4. Дедуктивный и индуктивный методы построения рассуждений

Рассуждение вызовет особый отклик у читателей, если автор затронет в нем важные, злободневные вопросы, как это произошло в приведённой публикации. Описанное в ней происшествие было отражено во многих статьях, заметках, разных газетах, но только в приведенном тексте автор смог от конкретного факта подняться к обобщению, благодаря пра­вильно избранному способу изложения материала – рассуж­дению, построенному по принципу индукции.

Если же журналист пользуется дедуктивным мето­дом – от общего к частному – тогда ему не нужно доказывать истинность исходного суждения; с позиций общеизвестной истины, не вызывающей сомнений, даётся объяснение конк­ретным фактам, явлениям. В этом случае интерес читателя могут вызвать какие-то новые сведения, научные открытия или све­жий взгляд автора на описываемое, оригинальность его сужде­ний. Но не оправдано бывает стремление журналиста, выдви­нув известное положение, иллюстрировать его банальными примерами, не несущими в себе нового знания. Главное требо­вание к содержательной стороне рассуждений – их информа­тивная насыщенность, нестандартность логических построений.

Ещё античные авторы указывали, что не по всякому по­воду автор должен предаваться рассуждениям, потому что можно уподобиться некоторым философам, «которые сил­логическим путём доказывают вещи более известные и более правдоподобные, чем те, из которых они исходят» 1.

Примером неудачного рассуждения, открывающего на­учно-популярную статью, может быть такой:

Потребление молока является хорошей традицией. Мо­локом питаются не только дети, потребность в молоке, при­вычка к молоку сохраняется до глубокой старости. Плохая ли это привычка? Надо ли от неё отказываться? Нет!..

При литературном редактировании подобные рассужде­ния, конечно, исключаются.

Однако не следует смешивать такое проявление речевой избыточности со стремлением автора объяснить свою пози­цию, ссылаясь на известные факты, которым он при этом даёт толкование, отражающее его собственный взгляд на обсужда­емую проблему. Так, А.С. Пушкин в отзыве на предисловие г-на Лемонте к переводу басен И.А. Крылова писал:

Бросив беглый взгляд на историю нашей словесности, автор (Лемонте) говорит несколько слов о нашем языке, признаёт его первобытным, не сомневается в том, что он способен к усовершенствованию, и, ссылаясь на уверения русских, предполагает, что он богат, сладкозвучен и оби­лен разнообразными оборотами.

Мнения сии нетрудно было оправдать. Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое пре­восходство пред всеми европейскими: судьба его была чрез­вычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даро­вая ему законы обдуманной своей грамматики, свои пре­красные обороты, величественное течение речи: словом, усыновил его, избавляя таким образом от медленных усовер­шенствований времени. Сам по себе уже звучный и выра­зительный, отселе заемлет он гибкость и правильность. Простонародное наречие необходимо должно было отде­литься от книжного, но впоследствии они сблизились, и такова стихия, данная нам для сообщения наших мыслей.

Г-н Лемонте напрасно думает, что владычество татар оставило ржавчину на русском языке. Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным оби­лием и превосходством. Какие же новые понятия, требо­вавшие новых слов, могло принести нам кочующее племя варваров, не имевших ни словесности, ни торговли, ни за­конодательства? Их нашествие не оставило никаких следов в языке образованных китайцев, и предки наши, в течение двух веков стоная под татарским игом, на языке родном молились русскому богу, проклинали грозных властителей и передавали друг другу свои сетования. Таковой же при­мер видели мы в новейшей Греции. Какое действие имеет на порабощенный народ сохранение его языка? Рассмотре­ние сего вопроса завлекло бы нас слишком далеко. Как бы то ни было, едва ли полсотни татарских слов перешло в русский язык. Войны литовские не имели также влияния на судьбу нашего языка; он один оставался неприкосно­венною собственностию несчастного нашего отечества.

В царствование Петра I начал он приметно искажаться от необходимого введения голландских, немецких и фран­цузских слов. Сия мода распространяла свое влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами; к счастию, явился Ломоносов» 1.

Развивая мысли французского критика о самобытности, богатстве и «сладкозвучности» русского языка, А.С. Пуш­кин, объясняет, как происходило его развитие, что стало ис­точником его пополнения и «усовершенствования». Оспари­вая тезис о том, что «владычество татар оставило ржавчину на русском языке», поэт вновь переходит от объяснения к рассуждению, а потом основа подтверждает свои суждения яркими историческими примерами, перечисление которых служит объяснению авторской мысли.

Сочетание рассуждения с объяснением, подтверждаю­щим выдвигаемые автором положения, можно часто наблю­дать в полемических материалах. Поэтому некоторые авторы выделяют два вида рассуждений: 1) рассуждение-доказатель­ство и 2) рассуждение в форме рационального объяснения 1.