в настоящий момент выделяются три типологические зоны. Первая - с преобладанием античного начала, где города уже в VII в. выходят из кризиса, связанного с трансформацией античного способа производства. Это районы Италии, Южной Галлии, Испании, Византии. Вторая зона урбанизации - территория северной Франции, земли вдоль Рейна. Спецификой данных районов является уравновешенность античных традиций с варварскими. Наконец, зона с явным господством новых, варварских в своей основе, тенденций охватывала большую часть Европы (Центральная и Восточная Германия, Англия, Северная Европа, территория Руси). В этих областях генезис феодальных городов, начавшись с X в., затянулся до XIII в.

P.S.:

Английский город – Левицкий, Кирилова, Гутнова, Репина;

итальянский город – Котельникова, Рутенбург, Абрамсон, Стам, Ртищева;

французский город – Денисова, Хачатурян, Сибинцова, Ревуненкова, Сидорова;

немецкие города - Стоклицкая-Терешкович, Любович;

испанский город - Корсунский;

ирландский город - Осипова;

шведский город – Сванидзе.

Культура: Ястребицкая.

Цех: Грацианский, Полянский.

Ремесло: Даркевич, Брагина, Корхов, Харитонович, Червонов.

Торговля: Краснова, Лесников, Червонов, Чистозвонов.

12.Сословная монархия и процесс образования централизованных национальных государств в Западной Европе.

Источники:

Правовые: Королевские ордонансы (законодательства) появление которых в Франции и Англии привели к единообразию в сфере судопроизводства и обеспечившее нормальные условия для развития торговли и промышленности. Например, ордонанс Людовика XII «О суде и охране порядка в королевстве» (1498), ордонанс Франциска I «Об отправлении правосудия».

Английские королевские «хартии вольностей», привилегии городам, статуты и т. д.

Ценность: для изучения специфики централизации государства и политической структуры, позволяют проследить политику монархии по отношению к духовенству, дворянству, горожанам и крестьянству, а также положение и позиции этих сословий. Документальные: с XIV в. увеличивается число документов, связанных с государственным управлением, дипломатией и т. д., — регистры, счета, отчеты, инструкции, ранее немногочисленные. Теперь эти документы лучше хранятся и регистрируются; сама жизнь вызывает появление все новых и новых документов — правительственных актов, протоколов заседаний центральных и местных органов управления, повседневной деловой переписки, многочисленных писем и инструкций руководящих лиц, крупных общественных деятелей и т. д. Например, регистры Парижского Парламента, английские парламентские свитки и др.

Ценность: этих источников очень велика; это самые надежные исторические источники. Они непосредственно и точно отражают действительность, фиксируют все перемены в политике правительства и вскрывают ее тайные пружины, детально освещают деятельность многих крупных политических и общественных деятелей, надежны в отношении дат, имен и вообще фактического материала.

Нарративные: Анналы и хроники являются важнейшими источниками для политической истории X—XV вв. В феодально раздробленной Европе X—XII вв. анналы велись в отдельных, довольно многочисленных центрах летописания — монастырях и других церковных учреждениях. Одновременно появляются хроники, в которых в отличие от анналов дается связное и порой очень подробное изложение событий в хронологической последовательности, но с отступлениями, вставками, сопоставлениями и т. п. Анналы носят безличный характер. В хрониках же отчетливо проявляются личность автора, его интересы, симпатии, литературный стиль; это уже авторские произведения. Хроники X — XII вв., особенно XIII в., по кругу своих интересов и по своим политическим тенденциям шире анналов.

Своды «королевских хроник» (например, «Большие французские хроники», «Сент-Олбанские хроники» в Англии), в которых под пером сменявших друг друга хорошо осведомленных авторов создавалась история страны, последовательно освещенная с прогрессивной для того времени точки зрения интересов центральной власти. Эти хроники, отразившие начальный этап становления централизованных государств, получили в XIV—XV вв. дальнейшее развитие и широкое распространение, что привело к созданию в XV в. во многих странах исторических произведений национального масштаба.

Ценность: значение хроник и анналов как исторических источников постепенно уменьшается отчасти потому, что с середины XIV в. увеличивается количество документального материала; отчасти в силу того, что хроники XIV—XV вв., за исключением городских или составлявшихся королевскими советниками, утратили важнейшее качество - достоверность сообщаемых сведений.

Художественная литература: романы Кретьена де Труа, Вольфрама фон Эшенбаха, Гартмана фон Ауэ.

Ценность: светская направленность сюжетов. Сведения о реалиях феодального замка, о придворной жизни, о воспитании и новых этических нормах.

Геральдические и генеалогические: гербовые свитки и таблицы, изображение гербов в рукописях, монетах, печатях и т.д.

Ценность: источник для изучения династических связей, политических событий.

Особенность: документальный характер источника и ее правовая значимость.

ПРОБЛЕМАТИКА:

Вопрос о сущности сословной монархии. Специфика в средние века: ранний период – феодальная раздробленность, 12 в. – собирание земель, 13-15 вв. – время создания средневекового централизованного государства в форме сословной монархии. В историографии 13 в. называют переломным периодом - «веком реформ». Исследователи отдельных европейских стран выделяют этот период как время возникновения сословных монархий и начало складывания национальных государств в Европе, но не приходят к общему мнению из-за отсутствия синхронности событий (процессы централизации и образования национальных государств в европейских странах происходили в разное время и разными темпами). Изучение проблемы сословной монархии как особой формы феодального государства, сложившихся в странах Западной Европы в условиях развитого феодализма и процесса централизации. Характеристика особенностей процесса формирования сословной монархии.

Особенности сословной монархии в Англии: существенная особенность в виде системы сословного представительства, включавшей в себя органы различного территориального уровня, возникновение и история которых повторяли общие закономерности развития. За двухвековой период система в целом пережила свое становление, расцвет и подошла к началу спада, который имел неодинаковое проявление для разных ее звеньев.

Сословно-представительная практика носила противоречивый характер. С одной стороны, она способствовала формированию отношений подданства и поднимала сословия до уровня общественных интересов. Вместе с тем в реализации компромисса монархии и сословий она сопровождалась предоставлением частных привилегий, которые подкрепляли местную исключительность отдельных сословно-территориальных групп. Особенности сословной монархии во Франции: сложившаяся к концу XV в. в общих чертах налоговая система и созданная центральной властью постоянная армия, безусловно, сыграли существенную роль в свертывании сословно-представительного режима. Централизация феодального государства при сословной монархии выражалось в концентрации в руках короля его аппарата судебной и военной власти в ущерб политической самостоятельности крупных феодалов, в развитие общегосударственного законодательства и налогообложения, в росте и осложнении государственного аппарата. Централизованное государство требовало значительных денежных средств, обязательной предпосылкой получения которых (в форме государственных налогов) было распространение денежной формы феодальной ренты. Однако центральная власть была не в состоянии непосредственно, минуя согласие феодалов и государственных советов, получить эти средства с основной массы налогоплательщиков крестьянства и горожан. С этим было связано возникновение в большинстве стран Европы сословно-представительных собраний общегосударственного масштаба, завершавшее процесс формирования сословной монархии в каждой стране: Генеральных штатов во Франции; парламента в Англии; кортесов в Испании; риксдага в Швеции; имперского сейма в Германии; сеймов в Польше, Чехии и Венгрии; земских соборов в Русском государстве.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Отечественная медиевистика внесла большой вклад в изучение проблемы сословной монархии, в том числе ее теоретическую разработку. Решающим в становлении этой формы феодального государства отечественные исследователи считают изменения в социально-экономической жизни, связанные с развитием в первую очередь городов и товарно-денежных отношений. Оценка ограничительной роли представительных собраний дается в тесной связи с определением классовой природы этой государственной формы. Эти представления были разработаны в первую очередь на материалах английской истории в трудах Е.В.Гутновой и ее учеников Ю.И.Писарева, Т.С.Федоровой, П.А.Леоновой. Заметный вклад в изучение этой проблемы внесли исследования отдельных аспектов истории сословной монархии во Франции Н.А.Сидоровой, А.Д. Люблинской, Н.И.Хачатурян.

В отечественной историографии этот процесс изучался в следующих странах:

Англия: Д.М. Петрушевский изучал сословно-представительные учреждения; Гутнова Е.В. является основным специалистом по истории английского парламента.

Франция: исследования отдельных аспектов истории сословной монархии Н.А.Сидорова; А.Д. Люблинская изучала развитие французской народности (IX-XVвв.), структуру сословного представительства. Н.И.Хачатурян так же обращается к проблеме природы французской монархии на страницах журнала «Вопросы истории», уделяя особенное внимание социально-политическим аспектам начальной истории Генеральных Штатов. В следующей статье она раскрывает механизм налоговой политики французской сословной политики; Басовская анализирует политические события столетней войны и борьбу Англии и Франции первой половины XV в.

Германия: сложился особый тип сословной монархии, из-за раздробленности только в отдельных княжествах: 15 в. занимался Смирин. Советской историографии принадлежит первенство в изучении социальных предпосылок процесса централизации страны, которые способствовали ее национальному объединению.

Испания: хуже изучена история сословной монархии в Испании. XIX в.: Пискорский, Фрязинов – «Кастильские кортесы в переходную эпоху». В XX в. изучением Испанского двора в средние века занимается Варьяш О.И.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Проблема сословной монархии (особенно во Франции) относится к числу важнейших, но далеко не решенных в литературе проблем. Как в отечественной, так и зарубежной медиевистике довольно мало специальных монографических работ, посвященных проблеме сословной монархии. Однако изучение ее как части политической истории средневековой Европы в отдельных аспектах насчитывает почти двухвековой период. Значительного успеха на пути научного поиска добилась буржуазная историография XIX века. Ею была разработана концепция социально-политической истории Франции с X по XV в., основным содержанием которой стал процесс государственной централизации. Она характеризовалась признанием решающей роли городов в этом процессе, политико-юридическим по преимуществу пониманием феодализма и идеализацией государства как органа, обеспечивающего общественный мир и социальную гармонию (О. Тьерри, Ф. Гизо, А. Жири, Ж. Пико, А. Сэ и др.). Главное, что привлекло внимание буржуазных ученых это высший судебный орган средневековой Франции Парижский Парламент, и представительный орган Генеральные Штаты с их ограничительными возможностями по отношению к центральной власти. Поэтому применительно к государству XIII-XV вв. употребляется термин «ограниченная» или «представительная» монархия.

В наши дни в трудах по политической истории Франции XIV-XV вв. уделяется внимание не столько государственным учреждениям традиционному сюжету буржуазной историографии XIX в., - сколько людям, которые действовали в этих учреждениях. Своеобразным выражением этого интереса служат многочисленные мемуарные исследования.

13.Западноевропейский абсолютизм.

Источники:

Правовые источники:

Королевские ордонансы (законодательства) появление которых в Франции и Англии привели к единообразию в сфере судопроизводства и обеспечившее нормальные условия для развития торговли и промышленности. Например, ордонанс Людовика XII «О суде и охране порядка в королевстве» (1498), ордонанс Франциска I «Об отправлении правосудия».

Английские королевские «хартии вольностей», привилегии городам, статуты и т. д.

Ценность: для изучения специфики централизации государства и политической структуры, позволяют проследить политику монархии по отношению к духовенству, дворянству, горожанам и крестьянству, а также положение и позиции этих сословий. Документальные источники: с XIV в. увеличивается число документов, связанных с государственным управлением, дипломатией и т. д., — регистры, счета, отчеты, инструкции, ранее немногочисленные. Теперь эти документы лучше хранятся и регистрируются; сама жизнь вызывает появление все новых и новых документов — правительственных актов протоколов заседаний центральных и местных органов управления, повседневной деловой переписки, многочисленных писем и инструкций руководящих лиц, крупных общественных деятелей и т. д. Например, регистры Парижского Парламента, английские парламентские свитки и др.

Ценность: этих источников очень велика; это самые надежные исторические источники. Они непосредственно и точно отражают действительность, фиксируют все перемены в политике правительства и вскрывают ее тайные пружины, детально освещают деятельность многих крупных политических и общественных деятелей, надежны в отношении дат, имен и вообще фактического материала.

Нарративные источники:

Мемуарная историческая литература. Филипп де Коммин (1447-1511). «Мемуары о 1468 г.», «Хроника и история, содержащая события, происшедшие во время царствования короля Людовика XI и Карла VIII за период от 1464 до 1498 г.».

Особенность: хронологическая последовательность изложения событий, объединенных единой политической идеей. Яркие портретные характеристики французских монархов. Назидательный тон сочинения, нравственно-этические оценки государственных деятелей.

Ценность: данные о придворной жизни, традициях рыцарской культуры и значении городов в укреплении абсолютистских тенденций монархической власти.

Политические трактаты, в них отражалась общественно-политическая мысль эпохи, острая социально-политическая борьба в обществе, перспективы политического развития. Проблематика таких трудов: формы правления, абсолютная монархия, власть и народный суверенитет, прерогативы светской и церковной власти. Например, «Шесть книг о государстве» Ж. Бодена, «Государь» Н. Макиавелли, «О власти и управлении в различных королевствах и республиках как античных, так и современных» Ф. Сансовино и др.

ПРОБЛЕМАТИКА:

Складывание системы абсолютизма в Европе. Дискуссии о причинах возникновения и природе европейского абсолютизма. Типы европейского абсолютизма. Так называемый региональный абсолютизм. Особенности абсолютистской системы во Франции, Англии и Испании.

Сравнение специфики по основным признакам абсолютизма:

1. Усиление государственный бюрократический аппарат и королевского совета

2. Роль бюргерского сословия и предпринимателей

3. Подавление старой аристократии

4. Отношения со старыми сословно представительными органами.

5. Отношение королевской власти и старого рыцарского сословия

6. Сильная постоянная государственная армия и флот

7. Централизация и стабилизация налогов.

При характеристике абсолютистской системы …:

• Англии обратить внимание на роль англиканства, парламента, на методы правления Елизаветы I Тюдор.

• Франция – классический вариант абсолютизма. Обратить внимание на роль монарха, этапы усиления и ослабления власти в связи с гражданскими религиозными войнами, на создание нового типа бюрократического аппарата при Ришелье.

• В Германии обратить внимание на княжеский абсолютизм и на специфику отношения князей и императора.

• В Испании обратить внимание на значение восстание комунерос и на роль колонизации в развитии Испании.

Специфика английского абсолютизма

По сравнению с классическим французским абсолютизмом абсолютизм английский обладает тремя важными особенностями: 1) продолжает существовать сословно-представительный орган - парламент; 2) сохраняется, как и в прежнее время, местное самоуправление; в) вооруженные силы, особенно сухопутная армия, остаются немногочисленными в силу островного положения страны и относительной удалённости её от континентальных очагов конфликтов. Исходя из этого английский, абсолютизм характеризуют обычно как незавершенный.

Еще одной особенностью английского абсолютизма было отсутствие постоянной армии. В мирное время личная королевская гвардия насчитывала около 200 человек. В военные кампании за морем монархи призывали своих вассалов-дворян и использовали наемников-профессионалов. Система обороны страны от иностранного вторжения основывалась на отрядах местной полиции, в которую входили все самостоятельные мужчины.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

При подготовке III—IV томов «Всемирной истории» разрабатывался вопрос о предпосылках процесса государственной централизации и формирования абсолютной монархии в отдельных странах, вопрос об особенностях абсолютизма. Были опубликованы рецензии в газете «Правда», журнале «Вопросы истории» и журнале «Советское востоковедение».

В 1968 г. в рамках всесоюзной дискуссии по проблемам абсолютизма появилась статья А.Н. Чистозвонова (Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма, « Вопросы истории », 1968, № 5), в которой была предпринята попытка подвести итоги изучения генезиса абсолютизма в странах Европы. Им предложено следующее определение: абсолютизм есть политическая надстройка позднего феодализма переходного периода, когда феодальная формация начинает разлагаться под воздействием развивающихся буржуазных отношений.

Долгие годы определение А.Н. Чистозвонова считалось лучшим; им пользовались весьма широко, несмотря на чрезмерную аморфность определения.

Итоги дискуссии 1968-1972 гг. по проблемам абсолютизма изучались специально. Предложенные в ходе дискуссии дефиниции абсолютизма можно сгруппировать, следующим образом:

- понимание абсолютизма как формы феодальной монархии;

- понимание абсолютизма как формы монархии, эволюционизирующей от феодального государства к буржуазному;

- понимание абсолютизма как формы политической надстройки;

А.Д. Люблинская подвергла критике концепцию «кризиса капитализма» в XVII в., считая, что экономический упадок во Франции был связан с конкуренцией Англии и Голландии и слабостью французского правительства после гибели Генриха IV (оно не могло проводить эффективную протекционистскую политику). Социальной базой абсолютизма по ее мнению, являлось чиновно-землевладельчское дворянство (а не «дворянство вообще»). Она доказала, что Ришельё, придя к власти в 1624, не начал новый политический курс, а продолжил и блистательно завершил мероприятия, начатые при его предшественнике Люине. А.Д. Люблинская полагала, что французский абсолютизм носил прогрессивный характер, а крестьянские и городские восстания были направлены не против налоговой политики вообще, а против конкретных, наиболее тяжелых налогов.

О социальной базе абсолютизма писали так же Ардашев П.Н., Кареев Н.Н., Савин, Виноградов, Косминский, Сказкин и др.

Англия: Гутнова, Барг, Семенов, Штокмар В.В.

Франция: Семенов В.Ф., О Люблинская А.Д, Копосов Н.Е., Черкасов П.П.

Германия: Майер В.Е., Савина Н.В.

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

Проблема английского абсолютизма, его сущности, политики, характерных особенностей является предметом острой историографической дискуссии. В современной отечественной историографии он традиционно рассматривается как проекция «классической» французской модели, имеющая ряд особенностей. К ним историки относят отсутствие в Англии постоянной армии, разветвленного бюрократического аппарата, роль парламента в политической жизни. В то же время главная отличительная особенность абсолютизма, а именно - жестко централизованная система управления - признается историками, безусловно.

В зарубежной историографии, начиная с конца XIX века, преобладает иной взгляд. Англо-американские историки не считают возможным говорить об «абсолютизме» по отношению к тюдоровской Англии. Предпочтение отдается концепции так называемой новой монархии. Ее сторонники концентрируют внимание на изменениях, происшедших при Тюдорах в институтах центрального управления в сторону расширения контроля королевской власти над жизнью общества. Причину усиления власти монарха представители англо-американской историографии видят в компромиссе между Короной и дворянством, подчеркивая такую характеристику английской политической системы, как управление по согласию.

Нужно заметить, что, несмотря на различие концепций, для большинства отечественных и зарубежных историков характерен взгляд на монархию Тюдоров «сверху» - с точки зрения политики Двора и Короны. В целом все исследования и их результаты преподносятся в общем русле несколько дополняя или расширяя общий взгляд на этот исторический период в жизни общества. Однако целостного исследования проводящего параллель между рассмотрением реформации церкви, как факта проявления внутреннего абсолютизма и анализом внешней политики Тюдоров вероятно не существует.

14. Идеология гуманизма и особенности Ренессанса в странах Западной Европы.

Нарративные источники:

Исторические сочинения, их авторы стремились опираться на источники и факты, используя критические методы исследований. Например, «История Флоренции» Н.Макиавелли, «История Италии» Ф. Гвиччардини, «История правления Генриха VII» Ф.Бэкона, «Исследование о Франции» Этьена Пакье, «История моего времени» Ф.-О. де Ту и др.

Ценность: для изучения историографии, истории общественной мысли и проблем современной им действительности.

Трактаты, в которых систематизировались знания в области философии, астрономии, математики, физики, химии, медицины, анатомии, географии, ботаники, архитектуры и т.д. Например, «Письма о солнечных пятнах» Галилея, «О построении человеческого тела» Везалия, «Новая философия Вселенной» Патриции да Керсо, «Руководство к измерению» А.Дюрера и многие другие.

Ценность: раскрывали научную мысль эпохи.

Социальные утопии – провозглашали идеи уравнительства, различных форм собственности, осуждение праздности, восхваление труда; отражали поиски обществом решения важных социальных проблем, представления об идеальном государственном и общественном устройстве. Например, «Утопия» Т.Мора, «Миры» Франческо Дони, «Диалоги»Антонии Бручоли, «Город Солнца» Т.Кампанеллы.

Эпистолярные источники – донесения послов, письма государей, крупных политических и общественных деятелей – зеркало общественной во всей ее непосредственности и злободневности. Например, письма Карла V, Филиппа II, Елизаветы Английской, Екатерины Медичи, Т.Мора, Э. Роттердамского и др.

Ценность: для исследования массового сознания людей той эпохи, быта, нравов, семейных отношений.

Памятники художественной литературы (литература +поэзия), например, «Декамерон» Дж. Боккаччо, «Божественная комедия» Д. Алигьери, Ф. Петрарка, Вильям Шекспир и др.

Ценность: обладают ярко выраженными национальными особенностями, являются ценными источниками.

Труды гуманистов: Лоренцо Балла, Колюччо Салютати, Леонардо Бруни, Эразм Роттердамского, Иоганна Рейхлина, Ульриха фон Гуттена, Джона Колета, Гийома Бюде, Этьена д'Этапля, Бонавентюра Деперье, Франсуа Рабле и т.д.

Проблематика:

Предпосылки гуманизма (развитие новой городской буржуазии), гуманизм и религия, гуманизм и античность, гуманизм и реформация. Были симпозиумы по данной проблеме.

Ранний гуманизм.

14-15 вв. гражданский гуманизм

15-16 вв. поздний период Возрождения. Познание природы человека, принцип превосходства в красоте, совершенстве, индивидуализм.

Особенности в разных странах:

Англия – театр.

Франция – тяга к итальянской культуре, стремление к регламентации художественного творчества, науки.

Германия – решение вопроса воссоединения страны и проблема реформации – религиозные вопросы.

Италия – преклонение перед античностью, художественная культура, архитектура, эстетика.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:

С течением времени понятие «гуманизм» приобретает новые характери­стики, однако стержень этого понятия остается неизменным. Идейный стер­жень гуманизма, образованный в эпоху Возрождения, выступает в роли тради­ции, которая реализует принцип преемственности поколений, ценностей ду­ховной культуры.

К проблеме Возрождения обращаются многие отечественные авторы. Среди ученых, обратившихся к изучению гуманизма - идеологии этой культуры, имя Л. М. Брагиной занимает почетное место. Первые ее работы, посвященные творчеству ведущих идеологов итальянского гуманизма, появились еще в 60-е гг., за ними последовали две монографии – «Итальянский гуманизм. Этические учения XIV – XV вв.» (М., 1977) и «Социально-этические взгляды итальянских гуманистов. Вторая половина XV в.» (М., 1983). Она рассматривает идейные предпосылки, истоки итальянского гуманизма, социально-психологическая атмосферу, в которой формировалась гуманистическая мысль, исследует этапы и пути развития итальянского гуманизма в XIV-XV вв. Как считает Брагина, в ходе формирова­ния гуманистического мировоззрения именно этика стала главной сферой, где рождалось новое учение о человеке, его отношении к природе и обществу, светское понимание его земного предназначения. В работах она системно опровергает идею об элитарности данной культуры и прослеживает общественная активность гуманистов и их стремление сделать свои идеалы достоянием широких масс населения, общества.

М.М. Смирин говорит об особом характере ренессансного мышления, легшего в основу специфического феномена гуманистической культуры. Но эти же черты оказались источником известных противоречий и слабостей гуманизма.

Определение понятию «гуманизм» стремится дать Л.М. Баткин. Он предлагает рассматривать гуманизм не как «часть» или «сторону» культуры Возрождения, а как фокус ренессансного типа культуры. По его мнению, нужно подвергнуть анализу не столько предметное содержание итальянского гума­низма, сколько стиль гуманистического философствования.

Свою интерпретацию гуманизма предлагает Горфункель А.Х. Под гума­низмом он понимает духовное движение в итальянской, а затем и в заальпий­ской культуре - не просто совокупность гуманитарных занятий, но филологию, выступающую в роли идеологии.

А.К. Дживелегов, один из зачинателей советской историографии итальянского Возрождения, особое внимание обращал на социальные предпосылки новой культуры. Он считал, что высокий уровень промышленного развития городских коммун и зарождение в них буржуазии повлекло за собой радикальное обновление всей духовной жизни. Решительно порывая со средневековьем, Возрождение выдвинуло на первый план запросы личности, обоснованию которых, полагал исследователь, служило гуманистическое движение.

В обобщающем труде М.А. Гуковского дана многосторонняя характеристика Возрождения. Оно также трактуется как переходная эпоха, в рамках которой совершился «универсальный переворот» - социально-экономический, политический и культурный. Этапы развития гуманизма и всей ренессансной культуры рассматриваются М. А, Гуковским в тесной связи с социально-политической жизнью эпохи.

С. Д. Сказкин и В. И. Рутенбург, посвятившие ряд фундаментальных исследований социально-экономической истории итальянского города XIV - XV веков, в своих работах рассматривают широкий круг вопросов об истоках, сущности и эволюции гуманизма, о сходстве и различии гуманистического и реформационного движений. В. И. Рутенбург подчеркивает специфику Возрождения в Италии как универсального переворота, совершившегося в экономической, социальной, политической, культурной областях. Определяя своеобразие итальянского Возрождения, Рутенбург наиболее характерные его черты видит в образовании новых форм производительных сил (мануфактура), производственных отношений (капиталистическая эксплуатация), государства (синьория), раннебуржуазной культуры.

Особым этапом в отечественной историографии были 1970 — 1980 -е гг. XX в.: в науке приобрели принципиально иной характер исследования общих проблем ренессансной культуры, а также анализ ее конкретной истории.

Связь гуманистической концепции с раннехристианскими идеалами и литературой широко освещена в новейшей отечественной историографии в работах Ревякиной Н. В., Смирина М. М., Осиновского И. Н., Черняк И. Х.

Критическая оценка гуманизма дается в трудах Бердяева Н.А, Карсавина Л.П., Флоренского П.А., Лосева А.Ф. Бердяев, например, отмечает, что «гума­низм есть ложное антропологическое сознание, он зародился в отпадении от Бога, и в нем заключены яды, которые несут с собой опасность истребления че­ловека». На эту тему высказывались Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, М.С. Корелин,  но именно Веселовский сосредоточил внимание не на отдельных, случайных фактах, он сравнивал литературные традиции, сопоставлял христианскую и языческую этику, рассматривал отношение к рабству во Флоренции в век «гуманизма».

P.S.:

Итальянский гуманизм: Абрамсон М.Л. - начало итальянского гуманизма; Баткин Л.М. - социальные предпосылки итальянского Возрождения, итальянские гуманисты, индивидуальность; Брагина Л.М. - идеи гражданского гуманизма, социально-этические взгляды итальянских гуманистов; Веселовский А.Н. - Боккаччо, его среда и сверстники; Горфункель А.Х. - гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения, философия эпохи Возрождения; Девятайкина Н.П. - Мировоззрение Петрарки: этические взгляды; Дживелегов А.К. - Начало итальянского Возрождения; Корелин М.С. - ранний итальянский гуманизм и его историография; Немилов А.Н. - немецкие гуманисты XV века; Петров М.Т. - проблема Возрождения в советской науке; Ракитская И.Ф. - гуманизм конца XIV–XV вв.; Ревякина Н.В. - итальянское Возрождение: Гуманизм второй половины XIV века – первой половины XV в., проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV – первой половины XV в.; Рутенбург В.И. - титаны Возрождения; Л Сказкин С.Д. - методология истории Возрождения и гуманизма; Хоментовская А.И. - Лоренцо Валла — великий итальянский гуманист.

Немецкий гуманизм: Балакин В.Д. - Эразм Роттердамский и его время; Осиновский И.Н. - Томас Мор. Утопический коммунизм, гуманизм, реформация; Володарский В.М. - гуманистические воззрения Ульриха фон Гуттена; Григорьева И.Л. - представления Эразма о человеке; Немилов А.Н. - немецкие гуманисты XV века; Осиновский И.Н. - Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Реформация; Смирин М.М. - Эразм Роттердамский и реформационное движение в Гер­мании, Германия в первые десятилетия XVI в. и Ульрих фон Гуттен.

Английский гуманизм: Аникст А. - Шекспир; Барг М.А. - Шекспир и история; Комарова В.П. - Личность и государство в исторических драмах Шекспира; Комарова В.П. - Шекспир и Монтень; Урнов М.В., Урнов Д.М.- Шекспир: Его герой и его время.

Французский гуманизм: Артамонов С.Д. - Франсуа Рабле; Бахтин М. - Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса; Виппер Ю.В. - Поэзия “Плеяды”; Гуковская Э.В. - Маргарита Наваррская и ее “Гептамерон».

ЗАПАДНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

Историки второй половины XIX века трактовали гуманизм в целом как чисто культурное явление, не имеющее социальной и политической направленности. Знаменитый швейцарский исследователь Я. Буркхардт видел в итальянском Возрождении монолитный тип культуры, лишенный внутренней эволюции, но резко отграниченный от средневековья такими специфическими чертами как возрождение античности, индивидуализм и светскость.

Новое слово в развитии современных знаний о ренессансном гуманизме было сказано двумя крупными школами XX века американского историка Г. Барона и итальянского историка Э. Гарэна. В исследованиях Г. Барона и его последователей одно из центральных мест заняло изучение социальной роли итальянского гуманизма, его исторической обусловленности. Именно Г. Барон выдвинул концепцию «гражданского гуманизма» (этот термин ныне традиционен в историографии), в которой решительно подчеркнул общественно-политическую роль флорентийского гуманизма первых десятилетий XV века, его связь с историческими событиями того времени (прежде всего, военно-политическим соперничеством Флоренции и Милана), а также активный интерес к этической проблематике. Беспрерывные войны Флоренции и Милана, по мнению исследователя, послужили толчком интереса гуманистов к проблемам политического и социального развития общества.

Главными признаками «гражданского гуманизма», по мысли Г. Барона, являются необходимость служения общему благу, воспитание в человеке гражданских добродетелей, поддержание всеобщей гармонии мира и человека, а также апологетика республики во Флоренции как идеальной формы государства. В представлении Г. Барона гражданский гуманизм утверждал новые нравственные ценности - принципы деятельной жизни, служения обществу, патриотизма. В гуманизме наметился реалистичный подход к разработке историко-политических проблем, были обоснованы идеи пополанского республиканизма. Г. Барон, однако, связывает гражданский гуманизм лишь с определенным этапом в развитии ренессансной культуры, полагая, что в XIV в. его еще нет, а во второй половине XV в. он сходит во Флоренции на нет под влиянием изменившейся внешней и внутриполитической ситуации.

Стремление Г. Барона выявить значение гуманизма и в общественной жизни нашло широкую поддержку в современной историографии у У. К. Фергюсона. Последователями Г. Барона в изучении социальной роли итальянского гуманизма, его исторической обусловленности стали Л. Мартинес, Н. Рубинштейн, Ч. Вазоли.

Другую школу представляет до сих пор в современной истории видный итальянский историк Э. Гарен и его последователи. Первые исследования Э. Гарэна падают на предвоенные и военные времена, но расцвет его творчества приходится на 1960-1980 гг. В его концепции ренессансный гуманизм предстает как прогрессивное мировоззрение, которое складывалось в самых разных областях ренессансной культуры и воздействовало на общество «глубоко радикально и обновляюще». Э. Гарэн ценит в гуманизме поиски новых путей в познании мира и человека, и само это понятие наполняет широким содержанием, по сути, отождествляя его со всей прогрессивной мыслью эпохи Возрождения. Гуманизм - это не только новая идеология, полагает он, но и новый научный метод, повлиявший на развитие естествознания. Ведущую роль в гуманизме Гарэн отводит этике, подчеркивая, что проблемы морали выдвигались на первый план самой жизнью. Этика становилась важным инструментом воспитания нового человека, формирования свободной личности.

Разделяя основные положения концепции Г. Барона, Э. Гарэн идет дальше: он рассматривает гражданственность этики и практическую ориентацию гуманизма как его характерные черты на всем протяжении развития с XIV по XVI века. В то же время он полагает, что в конце XV в. наметился кризис гуманизма, обусловленный политической ситуацией - установлением тирании Медичи и сужением гражданских свобод во Флоренции. Энергично утверждавшиеся гуманизмом этические принципы гражданской активности в новой обстановке подавления республиканских свобод, по мнению Э. Гарэна, уступают место идеалу созерцательной жизни, намечается отход от былых представлений о гармоничной обусловленности интересов общества и индивида. Светская ориентация гуманистических идей, созвучность новой этики настроениям современников, как полагает Э. Гарэн, особенно отчетливо проявляется в первой половине XV в. Идеи Э. Гарэна находят дальнейшее развитие в работах его учеников и последователей - Ч.Вазоли, Ф.Татео и многих других.

Оппонентом школы Э. Гарэна долгие десятилетия выступал видный американский историк П. О. Кристеллер. Он тоже начинал осмысление ренессансных проблем в предвоенные и военные годы. В своих работах он признает светскую ориентацию ренессансной культуры и ее самостоятельное историческое значение, но в то же время сужает понятие «гуманизм». Отказывая гуманизму в мировоззренческой роли, он сводит его к специфически профессиональным задачам гуманитарных дисциплин, прежде всего филологических штудий и риторики. П. О. Кристеллер видит в гуманизме - в отличие от Э. Гарэна - не новое мировоззрение, охватывающее разные сферы культуры и социальной жизни, а лишь одно из идейных течений времени, связанное с развитием гуманитарных знаний, где рождается новый критический метод исследования. Гуманизм и философия у П. О. Кристеллера разделены, а потому отрицается и действительный масштаб воздействия гуманизма на общественное сознание эпохи. Выдвинутое П. О. Кристеллером узкое понимание гуманизма нашло крайнее выражение у его последователей. Так, американский исследователь Дж. Р. Сейгел приходит к полному отождествлению гуманизма с риторической традицией, идущей от античности и средних веков. Поэтому он вступает в прямую полемику с Г. Бароном. Дж. Р. Сейгел проводит идею о том, что гуманизм XV в. был не гражданским, а риторическим, и он пытается доказать это на примере центральной фигуры исследований Г. Барона - гуманиста Л. Бруни. Так, по мнению, Дж. Р. Сейгела, пропаганда гуманистом республиканских идей вызвана влиянием конъюнктурных соображений. Если обратиться к научной литературе самых последних десятилетий, то, как уже ясно, еще далеко не исчерпали себя подходы Г. Барона и Э. Гарэна. Появляются исследования американских историков (Дж. Ханкинса, Дж. Наеми, А. Сайбер), дополняющие концепцию Г. Барона.

15. Реформация и Контрреформация.

Исторический отрезок – с XVI

Наиболее актуальны и представительны для изучения данной темы следующие группы источников:

1. Труды протестантских реформаторов «Книга согласия: вероисповедание и учение лютеранской церкви»,

М. Лютер «Избранные произведения», письмо « К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства» 1520г., тезисы, перевод Библии на немецкий язык и литургические тексты;

Ж. Кальвин «Наставление в христианской вере»;

У. Цвингли «Богословские труды»;

Эразм Роттердамский «Похвала глупости»;

труды И. Лойолы «Духовные упражнения» и «Рассказ паломника о своей жизни».

2. Нантский эдикт¹ 1598г., «Индекс запрещенных книг», изданный папой римским Павлом 3.

3. Также в число письменных памятников Реформации входят исторические хроники, в том числе католической церкви.

Проблемы, поднятые в историографии:

Суть и причины Реформации:

а) Реформация связана с историей становления государства нового времени – Л. Фон Ранке, Г. Белов, Г. Риттер;

б) в марксисткой историографии она рассматривается как «неудавшаяся ранняя буржуазная революция»;

в) это религиозное движение - Э. Леонар;

г) М. Вебер отметил влияние Реформации на формирование «духа капитализма»;

д) немецкий теолог Э.Трёльч, французский историк А.Озе, английский историк Р.Тоуни видели связь Реформации с общим социально-экономическим развитием эпохи;

е) современные исследователи склонны рассматривать Реформацию как религиозно-социальное движение.

Занимались этим вопросом и отечественные историки: П.Н. Кудрявцев, И.В. Лучицкий, Р.Ю. Виппер, М.М. Смирин, Ю.К. Некрасов и др.

• Брендлер Г. Мартин Лютер: Теология и революция. - СПб, 2000.

• Бурдах К. Реформация. Ренессанс. Гуманизм. М., 2004.

• Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма (издания разных лет).

• Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма (издания разных лет).

• Виппер Р.Ю. Влияние Кальвина и кальвинизма на политические учения и движения XVI в. - М., 1984.

• Виппер Р.Ю. Церковь и государство в Женеве в XVI веке в эпоху кальвинизма. - М., 1984.

• Кантценбах Ф.В., Штедке И. Мартин Лютер. Жан Кальвин. - Ростов-на-Дону, 1998.

• Ким Сунн-чжон, Г.Г. Пиков. Жан Кальвин и некоторые проблемы швейцарской Реформации. - М., 2001.

• Ливе Ж. Религиозные войны. - М., 2004.

• Мережковский Д.С. Реформаторы. Испанский мистицизм. - М., 2002.

• Райт Дж. Иезуиты: правда и вымысел. - М., 2006.

• Спиц Л.В. История Реформации. - М., 2003.

• Хачанян Е. История Европы: эпоха Реформации. - М., 2002.

• Шмонин Д.В. В тени Ренессанса: Вторая схоластика в Испании. - СПб, 2006.

17. Европейское Просвещение.

1. Основная проблематика вопроса:

Идеология Просвещения как мировоззренческий комплекс. Философия рационализма. Европоцентризм просветительской идеологии. Просветители о развитии человеческой цивилизации. Естественно-правовые концепции Просвещения. Теории общественного договора и народного суверенитета. Принцип разделения властей. Единство и своеобразие национальных течений просветительской мысли. Особенности английского Просвещения, его крупнейшие представители. Д. Локк. Английские философы-моралисты ХУШ в.: Э. Шефтсбери, Б. Мандевиль. Роль политических деятелей в развитии политико-правовой концепции английского Просвещения. Г. Болингброк, Ч. Гафилфакс, В. Темп ль. Шотландское Просвещение и его гражданская этика (Э. Флетчер, Д. Юм, А. Фергюсон, А.Смит). Просветительская деятельность писателей Д. Дэфо и Д. Свифта. Французское Просвещение и его особенности. Философские и общественно-политические воззрения Вольтера (Ф.М. Аруэ), Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо. «Энциклопедия» и энциклопедисты. Д. Дидро, П.А. Гольбах, К.А. Гельвеции, Ж.Л. Д’ Аламбер, Ж.О. де Ламетри. Экономическая школа физиократов. Ф. Кенэ, П.Р. Тюрго. Социальная утопия и политическая программа Ж. Мелье, Г. Мабли, Иорелли. Политические и философские взгляды «младших просветителей» (Бонне, Робоне, Кабаниса, Вольнея). Просвещение в Италии. Связь итальянского Просвещения с идеей национального объединения. Д. Вико, А. Дженовези, Ч. Беккариа. Германское Просвещение. Значение политической и религиозной разобщенности германских земель в развитии национального Просвещения. Специфика просветительской элиты Германии. Философские и идейно-политические воззрения С. Пуфендорфа, X. Томазия, X. Вольфа, И. Канта. Просвещение в Испании, Р. Устарис, П. Ульо, П.Р. Кампоманес.

2. Наиболее актуальны и представительны для изучения данной темы следующие группы источников:

Научные произведения просветителей:

Дж. Локк - «Письма о веротерпимости», «Опыт о человеческом разумении», «Трактаты о правлении»,

Монтескье - «Персидские письма» и «О духе законов»,

Руссо - «Исповедь» и трактаты «Об общественном договоре»,

Вольтер - «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми», «Философские письма»,

Мелье - «Завещание»,

Морелли - «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов».

Художественные произведения Д. Дидро, Д. Дэфо, Б. Мандевиля, Ж.-Ж. Руссо, Вольтера.

3. Проблемы, поднятые в историографии:

1. определение понятия:

а) раньше рассматривали чаще всего как новое политическое движение XVIII в., стоявшее у истоков гражданского буржуазного общества нового времени, как эпоху зарождения новой философской традиции, отождествлявшей истину с научной системой;

б) в современной историографии чаще стали определять Просвещение как культурную систему.

2) рамки существования данной эпохи;

3) причины возникновения;

• Андронов И.Е. У истоков итальянского Просвещения: Пьетро Джанноне. - М., 2000,

• Век Просвещения / Сборник статей. - Москва-Париж, 1970.

• Волгин В.П. Развитие общественной мысли во Франции в ХУШ в. - М., 1977.

• Исторический лексикон. ХУШ век. - М., 1996.

• История Европы. В 8 томах. Т. 4: Европа нового времени (ХУП-ХУШ века).- М., 1994.

• Лабутина Т.Л. Культура и власть в эпоху Просвещения. - М., 2005.

• Момджян Х.Ф. Французское Просвещение ХУШ века: Очерки. - М., 1983.

• Монархия и народовластие в культуре Просвещения. - М., 1995.

• Мир Просвещения. Исторический словарь / Под ред. В. Ферроне и Д. Роша. - М., 2003.

• Общественно-политическая мысль Европейского Просвещения / Под ред. Н.М. Мещеряковой. - М., 2002.

• Французское Просвещение и революция. - М., 1989.

• Царьков И.И. Философские государственно-правовые взгляды Джона Локка. - М., Тольятти, 1996.

18. Венская система международных отношений (Европейский концерт)

структура межгосударственных отношений в Европе, сложившаяся после войн Наполеона I (1799–1814; 1815) и просуществовавшая, с серьезными изменениями, до первой мировой войны (до 1914). Ее принципы были заложены решениями Венского конгресса (1814–1815) – первого общеевропейского (за исключением Турции) мирного урегулирования. Эта система основывалась на общем согласии наиболее могущественных европейских монархий (великих держав, включая Россию) относительно территориального и политического статус-кво (положения, существующего в данный момент) в Европе; она предполагала возможность коллективного вмешательства в дела тех государств, которым угрожают революции, равно как и требование дипломатических консультаций по территориальным и пр. проблемам. В XIX в. в Европе “именно традиционные национальные интересы и меняющееся соотношение сил определяли дипломатическую игру, образование и развал союзов, изменение сфер влияния” (Г. Киссинджер «Дипломатия»)

Венская система:

1. принцип легитимизма (принцип законности династии)

2. узаконивание территориальной раздробленности в Европе (Германский Союз)

3. коллективная борьба против революционных и национально-освободительных движений

Венский конгресс. Первый Парижский мирный договор. Позиции России, Англии, Австрии, Пруссии по проблеме территориального переустройства Европы. «Сто дней» Наполеона Бонапарта. Второй Парижский мирный договор. «Священный Союз». Его реакционная политика в Европе. Большая роль России в нем. «Система Меттерниха». Конгрессы в Аахене, Карлсбаде, Вене, Троппау, Лейбахе, Вероне. 20-е, 30-е, 40-е годы – три волны революций, которые были подавлены (20-е годы, движение карбонариев, революции в Италии, Португалии, Неаполе, Пьемонте). Страны Германского союза. Австро-прусско-русское сотрудничество на международной арене. Восточный кризис 1833-1840. Лондонская конвенция 1840 г. распад этого сотрудничества. Франция в период Реставрации и Июльская монархия Луи-Филиппа Орлеанского. Кризис дипломатии Ф. Гизо. 1848-1849 революции во Франции (ее влияние на подъем революционного движения в странах Европы), в Италии (Мадзини, Гарибальди, антиавстрийское движение) и в Германии. 1868-1874 – революции в Испании. 1848 – революция в Австрийской империи. Революционные выступления в славянских землях. Интервенция царской России и подавление венгерской революции. «Эпоха Пальмерстона» во внешней политике Англии . англо-русские противоречия в «восточном вопросе». 1853 год – Крымская война – похороны Священного Союза. Роль Англии в Крымской войне. Парижский мир 1856 г. Англия – самая крупная колониальная держава. Англия в 1870 -1914 гг. английская политика «блестящей изоляции» (политика Дизраэли: у Англии нет друзей, зато нее есть свои интересы). Р. Солсбери. Англо-французские и англо-германские противоречия. Позиции Англии на Берлинском конгрессе. Объединение Германии Объединение Италии (Рисорджименто). 1870 - 1871– Франко-Прусская война. Венская система начинает рушиться. Германская империя в 1871-1914 гг. внешнеполитические установки Бисмарка. Войны Пруссии в Европе (с Данией, Австрией, Францией). Военно-политический союз Австрии и Германии. Создание О. Бисмарком системы политических союзов: Союз трех императоров, Тройственный союз, Средиземноморские соглашения, Договор «перестраховки». Третья республика во Франции 1871-1914 гг. Франко–английское соперничество. Франко-российские отношения. Антанта. Обострение противоречий между ведущими капиталистическими странами с конца XIX века. Англо-германское соперничество. Восточный и колониальный вопрос в международных отношениях. Балканы – «пороховой погреб Европы».

Источники – мемуары всех виднейших деятелей государства и дипломатии, их высказывания, переписка (Талейран, Гизо, Каслри, русские императоры, министры иностранных дел), материалы МИД, газеты, работа всех международных конгрессов и конференций, от Аахена до Вероны (их документация), конгресс в Аахене (сентябрь-ноябрь 1818 г.), конгрессы в Троппау - Лайбахе (1820-1821), Веронскоий конгресс (октябрь-декабрь 1822 г.), Лондонский конгресс, международные договоры.

Существует огромное количество работ, посвященных системе международных отношений, созданной Венским конгрессом в 1815 году.

Первые исследования появились в годы Реставрации. Они принадлежали перу участников событий или других очевидцев (свидетели событий). Западные историки отождествляли Венскую систему с системой Священного Союза и реакционной политикой восточных монархических государств, оценивали мирное урегулирование 1814-1815 гг. исключительно с точки зрения национальных интересов. «Историографический национализм» в середине XIX века стал характерной чертой исторической науки. Два основных направления историографии – апологетическое(идеи космополитизма) и критическое. Последнее исходило из реального положения вещей и руководствовалось «принципом национальностей» и идеями либерализма, - отражали интересы разных социально-политических группировок: феодальной реакции и поднимающейся буржуазии. Но в оценке у всех были свои мотивы. Так французские авторы не могли простить конгрессу «унижение» Франции и ее «военной славы». Немецкие исследователи видели в решениях Венского конгресса (в том числе в создании Германского Союза) препятствие на пути объединения Германии.

В середине века появляется фундаментальные публикации в Англии (бумаги Веллингтона и лорда Каслри), а позднее и в других европейских странах (Франции, Германии, Австро-Венгрии и России). Стремление рассматривать венский Конгресс и эпоху Реставрации исключительно под углом национальной истории приводило к искажениям и недооценке идеи «вечного сира». С конца XIX века после франко-прусской войны 1870-1871 гг. и создания Второй Германской империи меняются оценки конгресса и появляется интерес к идее Священного союза т «вечного мира».

Историки разных стран создали в это время большое число публикаций источников, значительно расширивших научную базу исследований. Например, публикация бумаг и мемуаров Талейрана и особенно Меттерниха. Публикация бумаг Меттерниха способствовала тому, что Акт Священного Союза в течение первых десятилетий XX века стал рассматриваться, как простая «моральная манифестация» монархов, т.е. как маловажный документ, принятый из-за каприза царя, а роль России в мирном урегулировании преуменьшается.

«Документальная лихорадка». Появляется фундаментальные труды: «Дипломатическая история Европы, начиная с Венского конгресса 1815 г. до Берлинского конгресса 1878 года» А. Дебидура и «Европа и Французская революция» А.Сореля. Эти и другие труды положили начало системному и комплексному изучению Венского конгресса и международных отношений XIX века. Уделяется внимание идее коллективной безопасности в трудах английских, французских и русских авторов.

Однако сохранялись идеи национализма, преемственность традиций, внимание к наполеоновским войнам и Наполеону в Германии и во Франции.

До Первой мировой войны не было специального обещающего исследования по истории Венского конгресса.

Окончание Первой мировой войны, а также октябрьская революция в России стимулировали изучение международных отношений (открытие архивов, публикация источников, пересмотр устаревших оценок). В эти годы (особенно в германии после прихода Гитлера к власти) тенденция к идеологизации и политизации исследований стала приводить к искажению событий той эпохи, в том числе и российской. Но благодаря русским истерикам-эмигрантам в разных странах Европы и США значительно расширились знания о России и русской исторической, получили признание некоторые труды историков ( Е.В. Тарле, С.Ф.Платонов, С.С. Татищев, А.Е. Пресняков и др.), особенно фундаментальные публикации, подготовленные Русским историческим обществом ( например, публикации великого князя Николая Михайловича, переизданные в 1931 году). Платонов – «История России», 1925 год; Тарле «Наполеон», «Талейран». Взгляды Тарле способствовали отказу западных историков от преувеличенной роли Талейрана на Венском конгрессе, закату «Талейрановской легенды».

Стремясь объяснить причины относительной стабильности Венской системы, исследователи обращаются внимание на ее идейные основы. Дискуссия о Меттернихе как остражнике Венской системы. Английский историк Уэбстер и австрийский историк Р. Фон Србик пересмотрели старые оценки Венского конгресса и эпохи Реставрации. Србик «Меттерних, государственный деятель и человек» - пересмотр оценки роли австрийского канцлера и эпохи Реставрации. Спор вокруг Меттерниха затянулся на долгие годы. Во Франции, вплоть до начала Второй мировой войны, большое внимание уделялось изучению Наполеона и Талейрана, а не их противников Штейна и Меттерниха. Грюнвальд о Меттернихе и Штейне (Штейн - борец за объединение Германии и критик Венского конгресса) возвеличивание первого и принижение второго. Штейн у него – «настоящий предшественник пангерманистов», а Меттерних – деятель, предвосхитивший Лигу Наций.

В 1928 году швейцарский ученый Неф опубликовал статью «К истории Священного союза». Возникает интерес к вопросу о генезисе Акта от 14(26) сентября 1815 года и получила распространение тенденция рассматривать международные договоры 1814-1815 гг. как прообраз международных европейских организаций XX века, и прежде всего Лиги Наций. Итальянский историк Ферреро «Реконструкция. Талейран в Вене в 1814 – 1815 гг.» о вкладе русского царя и французского дипломата в переустройство сира на принципах цивилизации.

Немецкие историки межвоенных лет рассматривали положение Франции в первые годы Реставрации с положением Германии в годы Веймарской республики, оценивали мирное урегулирование 1814 – 1815 гг. также негативно, как мирное урегулирование 1919-1920 гг. (Штекен). Преобладание национального подхода в Германии, интерес немецких историков к Штейну (Грюнвальд). После Второй мировой войны углубляется изучение Венского конгресса, признание роли мирного урегулирования 1814-1815 гг.

После 1945 г. расширяется тематика исследований: не только крупные исторические личности как Каслри (английский МиД), Талейран, Меттерних, Александр I, но и деятели менее заметные: Генц, Чарторыйский, Каподистрия и другие. Кукиль о Чарторыйском. Вудхаус и Гримстед о деятельности русского МиД Каподистрии. Советский историк Г.Л. Арш «И.Каподистрия и греческое национально – освободительное движение 1809-1822 гг.» Москва, 1976 г.. Внимание к неизученным аспектам темы – Ахенский конгресс, конгрессы Священного Союза в Троппау и Лайбахе, позицию держав в отношении революций в Европе, влияния на решения Венского конгресса «общественного мнения», отношение конгресса к средним и малым государствам Европы. Зак Л.А. «монархи против народов» Москва 1966. профессор Гарварда, Генри Киссинджер «Восстановление мирового порядка. Меттерних, Каслри и проблемы мира». Их дипломатическое искусство и заслуги и объективные предпосылки. Они создатели этой системы. У участников конгресса не было серьезных идеологических разногласий. Киссинджер проводит параллели между 1815 – 1822 и 1845 – 1857 гг. другие историки считали, что Меттерних имел успех, так как остальные дипломаты боялись новой войны. Гриванк (ГДР) : мирное урегулирование –результат длительной борьбы держав за «новый европейский порядок», где договор между Англией, Францией и Австрией имел существенное значение, поэтому Россия и Пруссия пошли на уступки.

Специальные исследования, посвященные вкладу Венского конгресса в развитие международного права. Историки подчеркивали, что участники конгресса руководствовались идеями создания прочного мира и переустройства Европы. Французский историк Дроз («История дипломатии с 1648 по 1919 гг.» 1958 год) и Рудольф фон Тадден подчеркивают, что рассматривать Венский конгресс исключительно как следствие феодальной реакции неправильно, ибо проявления реакционных настроений и их влияние не были решающими. Место Венского конгресса в истории международных отношений стало оцениваться иначе.

Роль «глубинных сил» - деятельность исторических личностей в концепциях Ренувена, Дроза, Алонсо. Стремление раскрыть «глубинные силы» в послевоенной историографии и признание «биографии» как одного из жанров исторических исследований. Отказ от жесткой детерминизации событий, признание альтернативного характера исторического процесса, признание большой роли исторической личности. Например, решения конгресса о Германии не являются предпосылкой объединения Германии спустя полвека. Карл Хаммер «Французская дипломатия периода Реставрации и Германия 1814-1830гг.»(1963), Росселли «Англия и Сардинское королевство с 1815 по 1847 гг.»

Тенденция к преодолению «историографического национализма» в европейской историографии. На это указали ведущие историки ряда стран в предисловии к коллективной монографии «Европа XIX и XX веков. Исторические проблемы и интерпретации (1815 – 1915)» (1964) – Белофф, Шнабель, Ренувен, Вальсечи. Кнаптон подчеркивает значение XIX века для современной цивилизации. Но политизация и идеологизация сохранялась в изучении истории международных отношений. По мнению отдельных историков, начиная с Венского конгресса будто бы «все европейские политики» считали целью «вытеснение России из Европы и освобождение всех народов, которые со времен Петра Великого находятся под русским господством» (Росслер). Система «баланса сил», «фундаментальная норма организации Европы» будто бы была создана «другими нациями» в ответ на «давление России». В 1946-1949 гг. бельгиец Пиренн «Священный Союз. Европейская организация всеобщего мира»: ось мировой политики – англо-русское соперничество, стремление Александра I.

Взгляд на Священный союз как на попытку создать прочный союз европейских монархов, как на прообраз Лиги Наций и ООН. Первая половина XIX века рассматривается как борьба между сторонниками и противниками этой попытки (Буркен).

Габриэль де Брой в работе (1990 г.), посвященной изучению государственной деятельности Ф. Гизо (историк, государственный деятель Франции эпохи реставрации и Июльской монархии), дает высокую оценку его внешнеполитических действий. По мнению историка, начиная с Гизо , мир стал неотъемлимой частью умеренной политики, а война или авантюра как часть революционного или республиканского наследия начала отходить в прошлое. Но Гизо слишком придерживался политики «золотой середины» во внешней политике. Очень много работ посвящено Гизо, его личности и дечятельности.

Современная историография уделяет внимание экономическим и социальным основам международных отношений (Грэхем «Британская империя в отношении европейского равновесия сил в конце наполеоновских войн», 1966). XIX век изображается как период быстрого экономического развития, больших достижений науки, техники и культуры, особенно в таких странах как Великобритания и Франция. Эти достижения, ставшие возможными благодаря союзу части феодальных элементов и ведущих слоев буржуазии – финансовой, торговой и отчасти промышленной многими авторами не связываются с усилением колониальной экспансии европейских стран. Хотя колониальный вопрос в период Венского конгресса был отодвинут с политической авансцены, это не означает, «что он не имел существенного значения, как это пытается доказать новейшая реакционная историография колониализма» (например, Зак Л.А.). сейчас растет интерес к колониальной политике стран Европы в XIX веке. Некоторые вопросы, связанные с запрещением конгресса работорговли, подлинные мотивы позиций держав, и прежде всего Великобритании, по этому вопросу не выяснены окончательно. «Восточному вопросу» (Россия и Балканы) посвящено огромное количество работ, до сих пор в западной литературе нет ни одного обобщающего исследования.

Основное различие между сторонниками «апологетического» и сторонниками критического направления в исследованиях проявляется в вопросе об отношении конгресса к «принципу национальностей» и оценке исторического значения и смысла объединения Италии и Германии. По мнению первых, это объединение не мешало «венской системе» продолжать существовать вплоть до начала Первой мировой войны (Альбрехт-Карри «Европейский концерт», 1958), по мнению вторых (в их числе видные историки Италии, Германии и Франции), международный порядок, основанный в Вене на шатком «династическом принципе», в результате объединения Италии и Германии заменил новый порядок, признавший нацию в качестве основы государства, и таким образом изменивший принципы международной политики (Белофф).

«Исчерпывающей истории» по этой теме еще не написано. В западной историографии сменила свое отрицательное отношение к конгрессу и признала его как переломный момент в процессе формирования институтов европейской дипломатии, создании современного международного права, в разработке норм и принципов, исключающих применение войны как средства проведения внешней политики. Венский конгресс все чаще рассматривается как отправная точка в процессе создания международного сообщества государств и как историческая предпосылка разработки политического мышления, отвечающего требованиям новой исторической эры.

19. Промышленный переворот и развитие капитализма в странах Европы и Америки.

Гаджиев (ведущий современный специалист по истории Нового времени) об особенностях развития капитализма

В социально-экономическом плане главным содержанием рассматриваемого периода стало распространение капиталистических отношений и рыночной экономики из Европы и Северной Америки на все новые страны и регионы. Мировая капиталистическая система начала складываться как бы своеобразными волнами, что позволило исследователям выделить некие "эшелоны" в ее развитии. В политическую и научную лексику вошли понятия "центр" и "периферия", которые были призваны обозначить различие между экономически развитыми и отсталыми в своем развитии странами и регионами.

Центр составляло небольшое число стран-лидеров: Великобритания, США, Франция, Германия, скандинавские страны. Переход их на капиталистические рельсы начался раньше, чем в других странах; в ходе промышленной революции за сравнительно короткий по историческим меркам период они добились впечатляющих результатов.

Периферией считались все остальные страны, которые встали на капиталистический путь сравнительно поздно. Для них характерен так называемый догоняющий тип развития. Круг этих стран, которые в той или иной форме и с теми или иными модификациями повторяют путь, пройденный странами центра, на протяжении XIX-XX вв. неизменно расширялся.

Размежевание на центр и периферию в более или менее очерченной форме проявлялось в начальный период развертывания и осуществления промышленной революции, однако начиная с рубежа XIX и XX столетий такое жесткое разделение постепенно стало размываться. Хорошо известны, например, случаи, когда периферийные страны, поздно вступившие на путь капиталистического развития, довольно быстро входили в число стран-лидеров, тем самым неизменно расширяя центр. К ним относятся прежде всего Швеция и Япония, которые уже в первой половине ХХ в. вошли в число стран-лидеров капиталистического мира.

Завершение промышленной революции в последние десятилетия XIX в. создало условия для быстрого экономического развития данной группы стран. Период конца XIX-начала ХХ в. отмечен бурным развитием производительных сил, появлением множества научно-технических открытий и изобретений, сыгравших решающую роль в развитии как гражданских, так и военных отраслей экономики. Более того, эти открытия в буквальном смысле произвели переворот в военном деле.

С ликвидацией остатков феодализма во все более растущем числе стран довольно быстрыми темпами утверждались капиталистические отношения. Определяющее значение с этой точки зрения имели формирование и утверждение в Европе и Северной Америке рыночной экономики и принципов свободной торговли, дальнейшее расширение которых привело к образованию подлинно мирового рынка, к социально-экономическому и политическому единению мирового пространства. Ускорились процессы формирования и консолидации гражданского общества как самостоятельной и независимой от государства подсистемы человеческого социума. Постепенно утверждались институты политической демократии с ее плюрализмом партий, организаций, объединений, парламентаризмом, разделением властей и т.д.

Значительно позже на путь капиталистической модернизации перешли государства Восточной и Южной Европы, которые в силу национально-культурных и исторических традиций медленно изживали феодальные, патриархальные, клиентелистские и иные элементы политической культуры, существенно тормозившие развитие экономики и политической системы. Запоздалый и неравномерный процесс утверждения здесь капиталистических отношений, сильные позиции монархии, аристократии, церкви в политической жизни, устойчивость консервативных ценностей, конфессионального начала в общественном сознании обусловили особую противоречивость и затянутость процесса утверждения буржуазных социально-экономических структур и соответствующих им институтов политической демократии.

Вплоть до 70-80-х годов в ряде этих стран капитализм не смог установить свою культурную и идейную гегемонию. В них все еще сохраняют большое влияние некапиталистические и даже антикапиталистические установки и ориентации, на равных с буржуазно-либеральной шкалой ценностей существует другая, добуржуазная социокультурная и идейно-политическая традиция. Поэтому неудивительно, что некоторые из этих стран, получившие более или менее мощный импульс для экономического развития только после второй мировой войны (например, Италия), а в отдельных случаях даже в 70-х годах (например, Испания), вошли в число стран-лидеров лишь в последние полтора-два десятилетия.

Зарождение, концепции. Дж. Гобсон ( Империализм. Исследование», 1902 г.) об особенностях «нового империализма», пагубном влиянии замены свободной конкуренции монополиями, о необходимости государственного регулирования экономики.

Споры марксистов о периоде империализма (Р. Гильфердинг, В. И. Ленин, К. Каутский). В. И. Ленин об основных признаках, о «загнивании» и неизбежности краха империализма как послед- ней стадии капитализма, о государственно-монополистическом капитализме в России. К. Каутский о дальнейших стадиях развития капитализма, об «ультраимпериализме», организованном капитализме, о Соединенных »татах Европы, о создании мирового финансового капитала.

Отечественная историография. Теории отсталости России, «полуколониального положения», «тюрьмы народов», господства пережитков феодализма в аграрном строе. Концепции среднего уровня капитализма, социально-экономических предпосылок социалистической революции.

Зарубежные теории о мировом историческом процессе. Теория стадий роста, модернизации, цивилизационного подхода, «пессимистов» и «оптимистов».

ШУМПЕТЕР, ЙОЗЕФ АЛОИС (Schumpeter, Joseph Alois) (1883–1950), американский экономист. Родился в Треште (Моравия) 8 февраля 1883. Окончил Венский университет, преподавал в университетах Граца и Бонна (1925–1932), а затем в Гарварде (1932–1950), где получил широкую известность благодаря своим исследованиям теории капитализма и циклов деловой активности. Среди его трудов – Теория хозяйственного развития (Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung, 1912); Циклы деловой активности: теоретический, исторический и статистический анализ капитализма (Business Cycles: A Theoretical, Historical and Statistical Analysis of the Capitalist Process, 1939); Капитализм, социализм и демократия (Capitalism, Socialism and Democracy, 1942).

Шпотов Б.М. – ведущий российский специалист по экономической истории США, исследовал промышленное развитие Юга и Запада США как до Гражданской войны, так и после.

Источники. Ведущие экономисты XIX века: Бентам, Риккардо, А.Смит и др. К. Маркс и его «Капитал», статистические данные, экономические статьи в газетах, материалы соответствующих министерств (например, Министерство финансов), законодательство в области экономики, документация коммерческих учреждений (например, уставы банков).

Проблемное содержание вопроса:

Промышленный переворот, т.е, переход от инструментальной к машинной стадии производства (в центрах мирового хозяйства – конец 18 – начало 20 в.), представляет третью попытку стран Запада встать на путь быстрого, длительного, относительно устойчивого, самоподдерживающегося экономического роста (первая попытка была в 11 – 13 вв., вторая – в конце 15 – 16 в.). Как и в первых двух случаях, экономический подъем сопровождался и был отчасти обусловлен потеплением климата (в Западной и Северо-Западной Европе примерно с 1700 г.), что благоприятно сказывалось на состоянии сельскохозяйственного производства, а это в свою очередь стимулировало рост численности населения, увеличивало спрос, создавало общую благотворную психологическую атмосферу, способствовавшую техническому прогрессу и повышению уровня капиталовложений (ибо при прочих равных условиях уменьшало предпринимательские риски). К середине18– началу 19 в. в ряде регионов Западной Европы был накоплен немалый экономический, социально-институциональный, научный и культурный потенциал, некая критическая масса, необходимая и достаточная для запуска механизма самоподдерживающегося роста.

Промышленный переворот в странах Запада привел к значительному – в 5 – 6 раз – ускорению общих темпов их экономического роста по сравнению с соответствующими показателями эпохи Возрождения и Просвещения/

Промышленная революция была бы невозможной без целой серии технических изобретений, сделавших возможной механизацию производства. 18 в. механизация охватила и ткачество.

Вслед за хлопчатобумажной промышленностью технический переворот охватил и другие текстильные отрасли – льняную, шелковую, шерстяную.. Механизировались и отрасли, потреблявшие продукцию ткацкого и прядильного производства, – кружевная, вязальная и швейная.

Ключевую роль в техническом перевооружении производства сыграло изобретение универсального парового двигателя. В начале 80-х гг. 18 в. английский изобретатель Джеймс Уатт создал свою знаменитую паровую машину двойного действия, получившую широкое распространение в промышленности и на транспорте (хотя приоритет в изобретении принадлежал русскому теплотехнику И.И. Ползунову). В 1800 г. в Англии насчитывалось 320 паровых машин, а в первой четверти 19 в. – уже 15 тысяч.

Важным направлением технического переворота стало усовершенствование металлургического процесса. Благодаря распространению метода пудлингования Англия вышла на первое место в мире по выпуску железа.

Качественным показателем технического переворота стало начало процесса производства машин машинами.

Промышленный переворот сопровождался насыщением экономики капиталом.

Небезынтересен также вопрос о соотношении внутренних и внешних источников финансирования индустриализации. Помимо технических нововведений и роста энерговооруженности производства важнейшим залогом индустриализации стало развитие транспортной системы – революция в средствах коммуникации, вызвавшая резкое удешевление перевозок при росте их скорости, надежности и качества. Это уменьшало предпринимательские риски, усиливало внутрихозяйственную интеграцию экономик и международное разделение труда, стимулировало интенсификацию потоков готовых продуктов, сырья, труда и капитала. Основой коммуникационной революции в конце18 – первой половине 19 в. послужило бурное, но во многом недооцененное исследователями развитие традиционных транспортных систем (активное строительство в западноевропейских государствах и США морского и речного парусного флота, портов, каналов, мостов и дорог). В 1860 – 1870-е гг. свыше половины морского, речного и сухопутного грузооборота ныне развитых стран приходилось на традиционные виды транспортных перевозок.

в течение двух-трех десятилетий

В отличие от Франции и Англии, Италия и США оказались на этапе «промышленного рывка» в положении импортеров капитала.

Франция в период ее «промышленного рывка» была также чистым экспортером капитала

финансовый и технологический импульс был весьма важным стимулирующим фактором, во многом определявшим траекторию последующей хозяйственной эволюции.

Вклад экспорта в увеличение ВВП на стадии индустриализации был также весьма весомым. Таким образом, в период «промышленного рывка» за счет роста экспорта в Великобритании, Франции, Германии и Японии было получено не более 25 – 30% увеличения их ВВП, а в США и Италии – 7 – 8 и 5 – 7%. Вопреки весьма распространенным представлениям, ускорение экономической динамики на этапе промышленного переворота было преимущественно (в четверке крупных западноевропейских государств – на 2/3, а в целом по Западной Европе, США и Японии – на 5/6) вызвано развитием внутреннего рынка этих стран.

В отечественной и зарубежной литературе встречаются суждения о якобы существенном вкладе колониальных и зависимых стран (как импортеров готовой продукции) в индустриализацию ныне развитых государств. Это явное преувеличение. Рынки стран Востока и Юга служили важным, но дополнительным источником увеличения экспорта для большинства будущих капиталистических держав и вряд ли могли коренным образом повлиять на ход их индустриализации.

В целом, можно сделать вывод, что экономическое развитие в период промышленного переворота носило, вопреки еще встречающимся в литературе суждениям, преимущественно экстенсивный характер, поскольку за счет количественных затрат производственных ресурсов было получено в среднем 60 – 65% прироста их ВВП

рост эффективности в период индустриализации примерно на 1/5 был связан с изменением в отраслевых пропорциях распределения рабочей силы и физического капитала, на 1/4 – с ростом качества основных фондов (повышением доли активных элементов производственных активов) и более чем наполовину – с улучшением качества человеческого фактора производства.

!!!!!Итак, в эпоху промышленного переворота произошли кардинальные сдвиги в структурах производства и национального богатства, позволяющие говорить о становлении качественно нового типа хозяйственной эволюции – индустриального экономического роста. За 19 век совокупный продукт ведущих западных стран вырос почти в 10 раз, в том числе на душу населения – в 3,3 – 3,7 раза. Это означает, что по сравнению с первыми восемью столетиями второго тысячелетия средний темп изменения подушевого дохода увеличился на порядок. Возникла и сформировалась индустриальная цивилизация. Прогресс был достигнут как на основе расширения и углубления внутренних конкурентных рынков, так и в результате интенсификации внешних взаимосвязей стран, создания мирового капиталистического хозяйства.

важнейшую роль в эпоху промышленной революции играла не только индустриализация, но и сервисизация хозяйства – относительно быстрое развитие торговли и сферы обслуживания, культуры и просвещения, а также различных средств и систем коммуникаций. Вклад фактора эксплуатации периферии в осуществление индустриализации ныне развитых государств был в целом, как показывает анализ, существенно меньше, чем считают некоторые леворадикальные ученые.

!!!!!! Стоит отметить и тот факт, что понятие «промышленный переворот» не вполне оправдывает свое название. В период промышленного переворота производство в новых отраслях увеличивалось сравнительно высокими темпами, и на этой основе сложился миф о феноменальном росте индустриального сектора в прошлом столетии.

Возможно, ввиду своей относительной доступности эти и подобные им показатели по современному сектору индустрии широко использовались различными исследователями при конструировании индексов промышленного производства. Однако они в целом оказывались, как правило, завышенными, ибо, во-первых, нередко базировались на данных о потреблении сырья, материалов и энергии, а также валовых показателях. В то же время промежуточные затраты, как известно, росли обычно на начальной стадии индустриализации опережающими темпами по сравнению с выпуском конечной продукции.

Между тем, вопреки распространенным суждениям, роль традиционного сектора в ныне развитых государствах на этапе промышленного переворота была весьма внушительна.

Таким образом, индустриальный рост был в немалой мере взаимосвязан с развитием сельского хозяйства и инфраструктурных отраслей.

Итак, сравнительно быстрая трансформация стран Запада определялась не только (а быть может, не столько?) масштабами вытеснения прежних форм производства, но и достижением органического синтеза современных и наиболее продуктивных из числа традиционных факторов роста, роль которых в становлении индустриальной цивилизации и придании ей относительной устойчивости оказалась весьма значительной.

На самом деле существовал синтез, взаимообмен деятельностью.)

20. Проблемы экономического развития стран на рубеже Запада XIX-XX вв.

1. Технический прогресс в конце XIX века

2. Процессы концентрации производства и централизации капитала. Образование монополий.

3. Региональные особенности экономического развития стран Запада на рубеже XIX-XX вв.

1.

Основные черты экономического развития XIX/XX:

- подъем производительных сил;

- глубокая перестройка всей системы общественного производства

На XIX/XX завершился промышленный переворот:

- ускорение технического и технологического процесса;

- концентрация производства и наращивание его капиталоемкости;

- увеличился объем промышленной продукции.

Индустриальная система воспроизводства :

- капиталистическое предпринимательство;

- свободная рыночная конкуренция;

- использование квалифицированной наемной рабочей силы;

- ускорение технологического процесса;

- динамический экономический рост;

- увеличение нормы накопления;

- увеличился спектр производственных функций.

Научно-технический прогресс (НТП) начал определяться потребностями производства, ориентироваться на разработку новейшей промышленной технологии + предпринимательские круги финансировали и внедряли новые разработки.

Отрасли группы «А» !!!!! (машиностроение, химическое производство, обеспечение транспортной инфраструктуры, добыча и переработка сырья).

Отраслевые технологические революции !! – усовершенствование технологии в отраслях :

Например, в горном деле, нефтедобыче, металлургии (сталь, алюминий); в технике проката – листовое железо, трубы, сварка металлов; станкостроение; химия – искусственные материалы (пластмасса)

Все это повышало механизацию производства и создавало основу для перехода к широкой стандартизации промышленной продукции.

Промышленное использование электроэнергии. Начало строительства электростанций.

Важные изобретения – двигатель внутреннего сгорания ( на бензине и тяжелом жидком топливе) – толчок к автомобилестроению; появляется электротехника и радиотехника; 1-й самолет братьев Райт.

2.

Рост концентрации производства (увеличение размеров предприятий)

Отрыв ведущих стран Запада в экономическом развитии, их господство на мировом рынке. Укрупнение предприятий

Следующие факторы повышали рентабельность крупных предприятий, для внедрения которых необходима была финансовая мощь:

- Широкое внедрение в производство новых технологических достижений

- Конвейерная система

- Стандартизация продукции

- Новая энергетическая база.

- Разветвленная транспортная инфраструктура

В конце XIX века происходит широкое распространение акционерных обществ (капиталы мелких и средних собственников). Капитал направлялся в ведущие отрасли экономики.

Сращивание банковского и промышленного капитала (прямое и косвенное участие банков в промышленных инвестициях). Появляются ведущие банки, вытесняющие и поглощающие более мелкие.

Концентрация производства и централизация капитала приводит к возникновению монополий (исключительное право на производство и продажу определенного вида товаров):

- Вытеснение конкурентов.

- Согласованная политика производителей на рынке сбыта.

- Высокий инвестиционный барьер.

- уязвимость крупных предприятий с большим уставным капиталом (группы «А»)

- банки стремятся контролировать целые отрасли

Монополии в конце XIX века – соглашения об особой политике на рынке, договор, заключаемый с целью обеспечения контроля над рынком сбыта или сферой производства.

Формы объединений различаются по степени самостоятельности предприятий – производственной и финансовой- картель, синдикат, трест, концерн.

Для монополистического капитализма, пришедшего на смену свободной конкуренции, характерно:

- создание массового производства

- логика максимального производства

- демпинговые методы рыночной ценовой борьбы (против конкурентов)

- стандартизация и автоматизация производственного процесса

- ускоренное введение новых разработок

- вытеснение конкурентов

- монопольные цены

Конец XIX века возрастает количество трестов. Кризисы перепроизводства (1873, 1882, 1900-1903. 1907) выдерживали крупные предприятия. Мелкие – не выживали (банкроты). Доминирование монополий на Западе. Олигополия – борьба ведущих монопольных групп.

Монополистический капитализм- стадия империализма – тотальная экспансия индустриальной системы.

Складывается модель массового стандартизированного производства. Темпы экономического роста возрастают. Монополии распространяются и на другие отрасли. На смену трестам приходят концерны (межотраслевые объединения).

Государственная антитрестовая политика против наиболее жестоких форм монополизации (в США), но не влияющая на монополистический капитализм сильно.

В МИРЕ – расширение международных экономических связей. Мировое пространство превращается в единый потенциальный рынок для экономики империалистических стран. Вывоз капитала. Рост капиталовложений в экономики других стран. Образование международных монополий. Международные конференции и конгрессы промышленников. Расширяется ж/д сеть. Возникновение единого финансового и торгового мирового пространства вело к обострению международных отношений. Страны осознают свои государственные интересы. Политика протекционизма. Например, «хлебные войны» России и Германии. Колониальная экспансия стран Запада (сырье и новые рынки сбыта). Соперничество за раздел мирового пространства на зоны влияния ( + блокирование возможного усиления позиций других держав). Перераспределение сфер влияния – всеобщая война (первая мировая).

Монополистический капитализм подрывал реальное соотношение спроса и предложения на рынке- кризисы перепроизводства. Падала заинтересованность монополий в модернизации производства. Усиливалась динамика кризисов перепроизводства. Возникают экономические депрессии. Возрастают финансовые взрывы (игра на бирже, покупка акций предприятий).

1907 г. –биржевой крах в США – мировой финансовый кризис – экономический кризис в мире (в силу интернационализации банковской сферы). Циклические кризисы перерастают в мировые (это отличительная черта системы мирового капитализма). Они демонстрировали недостаток деловой активности. В это время объективно понижается спрос. Естественные механизмы рыночной саморегуляции блокированы монополизацией. По идее необходимо вмешательство организованной силы – государства- НО!!! В это время изменяется экономическая конъюнктура: новый виток гонки вооружений, приводящий к глобальной империалистической войне. Преобладание группы «А» в экономике, общий подъем экономики. 1907 – 1913 гг. – оздоровление экономики за счет милитаризации.

3. Два «эшелона» стран и периферия Запада

1-й эшелон – Великобритания, Франция, США, Бенилюкс, Канада, Швеция, Дания, Швейцария, Австралия

2-й эшелон – Германия, Россия (центральная часть), Австро-Венгрия, Италия, Япония

Периферия Европы – Португалия, Испания, юг Италии, Сербия, Болгария, Греция, Румыния, Россия (большая часть) , Австро-Венгрия, Скандинавские страны, страны Латинской Америки.

1-й США – триумф американской экономики. После 1861-1865 гг. (Гражданская война) складывание единого общенационального рынка. Приток иммигрантов (рабочая сила и «мозги»). Сырьевая база. Иностранные инвестиции. Технические разработки. Внедрение конвейера. Автомобильное производство. Развитие тяжелых отраслей. Появляются тресты и концерны. Внедрение новейших методов организации производства (простейший маркетинг и менеджмент). NEW YORK – финансовый и деловой центр мира.

Великобритания – «мастерская мира», преобладание на мировых рынках, морских торговых коммуникациях, в сфере колониального соперничества. К концу XIX в. начинает терять свои позиции после промышленного переворота. Отставание в концентрации и монополизации производства ( кроме энергетическом, сталелитейном и химическом производствах). Высокая себестоимость британских товаров, они уступали американским и германским технологиям и качеству. Ухудшение торгового баланса Великобритании. Она вывозит товары в колонии. Экспорт британского капитала, размещение инвестиций в американскую, российскую, германскую экономику. «инвестиционный голод» в британской промышленности.

Франция – возникают новые отрасли- химическая, алюминиевая, цветные металлы. По группе «А» - второе место в мире. Отставание в темпах роста от США и Германии. Структурная специфика французской экономики:

- преобладание мелкого производства

- производство средств потребления (парфюм, ювелирка, обувь, мебель, текстиль) на экспорт

- перед первой мировой войной – милитаризация экономики (машиностроение, судостроение, строительная промышленность).

- высокий уровень централизации банковского капитала . экспорт капитала в иностранные ценные бумаги, а не в экономику). Эти бумаги приносили до 70 % национального дохода страны.

Для этих стран характерна однотипность социально-экономического развития, ускоренное вытеснение других экономических укладов, сокращение мелкого и среднего предпринимательства, унификация экономической инфраструктуры, рост транснациональных производственных и торговых связей, сбалансированность отраслевой структуры экономики, постоянный рост мощи финансово-банковской системы. Рост концентрации производства, новая технология способствовала переходу к интенсивным формам развития, эффективная экономическая модель. В с/х – фермерство, агротехнологии, высокий объем продукции, экспорт продовольствия в мире. Естественно, среди этих трех стран лидировали США.

2-й эшелон: зависимость от целенаправленной государственной политики в экономике. Государственные преобразования были локальными и спонтанными. Экономическое отставание от 1 эшелона угрожало национальному суверенитету этих стран. Они встали на путь ускоренного индустриального развития (реформы «сверху»)

- низкая конкуренция

- высокомонополизируемая индустрия

- складывание общенационального рынка

- формирование разветвленной банковской системы

- начало аграрных преобразований

- бурное развитие транспортной инфраструктуры

Государство – крупный инвестор и инициатор структурных преобразований. Участие французского и английского капитала.

2 «эшелон» существенно приблизился к первому по уровню развития, участвовал в мировой торговле и финансовых операциях, принял участие в перераспределении рынков сбыта в колониях, включился в гонку вооружений.

Германия – 2 –е место в мире по уровню экономического развития. Электротехническая и химическая отрасли. Экспорт (50 % в мире) промышленной продукции. Машиностроение. Металлургия. ж/д оборудование. Высокая энергоемкость производства. Низкая себестоимость и высокое качество немецких товаров. В 1909 г. немецкие предприниматели участвовали в 100 международных соглашениях и картелях. Перед первой мировой – 600 монопольных объединений.

Грюндерство- массовое образование акционерных обществ и страховых компаний с широкой эмиссией ценных бумаг. Инвестиции в основном – в свою промышленность. Товарный экспорт превышал экспорт капиталов (мало колоний).

2 «эшелон»:

- несбалансированность модернизационных процессов в экономике, их форсирование.

- отставание отраслей группы «Б» от «А»

- низкая покупательная способность населения

- низкие темпы технологического обновления в группе «Б»

- сочетание разнородных форм производства

- локализация индустриализации географически ( в отдельных регионах)

В с/х – фермеризация: труд батраков, наемных сезонных рабочих, сохранение латифундий и остатков сословных привилегий крупных земельных собственников. Зажиточные крестьяне и бедняки. Отсутствие притока инвестиций (неразвитость системы кредита). Децентрализованная патриархальная система сбыта.

- неразвитая финансовая инфраструктура

- зависимость стран от государственного патернализма

- огромные финансовые расходы государства на транспорт, аграрный сектор, инвестиции в стратегические отрасли.

- сращивание системы частного предпринимательства, финансово-банковского сектора со структурами гос. управления.

Искусственно форсированный рывок привел в этих странах к деформированной экономической модели.

3.Периферия – объект для мирового экспорта капитала ( в транспорт, с/х, промышленность)

- характер модернизации локальный и ограниченный

- преобладание с/х, а не промышленности

- неразвитость финансовой системы

- узкий потребительский рынок

- обращение товара еще зависело от сложной иерархии групповых статусных различий

- сохранились рычаги регионального ярмарочного товарообмена

- преобладали ростовщические операции в финансовой сфере

- большая роль ремесленного производства

- большая часть наемников – в сфере услуг- наращивание производства в тех отраслях, где – иностранное инвестирование. В каждой из подобных стран – 1-2 таких отрасли ( например, Венесуэла – нефть, Боливия – олово). В большинстве стран – с/х продукция (по 1 культуре от страны); крупные латифунд. хозяйства, сохранились некоторые формы феодальных поземельных отношений.

- экстенсивные формы производства

- жесткие условия труда

«периферия» - традиционная модель с простым воспроизводством, низкой наукоемкостью, технологическим консерватизмом, неразвитой структурой коммуникаций, сохранением нетоварного хозяйства и социально-корпоративной структурой общества.

Изучение темы:

Еще в исторической науке существует понятие страны «молодого» и «старого» капитализма.

Все экономисты утверждают, что на смену капитализму свободной конкуренции пришел «организованный» капитализм или монополистический капитализм или империализм.

В книге английского экономиста Гобсона «Империализм» изучается это новое явление.

Анализ империализма дается в работах 1) немецкого социал-демократа Р. Гильфердинга о финансовом капитале (1910) и 2) в очерке В.И.Ленина «империализм как высшая стадия капитализма» (1916) – том 27 изд.5

Ленин выделяет основные черты, присущие «организованному» капитализму:

1. Сочетание свободной конкуренции и монополии ( концентрация производства и капитала)

2. Слияние промышленного и банковского капитала и образование финансовой олигархии

3. Преобладание вывоза капитала ( а не вывоза товаров)

4. Экономический раздел мира на сферы влияния. Международные капиталистические союзы монополистов

5. Территориальный раздел мира

Установление тесной связи финансовой олигархии с правительством Ленин поэтапно рассматривает складывание мирового империализма и дает ему определение. Это монополистический капитализм, высшая его стадия. Он выделяет негативные последствия монополизации: - главные прибыли достабтся «гениям» финансовых проделок; - господствующее положение финансовой олигархии; - выделение немногих государств, обладающих финансовой мощью; - борьба за «дележ» мира (экономическая и территориальная)

Ленин говорит о паразитизме и загнивании капитализма. мир делится на ростовщиков и должников (среди государств). Империализм – переходный, умирающий капитализм. Ленин довольно четко и логично рассмотрел в своей работе проблему монополистического капитализма и его влияние.

В работе отечественных историков исследуются отличия «американского» и «прусского» путей развития капитализма.

«американский» - быстрый путь развития в промышленности и с/х. наемный труд, новая техника, в условиях господства демократии. Прав и свобод у населения. Широкая личная инициатива. – интенсивный путь.

«прусский» - сохранение феодальных пережитков ( помещичье землевладение. Неразвитость демократии), в основном это аграрные государства, роль государства в экономике, слабость буржуазии - экстенсивный путь.

21. Первая мировая война и Версальско-Вашингтонская система.

Наиболее актуальны и представительны для изучения данной темы следующие группы источников:

1. Международные документы, а именно «14 пунктов»² Вудро Вильсона 1918 г., Версальский мирный договор³ 1919 г., Нота союзных держав на имя нейтральных и германского правительств от 10.10.1919 г.⁴, Сен-Жерменский мирный договор⁵ 10.09.19 г. с Австрией, Нейнский мирный договор⁶ 27.11.19 г. с Болгарией, Трианонский мирный договор⁷ 4.06.20 г. с Венгрией, Севрский мирный договор⁸ 10.08.20 г. с Турцией, Устав Лиги Наций, который разрабатывался с февраля по апрель 1919 г., Протокол Вашингтонской конференции с 12.11.21 – начало 1922 гг., Договор «4-х держав»⁹, Договор «5 держав»¹⁰ от 6.02.22 г., Договор «9 держав»¹¹. Они дают нам представление об итогах Первой мировой, а также о сложившейся в результате Версальско-Вашингтонской международной системе мира (ВВС).

2. Источники личного происхождения:

а) мемуары, например, “Мои воспоминания” А. А. Брусилова, где раскрыты важные вопросы, связанные с подготовкой и проведением одной из крупнейших стратегических операций первой мировой войны — наступления Юго-Западного фронта летом 1916 г. Богатую информацию о военных событиях содержат воспоминания таких ее современников, как М. Д. Бонч-Бруевич, А. И. Верховский, M. H. Герасимов, А. А. Игнатьев, М. К. Лемке, А. А. Поливанов, А. А. Самойло, Б. М. Шапошников.

Во Франции были изданы мемуары Ж. Клемансо, Р. Пуанкаре, Ф. Фоша, Тардье А. «Мир» про Парижскую мирную конференцию. В Англии вышли книги Д. Ллойд-Джорджа- «Военные мемуары» т. 5,6, «Правда о мирных переговорах», Никольсон Г. «Как делался мир в 1919 г.» (про ВВС), Э. Грея, У. Черчилля, Г. Асквита, Дж. Бьюкенена, Дж. Фишера; в США — архив близкого к президенту В. Вильсону полковника Э. М. Хауза.

Большую группу немецких мемуаристов возглавил сам экс-кайзер Вильгельм II, П. Гинденбург, Э. Людендорф.

б) переписка между политическими деятелями, как личная, так и официальная.

Важность данной группы источников дает нам сведения о ведении военных действий (воспоминания командующих фронтами, армиями), а также освещает дипломатическую сторону войны, замыслы, надежды правителей, их цели в войне.

3. Периодическая печать (пресса): о настроениях в обществе в тот период времени

4. Статистические данные о соотношении армий всех сторон, о потерях в войне.

Проблемы, поднятые в историографии при изучении темы:

1. внешняя политика стран Запада накануне войны - только ли Германия виновата в развязывании войны:

а) в советской историографии сложилось мнение, что виновниками является не только Германия, но и империалистические страны, которым в некоторой степени это было выгодно для нового передела мира – работы Е. В. Тарле, Ф. А. Ротштейна, В. И. Бовыкина, А. В. Игнатьева, К. Б. Виноградова, Ф. И. Нотовича. М. Н. Покровский в «Империалистической войне», опираясь на опубликованные при его же участии документы, сделал вывод, что ведущая роль в развязывании войны принадлежала России. Поддерживая курс царизма, Англия, по мнению Покровского, должна была присоединиться к «нападательной» войне. Таким образом, желание Покровского разоблачить тайную дипломатию российского самодержавия определило антиантантовский характер его концепции. Академик Е. В. Тарле, проализировав роль США и Англии в войне, в противоположность Покровскому, доказывал, что уклончивая позиция Э. Грея облегчила развязывание войны Германией. Вступление Соединенных Штатов в войну, по мнению историка, было предопределено ростом военных сил Германии.

В. М. Хвостов считал, что «дипломатия пацифизма» Соединенных Штатов в 1914-1916 гг. способствовала продолжению войны в Европе.

американский историк Сидней Фей рассматривал эту проблему под углом поступков политических дейтелей, чьи ошибки привели к мировой катастрофе.

Л. Амброзиус приходит к выводу, что мировая война была спровоцирована комплексом причин: внутренним развитием отдельных стран и активным внешнеполитическим курсом ведущих держав мира, чьи интересы в результате пришли к столкновению. Этот процесс слияния внутренних и внешних факторов стал основой для «нового образца либерального интернационализма в течение Первой мировой войны».

2) цели Германии и ее союзников в войне:

Современный немецкий историк К. Г. Янзен называет утверждения о том, что Германия в начале XX в. стремилась к мировому господству, «фикцией».

Иная точка зрения у гамбургского профессора Ф. Фишера “Рывок к мировому господству”. Основываясь на изучении материалов архивов ФРГ, ГДР и Австрии, автор тщательно прослеживает развитие внешней политики германского империализма в период первой мировой войны. Фишер приходит к убеждению, что германский империализм делал ставку на мировую войну с целью политического и экономического порабощения стран европейского континента и создания обширной колониальной империи. Исследования Ф. Фишера, а также его ученика И. Гейсса по истории первой мировой войны наносят чувствительный удар традиционной апологетической концепции немецкой буржуазной литературы о “невиновности” Германии в развязывании войны.

Гюнтер Кроненбиттер указывает на то, что агрессивные устремления австро-венгерских правящих кругов сыграли не менее важную роль в развязывании вооруженного конфликта, их роль нельзя преуменьшать.

3) англо-американские отношения в период войны,:

По мнению Тарле, американо-английское партнерство было неизбежным, так как оба государства связывали экономические, исторические, культурные отношения. Поэтому «Соединенные Штаты никак не могли занять антианглийской позиции».

Ерофеев («Попытки англо-американского соглашения в феврале 1916 г.») обратил внимание на реакцию Лондона на миротворческие акции Хауза и Вильсона. Историк отметил, что Соединенные Штаты претендовали на особое положение в союзе воюющих стран. Политику Великобритании он характеризует как «эгоистичную и отстраненную от общих союзных обязательств».

В. И. Лан вслед за Л. И. Зубоком отмечает непонимание и недоверие британского кабинета к американским миротворческим попыткам.

Практически все английские авторы объясняют вступление Англии в войну случайными мотивами: ее стремлением защитить Францию и Бельгию от агрессии со стороны Германии.

А. Линк среди всех факторов, определивших американо-английское сближение в годы Первой мировой войны, выделяет господство на морях Великобритании, а не Германии, и стремление американского президента закрепить новые принципы послевоенного мироустройства, опиравшиеся на идею коллективной безопасности и отстаивавшие американские национальные интересы.

4) причины вступления США в войну, цели, роль:

Тарле утверждал, что роковым для Германии было вступление в войну Англии в 1914 г. и Соединенных Штатов в 1917 г.

З. М. Гершов, А. И. Уткин отмечают, что миролюбивые стремления президента Вильсона прикрывали империалистические цели американской администрации.

Э. Мей, Ф. Пэксон, А. Линк, Е. Коффман объясняли вступление Америки в войну объясняется сентиментальными побуждениями: стремлением принести свободу и демократию малым нациям, помочь народам обрести утерянный покой, утвердить справедливый мир на планете.

Тревор Дюпуи (“Военная история первой мировой войны”) настойчиво подчеркивает особую роль Америки, восхваляет действия американской армии, которые имели решающее значение и свели на нет результаты полководческой деятельности представителей германского командования.

5) причины затяжного характера войны:

По мнению Ростунова И.И. («История первой мировой войны. 1914-1918») затяжной характер войны был связан с несогласованностью военных действий союзников. К этому выводу можно добавить, что отсутствие механизма дипломатического урегулирования конфликта продлевало военное противостояние сторон.

6) причины поражения Германии в войне:

В буржуазной немецкой историографии было принято считать, что виновник генерал-полковник X. Мольтке (младшего), котлорый не смог правильно осуществить план Шлиффена А..

Западногерманский историк Г. Риттер утверждал, что “план Шлиффена вообще не был надежным рецептом победы”. Самым роковым просчетом германского генерального штаба Риттер считал планирование наступления против Франции. По мнению автора, в 1914 г. надо было наступать не на Западе против Франции, а на Востоке, против России. Риттер выразил сожаление по поводу того, что этого не было сделано, и Германии пришлось воевать одновременно на два фронта. Просчетом Шлиффена, по его мнению, умело воспользовались противники Германии.

Историография Версальско-Вашингтонской системы.

1. Болховитинов Н.Н. США: Проблемы истории и современная историография. М., 1980.

2. Вопросы германской истории. Историографические проблемы германской истории в новое и новейшее время. Сб. ст. Под ред. А.С.Завьялова. Днепропетровск, 1980.

3. Илюхина Лига Наций в 1919 – 1934 гг. м., 1982 г.

4. История внешней политики и дипломатии США 1917-1945 гг. (Зарубежная историография). Сборник обзоров. - М.: Институт научной информации по общественным наукам РАН, 1987.

5. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки. Под ред. И.П. Дементьева, А.И. Патрушева. М., 2002.

6. История Европы в современной зарубежной историографии: Реф. сб. / АН СССР. Ин-т всеобщ. истории; Редкол.: ... А.О. Чубарьян и др. - М.: ИНИОН, 1984.

7. Проблемы войны и мира в ХХ веке в освещении буржуазной историографии. Сб. ст. Часть 1, 2. - М., 1980.

8. Февр Л. Бои за историю. М., 1991

9. Чубарьян А.О. Европа между миром и войной. 1918–1939. М., 1992.

10. Малафеев К.А. Международные отношения и дипломатия капиталистических держав в Европе в 1924–1936 гг. Рязань, 1988.

11. Клейменова Н., Сидоров А. Версальско-Вашингтонская система международных отношений: проблемы становления и развития. М., 1995.

12. Версаль и новая Восточная Европа / Отв. ред. Р.П. Григорьев, В.А. Мальков. М., 1996.

13. Ходнев А.С. Международные организации в ожидании приговора: Лига Наций ыв мировой политике. 1919-1946. М., 1995 г.

22 Тоталитарные режимы в странах Запада в XX вв.

Теоретический материал:

Первый теоретический блок связан с понятием Тоталитаризм. Понятие «Тоталитаризм» принято рассматривать с трех позиций (предложено Брахнером К. Д.):

- Как унитарную идеологию

- Как массовое народное движение

- Как жесткий диктаторский режим, стремящийся к господству над обществом и личностью

Современные отечественные историки (Драблин, Домье) рассматривают тоталитаризм как феномен XX века, как политологическую модель, при помощи которой становится возможным выявить прежде всего методы функционирования и политический инструментарий определенных диктаторских государственных режимов. Тоталитаризм подразумевает конкретные исторические рамки и государства. Это прежде всего фашистский и нацистский режимы в Италии и Германии, своеобразные гибридные режимы в Португалии, Испании и ряде других европейских стран, большевистский режим при Сталине в СССР, а также народно-демократические режимы, установленные после Второй мировой войны в странах Восточной Европы, Китае, КНДР, странах Ю-В Азии и на Кубе.

Идеологическая база авторитарно-тоталитарного режима, как правило, относится либо к право-, либо к леворадикальным политическим учениям. Конкретно речь идет о фашизме/нацизме и большевизме (подробно об этих идеологиях не нужно говорить, лучше дать сравнительную характеристику в контексте вопроса). Эти идеологии в корне противоположны, однако на выходе они имеют ряд общих черт. Они зародились на рубеже веков в результате кризиса западной духовной культуры, фашизм вырос из консервативного течения, большевизм – из социализма. Они обе, являясь революционными идеологиями, противопоставили себя реформаторскому течению политической мысли.

Особенности авторитарно-тоталитарных режимов:

- Огосудаствление всех сфер общественной жизни, подчинение личности государству

- Концентрация власти в руках одной партии или одного человека

- Вождизм

- Развитый аппарат насилия

- Официальная идеология

- Милитаризация

- ГМК

- Пропаганда

Авторитарный режим отличается от тоталитарного системой управления. В первом случае – это власть главы государства с опорой на силовые структуры, во втором – сословно-корпоративная система.

Второй теоретический блок раскрывает причины возникновения этого исторического феномена. Первая волна фашизма (1919-1923 гг.) явилась следствием:

- неблагоприятных последствий I МВ,

- роста революционных движений

- кризиса либерально-демократической парламентской системы

- краха монархий в ряде стран

- ломки массового сознания в связи с НТР и I МВ

Вторая волна диктатур (1930-е гг.) помимо вышеперечисленных причин разгорается в связи с выявленной эффективностью тоталитарного режима в условиях необходимости сплотить нацию и решить глобальные задачи.

Источники:

- работы А. Гитлера, Розенберга, Джентиле, Муссолини, программы НСДАП, ВКП(б)

- группы источников поэкономике, соц-полит жизни и культуре стран в период тоталитарных режимов

Историография:

- (зарубежная) Брахнер К. Д. Тоталитарный опыт (1987 г.). Именно он предложил рассматривать понятие Тоталитаризм в трех контекстах (см. выше)

- (современная отеч.) Драблин, Корчагина, Комолова, Дамье оазрабатывают эту проблематику. Их идеи собраны в коллективной монографии «Тоталитаризм в Европе XX века».

24 Системный кризис индустриального общества в конце 1960-х – начале 1980-х гг.

Рекомендации Пономарева:

По учебной программе кафедры Новой и Новейшей истории зарубежных стран вопрос «Системный кризис индустриального общества в конце 1960-х – начале 1980-х гг.» изучается в 8, 9 и 10 семестрах (второй семестр IV курса, первый и второй семестры V курса; лекционные курсы Белоусовой К.А. и Пономарева М.В.). Раскрытие вопроса предполагает использование пяти блоков теоретического материала: 1) методологические подходы к изучению системных кризисов индустриального общества; 2) проблемы экономического развития западного общества в конце 1960-х – начале 1980-х гг.; 3) социальные и социально-психологические факторы системного кризиса индустриального общества; 4) характер политического процесса в конце 1960-х – начале 1980-х гг.; 5) эволюция основных подходов к обоснованию понятия «постиндустриальное общество».

Анализируя методологические подходы к изучению поставленной проблемы следует обратить внимание на базовые понятия «общественная система», «кризис общественной системы», «индустриальное общество». Для характеристики этих понятий целесообразно использовать материал лекции «Теории индустриального общества: историко-социологические и футуристические аспекты» из курса Новейшей истории 10 семестра. Акцентируйте внимание на современной трактовке понятия «общественный кризис» как системной категории, связанной с выявлением качественных изменений в структуре общественной системы и функциональной взаимозависимости ее внутренних элементов. В контексте такого подхода раскрытие исторической природы общественного кризиса конца 1960-х – начала 1980-х гг. связано с выявлением сущностных черт индустриального общества (т.е. системообразующих институтов и институций) и определением характера их качественной эволюции во второй половине ХХ в.

Рассматривая проблемы экономического развития западного общества в конце 1960-х – начале 1980-х гг. используйте материалы лекций из курса Новейшей истории 9 семестра, а также файла «Запад в ХХ в. Экономика» из учебного CDRW (или учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, глава 2). Обратите внимание на раскрытие понятий «структурный экономический кризис» и «циклический экономический кризис», а также на необходимость соотнести кризисные тенденции 1970-х гг. с внутренними противоречиями неокейнсианской экономической стратегии и социальной идеологии «государства благосостояния» (необходимый материал есть в том же файле; в указанном учебнике – в главах 1-2).

Анализ социальных и социально-психологических факторов системного кризиса конца 1960-х – начала 1980-х гг. связан прежде всего с выявлением общего вектора эволюции классовой структуры индустриального общества в ХХ в. (тенденция «распыления собственности», трансформация структуры рынка труда, изменение основных моделей потребления). В контексте этой проблемы следует определить историческую природу «общества потребления» и присущие ему специфические черты социальной стратификации (в т.ч. сославшись на теории Д. Бёрнхема, У. Уорнера, Г. Блумера). Выявленные системные противоречия «общества потребления» (связанные с одномерностью категорий статусной престижности как основы социальной мотивации) проиллюстрируйте в контексте зарождения контркультуры. Этот социокультурный феномен целесообразно рассмотреть с точки зрения формирования новых поведенческих моделей, способных стать основной для личностной «протестной» самоидентификации и, как следствие, для формирования новых социальных субкультур (музыкальная, сексуальная, психоделическая революция). Теоретический материал, необходимый для раскрытия всех этих вопросов, изучался в течение 8, 9 и 10 семестров в рамках целого ряда лекционных и семинарских тем. Поэтому при подготовке к экзамену целесообразно использовать комплексный текст из файла «Запад в ХХ в. Социальная структура» из учебного CDRW, а по контркультуре – файл «Запад в ХХ в. Идеология» (в учебнике: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, главы 5, 7). Теории Д. Бёрнхема, У. Уорнера, Г. Блумера рассматривались в лекции «Методологические проблемы изучения Новейшей и современной истории западного общества» из курса Новейшей истории 10 семестра.

Отталкиваясь от анализа социально-психологических факторов системного кризиса, в том числе понятия «контркультура», следует перейти в определению современного типа протестных движений. Обратите внимание на специфику процесса маргинализации общественного сознания в условиях кризиса «общества потребления», роль демографических, миграционных, гендерных проблем. Этот ракурс темы позволяет выявить причины появления протестных движений и специфику их программных установок («новые левые», экологическое движение, феминизм, «новые правые»). С другой стороны, отталкиваясь от анализа кризиса «общества потребления» (и, в целом, социально-экономической модели «государства благосостояния») можно показать причины нарастающего кризиса традиционной партийно-политической системы в ведущих странах Запада. Раскрывая этот вопрос обратите внимание на роль «либерального консенсуса» в формировании послевоенного партийно-политического спектра, причины его кризиса и формирования истоков «неоконсервативной революции» в 1970-х гг. Все эти вопросы изучались в рамках программы семинарских занятий по Новейшей истории в 9 семестре. При подготовке можно использовать также файл «Запад в ХХ в. Идеология» из учебного CDRW (в учебнике: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, главы 6, 7).

Завершить анализ системного кризиса индустриального общества следует кратким обзором основных теорий постиндустриального общества, возникших в период 1960-1970-х гг. (в том числе Д. Гэлбрейта, Д. Белла, О. Тоффлера). Обратите внимание на эволюцию методологических основ и идейной направленности теорий «постиндустриального общества», связь этого процесса с нарастанием качественных изменений в индустриальной общественной системе. Эти вопросы рассматривались в лекции «Проблемы исторического развития Запада в концепциях постиндустриального и информационного общества» из курса Новейшей истории 10 семестра.

4. Круг источников, которые можно использовать при изучении данной темы, исключительно широк и вариативен. Для 1 и 5 тематических блоков (методологические подходы к изучению системных кризисов индустриального общества, теории «постиндустриального общества») источниками являются соответствующие методологические труды. Для использования в практике школьного преподавания можно порекомендовать прежде всего фрагменты работ О. Тоффлера «Третья волна» и «Шок будущего» (эти работы представлены в полном объеме на учебном CDRW), а также Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Источники по экономической проблематике можно использовать лишь в качестве вспомогательного дидактического материала (например, фрагменты трудов М. Фридмена, Ф. фон Хайека, Л. фон Мизеса, где содержится критика неокейнсианской модели; воспоминаний государственных деятелей, реализовывавших антикризисные программы – Р. Никсона, В. Жискар д`Эстена, В. Брандта, М. Тэтчер, Р. Рейгана и т.д.). Для изучения социально-психологических факторов кризиса индустриального общества можно привлекать широчайший круг источников неофициального происхождения, в том числе произведения художественной литературы, драматургии, кинематографа. Выбор их совершенно вариативен и в условиях школьного преподавания должен определяться спецификой поставленных дидактических задач. Тот же подход рекомендуется и для отбора источников, характеризующих общественно-политический процесс конца 1960-х – начала 1980-х гг. Часть таких материалов представлена на учебном CDRW (Л. Эрхард, Ш. де Голль, Л. Мизес, М. Фридмен, Ж. Маритен, Г. Маркузе, А. Хоффман, Оруэлл Дж.).

5. Целостная историографическая традиция изучения данной темы пока не сложилась в силу незначительной временной дистанции. Поэтому основные подходы к трактовке поставленных проблем отражают идейно-политические установки тех или иных авторов (прежде всего, тяготеющих либо к официальному политическому истеблишменту, либо к протестному лагерю), принадлежность к экономическим школам (неокейнсианцы, монетаристы, либертаристы), общенаучные методологические установки (марксистское и неомарксистское направления, поздний институционализм, постмодернистская философия и социология). Причем, большинство таких исследований можно рассматривать в качестве косвенных исторических источников – как в силу авторства (авторы, как правило, являлись современниками анализируемых событий), так и в силу времени издания. Из обобщающих трудов современных отечественных авторов можно выделить:

• Красильщиков В.А. Превращение доктора Фауста (развитие человека и экономический прогресс Запада). – М., 1994.

• Полякова Н.Л. ХХ век в социологических теориях общества. – М., 2004.

• Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. – М., 1999.

• Побережников И.В. Переход от традиционного к постиндустриальному обществу. – М., 2006

• Федотова В.Г. Модернизация другой Европы. – М., 1997.

• Травкин Д., Маргания О. Европейская модернизация. – СПб., 2004. – Кн. 1-2.

• Козловский В.В., Уткин А.И. Модернизация: от равенства к свободе. – СПб., 1995.

• Левикова С.И. Молодежная субкультура. – М., 2004.

• Социальные движения на Западе в 70-80-е гг. ХХ века. – М., 1994.

• Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. – М., 2005.

• Мельянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии. Экономическая история и современность. – М., 2002.

Хм… Здесь все понятно, вроде. Тетрадные записи спасают.

25. Успехи и противоречия процесса глобализации на рубеже XX – XXI вв.: экономические, социокультурные, политические аспекты.

Рекомендации Пономарева (курсивом мои уточнения и добавления. Таблицы тоже мои)

По учебной программе кафедры Новой и Новейшей истории зарубежных стран проблематика вопроса «Успехи и противоречия процесса глобализации на рубеже XX – XXI вв.: экономические, социокультурные, политические аспекты» изучается в 9 и 10 семестрах (первый и второй семестры V курса; лекционные курсы Пономарева М.В.). Раскрытие вопроса предполагает использование четырех блоков теоретического материала: 1) сущность и исторические этапы процесса глобализации; 2) экономические и технологические аспекты глобализации; 3) международно-правовые и геостратегические аспекты процесса глобализации; 4) социокультурные и идеологические аспекты процесса глобализации.

Анализируя разные подходы к определению сущности глобализации, обратите внимание на их внутреннее единство – понимание глобализма в качестве некоей парадигмы единого всемирно-исторического процесса. В зависимости от трактовки этой парадигмальной основы указываются и хронологические рамки процесса глобализации – от зарождения христианской культуры, от Великих географических открытий, от создания колониальных империй, от зарождения «метаполитических идеологий» XIX в., от эпохи мировых войн, от создания международно-правовой системы, от развертывания научно-технической революции и т.п. Обратите внимание на возникающее при таком подходе противоречие: рассматривая все эти вехи в качестве исторических этапов процесса глобализации, мы тем самым опровергаем возможность определения сущности глобализации в контексте какой-либо единой парадигмы – христианской, геополитической, коммунистической, либеральной, модернизационной, информационно-коммуникативистской или иной. В итоге, глобализация не воспринимается как преемственный процесс «закрытия ойкумены», то есть реального преодоления многосубъектности всемирно-исторического процесса. Она рассматривается как периодически возникающие «вызовы», усиливающие динамику мирового развития, но сопровождающиеся нарастанием межцивилизационных, межконфессиональных, этнонациональных, идейно-политических, геостратегических и иных противоречий. Соотнесите этот вывод со своими знаниями по курсу всеобщей истории Средних веков, Нового и Новейшего времени. Проанализируйте дополнительные материалы из состава учебного CDRW (папка «Глобализация»; файлы «Концептуальные истоки идеи глобализации (Жвитиашвили А.Ш.)», «Концептуальные основы глобализации (Шумилов)», «Проблемы глобализации (дисс)», «Глобализация (Косолапов)», «Глобализация (Федорова)», «Глобализация (Фурс)», «Глобализация, политика  и международное право (Косолапов)» и др.).

Иными словами, при ответе следует отталкиваться не на трактовки начала развертывания глобализации, а на взгляды на проблему сущности этого процесса. Например, Робертсон за базовую сущность процесса глобализации берет религиозно- идеологический аспект, поэтому отправной точкой он называет появление первых мировых религий.

Рассматривая специфику современного процесса глобализации акцентируйте внимание на особой роли его экономических и технологических аспектов – формирование мирового хозяйства на протяжении ХХ века и,  в особенности, складывание планетарного инфомационно-коммуникативного пространства на рубеже XX-XXI вв., едва ли не впервые позволяет говорить о глобализации в качестве объективного интеграционного процесса, а не очередного геополитического или мировоззренческого «вызова».

Здесь следует упомянуть об информационном обществе, виртуализации экономики, роли информации в современном мире, технических новшествах (компьютер, Интернет). Лучше всего открыть лекции за прошлый семестр.

Однако в действительности выбор стратегии глобального экономического развития порождает не менее острые противоречия. Обратите внимание в этом плане на специфику стратегии «Вашингтонского консенсуса» и интеграционной стратегии Европейского Союза. Материал по этом вопросам изучался в 9 семестре (лекция «Успехи и противоречия в развитии экономики в эпоху глобализации»; учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, глава 4), а также в 10 семестре (семинарская тема «Европейская интеграция; учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, глава 15). На учебном CDRW – файлы «Запад в ХХ в. Экономика», «Международные отношения в Новейшее время», «Международные отношения. Евроинтеграция», а также дополнительные материалы из папок «14 Глобализация» и «12 Евроинтеграция». При анализе международно-правовых и геостратегических аспектов процесса глобализации обратите внимание на либеральную основу современной международно-правовой системы и противоречие между концепцией императивного международного права (в основе – доктрина естественных прав как основы суверенитета личности) и принципом национально-государственного суверенитета. Это противоречие, изначально заложенное в доктрине и уставных документах ООН, оказалось особенно очевидным после окончания «холодной войны». Рассмотрите с этой точки зрения становление современной стратегии глобального лидерства США, а также определите факторы сохранения многополярности мирового порядка. Эта проблематика изучалась на семинарских занятиях в 10 семестре (учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, главы 11, 16; на учебном CDRW – файл «Международные отношения в Новейшее время», а также дополнительные материалы из папок «13 Международные отношения» и «14 Глобализация».

На одном из семинарских занятий в последнем семестре Пономарев давал общую схему системы международного права на примере ЕС. Про это здесь и речь. Также обратите внимание, что он требует раскрыть проблему гегемонии США не в геостратегическом аспекте, а в правовом. Нужно объяснить, почему вмешательство НАТО во внутренние дела суверенного государства можно считать легитимным. Необходимо объяснить здесь, что субъектом международного права может быть конкретный человек, чьи естественные права могут нарушаться государством. Это последние несколько семинаров в последнем семестре.

Рассматривая социокультурные и идеологические аспекты процесса глобализации используйте материал о специфике современных социальных процессов и «кризисе идентичности», подготовленный для экзаменационного вопроса «Становление информационного общества в странах Запада на рубеже XX-XXI вв.». Обратите внимание на то, что критика глобализма со стороны политиков, философов, социологов, экономистов в значительной степени связана с осмыслением «кризиса идентичности» и попытками найти ответ на этот новый «глобальный вызов» (см. на учебном CDRW в папке «14 Глобализация» файлы «Глобализация (Уткин)», «Противоречия глобализации (Шведков)», «Проблемы глобализации (дисс)»). Обратите также внимание на показательный факт – участие в дискуссии по проблемам социокультурных и идеологических аспектов процесса глобализации стало ключевым для публичной карьеры современных «знаковых» аналитиков на Западе – Ф. Фукуямы, С. Хантигтона, П. Бьюкенена, И. Валлерстайна, У. Бека (см. материалы из учебного CDRW – папка «15 Постмодерн и информ общество»).

Здесь, на мой взгляд, много говорить не надо. Про этот аспект глобализации лучше вспомнить при составлении урока (вторая часть билета)

4. При изучении данной темы можно использовать широкий круг источников, отражающих самые различные аспекты современной общественной жизни. С учетом специфики межпредметных связей школьного курса истории особенно значимы источники, с помощью которых можно раскрыть проблему «шока глобализации» – реакции человека на стремительное обновление глобального информационного, политического, экономического пространства (произведения художественной литературы и кинематографа). Отдельные специфические группы источников составляют международно-правовые акты, анализ которых необходим при рассмотрении проблем современной системы международных отношений (Устав ООН, международные конвенции по правам человека, учредительные договоры Европейского Союза и проект Европейской конституции, резолюции Совета Европы), а также публицистические материалы, фрагменты которых можно использовать при рассмотрении дискуссии по проблемам глобализма.

5. Историография проблемы строится вокруг двух основных полюсов: с одной стороны, быстро формирующийся спектр научных школ и направлений, участвующих в современной дискуссии глобалистов и антиглобалистов (см. выше), а с другой – очень широкий круг исследований, связанных с изучением тех исторических процессов и явлений, которые рассматриваются как ранние стадии процесса глобализации или его предпосылки (в том числе в русле теории модернизации, геополитических теорий, исследований в области международного права и истории мировой экономики). Из трудов современных отечественных авторов можно выделить:

• Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. – М., 2001.

• Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под ред. М.Г. Делягина. – М., 2000.

• Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. – М., 2000.

• Глобальное сообщество / Под ред. А.И.Неклесса. – М., 2002.

• Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. – М., 1999.

• Лебедева М.М. Мировая политика. – М., 2006.

• Сурова Е.Э. Глобальная эпоха: полифония идентичности. – СПб., 2005.

• Восток / Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений / Под ред. А.Д. Воскресенского. – М., 2002.

• Федотова В.Г. Модернизация другой Европы. – М., 1997.

• Травкин Д., Маргания О. Европейская модернизация. – СПб., 2004. – Кн. 1-2.

• Мельянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии. Экономическая история и современность. – М., 2002.

26. Становление информационного общества в странах Запада на рубеже XX-XXI вв.

Рекомендации Пономарева (курсивом мои):

По учебной программе кафедры Новой и Новейшей истории зарубежных стран проблематика вопроса «Становление информационного общества в странах Запада на рубеже XX-XXI вв.» изучается в 9 и 10 семестрах (первый и второй семестры V курса; лекционный курс Пономарева М.В.). Раскрытие вопроса предполагает использование четырех блоков теоретического материала: 1) технологические и экономические аспекты «информационной революции», (здесь речь пойдет о компьютерной революции и информационной экономике, все по лекциям за 9-ый семестр) 2) влияние «информационной революции» на социальную структуру западного общества (здесь кризис идентичности, homo ludens, посматериалистическая мотивация); 3) специфика политического процесса в условиях формирования информационного общества; 4) методологические дискуссии о характере современной истории как эпохи становления информационного общества. Рассматривая проблемы экономического развития западного общества на рубеже XX-XXI вв. используйте материалы лекций из курса Новейшей истории 9 семестра, а также файла «Запад в ХХ в. Экономика» из учебного CDRW (учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, глава 4). Обратите внимание на взаимосвязь технологической основы «информационной революции» и ее «человеческого измерения» – закрепления новых форм отношений собственности, труда и потребления. Ключевое значение в этом плане имеет раскрытие понятия «человеческий капитал» (не забывайте также здесь охарактеризовать информацию как средство производства) и трактовка инновационной модели экономического роста с точки зрения использования методов сетевого менеджмента и брендинговых технологий маркетинга (схемы инновационного производства и таблицы про генезис системы менеджмента из лекций за 9 семестр будет предостаточно). Для подготовки по этим вопросам можно использовать дополнительные материалы из учебного CDRW (папка «15 Постмодерн и информ. общество», файлы «Становление информационного общества (Негодаев)», «Становление  информационного общества (Чернов)», «Творчество как труд и товар (Глинчикова)», «Информационная экономика постмодерна (Мясникова)», «Информационная экономика (Мельянцев)» и др.).

Отталкиваясь от понятия «человеческий капитал» и анализа современной системы трудовых отношений следует перейти к характеристике социальной структуры западного общества. Эта проблематика отчасти рассматривалась в лекционном курсе 10 семестра (тема «Проблемы исторического развития Запада в концепциях постиндустриального и информационного общества»). Наиболее целесообразно использовать материалы из файла «Запад в ХХ в. Социальная структура» (этот файл лучше читать полностью, там ответы на другие два вопроса) из учебного CDRW (учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, главы 5). Для более глубокого понимания социальных процессов рубежа XX-XXI вв. важно соотнести их с динамикой развития отношений собственности, труда и потребления на протяжении ХХ в., что и позволяет сделать вывод о формировании в информационном обществе принципиально новой системы социализации личности. Акцентируйте внимание на дискуссии о постматериалистической модели потребления и «Homo ludens» как новом социальном типе.

Анализ актуальных тенденций в сфере социальной мотивации позволяет сделать вывод о природе современного «кризиса идентичности» и объяснить причины нарастания протестных настроений в ведущих странах Запада в первой половине 2000-х гг. Соотнесите этот материал с изученными на семинарских занятиях в 9 семестре тенденциями развития современной политической идеологии, а также вспомните, какие события свидетельствуют о нарастании политической нестабильности в ведущих странах Запада в 2005-2007 гг. (используйте материалы из файла «Запад в ХХ в. Идеология» из учебного CDRW, в т.ч. последний текстовый фрагмент из его состава – «Эпоха рublic relations» (обязательно) + материалы из учебных файлов по Франции, ФРГ, Италии, Великобритании, США, где рассматриваются события середины 2000-х гг. (учебник: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006, главы 8, 6, 7 + по странам: Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время в вопросах и ответах: Учеб. пособие. – М.: Проспект, 2006).

Методологические дискуссии о характере современной истории как эпохи становления информационного общества были предметом отдельной лекционной темы в 10 семестре. Часть материала вошла в состав главы 5 в учебнике Пономарев М.В. История стран Европы и Америки в Новейшее время - М., Проспект, 2006 (+ файл «Запад в ХХ в. Социальная структура» из учебного CDRW). Дополнительные материалы по этой теме можно найти в учебном CDRW в папке «15 Постмодерн и информ. общество». Обратите внимание на файлы «Виртуализация общества (Иванов)», «Виртуальное пространство совр культуры ДИСС (Брославский)», «БОДРИЙЯР Ж. Символический обмен и смерть», «Бодрияр о симуляции (Зенкин)», «ДРУКЕР П. От капитализма к обществу знания», «Картины мира, модерн и постмодерн (Дианова)», «ЛУМАН Н. Решения в информационном обществе» и др.

4. При изучении данной темы можно использовать чрезвычайно широкий круг источников, отражающих специфику современного общественного сознания, ключевые тенденции экономической и политической жизни. Отбор источников для практики школьного преподавания определяется прежде всего их доступностью в сети Интернет и возможностью использования источников в рамках подготовки учебно-исследовательских проектов, творческих работ и т.п.

5. Историография темы «в классическом понимании» пока не сложилась. Но дискуссия о становлении информационного общества имеет уже достаточно длительную предысторию. Обзор соответствующих материалов входит в круг основных теоретических вопросов по теме (см. выше). Из трудов современных отечественных авторов можно выделить:

• Иванов Д.В. Виртуализация общества. – СПб., 2002

• Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. – М., 1999.

• Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. – М., 2000.

• Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. – М., 2004.

• Национальные модели информационного общества / Под ред. Е.Л. Вартанова. – М., 2004.

• Побережников И.В. Переход от традиционного к постиндустриальному обществу. – М., 2006

• Полякова Н.Л. ХХ век в социологических теориях общества. – М., 2004.

• Сурова Е.Э. Глобальная эпоха: полифония идентичности. – СПб., 2005.

• Сурова Е.Э. Европеец «отчужденный»: персоналистская личность. – СПб., 2004.

• Политические институты на рубеже тысячелетий. – М.,2001

27. Традиционные  общества Востока в условиях европейской колониальной политики.

1.  Основная проблематика вопроса.

Колониализм развивающегося  капитализма как особый период общественного развития человечества. Колонии и зависимые страны как источник первоначального накопления. Роль работорговли. Монополизация международной торговли. Превращение стран Азии и Африки в источники сырья и рынки сбыта для капиталистической промышленности Запада. Народные восстания и войны. Возникновение колониальной системы империализма. Вывоз капитала в колонии и зависимые страны. Методы колониальной эксплуатации эпохи империализма. Колониализм и политическое развитие восточного общества. Общие закономерности и основные варианты колониализма. Империалистическая колониальная система. Первые межимпериалистические конфликты. «Пробуждение Азии». Характер первых антиколониальных революций. Первая мировая война и переоформление колониальной системы. Вторая волна антиколониальных революций и освобождения ряда стран Азии и Африки. Окончательный развал колониальной системы после Второй мировой войны. (1960-е – начало 1970-х гг.)  Неоколониализм и глобализм в современном мире. 

           Стандарт основного общего образования (7, 8, 9 класс) Великие географические открытия и  их последствия. Зарождение капиталистических отношений. Колониальные захваты. Создание колониальных империй и начало борьбы за передел мира. Кризис традиционного общества в странах Азии на рубеже 19 – 20 вв. Начало модернизации в Японии. Мир после первой мировой войны. Революционный подъем в Азии. Распад колониальной системы и образование независимых государств в Азии и Африке.            Стандарт  полного среднего  образования (10-11 класс базовый уровень) Великие Географические открытия и начало европейской колониальной экспансии. Традиционные общества Востока в условиях европейской колониальной экспансии. Национально-освободительные движения и региональные особенности процесса модернизации в странах Азии и Африки.            Стандарт  полного среднего  образования (10-11  класс – профильная школа) Великие Географические открытия и начало европейской колониальной экспансии. Формирование новой колониальной экспансии.  Колониальный раздел мира. Влияние европейской колониальной экспансии на традиционные общества Востока. Экономическое развитие и общественные движения в колониальных и зависимых странах. Национально-освободительные движения и региональные особенности социально-экономического развития стран Азии и Африки в ХХ в. Распад мировой колониальной системы и формирование «третьего мира».

3. Рекомендации по отбору теоретического материала.

                 По Учебной программе кафедры  Новой и Новейшей истории зарубежных стран вопрос «Традиционные общества Востока в условиях европейской колониальной политики» изучается по специальности «История» (квалификация «учитель истории») в 7 семестре (в 1 семестре IV курса); лекционныйq курс Родригеса А.М. и семинарские занятия А.С. Шахова, .Ю. Кузьмина, В.Н. Горшкова, А.М. Родригеса. Рассмотрение данного материала в курсе новейшей истории стран Азии и Африки – в 8, 9 и 10 семестрах (2 семестр IV и весь V курс). Раскрытие вопроса предполагает использование трех блоков теоретического материала: 1) методологические подходы к изучению формаций и цивилизаций на Востоке; 2) проблемы восточного феодализма и особенности и отличия в развитии Запада и Востока; 3) характер экономического, социально-политического, идеологического и этнического развития восточных обществ в период нового и новейшего времени. Анализируя методологические подходы к изучению поставленной проблемы, следует обратить внимание на базовые понятия «формация», «цивилизация», «общественная система», «политическая и социально-экономическая эволюция», «структурный кризис». Для характеристики этих понятий целесообразно использовать материал лекций и семинарских занятий. Акцентируйте внимание на современной трактовке понятия «формация», «цивилизация», «структурный кризис» как системных категориях. В контексте такого подхода раскрытие исторической природы колониального мира и взаимоотношений «колония – метрополия» приобретает теоретический системный характер, иллюстрированный к тому же обширным фактологическим материалом. Рассматривая проблемы политического и социально-экономического развития восточных обществ в условиях колониальной зависимости, используйте лекционные материалы из курса Новой истории стран Азии и Африки и первого периода Новейшей истории стран Азии и Африки, а также в учебнике «Новая история стран Азии и Африки ХУ1-Х1Х вв. (М.: ВЛАДОС, 2004-2005 гг. В 3-х частях.) в разделах Р.Г. Ланды, В.Р. Мельянцева и А.М. Родригеса, в учебнике «Новейшая история стран Азии и Африки» (М.:ВЛАДОС, 2001-2002. В 3-х частях) в соответствующих разделах Ланды, Мельянцева и Родригеса, в учебнике «Новая история стран Европы и Америки. ХУ1-Х1Х вв. (М.:ВЛАДОС,…..В 3-х частях.) часть 2-я,  разделы А.М. Родригеса (глава 1-я) в учебнике А.М. Родригеса «История стран Азии и Африки в новейшее время» (М.:Проспект, 2006.). Обратите внимание на раскрытие вышеобозначенных понятий.

4. Круг источников.  Прежде всего, это источники, включенные в программы, практикумы и исторические пособия (отрывки из фирманов восточных монархов, документов Ост-Индских и Левантийских компаний-монополий, материалы идеологических систем, экономических программ восстаний, допросы лидеров восставших и т.п.). Кроме того, в библиотеке университета есть отдельно изданные источниковые сборники к 100-летию восстаний: 1) тайпинов, 2) бабидов, 3) сипаев. По колониальному периоду арабских стран переведены исторические хроники, из которых могут быть рекомендованы Абд-ар-Рахман аль-Джабарти «Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий» для изучения политической и социальной истории Египта в ХУШ – первой трети Х1Х вв. или хронику Хусейна ибн Ганами «История Неджда», где приводятся уникальные данные о почти неизвестной Аравии ХУП-ХУШ и начала Х1Х веков, а также о зарождении и развитии движения ваххабитов. Фактически по всем странам Азии и Африки существуют сборники «Документы внешней политики, соглашения, договоры», издававшиеся в издательстве «Восточная литература в 1960-е – 1970-е годы. Там представлены многие темы дипломатических документов: международные акты, договоры, соглашения, конвенции (например, документы о Суэцком канале, соглашение о Судане, англо-турецкие договоры и многое другое). Особенно доступным и интересным источником по колониализму на Востоке могут быть записки русских путешественников об их пребывании афро-азиатском мире. О путешественниках на Ближнем и Сдернем Востоке можно использовать книгу Р.Н. Данцига «Русские путешественники на Ближнем и Среднем Востоке» (1966 г.). назвать из них К.М.Базили, российский консул, жил долго в Сирии, Березин – тоже писал по Сирии.

5. В полной мере историография данной проблемы не сложилась. Однако, основные подходы состояния будущих колониальных стран в начале Нового времени, а затем их же колониального состояния вместе с использованием многообразных важных общественных процессов этого времени можно найти в трудах (прежде всего, монографических) отечественных востоковедов.т (см. «Всеобщий история. Сборник типовых программ». С. 392 – 393: выбрать  самостоятельно авторов 8 – 10, добавить 3 – 4 Монографии А. М. Родригеса. - «Нефть и эволюция социальных структур аравийских монархий»!)

29. Национально – освободительные движения и региональные особенности процесса модернизации в странах Азии и Африки. 1. Основная проблематика вопроса: Освободительные революции на Востоке к началу ХХ в. и причины их незавершенности. Мера участия стран Азии и Африки в 1-й и 2-й мировых войнах и последствия этого. Освободительные революции середины ХХ в. И причины их успехов: доминирование общенационального сознания над этноконфессиональным, общинным и региональным, ослабление феодальных (и полуфеодальных) институтов, связей и пережитков, усиление национального предпринимательства, интеллигенции и квалифицированного пролетариата вследствие процессов модернизации стран Востока. Неравномерность и разновременность этих процессов в разных странах и регионах и ее причины. Примеры незавершенности движений эпохи «пробуждения Азии» - революция младотурок 1908 – 1913 гг. в Китае. Общие их черты – неучастие в событиях народных масс, неблагоприятное для революционеров соотношение классово-политических сил, влияние великих держав. Примеры победоносных национальных революций – в 1949 г. в Китае, в 1952 г. в Египте, в 1954 – 1962 гг. в Алжире, в 1958 г. в Ираке. Общие их черты – участие народа, слабость или изолированность антиреволюционных сил, слабость влияния традиционных колониальных держав и активизация влияния помощи СССР.

Стандарт основного общего образования (9 класс) Кризис традиционного общества в странах Азии на рубеже XIX – XX вв. Начало модернизации в Японии.  Революционный подъем в Европе и Азии, распад империй и образование новых государств. М. Ганди, Сунь Ятсен. Распад колониальной системы и образование независимых государств в Азии и Африки.  Выбор пути развития государствами Азии и Африки. Стандарт полного среднего образования (11 класс – базовый уровень) «Новые индустриальные страны» Латинской Америки и Юго – Восточной Азии: авторитаризм и демократия в политической жизни, экономические реформы. Национально – освободительные движения и региональные особенности процесса модернизации в  странах Азии и Африки.

Стандарт полного среднего образования (11 класс – профильный уровень). «Новые индустриальные страны» как модель ускоренной модернизации. «Новые индустриальные страны» Латинской Америки и Юго – Восточной Азии: авторитаризм и демократия в политической жизни, экономические реформы. Идеология национального освобождения. Национально – освободительные движения. Региональные особенности социально – экономического развития стран Азии и Африки. Распад мировой колониальной системы и формирование «третьего мира».

3. Рекомендации по отбору теоретического материала. По учебной программе кафедры  Новой и Новейшей истории зарубежных стран вопрос «Национально – освободительные движения и региональные особенности процесса модернизации в странах Азии и Африки» изучается по специальности «История» (квалификация «учитель истории») в 8 семестре (в 2 семестре IV курса); лекционный курс Горшкова В. Н.  и семинарские занятия  В.Н. Горшкова. Рассмотрение данного материала в курсе новейшей истории стран Азии и Африки – в 9 и 10 семестрах (весь V курс). Раскрытие вопроса предполагает использование трех блоков теоретического материала: 1) методологические подходы к изучению формаций и цивилизаций на Востоке; 2) проблемы национально – освободительных движений к началу ХХ в.  3) характер экономического, социально-политического, идеологического и этнического развития восточных обществ в период  новейшего времени. Анализируя методологические подходы к изучению поставленной проблемы, следует обратить внимание на базовые понятия «формация», «цивилизация», «общественная система», «политическая и социально-экономическая эволюция», «структурный кризис». Для характеристики этих понятий целесообразно использовать материал лекций и семинарских занятий. Акцентируйте внимание на современной трактовке понятия «формация», «цивилизация», «структурный кризис» как системных категориях. В контексте такого подхода раскрытие исторической природы колониального мира и взаимоотношений «колония – метрополия» приобретает теоретический системный характер, иллюстрированный к тому же обширным фактологическим материалом. Рассматривая проблемы национально- освободительного движения и региональные особенности  процесса модернизации восточных обществ, используйте лекционные материалы из курса Новой истории стран Азии и Африки, а также  первого и второго  периодов Новейшей истории стран Азии и Африки, а также в учебнике «Новая история стран Азии и Африки ХУ1-Х1Х вв. (М.: ВЛАДОС, 2004-2005 гг. В 3-х частях.) в разделах Р.Г. Ланды, В.Р. Мельянцева и А.М. Родригеса, в учебнике «Новейшая история стран Азии и Африки» (М.:ВЛАДОС, 2001-2002. В 3-х частях) в соответствующих разделах Ланды, Мельянцева и Родригеса, в учебнике «Новая история стран Европы и Америки. ХУ1-Х1Х вв. (М.:ВЛАДОС,.В 3-х частях.) часть 2-я,  разделы А.М. Родригеса (глава 1-я) в учебнике А.М. Родригеса «История стран Азии и Африки в новейшее время» (М.:Проспект, 2006.). Обратите внимание на раскрытие вышеобозначенных понятий.

 

4. Для раскрытия данной темы необходимо изучение следующих групп исторических источников: 1) официальных изданий правительств (например, «Документов внешней политики СССР». М., 1957 г.); 2) изданий международного характера (например, «Коммунистический Интернационал в документах. 1919 – 1932». М., 1933; Документы и материалы кануна второй мировой войны. Т. 1-2, М., 1948); 3) мемуаров и выступлений политических деятелей (например, «Избранных речей и выступлений» М.К. Ататюрка, «Философия революции» Г.А. Насера, «Избранных статей и речей» Хо Ши Мина и др.). 5. Анализ историографии вопроса охватывает литературу по национально-освободительному движению, по модернизации стран Азии и Африки (в том числе – в рамках современных процессов глобализации) и по особенностям регионов Востока, определяющим характер, темпы и результаты этих процессов. Рекомендуются:

• Володин А.Г., Широков Г.К. Глобализация: начала, тенденции, перспективы. М., 2002.

• Государственность и модернизация в странах Юго-Восточной Азии. М., 1997.

• Капитализм на Востоке во второй половине ХХ в. М., 1995.

• Мельянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии: экономика, история и современность. М., 1996.

• Непомнин О.Е., Меньшиков В.Б. Синтез в переходном обществе. М., 1999.

• Новейшая история стран Азии и Африки. ХХ век. 1900 – 1945. М., 2001.

• Родригес А.М., Белоусова К.А., Киселев К.А., Шахов А.С. Арабские страны Ближнего Востока: история и современность. М., 2000.

• Социальный облик Востока. М., 1999.

• Федоров В.А. Армия и модернизация в странах востока. М., 1999.

• Цветкова Н.Н. Иностранный частный капитал в странах Востока и глобализация. М., 2004.

• Широков Г.К. Мир на перепутье (расхождение векторов общественного развития: Запад – Восток). М., 2000.

• Широков Г.К. Парадоксы эволюции капитализма (Запад и Восток). М., 1998.

30. Возрождение религиозного фундаментализма и националистического экстремизма в конце XX -  начале XXI в.

Возрождение религиозного фундаментализма на Востоке в основном в мире ислама, где фундаментализм – либо важная часть национал – экстремизма, либо полностью его вытесняет. Это – третья волна идеологического подъема мира ислама за последние 150 лет (после панисламизма, потерпевшего крах с гибелью Османской империи, и национализма, первоначально победоносного, но не сумевшего в конечном итоге добиться решения проблем нищеты, отсталости и зависимости от Запада). Одновременно - это реакция мусульман на глобализацию, которую считают продолжением политики колониализма, причиной углубления экономического и социального неравенства,  насильственной «вестернизации» быта и уклада всей жизни в результате навязывания  чуждой исламу культуры и моральных ценностей Запада.

Главная опора фундаментализма – низшие слои города, люмпены и маргиналы, в проблемы решит «исламское государство» с конституцией в виде Корана. Дополнительный стимул фундаментализма – опасения интеллигенции мира ислама утратить собственное лицо и национальную самобытность (а также – самостоятельную роль в политике) под напором западных капиталов, технологий, науки, моральных, социальных и политических ценностей. Все вышесказанное иллюстрируется примерами исламской революции 1978 – 1979 гг. в Иране, войной 1979 – 1989 гг. и последующим возникновением движения талибов в Афганистане, массовыми движениями исламо - экстремистов ( с 80-х годов до наших дней) в Алжире, Египте, Палестине, Ливане, появлением организации «Аль-Каида», раскинувшей сети по всему миру, ростом влияния фундаменталистов всюду – от Сенегала до Филиппин, включая территорию России и Китая, а также – в мусульманских диаспорах Европы и Америки. Стандарт основного общего образования (9 класс) Религия и церковь в современном обществе.  Стандарт полного среднего образования (11 класс – базовый уровень) Религия и церковь в современной общественной жизни. Экуменизм. Причины возрождения религиозного фундаментализма и националистического экстремизма в начале XXI  в.   Стандарт полного среднего образования (11 класс – профильный уровень). Религия и церковь в современной общественной жизни. Экуменизм. Причины возрождения религиозного фундаментализма и националистического экстремизма в начале XXI в.

По учебной программе кафедры  Новой и Новейшей истории зарубежных стран вопрос «Возрождение религиозного фундаментализма и националистического экстремизма в конце XX -  начале XXI в.» изучается по специальности «История» (квалификация «учитель истории»). Рассмотрение данного материала в курсе новейшей истории стран Азии и Африки – в 9 и 10 семестрах (весь V курс). Раскрытие вопроса предполагает использование  теоретического материала: 1) методологические подходы к изучению религиозного  фундаментализма и националистического экстремизма на Востоке; Анализируя методологические подходы к изучению поставленной проблемы, следует обратить внимание на базовые понятия «фундаментализм», «экстремизм», «национализм», «глобализация». Акцентируйте внимание на современной трактовке понятия «фундаментализм», «экстремизм», «национализм» как системных категориях. В контексте такого подхода раскрытие исторической природы религиозного фундаментализма приобретает теоретический системный характер, иллюстрированный к тому же обширным фактологическим материалом. Рассматривая проблемы религиозного фундаментализма и националистического экстремизма на Востоке, используйте лекционные материалы из курса второго  периода Новейшей истории стран Азии и Африки, а также в учебнике «Новейшая история стран Азии и Африки» (М.:ВЛАДОС, 2001-2002. В 3-х частях) в соответствующих разделах Ланды, Мельянцева и Родригеса, в учебнике А.М. Родригеса «История стран Азии и Африки в новейшее время» (М.:Проспект, 2006.). Обратите внимание на раскрытие вышеобозначенных понятий. 4. Источников по данной теме на русском языке нет, кроме Корана, на который сами фундаменталисты без конца ссылаются, трактуя его и вкривь, и вкось. Выдержки из сочинений идеологов фундаментализма (обычно – на арабском языке) обильно цитируются в нашей литературе последних десятилетий. 5. Анализ историографии по данной теме также затруднен, потому что теоретическое осмысление ее у нас началось сравнительно недавно. Литература с трудом успевает обобщать и даже просто фиксировать все время поступающие новые материалы. Концептуально эта литература очень бедна. Преобладают два подхода:

1) безоговорочно осуждающий фундаментализм;

2) пытающийся понять его корни и различия между его экстремистским  и «умеренным» вариантами.

Рекомендуется:

1. Бабкин С.Э. Движения политического ислама в Северной Африке. М., 2000. В монографии предпринята попытка проследить процесс зарождения и развития политического ислама ( исламизма) в ряде арабских стран Африки на фоне аналогичных явлений во всем арабском мире в период, охватывающий 70-90-е годы 20 века, а также представить исламистские движения североафриканского региона, которые рассматривают участие в политической борьбе под знаменами ислама как необходимый элемент достижения своих целей. Автор раскрывает причины, обусловившие появление и быстрый подъем подобных движений, анализирует их идеологические взгляды и задачи, описывает организационную структуру. В работе показано место, занимаемое исламистами в обществах Северной Африки и выявлены их связи с соответствующими международными организациями, поставлены проблемы взаимоотношений официального ислама и исламизма, затрагиваются вопросы борьбы существующих в странах региона режимов с влиянием политического ислама и дается прогноз его развития в дальнейшем.

1. Жданов Н.В., Игнатенко А.А. Ислам на пороге ХХ века. М., 1989.

2. Игнатенко А.А. Халифы без халифата. М., 1988. По мнению А.А. Игнатенко, происходит "исламизация политики" и "политизация ислама: любое политическое действие, если не эксплицитно, то имплицитно соотносится с этим вероучением, а само оно во всё большей степени превращается в политическую доктрину. Подкреплять свою внутреннюю и внешнюю политику догмами религии старается подавляющее большинство правящих режимов стран Востока. Сотрудничающие с государством религиозные деятели отыскивают развёрнутые догматические обоснования политических лозунгов. Нередко находящиеся в оппозиции к правительству религиозно-политические организации выступают с собственными программами переустройства общества на принципах ислама . Для начала следует вкратце осмыслить такие термины как "исламский фундаментализм", "исламизм", а затем непосредственно предмет нашего исследования - "исламский экстремизм". (Более подробно они будут рассмотрены в последующих главах). Понятие "фундаментализм" в религиозном плане впервые было применено, как известно, по отношению к одному из консервативных течений в американском протестантизме, возникшем в начале XX века. Применительно к исламу термин "фундаментализм" используется для характеристики ряда движений, призывающих к строгому соблюдению мусульманских норм и ценностей. В самом мусульманском мире нет соответствующего общепринятого слова. Иногда "аль-усулийя" (от "асл" - корень), иногда "ас-салафийя" (от "салафи" - "тот, кто придерживается традиций предков"). Впрочем, похоже, что эти два слова - перевод на арабский язык европейских терминов "фундаментализм" и "интегризм". Сами фундаменталисты называют себя "просто настоящими мусульманами".

3. Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004. – французский исследователь, в его книге изучено мировое мусульманское религиозное пространство в конце 20века (Афганистан, арабские страны, Иран, Пакистан и тд), современный исламизм, арабский национализм, ваххабизм, раскол исламистского движения.

4. Ланда Р.Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005.

5. Левин З.И. Ислам и национализм в странах зарубежного Востока. М., 1988.

6. Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М., 2000.

7. Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М., 1998.

8. Мусульмане на Западе. М., 2002.

9. Мухаметшин Ф.М. Взгляд на исламский фундаментализм. М., 1998.

10. Национализм и фундаментализм на Ближнем Востоке. М., 1999.

11. Раджбадинов М.З. Радикальный исламизм в Египте. М., 2003.

12. Социальный облик Востока. М., 1999.

13. Степанянц М.Т. Мусульманские концепции в философии и политике (XIX – XX вв.). М., 1982.

14. Фундаментализм. М., 2003.

Интересен взгляд к проблеме исламского фундаментализма известного исследователя идеологий Востока Л.Р. Полонской, разделявшей различные формы фундаментализма, как возрождение фундаментальных основ религии, - теологические (теория возрождения идеального исламского государства, обеспечивающего возможность существования такого общества) и политические (борьба фундаменталистов за захват власти насильственным путём и утверждение в отдельных государствах фундаменталистской политической модели, основанной на шариате)1. То есть в первом случае речь идёт о возрождении истинного, идеального исламского государства, а во втором, о политической борьбе за захват власти насильственным путём и утверждении государства, основанного на принципах шариата. На наш взгляд было бы неверным путать такие понятия как исламский экстремизм и фундаментализм. По мнению академика Е.М. Примакова: "Экстремизм - это те формы, через которые выявляет себя та или иная общественная группа, или то или иное движение, пытающееся экспортировать и навязывать исламский образ жизни, исламскую модель, иногда с использованием вооружённой силы".2 Исламский фундаментализм - это не только одно из современных идейных течений, направленных на восстановление роли мусульманской религии в обществе, и тем более не только призыв к возврату к общественному устройству периода правления праведных халифов. Исламский фундаментализм представляет собой также и попытку сформулировать и реализовать на практике религиозно-политическую концепцию исламского пути развития -альтернативную тому пути, по которому пошла современная [мусульманская] цивилизация. Однотипные явления в современном политическом исламе некоторыми политологами подчас называются по-разному, типологически разные -одинаково. По мнению З.И. Левина, подобная терминологическая неопреде- 1 Полонская Л.Р. Современный мусульманский фундаментализм: политический тупик или альтернатива развития.// "Азия и Африка сегодня", 1994, №11.

Сама идеология ислама предоставляет большие возможности для ши-" рокого использования этой религии разнообразными общественными течениями. В отличие от "христианского мира", где победила традиция разделения власти на светскую и духовную и где секуляризация определила характер политической культуры народов, "мир ислама" не допускает в (теории) разграничения между божественной и светской властью. И хотя де-факто в большинстве стран традиционного распространения ислама произошло отделение религии от политики, формально оно не признано и отвергается мусульманским духовенством, улемами, авторитет и влияние которых чрезвычайно высоки.2 «В дуэте светская власть - религия голос первой, безусловно, ведущий. Но никакая постсоветская элита не может позволить себе роскошь забыть о «духовности», которая обязательно, а порой даже исключительно

РОССИЯ

1. ДРЕВНЕРУССКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ IX – НАЧАЛА XII В.

Источники:

• Летописи: традиционно летописями в широком смысле называют исторические

сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri - годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos - относящийся ко времени). В узком смысле слова летписями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках. Иногда небольшие по объему летописи – чаще всего узкоместного или хронологически ограниченного характера - называют летописцами (Рогожский летописец, Летописец начала царств и т.п.). Впрочем, из-за неопределенности понятия «небольшой (или, напротив, большой) объем» их иногда могут называть и летописями. Как правило же, под летописью в исследованиях подразумевается комплекс списков, объединяемых в одну редакцию (скажем, Лаврентьевская летопись, Ипатьевская летопись). При этом считается, что в их основе лежит общий предполагаемый источник. Каждый список по-своему передает предшествующий текст, в большей или меньшей степени изменяя его (искажая или, наоборот, исправляя).

Летописание велось на Руси с XI по XVII.

Особенности:

- погодно-хронологический принцип изложения материала;

- многожанровость;

- являются компиляцией (Летописные своды);

- политизированность автора;

- отражают систему ценностей древнерусского общества..

Пример: «Повесть временных лет» (в списках Лаврентьевской и Ипатьевской летописей).

Существовало 3 редакции ПВЛ (по Шахматову):

Древнейший свод (1037)

↓ ↓

Киево-Печерский свод (1074 г.) Новгородский свод (1050 г.)

↓ ↓

Начальный свод (1093)

↓

ПВЛ (1113)

• Законодательные источники: одной из важнейших политических функций государства

является право формулировать новые нормы жизни общества, издавать законы. Система законодательства непосредственно отражает деятельность государственных институтов по осуществлению этой функции. Именно поэтому изучать политическую историю невозможно без документов, зафиксировавших совокупность всех правовых норм, которые действуют в данном государстве и регулируют отдельные сферы социальных отношений.

Пример: «Русская Правда»

Краткая Правда (20-70-е годы XI в.). Она представляет собой кодекс норм прецедентного права. Состоит из Правды Ярослава, Правды Ярославичей и Покона Вирного.

• Актовый материал: необходимым условием появления актов как особого вида

исторических источников является наличие договаривающихся сторон. Причем уже само заключение договора говорит о том, что права контрагентов договора если и не равны, то, во всяком случае, сопоставимы. Видимо, поэтому договорные отношения возникают прежде всего между юридически независимыми друг от друга политическими единицами - государствами и существуют на всем протяжении истории России - с X в. вплоть до настоящего времени. Как следствие, почти все акты Древней Руси публично-правовые.

Пример: Наиболее ранними древнерусскими актами считаются договоры Руси с греками. Тексты всех этих договоров - 911, 944 и 971 гг. (точнее, их противней, копий - равносильных, но не всегда идентичных экземпляров договора) сохранились в составе Повести временных лет. Кроме того, в греческих хрониках (Льва Диакона, Иоанна Зонары, Григория Кедрина и др.) сообщается о переговорах Святослава Игоревича с византийским императором Иоанном Цимисхием. Все имеющиеся в распоряжении историков древнерусские тексты переведены с греческого языка. Они посвящены установлению торговых отношений между Русью и Византией.

• Литературные произведения: поучения, слова, послания, житийная литература:

Пример: «Слово о законе и благодати» Иллариона (произведения, в котором определялось место Киевской Руси в мировой истории).

«Поучение к братии» новгородского епископа Луки Жидяты (подобные источники чрезвычайно важны для воссоздания внутреннего мира человека Древней Руси).

Поучение Владимира Мономаха (нравственная проблематика, отражающая «идеальное» поведение князя).

Моление Даниила Заточника (в нем приводятся суждения по поводу многих сторон жизни древнерусского общества (семейных отношений, монастырской жизни, быта княжеских и боярских хозяйств), слабо отразившихся в других источниках).

Историография:

Проблема возникновения Древнерусского государства (политогенез):

Норманнская концепция: государство в Древней Руси создали пришедшие сюда германцы-шведы, известные в русских летописях под именем «варягов-руси».

Антинорманизм: государство на Руси складывалось самостоятельно, а варяги и русь изначально были или славянами, или неславянскими (но и не германскими) народами, уже славянизированными ко времени возникновения Древнерусского государства.

Дискуссия Миллера и Ломоносова в 18 веке. В работах советских историков не было единства в решении норманнской проблемы. Одни считали известие исторически достоверным (И. В. Дубов, А. Н. Кирпичников, Г. С. Лебедев, Е. Н. Носов и др.), другие полностью отрицали реальность этого факта восточнославянской истории (Д. С. Лихачев, С. В. Юшков). Б. Д. Греков, В. В. Мавродин, Б. А. Рыбаков «улавливали» в варяжской легенде «отголоски действительных происшествий».

Б. А. Рыбаков в своих ранних работах выделял самостоятельный «норманнский период» в истории России конца 1Х-начала X в.

В современной литературе большинство ученых, исходя и: исторических реалий IX в., считают сюжет о «призвании варягов» вполне правдоподобным. В пользу такого решения вопроса высказывались А. П. Новосельцев, В. Я. Петрухин, И. Я. Фроянов. Если А. П. Новосельцев и В. Я. Петрухин видят одной из главных причин «призвания варягов» борьбу славян с Хазарией, то И. Я, Фроянов полагает, что варяги были призваны словенами для борьбы за господство в северном суперсоюзе.

Одна из особенностей современного развития исторических зна­ний о Древней Руси как раз в том и состоит, что остроты норманнской проблемы не существует. Взвешенное и компромиссное решение ее в новейшей историографии отразил В. В. Пузанов. Поскольку один из базовых признаков государственности — градация населения не по племенному, а по территориальному признаку — проявляется лишь на рубеже 1Х-Х вв., то славяно-скандинавские взаимоотношения — это «наложение двух колонизационных потоков на территории Восточ­ной Европы» разной степени мощности. Соединение этих потоков и привело к созданию государств в Восточной Европе, но «свет государ­ственности освещает и скандинавов и славян за пределами так назы­ваемого «норманнского периода» русской истории»⁶⁵.

Интересное мнение по норманнской проблеме высказала Н. Р. Гу­сева. Исследуя межъязыковые связи и учитывая тот факт, что и се­годня вдоль побережья Балтийского моря среди западноевропейских народов сохранились группы славян, она отмечает, что «варяги, при­званные новгородцами на княжение, были не скандинавами и не германцами, а славянами из прибалтийской ветви. Их земля лежала у реки Неман, которую Ломоносов называет Руса, а летописи — рекой Русс и указывают, что «Словенск язык и Русскый един», а это означает, что варяги из Порусья, то есть варяго-русы, были родствен­ны новгородским славянам».

государство у восточных славян. В работах Б. Д. Грекова, Б, А. Рыбакова и др. исследователей подчеркивался раннефеодальный характер общественных отношений в Древней Руси. Были высказаны и иные соображения по данному вопросу. М. Н. Пок­ровский писал о Киевской Руси как о торговой стране. И. И. Смир­нов, А. П. Пьянков и В. И. Горемыкина пытались доказать, что в Древней Руси на основе разложения первобытно-общинного строя сложилось рабовладельческое общество. С. В. Юшков, И. Я. Фроянов писали о господстве общинных отношений при слабом еще развитии прогрессирующего феодального уклада.

К середине 1980-х гг. советская историческая наука в решении данного вопроса прочно стояла на марксистско-ленинских позициях. Наиболее авторитетным исследователем данного вопроса в то время являлся Б. А. Рыбаков. Суть концепции Б. А. Рыбакова по пробле­мам политического развития восточнославянского общества УШ-Х1 вв: состояла в том, что возникновение Древнерусского государства уче­ный всецело связывает со становлением феодализма. Согласно его взглядам, возникшая феодальная система есть итог политической интеграции восточнославянских племен от союза племен к государ­ству. От своих взглядов историк не отказался и в 1990-е гг.⁴⁹.

Журнал «Вопросы истории» в 1985-1988 гг. провел дискуссию о генезисе феодализма на Руси. По основным вопросам дискуссии высказались В. И. Горемыкина, А. А. Горский, А. Ю. Дворниченко, Н. Ф. Котляр, Ю. В. Кривошеее, А. П. Пьянков, Я. Г. Риер, М. Б. Свер­длов и др. историки. Кроме отечественных историков в обсуждени­ях принимали участие западные авторы, в частности И. Херрман. По вопросам генезиса феодализма высказывались также в других изданиях Е. И. Дружинина, Т. Н. Джексон, Е. Г. Плимак и др. авторы.

А. П. Пьянков попытался возродить бытовавшую в советской историографии 1940-1950-х гг. точку зрения о возникновении госу­дарственности у восточных славян еще в эпоху антов. Первыми классами у восточных славян У1-УШ вв. он считал рабов, рабовла­дельцев и свободных общинников. По его мнению, процесс разви­тия восточно-славянских государств привел к концу IX в. к созда­нию Древнерусского государства, где уже господствовали феодальные отношения.

В. И. Горемыкина вновь указала на господство в Древней Руси общинно-племенного строя и поддержала концепцию о «дофеодаль­ном государстве», выдвинутую рядом советских историков. Однако, в отличие от них, она считала, что ,в «варварских королевствах» доминировал рабовладельческий уклад, что позволяло ей относить эти государственные объединения к рабовладельческой формации. В. И. Горемыкина переносила эту концепцию на Русь до первой по­ловины XI в.

Б. А. Рыбаков отмечал, что создание союза племен «было уже подго­товкой к переходу к государственности. Он считал, что союзы племен превращались в пер­вичные феодальные организации и в таком виде интегрировались в государство. Следовательно, и суперсоюз «Русь» (VI в.) рассматривался Б. А. Рыбаковым как государство.

Проблема факторов, оказавших решающие значение в объединении восточнославянских племен в государство:

Советские историки на первое место ставили внутренние факторы. Особую роль в процессе складывания государственности они отводили полюдью. Примитивный процесс сбора налогов — один из признаков государственности. (Б. А. Рыбаков)

В советской историографии роль внешних факторов в объедине­нии восточнославянских племен в единое государство недооценива­лась. Сильнейшим соседом восточнославянских племен на юге была могущественная держава — Хазарский каганат. Советские историки считали, что не стоит преувеличивать роль Хазарии У1И-1Х вв. в судьбах Руси и славянства.

Современные историки именно внешние факторы ставят на первый план при решении проблемы о предпосылках объединения вос­точных славян в государство. Они отмечают существенную роль Ха­зарии в истории Руси (Фроянов, Калинина).

Проблема организации власти в Древней Руси:

А. В. Назаренко, С. Плетнева, П. П. Толочко, А. Тютюнник и др. авторы в специаль­ных работах рассмотрели прерогативы княжеской власти. А. А. Горс­кий, Б. Н. Флоря и др.⁷³ исследовали роль дружины в славянском обществе.

Проблема возникновения городов и государств. Вопрос возникновения Киева и Новгорода.

Проблема управления Древнерусским государством:

• Роль веча: Ю. А. Лимонов пишет о роли веча, которое, по его мнению, означает

«политическую свободу», «самостоятельность го­рода», является органом «городского самоуправления», ограничивает власть князя, заключая с последним ряд. При этом, считает автор, реальной властью уже в XII-XIII вв. в Суздальской земле «обладал господствующий класс»⁹⁴.

По мнению И. Я. Фроянова, вече было высшим органом волеизъ­явления народных масс.

Среди современных исследователей, как и в предшествующей историографии, имеются сторонники различных взглядов на харак­тер веча. Часть исследователей считают вече органом народной вла­сти, народоправства, органом городского самоуправления (Е. Г. Анимица и А. Т. Тертышный).

Другие же видят в народном вече атрибут феодальной государ­ственности (И. А. Исаев)

• Роль боярской думы в системе управления Древнерусским государством: В. И. Бу-ганов пишет, что в Древнерусском государстве 1Х-Х11 вв. Боярская дума «была совещанием князей с дружинниками (княжими мужами, думца­ми) и старцами градскими (земскими боярами, потомками местной родоплеменной знати), иногда — с представителями духовенства (митропо­лит и др.). Она не имела постоянной основы, созывалась по мере надоб­ности», ее «деятельность носила законо-совещательный характер».

А. Н. Медушевский, изучив структуру управления в Западной Европе и в Древней Руси, нашел между ними много общего, хотя и указал на специфику отношений между верховной властью и боярс­кой аристократией на Руси, которая, по его мнению, была связана «с особенностями служилого государства и его исторической эволюции».

Проблема о так называемом «крещении Руси»:

Данная проблема рассматривается в рамках происхождения Древнерусского государства.

Наряду с работами, исследующими причины, этапы и значение крещения восточнославянского общества, появляются и такие, где затрагиваются проблемы концептуального плана: взаимоотношения церкви и государства, причинная обусловленность этих взаимоотно­шений и степень их взаимовлияния. Были затронуты также вопросы внешнеполитического характера, касающиеся взаимоотношений Руси с Византией в период «крещения» Руси. В частности, была проведена дискуссия о времени взятия Херсонеса князем Владимиром, в ходе которой высказались С. А. Беляев, Н. М. Богданова, Д. Д. Оболенский, О. М. Рапов, А. И. Романчук, и др.

В конце 1980-х гг. обозначилось несколько подходов к оценке влияния «крещения Руси» на развитие древнерусской государствен­ности. В большинстве работ, при наличии определенных расхожде­ний в трактовке отдельных сюжетов, была отражена устоявшаяся в советской историографии точка зрения на введение христианства как на процесс, неразрывно связанный со становлением и развитием фе­одальных общественных отношений в Древней Руси.

По мнению ряда исследователей, обращение Руси к христианству византийского толка имело целью не просто укрепление центральной власти, а выбор модели государственного устройства (А. И. Абрамов).

Часть историков обратилась к анализу политических ас­пектов «крещения Руси». Введение христианства рассматривается не столько как идеологическое оформление феодальных отношений, сколько попытка найти мирные пути для консолидации аморфного Древнерусского государства (А.Г. Кузьмин, И.Я. Фроянов).

2. РУСЬ В XIII ВЕКЕ: МЕЖДУ МОНГОЛЬСКИМ НАШЕСТВИЕМ И ЭКСПАНСИЕЙ КАТОЛИЧЕСКОГО ЗАПАДА.

Источники:

• Местное летописание.

• Поучения: В тяжелые для русских земель годы монгольского нашествия традиция написания

поучений и слов не прервалась. К концу XIII в. относится Слово (Правило) митрополита Кирилла, в котором излагались правила Владимирского собора 1274 г. Оно было разослано по всем русским епархиям для руководства. «Правило Кюрила, митрополита Руськаго» включено в состав кормчих книг. Близки к нему по времени и Слова (или поучения) Серапиона Владимирского (1274-1275 гг.). Внимание епископа сосредоточено на обличении пороков своего времени, ответом на которые стали казни Божий в виде иноземного нашествия. Соответственно, следует призыв к слушателям покаяться и исправиться.

• Житийная литература: К последней половине XIII в. относятся житийное сказание о мученической

кончине князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора, жития Александра Невского и Ростовского епископа Исайи. Написанные вскоре после смерти своих героев, эти жития отличаются целым рядом конкретных фактов, позволяющих восстановить многие детали упоминаемых в них событий. Точность описаний поддается проверке при их сличении с современными летописными источниками и записками иностранных путешественников.

Историография:

Как причины, так и сам характер раздробленности Руси историки разных поколе­ний раскрывали по-разному. Дореволюционные историки вели речь о государственной раздробленности Руси и называли этот период сво­его рода «смутой». В. О. Ключевский писал об «удельном периоде» русской истории, считая, что государственная раздробленность яви­лась следствием осуществления принципа наследственного деления земель и власти внутри княжеского рода.

В советской историографии, основывавшейся на формационном подходе, раздробленность получила название феодальной и рассмат­ривалась как закономерный этап в развитии феодального общества. Её причины усматривали в господстве натурального хозяйства и раз­витии феодальной вотчины. Таким образом, российская история под­тягивалась к уровню западноевропейской истории.

В современной историографии имеются сторонники и противники унификации процессов раздробленности на Руси и в Западной Евро­пе. Сильны позиции тех историков, которые полагают, что раздроб­ленность Руси носила феодальный характер. По мнению Н. И. Пав­ленко, В. Б. Кобрина и В. А. Федорова, «нельзя представлять себе феодальную раздробленность как некую феодальную анархию. Бо­лее того, княжеские усобицы в едином государстве, когда речь шла о борьбе за власть, за великокняжеский престол или те или иные бога­тые княжения и города, были порой более кровопролитными, чем в период феодальной раздробленности. Произошел не распад древне­русского государства, а превращение его в своеобразную федерацию княжеств во главе с великим князем киевским, хотя власть его все время слабела и была скорее номинальной. Цель усобиц в период раздробленности была уже иной, чем в едином государстве: не зах­ват власти во всей стране, а укрепление своего княжества, расшире­ние его границ за чет соседей». Процесс феодального раздробления - это объективный процесс, связанный с общим ходом как экономического, так и соци­ально-политического развития». Такой же точки зрения придерживается и А. Н. Сахаров. Он пи­шет, что в основе раздробленности Руси лежали не политические при­чины, а то, что «в рамках единого государства за три века сложились самостоятельные экономические районы, выросли новые города, заро­дились и развились крупные вотчинные хозяйства, владения монасты­рей и церквей. В каждом из этих центров за спиной местных князей встали выросшие и сплотившиеся феодальные кланы — боярство со своими вассалами, богатая верхушка городов, церковные иерархи.

В ряде работ выдвигаются совершенно иные причины раздроб­ленности Руси. Согласно концепции И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворни-ченко, в XII в. - первой половине XIII в. процесс феодализации зем­левладения прослеживался довольно слабо. Особенностью этого пе­риода было повсеместное возникновение такой политической организации общества, как города-государства, складывающиеся, в основном, вокруг крупных городов — межплеменных центров, воз­никших еще в IX в. Имея республиканское устройство, эти общности просуществовали до начала XIII в. и пали «под ударами кочевников и тяжестью вражеского ига». Именно города-государства послужили «строительным материалом» для новой формы политической органи­зации — княжеских (раннефеодальных монархий)".

Л.Н. Гумилев объяснял раздробленность Руси спадом пассио­нарной энергии в системе древнерусского этноса.

В современной историографии были пересмотрены многие прин­ципиальные вопросы истории периода раздробленности Руси. Поли­тическая история Руси Х11-Х1У вв. — одна из старейших в отече­ственной историографии. Сравнительно небольшой круг источников, зачастую противоречивых, научная и общественно-политическая значимость темы способствовали тому, что, реконструируя прошлое, ис­торики часто расходились в своих оценках этого периода. Важность его для изучения объясняется тем, что именно в ХИ-Х1У вв. склады­вались предпосылки создания единого Российского государства¹²².

Серию политических портретов русских князей того времени на­писали Д. Н. Александров, Ю. К. Бегунов, Н. С. Борисов, В. Л. Его­ров, А. К. Зайцев, Д. Зенин, В. В. Колесов, А. Г. Кузьмин, В. А. Кучкин, Ю. Ф. Соколов, А. В. Суэтин, В. Г. Устинов, А. В. Шишов и др. л

Пожалуй, самой животрепещущей, вызывающей острейшие дискуссии современных историков проблемой, которая стала объектом пристального изучения в историографии второй половины 1980-1990 гг., является история русско-ордынских взаимоотношений. Это относит­ся, прежде всего, к самому понятию «татаро-монгольское иго» и его последствиям для русских княжеств.

Историографическая традиция, начиная с В. Н. Татищева и Н. М. Карамзина, по-разному оценивала влияние Орды на полити­ческие и социальные процессы на Руси. Благодаря концепции Н. М. Карамзина, в российской историографии утвердилось мнение о жестокости и зверствах Батыя и о том, что татаро-монгольское иго надолго задержало развитие Русского государства. Разделяли это мнение и советские историки. Им было сложнее обсуждать данную проблему, ибо история изучения Золотой Орды не всегда находила понимание у политического руководства страны. А. Н. Насонов сде­лал вывод о двояком отношении населения Руси к захватчикам: феодальная верхушка использовала ситуацию в своекорыстных целях, а народ вел активную борьбу против поработителей. Эту точку зрения разделяли Б. Д. Греков, В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнин и др. советские историки.

В эмигрантской литературе, особенно в концепции евразийцев, на историю русско-ордынских взаимоотношений смотрели по-друго­му — не как на «иго», а как на «симбиоз». Там существовало мнение о том, что прежняя разграничительная линия между русскою и азиатско-языческими культурами перестала ощущаться потому, что она просто исчезла: безболезненно и как-то незаметно границы русского государства почти совпали с границами монгольской империи, и не от кого стало с этой стороны защищаться».

В современной историографии этому многострадальному перио­ду русской истории посвящены работы А. А. Горского, А. Я. Дегтяре­ва И- В. Дубова, В. Кожинова, В. А. Кучкина, Д. В. Чернышевского и др.¹²⁴- Вышли работы И. Б. Грекова, А. А. Горского, В. Л. Егорова, Э С. Кульпина, М. Полубояринова, В. И. Стависского, Г. Л. Федоро­ва-Давыдова и др. о Золотой Орде и ее взаимоотношениях с Русью. Учитывая значимость этой темы, были переизданы работы советс­ких и эмигрантских исследователей данной проблемы.

По поводу «татаро-монгольского ига» Л. Н. Гумилев, разделяя взгляды евразийцев, писал: «Ни о каком монгольском завоевании Руси не было и речи. Гарнизонов монголы не оставили, своей посто­янной власти и не думали устанавливать. С окончанием похода Ба­тый ушел на Волгу, где основал свою ставку — город Сарай. Факти­чески Хан ограничился разрушением тех городов, которые, находясь на пути войска, отказались замириться с монголами и начали воору­женное сопротивление». По его словам, «...говорить о завоевании Рос­сии монголами нелепо, потому что монголы в 1249 г. ушли из Рос­сии, и вопрос о взаимоотношениях между Великим монгольским Улусом и Великим княжеством Владимирским ставился уже позже и решен был в княжение Александра Невского, когда он добился вы­годного союза с Золотой Ордой».

Основной вывод ученого гласил: «татаро-монгольского ига» не существовало, а отношения между ханами и князьями носили харак­тер равноправного сотрудничества, а не господства и подчинения. Л. Н. Гумилев полагал, что русские земли в целом смогли сохранить свой военный потенциал, а разрушения и бедствия Руси сильно «пре­увеличены». Характеризуя русско-ордынские отношения до 1312 г., автор использует термин «синтез». Русь не была покорена, а вошла в состав улуса Джучи не потеряв «автономии». После принятия Ордой ислама в 1312 г. синтез перерос в «военный союз Руси и Орды, про­державшийся до конца XIV в.». Зависимость Руси от Орды рассматривается Л. Н. Гумилевым как благо, способствующее строению новой российской государственнос­ти. Автор называл ее лучшим выходом для Руси из геополитической ситуации начала XIII в. Русь, раздробленная на 8 «полугосударств»-княжеств, оказалась зажатой между теократией папы Иоанна IV на западе и Монгольским улусом на востоке.

Развернулась дискуссия о том, как охарактеризовать нашествие Батыя на Русь. Л. Н. Гумилев называл нашествие Батыя «большим набегом», а не оккупацией (с ним соглашался С. Лавров). Противник данного определения пуб­лицист В. Кожинов пишет, что на Русь обрушилась концентрирован­ная мощь всей Азии. Автор, не отрицая само понятие монгольского ига, отвергает тезис о его чрезвычайной обременительности для Руси.

Жизнь князя Александра Ярославича издавна привлекала вни­мание потомков. Уже вскоре после смерти князь был причислен к лику святых как благоверный. В предшествующей историографии на него смотрели как на выдающегося полководца, дипломата и госу­дарственного деятеля.

В современной историографии точки зрения на деятельность А. Невского высказываются полярные и за прошедшие полтора деся­тилетия они претерпели значительную эволюцию. В публицистике периода перестройки говорится о том, что Невский стоял перед выбо­ром: что хуже, гибельней для Руси, а что дает хоть какой-то шанс на выживание и возрождение — монголы или Запад? По мнению анг­лийского историка Д. Феннела, находиться в вассальной зависимос­ти от Золотой орды для русских было позорно и бессмысленно. Вслед за ним некоторые современные публицисты, привержен­цы либеральной интерпретации, рассматривают подчинение Алек­сандра Орде как предательство христианского мира. Так, А. М. Буровский считает, что почитание Александра Невского — одна из политических традиций Руси, но Руси Московской; в Новгороде национальным героем никто его не считал. В противовес этому мнению, Л. Н. Гумилев называл А. Невского ярчайшим примером пассионария., который_был наиболее последова­тельным борцом за Русь, защитником суперэтноса и его культуры от железного натиска католической Европы и колониального порабоще­ния. Согласно Л. Н. Гумилеву, с западной стороны грозила полная оккупация, а с другой — «большой набег». Договор А. Невского с ханами Батыем и Берке Л. Н. Гумилев называл «военно-политическим союзом, а «дань» — взносом в общую казну на содержание армии».

В этих своих взглядах автор шел вслед за Г. Вернадским, кото­рый писал: «Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она не могла. Предстояло выбирать между Западом и Востоком».

Поднятые публицистами вопросы не сразу нашли отражение в исторической литературе. В первой половине 1990-х гг. историки до­статочно традиционно освещали жизнь и деятельность великого кня­зя. А. А. Горский хотя и не идеализировал А. Невского, однако писал, что он был незаурядной личностью. В юбилейной международной конфе­ренции, посвященной А. Невскому, практически ничего не говори­лось о его восточной политике.

Лишь во второй половине 1990-х гг. историки включились в дис­куссии о деятельности Александра Невского и особенно о его взаи­моотношениях с Ордой. Ему были посвящены специальные работы В. Л. Егорова, А. Н. Кирпичникова, В. А. Кучкина, А. В. Шишова и др., конференции и сборники статей.

А. Н. Кирпичников определяет внешнюю политику А. Невского как «евразийскую», балансирующую между странами Запада и Вос­тока. По мнению В. Л. Егорова, А. Невский был не только «первым правителем, проводившим общерусскую политику на территории се­веро-западных и северо-восточных княжеств», но и именно его «можно и должно считать первым русским политиком, заложившим основы совершенно особого пути, который в полной мере начал осмысляться лишь в XX в. и получил наименование евразийства». А. В. Суэтин пишет об огромном влиянии Невского в Орде и о его авторитете у ханов и подчеркивает, что в годы правления Невского фактически прекратилась междукняжеская борьба.

Современные исследователи по-разному относятся к полковод­ческому искусству А. Невского. А. В. Шишов и А.Г. Кузьмин высоко оценивают его военный талант.

И. Н. Данилевский более сдержан в своих оценках А. Невского. Он считает, что полководческий талант князя слишком преувеличен.

В 1990-е гг. проблема взаимоотношения Руси с Золотой Ордой стала едва ли не самой популярной в историографии средневековой Руси. Многие историки поставили перед собой благородную задачу: дать критику искаженных представлений о монгольском завоевании русских земель, не основанных на исторических источниках. В. Л. Егоров еще в своих работах, опубликованных в середине 1980-х гг. и посвященных исторической географии Золотой Орды XIII-XIV вв., ввел такое понятие, как «буферная зона», разграничивающая территорию Орды и Руси. С его точки зрения, наличие таких зон исключало непосредственное слияние территорий двух сопредель­ных государств и об их «синтезе» можно было говорить лишь гипоте­тически.

По мнению В. Л. Егорова, термин «монголо-татары» был искусственно выработан дореволюционными историками. Правильнее нужно говорить о монгольском нашествии. С. В. Рыбаков по поводу термина «татаро-монгольское иго» пишет, что «после знакомства с историческими фактами условность этого терми­на становится очевидной». По его мнению, «словесный гибрид «монго­ло-татары» возник в XIX в. и укоренился в российской историографии, хотя в войсках Чингиз-хана и Батыя никаких татар не было».

В современной историографии имеются приверженцы традицион­ных подходов к истории взаимоотношений Золотой Орды с русскими княжествами. Правда их оценка тяжести для Руси монгольского на­шествия является различной. Как катастрофу, отразившуюся на всех сферах жизнедеятельности русских земель, характеризуют монголь­ское нашествие А. Л. Хорошкевич и А. И. Плигузов. Б. А. Рыбаков и А. А. Преображенский пишут, что «монголо-татарское нашествие ока­зало глубоко отрицательное влияние на исторические судьбы наро­дов, очутившихся под ударами завоевателей. Многие районы, куда вторглись захватчики, пришли в запустение, обезлюдели. Страшно разорены были русские земли».Негативно влияние монголов на русскую историю оценивает А. Л. Юрганов. Негативная оценка последствий монгольского нашествия для Руси была характерна и для евразийцев. Г. В. Вернадский писал, что «с политической точки зрения разрушение большинства крупных горо­дов Восточной Руси во время монгольского нашествия было сокру­шительным ударом по тем городским демократическим институтам, которые процветали в киевский период на Руси (и продолжали про­цветать в Новгороде и Пскове во время монгольского периода)». В то же время он писал, что, «подчинившись государям из дома Чин-гис-хана, Русская земля в политическом

В 1997 г. редакция журнала «Родина» организовала обсуждение вопроса о взаимоотношениях леса и степи в 1Х-ХУ1 вв. Полемика на тему «А было ли иго?» показала существование целого спектра мне­ний по проблеме, подчеркнула ее актуальность и неисчерпаемость. Ряд историков указал на отрицательные последствия татаро-монголь­ского ига для Руси (В. Даркевич).

Большинство историков согласны с тем, что «однозначного ответа на вопрос «положительным или отрицательным было влияние мон­гольского завоевания» быть не может (Ю. В. Кривошеев

3. ОБЪЕДИНИТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ В XIV – ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVI В.В.

Источники:

• Летописи: Изучение истории XIV в. серьезно затруднено тем, что сведения о ней весьма неполны и

фрагментарны. При крайней скудности общерусского летописания до конца XIV в. особое значение приобретает единственная современная этим событиям местная летопись (доведенная, к сожалению, только до середины XIV в.) - Новгородская I старшего извода (Синодальный список). Лишь обращение к источникам других видов позволяет в какой-то степени заполнить пробел в фактических данных. Тем не менее остается множество вопросов, решение которых вообще едва ли возможно. Недостаток фактических данных, которые историк получает главным образом из летописей, сказывается самым серьезным образом на качестве и глубине исследования проблем, связанных с историей XIV в. В лучшем положении оказываются ученые, изучающие историю конца XV-XVI вв.

Пример: Симеоновская летопись, Московский свод, Летописец от 72-х язык, Московский летописный свод конца 15 в.

С начала XVI в. на Руси существовала уже единая общерусская летописная традиция, связанная с великокняжеской канцелярией. Летописание велось с большой тщательностью и полнотой, но было сугубо официальным и жестко централизованным. Летописи XVI в. почти никогда не «спорят» между собой. Они лишь послушно реагируют на изменения в государственной политике.

Пример: Воскресенская летопись (официальная летопись первой половины XVI в., содержит сведения о приемах, посольствах, жизни царской семьи), Никоновская летопись (составлена в конце 20-х годов XVI в. в Москве, Никоновская летопись – один из важнейших источников по истории русского средневековья).

• Законодательные памятники: (важную роль в становлении законодательства молодого единого

государства на начальном этапе играли уставные грамоты, содержавшие распоряжения верховной власти относительно организации местного управления (наместничьи, губные, таможенные). В них часто формулировались нормы материального, гражданского и уголовного права. Кроме того, они фиксировали новые нормы отношений государства и его отдельных территорий, создавая тем самым прецеденты для решения подобных вопросов в дальнейшем).

Пример: Двинская и Белозерская уставные грамоты, Судебник 1497 г.

• Литературные произведения:

«Повесть о белом клобуке» (В ней обосновывалось перемещение центра православного мира на Русь вместе с символом высшей духовной власти - белым клобуком, переданным якобы новгородскому владыке папой Римским и константинопольским патриархом).

«Повесть о Вавилонском царстве» (15 в. , византийский царь Василий добыл царские реалии в Вавилоне, а затем они перешли на Русь вместе с шапкой Мономаха).

«Сказание о князьях владимрских» (московские князья происходят от римского императора Августа).

«Сказание о начале Москвы».

Антиастрологические произведения Максима Грека и старца новгородского Елеазарова монастыря Филофея. В учительных посланиях (сентябрь 1527 - март 1528 г.) елеазаровского старца к государям Руси и царскому дьяку Мисюрю (Михаилу Григорьевичу) Мунехину в связи с этим впервые в явном виде были сформулированы идеи перехода центра богоспасаемого мира на Русь (теория «Москва - третий Рим», хотя сам старец так Москву еще не характеризует).

Воинские повести: Повести о разорении Рязани Батыем. Мощным толчком к созданию цикла воинских повестей стала Куликовская битва 1380 г. Из подобных самостоятельных произведений следует выделить Слово Софония Рязанца о Куликовской битве (Задонщина) и Сказание о Мамаевом побоище. Задонщина - поэтическое повествование о Куликовской битве, написанное, скорее всего, в 80-90-е годы XIV в. Повесть о Темир-Аксаке (рассказывающая о походе на Русь Тимура (Тамерлана)). Повесть о Царьграде Нестора Искандера ( о падении Византийской империи под ударами турецких войск).

Публицистические произведения: произведения «стяжателей» (Иосиф Волоцкий) и «нестяжателей» (Нил Сорский).

Историография:

Вопрос о том, почему именно Москва стала в период ордынского господства центром объединения русских

земель в единое государ­ство, издавна привлекал внимание исследователей. В традиционной историографии в качестве факторов, способствующих возвышению Москвы, назывались выгодное географическое положение, поддерж­ка московских князей Ордой, перенесение в Москву резиденции мит­рополита и т. п.

В современной историографии историки критически переосмыслили многое в историографическом наследии по данному вопросу. В годы «пе­рестройки» были опубликованы труды А. А. Зимина, который выступил с критикой тради­ционной концепции «возвышения Москвы». Причины возвышения и лидерства Москвы он рассматривал не в русле точки зрения офици­альной советской историографии, ведущей свое происхождение от Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского. А. А. Зимин показал, что никаких удобных путей в районе Москвы не существо­вало, а города на Волге — Галич, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород — имели гораздо более удобное географическое и торговое положение. Но поскольку победу одер­жала все-таки Москва, следовательно, данные факторы не могли быть причинами складывания единого государства во главе с Москвой. Главными детерминанта­ми, которые заложили основы политического объединения русских земель вокруг Москвы, были названы проордынская политика, под­держка церкви и монастырей, опора на военно-служилых землевла­дельцев Московского княжества и особенно на Государев двор с его служилыми князьями, боярами и детьми боярскими. Предложенная А. А. Зиминым концепция получила поддержку со стороны В. М. Панеяха.

Эта тема поднималась в наследии русской эмиграции, чьи труды были опубликованы в современной России. Г. П. Федотов указывал на то, что Москва своим возвыше­нием была обязана татарофильским, предательским действиям своих первых князей, что воссоединение Руси, создание могучего центра­лизованного государства осуществлялось через насильственные зах­ваты территорий, вероломные аресты князей-соперников. Современные историки также, говоря о причинах возвышения Москвы, обращаются к теме полити­ческой борьбы в Северо-Восточной Руси ХШ-начала XIV вв. (Ю. В. Кривошеев, А.А. Горский, В.А. Кучкин).

Благодаря Н. С. Борисову, вернулась из политического полуза­бытья колоритная фигура Ивана Калиты — одного из главных созда­телей Московского княжества и творца русской государственности. Личность Калиты не избалована вниманием историков, и в истори­ческой литературе присутствуют противоречивые характеристики этой исторической персоны, восходящие своими истоками к дореволюци­онной историографии. Да и в современной историографии имеются сторонники той точки зрения, что одним из главных факторов, обес­печивших возвышение Москвы, была «ловкая, хитрая, жестокая, аб­солютно беспринципная политика московских князей», обеспечив­шая им победу в длительной междоусобной войне. Н. С. Борисов обозначил новые ракурсы, раскрывающие многогранность, противо­речивость и сложность восприятия этой фигуры. Под пером исследо­вателя Калита предстает не как «скупец», «татарский угодник», «хит­рец», а скорее как мудрый правитель, пекущийся о процветании своего княжества, старающийся жить и править в соответствии с христи­анскими нормами поведения. Высоко оценивая деятельность Калиты, историк отмечает, что «он совершил своего рода переворот в политике, превратив борьбу за верховную власть в Северо-Восточной Руси из задачи преимуще­ственно военно-политической в задачу национально-религиозную»¹⁷⁸.

Сюжет о влиянии религиозного фактора на процесс консолидации русских земель вокруг Москвы и значение роли церкви в политичес­кой борьбе развили Н. С. Борисов и Р. Г. Скрынников. Р. Г. Скрынников считает, что к XIV в. языческая Русь превратилась в Святую Русь. Но, как и в языческие времена, Византия, переживавшая последний расцвет, оставалась для нее источником духовного просвещения. Рус­ское духовенство следило за духовными исканиями Византии». Н. С. Борисов, изучив активность церкви в мирских делах, отметил превращение церкви в сильнейший политический институт, опираю­щийся на мощную социально-экономическую базу, позволяющую ей вести собственную политическую линию.

В современной историографии большое внимание привлекла история Русско-литовского княжества, которое в свете современных представлений рассматривается как реальная и даже желаемая аль­тернатива Москве в собирании русских земель. По мнению историков, одним из последствии государственной де­централизации Древней Руси, усиленных Батыевым нашествием, ста­ло разобщение древнерусских территорий, когда Южная и Западная Русь попали под власть Литвы. Некогда единый древнерусский народ разделился на три ветви — великороссов, украинцев и белоруссов. В официальной историографии русская история в ХШ-ХГУ вв. концентрировалась в Великом княжестве Владимирском, а Литва рассматривалась как враждебное государство, захватившее русские земли. В период «перестройки». Считалось, что борьба за объедине­ние русских земель шла между Москвой и Тверью.

В начале 1990-х гг. по истории Великого княжества Литовского было проведено два круглых стола в Минске в апреле 1992 г. и в редакции журнала «Родина» в 1993 г. В дискуссиях поднимались такие актуальные вопросы, как причины образо­вания государства, этнический состав населения, политическая сис­тема и традиции управления, взаимоотношения Великого княжества Литовского с соседями, историческая судьба княжества и др. Обилие выдвинутых точек зрения не позволило выработать какого-то единого подхода к изучению этих вопросов.

В 1990-е гг. появились труды российских историков, посвящен­ные истории западнорусских земель и Великого княжества Литовс­кого. В современной российской историографии было обращено вни­мание на то, что восточнославянское население, проживавшее в Лит­ве, рассматривало ее своей Русью (А. Л. Хорошкевич, С. В. Рыбаков, М. А. Ючас).

Одной из наиболее популярных проблем истории Руси этого вре­мени является история Куликовской битвы и вызванных ею сдвигов в русском государстве. Л. Н. Гумилев считал, что в середине XIV в. кардинально измени­лась геополитическая ситуация. Произошли конфессиональные из­менения, которые означали смену политического курса на суперэт­ническом уровне. Золотая Орда после принятия ислама в качестве государственной религии изменилась, и из степного хана кочевой Орды новый властитель стал завоевателем-султаном. Говоря о Кули­ковской битве, автор полагал, что Русь на поле Куликовом встрети­лась не с Золотой Ордой, а с Мамаевой ордой, которая опиралась на союз с Западом — с генуэзскими колониями в Крыму и литовским князем Ягайло. Л. Н. Гумилев писал, что это был союз под эгидой Запада, союз по превращению Руси в колонию генуэзцев. На их деньги Мамай покупал наемников, им он продавал права на торговлю, воен­ные поставки, работорговлю.

В современной историографии к истории Куликовской битвы об­ращаются многие авторы. В работах В. И. Буганова, В. Кожинова, А. Е. Петрова, Р. Г. Скрынникова, В. Шавырина, В. Л. Янина и др.¹⁹⁶ рассматриваются различные стороны этого наиболее яркого события конца XIV в. и его значение для Руси. А. А. Горский поднял вопрос о причинах, особенностях и результатах московско-ордынского конф­ликта начала 80-х гг. XIV в. В работах В. А. Кучкина, А. Е. Петрова, А. Шишова пишется о жизни и деятельности великого князя Дмит­рия Донского.

Современные исследователи вновь обратились к подсчетам чис­ленности войск, встретившихся в смертельном бою на Куликовом поле (Л. Н. Гумилев, Р. Г. Скрынников)

Вновь развернулась дискуссия по вопросу о месте битвы. Жур­нал «Родина» в 1997 г. предоставил свои страницы участникам об­суждения этого вопроса. Н. Бурланков, А. Петров, В. Шавырин и др. авторы высказали самые разнообразные мнения по этому поводу, вплоть до того, что Куликово поле находилось на месте современной Москвы.

В работах Н. Д. Барабанова, Н. С. Борисова, В. Л. Егорова, В. А. Кучкина, Н. А. Охотиной, Б. А. Рыбакова, Р. Г. Скрынникова и др. ученых, посвященных истории Русской православной церкви этого периода, можно найти интересный материал о вкладе Сергия Радонежского в достижение победы на Куликовом поле.

Современные историки значительное внимание уделяют политической истории конца ХГУ-ХУН вв., когда складывалось единое Русское государство. Ю. Г, Алексеев, А. Дегтярев, И. Ю. Зворская, М. П. Зотова, М. М. Кром, Б. Н. Флоря и др. авторы проследили процесс завершения собирания земель вокруг Москвы⁷, борьбу Мос­квы с Великим княжеством Литовским за объединение русских земель.

К теме образования единого Русского государства обраща­лись многие поколения историков. Она была очень популярной в советской историографии. После фундаментальных исследований А. Д. Горского, Г. Е. Кочина, А. В. Муравьева, А. М. Сахарова, Л. В. Че-репнина, основательно изучивших социально-экономические и политические предпосылки образования единого Русского государства, ис­следователи второй половины 1980-1990-х гг. продолжили изучение проблемы. Новые подходы к исследованию данного периода истории России стали проявляться в годы «перестройки» (А. А. Зимин).

В современной историографии большое внимание обращается на изучение факторов, способствующих складыванию единого Российс­кого государства. Продолжились споры вокруг деятельности основ­ных политических фигур этого времени. Внимание современных ис­следователей привлекли личность Ивана III и все переломные пери­оды его правления (Зимин, Вернадский, Кривошеев).

Ю. Г. Алексеев и В. Д. Назаров обратили внимание на мало раз­работанную в предшествующей историографии проблему событий 1480 г. и причины победы Руси на Угре. Авторы считают, что сутью «стояния на Угре» были переговоры между Ордой и Москвой, кото­рые являлись стратегической уловкой Ивана III: выиграть время и «уточнить информацию о внутреннем развитии Орды». По мнению Ю. Г. Алексеева, именно внешнеполитические успехи Руси позволи­ли Москве сосредоточиться на решении внутренних проблем, прежде всего на борьбе с уделами. Автор пишет, что в последующее время Иван III «уничтожает удельную систему как основу политических отношений Русской земли»²⁶.

Ряд современных исследователей полагают, что большую роль в формировании единого Русского государства играло не столько вли­яние ордынского ига, сколько формирование общероссийской поли­тической доктрины. Идеологическому оформлению складывающего­ся государства посвятили свои исследования А. Б. Иванов, Н. Н. Ли-совой, Н. В. Синицына, Р. Г. Скрынников и др. авторы²⁷.

Большое значение при рассмотрении данной проблемы имеют работы по истории Русской православной церкви. Н. С. Борисов, С. М. Каштанов, В. А. Кучкин, Р. Г. Скрынников и др. проявляют огромный интерес не только к истории Русской православной церкви вообще, но и к ее роли в формировании и укреплении единого Рос­сийского государства. Они характеризуют роль церкви в таких пере­ломных моментах истории России, как подготовка Куликовской бит­вы, ее участие в политической борьбе за объединение русских земель вокруг Москвы, взаимоотношения церкви и государства и др.

Проблема создания теории о Москве как «Третьем Риме» затрагивается в работах Иванова, Дегтярева, Синицына и Скрынникова. Иванов считает появление данной теории следствием брака Ивана 3 с Софьей Палеолог. Эту версию поддерживает Дегтярев. Синицына и Скрынников, напротив, считают, что претензии на византийское наследство выдвигались царем и его окружением ещё до брака с Софьей.

Большее внимание исследователей, среди которых Р. Г. Скрын­ников,³⁸ продолжает привлекать история России в XVI в. Е. В. Анисимова, В. Артамонов, С. М. Каштанов, М. М. Кром, В. Б. Кобрин, В. Д. Назаров, А. П. Павлов, В. М. Панеях, В. Т. Петров, Э. С. Кульпин, А. И. Филюшкин, А. Л. Хорошкевич, А. Л. Юрганов и др. ученые внимательно изучают ту политическую борьбу, которая шла по воп­росам становления единого государства. Деятельность Василия III современные исследователи оценива­ют как переходный период в русской истории.

В современной историографии были поставлены многие принципиальные вопросы развития российской государственности в Средние века. По мнению А. Филюшкина, именно это время является началом складывания русской цивилизации. «Хронологически оно совпало с образованием единого государства на Руси». Перечисляя типологичес­кие черты русской цивилизации, автор заключает: «Очевидна преем­ственность политических, социальных институтов, экономической сис­темы Российского государства с конца XV по XX в.».

В первой половине 1990-х гг. на станицах журнала «Родина» развернулась дискуссия о происхождении и сущности Российского государства XV-XVI вв. В обсуждении проблемы приняли участие А. Л. Хорошкевич, А. А. Смирнов, М. М. Кром, С. О. Шмидт, Д. М, Во-лодихин. В ходе дискуссии затрагивались разные проблемы: терминология, употребляемая при характеристике Российского государства, причины воссоединения российских земель и княжеств в единую систему, роль военного фактора в процессе объединения русских зе­мель, характеристика политического строя, становления самодержа­вия, сущности формирующейся политической системы.

Традиционная для советской историографии концепция предпо­сылок образования единого государства, в которой приоритет отда­вался социально-экономическим факторам, современными историка­ми была кардинально пересмотрена. А. Л. Хорошкевич высказала мнение, что на конструирующуюся в XV в. политическую систему большое, причем «деформирующее», влияние оказало золотоордынское иго. М. М. Кром считает, что особенностью объединения русских земель в ХГУ-ХУ вв., по сравнению с Европой, была инертность населения в этом процессе. Поэтому «собирание Руси» было прове­дено «сверху», княжеской властью. По мнению С. О. Шмидта, политическую систему XV-XVI вв. «пре­допределила сложная комбинация целого ряда причин»: монгольское иго, византийское влияние, союз церкви со светской властью. Он счи­тает, что политические предпосылки объединения доминировали над экономическими¹⁴⁹. В отличие от других авторов, Д. М. Володихин по­лагает, что основой, на которой было создано единое государство, яви­лась поместная система. По его словам, «не будь поместной системы, Москва, быть может, так и осталась бы деревянной столицей северной _нфедерации карликовых государств». По поводу дискуссии автор заметил, что современные исследователи пытаются модернизировать процесс объединения русских земель, давать ему оценку с позиций современного опыта, нравственно-моральных начал.

Определяя сущность консолидирующегося государства, А. Л. Хо­рошкевич пришла к выводу, что экстенсивный путь, по которому раз­вивалась Русь, способствовал выработке принципиально нового ме­ханизма власти, чем в Западной Европе: «жесткий» и «разбросанный в пространстве». Особенностью этого процесса было «вытеснение _ социально активных элементов общества». Долгая зависимость от Орды, согласно автору, способствовала зарождению и развитию ксе­нофобии, которая в XV] в. станет чертой ментальное России. В отличие от А. Л. Хорошкевич, А. А. Смирнов полагает, что та государственная идея, на которой было замешано самодержавие, став­шее основой политической системы XVII в. по XX в., имеет не ордын­ские, а отечественные истоки.

А. А. Смирнов не отвергает наличия централиза­ции на Руси в XV в. при Иване III, но подчеркивает, что это была специфическая централизация — военная, а не политическая и эко­номическая. Полеми­зируя с А. Хорошкевич, исследователь указывает, что общенациональные интересы, ориентированные, прежде всего, на защиту жизни ц имущества русских людей, причем каждого человека, государстве ставило во главу утла.

Тезис А. А. Смирнова о том, что «зерна монархии» обнаружива­ются в политике владимирских князей, поддержал М. М. Кром. Автор считает, что стержнем политической системы явилась единодержавная власть правителя, ничем и никем не ограждаемая ввиду слабости российского общества и отсутствия как государственных учреждений (до сер. XVI в.), так и общественных объединений и корпораций.

В ходе дискуссии был обсужден вопрос о терминологии, употреб­ляемой при характеристике Российского государства. А. Л. Хорошкевич полагает, что термин «Русское централизованное государство», изобретенный партаппаратчиками в 1920-30-е гг. и утвердившийся в науке в последующие десятилетия, «неверно отражает ход истори­ческого процесса и не соотнесен с категориями мировой истории». Она предлагает именовать политическую систему XV-XVI вв. терми­ном «Русское государство», а с 1547 г. — «Российское царство». А. А. Смирнов согласен с тем, что термин «Русское централизо­ванное государство» не корректен в применении к XV-XVI вв., но он отражает реалии конца ХУ1-Х\Щ вв. Вслед за многими советскими историками автор пишет о «недоцентрализации» Русского государ­ства в XV в. и отмечает, что последние уделы исчезают лишь во второй половине XVI в.. С. О. Шмидт видит «главное не в термине как таковом, а в содер­жании, которое историк вкладывает в него». Он считает возможным использовать вместо термина «централизованное» термин «единое государство». По мнению Д. Володихина термин «Рус­ское централизованное государство» вполне соответствует полити­ческим реалиям конца ХУ-ХУ1 вв., особенно при сравнении с перио­дом политической раздробленности. Однако, по его словам, имеют право на существование и иные термины: «Русское государство», «еди­ное Российское государство», «Московское государство». Некоторые ученые более категоричны в своем мнении. Так, Ю, В. Кривошеее доказывает условность термина «Русское цент­рализованное государство» и показывает усиление значимости зем­ских начал не только в процессе формирования Российского государства, но и после этого. А. Ю. Дворниченко вводит термин «военно-служилое» государство как отличительный признак, особый тип «восточноевропейской государственности», позже, в XV-XVI вв., трансформировавшийся в «сословное государство». В. М. Панеях применяет достаточно модернистский термин «унитарное суверенное госу­дарство» для характеристики системы государственного управления на первых этапах существования единого Российского государства.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ И ВНУТРЕННЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В СЕРЕДИНЕ – ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVI ВЕКА.

Источники:

• Летописи: Летописец начала царств (50-е г.г. XVI в., составлен, видимо, при непосредственном участии

Л.Ф. Адашева. Он охватывает небольшой период времени с 1533 по 1556 гг. - и освещает преимущественно две темы: укрепление «самовластия» Ивана IV и присоединение Казани.

Степенная книга (называется книга так потому, что весь ее текст был разбит на 17 «степеней» (ступеней)).

Царственная книга Ивана Грозного.

Вологотско-Пермский свод (местное летописание). Львовская летопись (о царствовании Ивана Грозного).

«Новый летописец».

• Законодательные памятники: Судебник 1550 г.

• Литературные произведения: «Казанская история» («История о Казанском царстве») ((Сказание вкратце от начала царства Казанского), созданная в 1564-1566 гг. В то же время ряд черт роднит ее с краткими летописцами, поскольку автор Сказания в очень сжатой форме излагает всю историю Казанского ханства. Казанская история основывается на множестве источников. Есть все основания говорить о связи ее текста с Хронографом, Сказанием о князьях Владимирских, посланиями Ивана Грозного, Повести о Царьграде Нестора-Искандера, Александрии и Троянской истории).

Сказание Авраамия Палицына.

• Мемуарная литература: записки и дневники иностранцев, служивших в России.

Историография:

Большая литература посвящена времени правления Ивана Гр. В ней рассмотрены жизнь и деятельность царя, а также наиболее крупные события политической истории этого времени.

Историография жизни и деятельности Ивана Гр. огромна. На протяжении нескольких столетий отечественные историки выработали различные оценки его личности и правления. Наибольшее внимание исследователей из всех проблем правления Ивана Гр. привлекает история так называемого боярского правления, реформы Избранной рады и введение опричнины.

Проблема периодизации правления Ивана Грозного: ещё в дореволюционной историографии сложилась традиция делить время царствования Ивана Гр. на две части. Щербатов и Карамзин датой «водораздела» считали 1558 г., когда царь распрощался с добрыми советниками «Избранной рады». При этом в основе изменения политики Ивана Грозного лежали, по мнению историков, личностные качества царя, его ненормальная жестокость и беспочвенная подозрительность. С данной концепцией был не согласен М.П. Погодин. Он отказался от деления жизни и деятельности Ив. Гр. на две половины. События, происходившие в обществе, опричнину, террор он объяснял не изменениями в характере самого царя, а изменениями в его окружении.

Некоторые современные историки вернулись к точке зрения предшествующей историографии, ставившей под сомнение сам факт существования правительства. В работах А.И. Филюшкина подвергается сомнению концепция, сформулированная Карамзиным. По мнению историка, имеющаяся источниковая база не позволяет говорить об особом периоде царствования Ив. Гр. – периоде деятельности Избранной рады. Он считает, что имеющиеся материалы позволяют лишь достаточно подробно восстановить биографии Адашева и Сильвестра. По замечанию М. Крома данная теория не убедительна.

Спор о характере политики Избранной рады: в советской историографии большинство историков считали её проводником княжеско-боярской политики. Некоторые исследователи полагали, что в 1550-е г.г. правительство проводило политику в интересах дворянства. А.А. Зимин и С.О. Шмидт подчеркивали компромиссную деятельность правительства и отмечали некоторую непоследовательность в проведении политики ограничения привилегий боярской аристократии. К ним присоединялся Б.Н. Флоря.

Проблема введения опричнины и её значения для русского государства: в дореволюционной историографии многие исследователи рассматривали опричнину как ничем не обоснованную деятельность царя (Костомаров). Звучали высказывания о деспотизме Ив. Гр. и изменениях в характере царя в связи с гибелью его жены Анастасии как основных причинах введения опричнины (Карамзин). Иную концепцию выдвинули государственники (Кавелин). Они рассматривали введение опричнины как меру по укреплению государства, средством которой было уничтожение областных правителей. С.Ф. Платонов увидел в опричнине «определенный план и систему действий» и охарактеризовал её как государственный переворот. В опричнине, считал ученый, отразились противоречия между «боярами – княжатами» с их удельными традициями и стремящейся к единодержавию царской властью.

Современные объяснения опричнины вписываются в основные историографические парадигмы. Одна из них заключается в том, что Ив. Гр., введя опричнину, боролся либо против порядков и уделов, либо против лиц (князей, бояр), их представляющих.

А.А. Зимин критиковал принятую в советской историографии точку зрения на опричнину как на борьбу дворянства и боярства. Он считал, что опричнина была направлена против последних уделов, самостоятельности – Великого Новгорода и церкви. Таким образом, Ив. Гр. возглавил борьбу за укрепление централизованного государства. В современной историографии его взгляды разделял Кобрин.

С этими авторами не согласны А.Л. Хорошкевич и Д. Н. Альшиц, которые считают, что в основе опричнины лежала борьба м/у дворянством и боярством, но ни против или за централизацию, а за то, какой быть этой централизации.

Р.Г. Скрынников полагает, что Иван Гр. боролся не с сепаратизмом, а с аристократической олигархией за власть в целом.

Следующая историографическая парадигма усматривает смысл введения опричнины в создании самодержавия в Русском государстве. Ряд исследователей Ю.Г. Алексеев, Д.Н. Альшиц, С.О. Шмидт считают, что опричнина была попыткой ввести в России новый государственный строй при помощи диктатуры, следуя методом чисто революционным.

Свой взгляд на опричнину высказывают современные зарубежные исследователи. Германский историк Ф. Кемпфер видит в опричнине желание царя освободиться от упорного давления княжеских и боярских родов, объединившихся с епископатом, бежать из царской клетки и жить своей собственной жизнью. Польский историк И. Граль считает, что в основе опричнины лежит представление Ив. Гр. о божественном происхождении неограниченной царской власти. Эту же идею развивает в современной историографии А.Л. Юрганов, который рассматривает опричнину через призму особенностей средневекового религиозного сознания.

Одной из наиболее популярных проблем в современной истори­ографии является проблема управления русскими землями в период создания единого Русского государства. В работах Ю. Г. Алексеева, Д. Н. Альшица, А. В. Антонова, И. Л. Андреева, В. Артамонова,. С. Н. Богатырева, В. А. Волкова, Н. Ф. Демидовой, Г. П. Енина, В. Ка-; вельсона, В. В. Клоботюка, А. Н. Котлярова, М. М. Крома, М. Г. Кро-, това, В. А. Муравьева, Н. Е. Носова, А. П. Павлова, В. М. Панеяха, Т. И. Пашковой, И. О. Тюменцева, А. И. Филюшкина, В. В. Шапош-ника, С. О. Шмидта, Ю. М. Эскина и др. авторов исследуется история органов управления в российском государстве, эволюция сословно-^! представительной в абсолютную монархию, роль бюрократии в процессе.

В годы «перестройки» ряд публицистов пытался представить некоторые органы управления, имевшие место в Московском государстве, как элементы демократической традиции. В связи с публикацией работ В. О. Ключевского, в частности его труда «Боярская дума; Древней Руси», в некоторых изданиях писалось о Боярской думе как об органе демократии на Руси. Да и в современной историографии, продолжают раздаваться призывы к изучению демократических тра­диций в системе управления Российским государством.

С. О. Шмидт наиболее полно из современных историков проанализировал политическую организацию единого Русского государства,: рассмотрел развитие важнейших ее звеньев: историю становления «Земских соборов», формирование дьяческого аппарата, деятельность Боярской думы, практику местничества, формирование самодержавной идеологии.

А. Н. Медушевский отмечает, что в период складывания единого Русского государства стал меняться характер взаимоотношений между верховной властью и Боярской думой. По его словам, аристократическая элита претендовала на участие в принятии решений, при котором великий государь выступал бы как первый среди равных. Со времен Ивана III, пишет историк, верховная власть этому стала про­тивиться, и «результатом стал конфликт боярства и монархической власти, приобретший значение наиболее фундаментального противо­речия политической системы Московского государства». Исследова­тель характеризует меры, принятые верховной властью по ограниче­нию полномочий Боярской думы, принципиальному изменению ее состава и др..

Б. И. Буганов отмечает, что в результате принятых мер «Боярская пума превратилась в постоянный совещательный орган при верхов­ной власти».

Исследователи признают, что характерной чертой политической системы конца XV-XV} вв. является оформление приказной и двор­цовой систем как центральных органов государственной власти. Про­цесс этот растянулся почти на столетие. Существуют различные оценки и суждения о сущности этой системы. Напомним, что одним из пер­вых в советской историографии проблему возникновения приказов обозначил А. А. Зимин, связав их создание с реформами Ивана IV в 50-х гг. XVI в. Известный советский специалист по истории государственных учреждений дореволюционной России Н. П. Ерошкин счи­тал, что приказная система прошла в своем развитии ряд стадий: приказа (в буквальном смысле слова) как разового поручения; при­каза как постоянного поручения (типа «путо»); приказа избы (канце­лярии); приказа как государственного органа с самостоятельными структурами, подразделениями.

В современной историографии Б. Пашков и О. Шашкова связыва­ют появление приказов с возникновением нового сословия — двор­цовых служилых людей, часть которых находилась в войске, а часть имела поручения великого князя — приказы. По их мнению, данную систему закрепил Судебник Ивана III. Авторы не обратили внима­ния на замечание А. А. Зимина о том, что значение первых ростков приказной системы не стоит преувеличивать.

А. Л. Хорошкевич пишет, что «в княжение Ивана III начал скла­дываться централизованный государственный аппарат. В составе Казны формировался штат дьяков; зарождалась приказная система управ­ления».^.

Р. Г. Скрынников полагает, что только реформы середины XVI в. создали прочную систему приказного правления. По словам В. Б. Кобрина, «первые приказы — органы, которых управляли отдельными отраслями государственной жизни», стали постепенно создаваться в период реформ Избранной рады.

Ю. В. Кривошеее пишет о связи между становлением приказной системы и увеличением роли в государственном управлении неродо­витых, но грамотных чиновников-дьяков, которые были реальными исполнителями предначертаний великокняжеской власти. Ю. Г. Алексеев полагает, что лишь в 60-70-е гг. XVI в. своих первичных чертах может быть прослежена» новая — приказная — система управления. По словам В. И. Быстренко, «с конца XV и б течение XVI в. сложилась новая (по сравнению с периодом феодаль­ной раздробленности) система центрального управления — приказ­ная».

Современные исследователи не оставили без внимания и пробле­му формирования в Русском государстве системы местного управле­ния.

Б И- Быстренко упоминает о проведении в 1555-1556 гг. земской реормы, _в ходе которой «в уездах и волостях, где не было помещи­чьего землевладения, черносошные и дворцовые крестьяне и посадс­кие люди получили право выбирать «излюбленных голов» (старост) и «лучших людей» — земских суден, целовальников». Автор констати­рует, что «к концу XVI в. в России сложилась система государствен­ных учреждений в центре и на местах, для которой уже были харак­терны некоторая бюрократизация, иерархия учреждений (Боярская дума, приказ-наместник) и чинов (судья Приказа—дьяк—подья­чие), бумажное делопроизводство, а также зачатки выборности уп­равленцев, но в самом низшем звене».

5. Смутное время в русском государстве начала XVII века.

Источники:

• Летописи: Новый летописец (самое крупное летописное произведение 17 века. Несмотря на свою краткость, Новый летописец является одним из наиболее авторитетных и информативных источников по истории Смуты и гражданской войны в России начала XVII в.).

Бельский летописец (Текст основывается на устных рассказах, записях дворян Бельского и соседнего уездов, местных летописцах, сказаниях и собственных воспоминаниях. Данный летописец является важным источником изучения Смутного времени).

• Публицистические произведения: Распространение источников публицистической направленности

непосредственно связано с событиями Смутного времени. По форме такие произведения близки к традиционным жанрам духовной литературы: это Видения (например, Повесть о видении некоему мужу духовну протопопа Терентия, Видения в Нижнем Новгороде и Владимире, Видение у Устюге и др.), Послания (скажем, Новая повесть о преславном Росийском царстве), Плачи (Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства). В этих небольших по объему произведениях авторы пытались осмыслить происходившие драматические события, понять их причины, найти выход из создавшегося положения.

Исторические произведения, написанные «на злобу дня». Сказание Авраамия Палицына (1612-1620 гг.).

Это одно из самых популярных и объемных (включает 77 глав) сочинений о Смуте. Будучи непосредственным участником описываемых событий, Авраамий оставил яркий рассказ о происходившем, сопровождающийся прямыми и косвенными личностными оценками.

Временник дьяка Ивана Тимофеева (1616-1619 гг.). В нем описываются многие события, свидетелем и участником которых оказался Иван Тимофеев, занимавший значительный пост в государственном аппарате. Многие известия, содержащиеся во Временнике, уникальны. Особенно интересны детали некоторых важных событий, подмеченные автором.

Словеса дней и царей и святителей московских князя И.А. Хворостинина. Им присущи некоторые черты мемуаров (это воспоминания, в которых автор явно пытался оправдать свою службу у Лжедмитрия). В то же время Словеса Хворостинина интересны как памятник, вышедший из кругов, близких самозванцу.

Произведения С.И. Шаховского - человека, много видевшего и знавшего, притом обладавшего определенным литературным талантом. Среди его творческого наследия челобитные, Моление патриарху Филарету (по поводу четвертого брака С.И. Шаховского), Повесть известно сказуема на память великомученика благовернаго царевича Дмитрия, Повесть о некоем мнихе и, наконец, одно из самых ярких источников по истории Смуты - Повесть книги сея от прежних лет (не позднее конца 20-х годов XVI в.).

Во всех перечисленных произведениях первых двух десятилетий XVI в. присутствуют личностный момент, элементы полемики, содержатся попытки анализа происходящего.

Историография:

Понятие «смута» пришло из народного лексикона. Современника оценивали ее как кару, постигшую людей за их грехи.

Такой термин для обозначения событий этого времени использовали и некоторые дореволюционные историки. В. О. Ключевский рассматривал смуту в качестве одного из вариантов выхода из кризиса. Собственно смута является болезнью общественного организма, которая возникает под воздействием факторов мешающих обновлению. Её внешними проявлениями становятся катаклизмы и войны «всех против всех».

В связи с этим Ключевский рассматривал Смуту 17 века как целостное явление, которое нашло свое выражение в политике, экономике, социальной сфере, международных отношениях, идеологической и нравственной сферах. Смута 17 века имела в качестве последствия весь «бунташный» 17 век. Смута последовательно захватывает все слои общества. Сначала в неё вступают правители (первый этап смуты), затем смута спускается «этажом ниже» (второй этап смуты). Выход из смуты идет в обратном порядке. Таким образом, Ключевский видел в смуте шаг вперед в развитии общественного самосознания. «Подъем народного духа».

С. Ф. Платонов развивал концепцию Ключевского и на её основе разработал свою. Он рассматривал Смуту как явление, в основе которого лежала социальная рознь, порождаемая тягловым строем Московского государства. Начавшись с раздора в верхах после смерти Ивана Грозного, Смута в конце концов переросла в открытую социальную борьбу в период восстания Болотникова. В развитии Смуты Платонов выделял три крупных периода: 1. династический. 2. социальный. 3. национальный.

Советские историки абсолютизировали действие в этот период лишь социальных факторов и сводили их к первой Крестьянской войне. В Смуте искали следы противостояния классов. Восстание Болотникова рассматривалось как крестьянская война против феодальной эксплуатации (И.И. Смирнов «Восстание Болотникова»). В связи с этим появилась дискуссия о хронологических рамках крестьянской войны. А. А. Зимин предложил расширить её рамки и начинать отсчет крестьянской войны с восстания Хлопка, а закончить последними выступлениями И. Заруцкого.

Р. Г. Скрынников критикует эту точку зрения, опровергая «антифеодальные» настроения участников событий начала XVII в. Он пишет, что «никаких доказательств массового участия крестьян в разбое в источниках нет».

Реабилитация термина «смута» произошла в середине 1980-х гг во многом благодаря Р. Г. Скрынникову, который подверг критике взгляды одного из самых крупных советских исследователей этого времени И. И. Смирнова, отвергавшего понятие «Смутное время» как буржуазное и отказавшегося от трактовки событий начала XVII в как взаимосвязанных переворотов в социальной, политической и военной жизни. По мнению Р. Г. Скрынникова, Смутное время требовало изучения именно на основе целостной концепции.

Этот термин возвратился и в работы современных историков, кото­рые попытались переосмыслить события конца XVI-начала XVII вв. В работах В. Б. Кобрина, И. П. Кулаковой, Б. Н. Морозова, Л. Е. Морозовой, Р. Г. Скрынникова, Б. Н. Флори, и др. авторов формулировась новые подходы к основным событиям данного периода. В них прослеживается сильное влияние концепции Смутного времени, пред­ложенной в дореволюционной историографии, особенно в работах С ф. Платонова.

В.Б. Кобрин определил это время как «сложнейшее переплете­ние разнообразных противоречий — сословных и национальных, внут­риклассовых и межклассовых». Он поставил вопрос: «Вправе ли мы бушевавшую в России начала XVII в. гражданскую войну свести к крестьянской?».

Р.Г. Скрынников наиболее полно в современной историографии проанализировал социальные и политические предпосылки Смуты. Он усматривает в Смуте «первую гражданскую войну в России». По его мнению, «глав­ной причиной Смуты явилась не классовая борьба, а раскол, поразив­ший дворянство и вооруженные силы государства в целом».

Позднее именно эта точка зрения утвердилась в современной исторической литературе. По мнению А. Л. Станиславского, кризис начала XVII в. был сложным и многоплановым. Первая в истории России гражданская война была вызвана движением казачества. Проанализировав все перипетии казачьего движения, автор пришел к выводу, что период Смуты — это время выхода казачества на поли­тическую арену и превращения его в реальную и грозную силу рос­сийской политической жизни.

Такая трактовка событий начала XVII в. была поддержана и за­рубежными исследователями (Ч. Даннинг).

Современные исследователи, вслед за В. О. Ключевским, полага­ют, что Смутное время, несмотря на его катастрофические послед­ствия для России, несло в себе зародыши Нового времени (Б. Б. Кобрин, И. П. Лейберов, Ю. Д. Марголис, Н. К. Юрковский, Г. Коваленко).

Современные историки обратились к характеристике тех политических деятелей, которые руководили страной и действовали в период Смуты. Л. Е. Морозова описала правление Федора Ивановича, В. Б. Кобрин, Л. Е. Морозова, Р. Г. Скрынников и др. авторы посвятили свои исследования Борису Годунову. Г. В. Абрамович, И. П. Ку­лакова и др. — Василию Шуйскому, Р. Г. Скрынников, Л. Юзефович и др. — самозванцам начала XVII вв., В. А. Малинин, Н. В. Филатов — другим героям Смутного времени.

Давно утвердилось мнение о слабоумии Федора Ивановича, сме­нившего Ивана Грозного на российском престоле. Его разделяют боль­шинство современных отечественных и зарубежных исследователей (Кобрин, Ф. Кампфер (Германия), Л.Н. Гумилев).

На этом фоне обращает на себя статья Л. Е. Морозовой, которая специально посвящена периоду правления Федора Ивановича. Автор не поддерживает традиционный тезис о слабоумии и недееспособно­сти этого правителя

Колоритная Фигура Бориса Годунова всегда привлекала внима­ние исследователей. Современные исследователи продолжили спор о причинах выдвижения Бориса Годунова (Зимин, Г. В. Абрамович, В. И. Корецкий, Р. Г. Скрынников, Л. Е. Морозова, Я. Г. Солодкин и др.)

В современной литературе авторы продолжили обсуждение фе­номена самозванчества ХУТ-ХУШ вв. в России. По мнению А. Н. Са­харова, самозванчество появляется в России на рубеже ХУ1-ХУП вв., некогда крепостническое законодательство Ивана Грозного—Федора Ивановича пробудило в народной среде столь яростное сопротивле­ние, что достаточно было возникнуть самой, казалось бы, странной фантазии о спасении царевича Дмитрия, избегшего гибели от рук тех же «верноподданных извергов», чтобы низы пришли в грозное дви­жение». А. С. Мыльников считает, что хотя самозванчество в России и во всем мире в ХУТ-ХУШ вв. не было по своей природе и целям явлени­ем однородным, но есть нечто общее в условиях его происхождения и .прежде всего то, что самозванчество развивалось в странах с пре­имущественно крестьянским населением. В глазах народных масс самозванец олицетворял веру в справедливость и добро. Кто-то верил в подлинность самозванца, кто-то хотел верить, а кто-то знал правду, но скрывал ее во имя пользы дела. Все это, так или иначе, проявле­ние массовой психологии массового сознания — земного по проис­хождению, но утопического по способу достижению цели». Р. Г. Скрынников не согласен с мнением о том, что «вера в при­шествие «хорошего царя возникла как своеобразная крестьянская утопия. В начале XVII в. такая вера распростра­нялась не только среди крестьян, холопов и пр., но и в других социальных слоях и группах, включая казаков, стрель­цов, торговое население городов, наконец, служилых детей боярских, для которых царская власть была источником всех благ».

В современной историографии можно найти различные оценки деятельности на русском престоле Лжедмитрия 1. Имеется немало сторонников традиционной точки зрения на Самозванца как на от­кровенного ставленника поляков, слепо выполнявшего их волю (Р. Г. Скрынников, Л. Н. Гумилева, Л. Е. Морозова X. Нойбауэр).

Другая часть историков положительно характеризует его деятель­ность (В. Б. Кобрин).