Глава пятнадцатая. Наблюдение за наблюдателем

1

Догадка напарницы переросла в уверенность. Она уверена, что за мной ведётся постоянная, целена­правленная слежка в различных годах жизни Зоны Сталкеров. В Закрытой Зоне никому меня не дос­тать, конечно, но как только я ухожу в прошлое «ни­же» пятьдесят шестого и появляюсь в эпохе Сталке­ров, меня подхватывают и за мной следят. Лично мне подобное допущение на первый взгляд показалось абсурдным.

Я наверняка заметил бы, почуял неладное. Ко­нечно, теоретически можно предположить, что мои действия в экспедиционных миссиях явились причи­ной возникновения некоей организации по отлову загадочного меня. Например, «спецотдела» внутри сообщества коллег-ловчих. Но в одну из моих побы­вок, когда я в очередной раз «оттаивал» дома, в уют­ной недосягаемости моя любимая, загадочно улыба­ясь, озвучила идею уж совсем смелую.

Дескать, не группа людей наблюдает за мной, ве­дёт и пасёт меня. Не какая-то сталкерская организа­ция, члены которой передают «по наследству» особое задание находить и отслеживать.

Скорее всего один и тот же человек.

Именно это предположение я пытаюсь опреде­лить в разряд галлюцинаций, возникающих на почве нервных переживаний. Не один час посвятил этому вопросу, обдумывая его в последних ходках. Потому как этот вариант предполагает существование другого человека, подобно мне, способного перемещаться во времени. Ну или какого-нибудь бессмертного и вечно живущего в Зоне супер-пупер-мена. Во что уж совсем не верится. Никто в Зоне не живёт бессмертно. Ну, разве что кроме неё самой... наверное.

Теперь я занят ловлей на живца. Приманка — я сам. Специально засвечиваюсь в людных местах все­возможных периодов существования Зоны. То там, то тут подкидываю информацию всяким бродягам и барыгам — где и когда меня можно найти. Даже заба­вы ради оставляю несмертельные травматические ловушки разного рода, понимая, что всё равно в них никто не угодит. Называюсь каждый раз новыми именами, но если ведётся целенаправленная слежка, то проблем с идентификацией меня возникнуть не должно.

Ходка, ещё ходка, и ещё одна, и ещё, и... «дубль пусто». Как я и предполагал, никаких загадочных пре­следователей. Загадочных-то не видать, а вот обыч­ных — пруд пруди. Бандюки, которыми всегда кишела и кишит Зона, не один раз на хвост садились. Оди­ночки и группы сталкеров туда-сюда бегают, но у них простые, вполне логичные цели и задачи, не пересе­кающиеся с моими интересами в Зоне. Этот мельте­шащий народ страшно мешает порой. Разного рода ментальный шум и гам, который доводится постоянно воспринимать, раскалывает голову или «набивает её ватой». Это всё равно что искать неизвестно кого в толпе на станции метро в час пик. Приходится для чистоты результата эксперимента уходить в отда­лённые, безлюдные районы Зоны и ждать там, то­миться бездельем, по несколько суток просиживая «на пеньке».

И хоть бы один подозрительный тип заинтересо­вался моей таинственной персоной! Ни фига. Никого не засёк, ни одна преследующая скотина в «поле чуя-ния» не заявилась. Хотел было уже забить на всё это, но дала о себе знать въевшаяся в натуру привычка — контрольный в голову.

Впрыгиваю в один из ранних периодов существо­вания Зоны. Времечко, где в результате стечения об­стоятельств появился и вовсю функционирует так на­зываемый «выжигатель мозгов». А ведь раньше, до моих вмешательств, его там не было... Я-то помню!

Не было, не было, а вот уже есть. Зонная реаль­ность начинает трещать по швам... Раньше я считал, что в этом изрядная доля моей вины. Хотя напарница успокаивала, что ход процесса остался в рамках заду­манного ею. Мои ошибки и огрехи навредили не фа­тально, пресловутую судьбоносную «бабочку» я, дес­кать, ухитрился не раздавить своими тяжёлыми сапо­жищами. Теперь, выходит, вполне можно допустить, что виноват в погрешностях и искажениях не я, а ги­потетический... э-э... как бы его обозвать... хроно­сталкер, что ли. Теоретически у него имеется точно такая же возможность корректировать события в Зоне Сталкеров, которой наделён и для которой предна­значен я.

Да-а уж, накопились вопросы, которые требуют срочных ответов, вне очереди...

В область севернее Рыжего леса практически ни­кто из здешних обитателей — в смысле человеков, что живы в текущем отрезке времени, — попасть не смог бы. Пути на север в этот период напрочь перекрыты «выжигателем» и участками территории, по разным причинам совершенно непроходимыми.

Ближайшие сталкеры засели в Припяти на кры­шах с дальнобойными снайперками наизготовку. Но их интерес ко мне, как, впрочем, и к любым другим проходящим бродягам, мимолётный, я бы даже ска­зал, трёхсекундный. Именно этих секунд им обычно хватает, чтобы прицелиться и выстрелить в любого «прохожего».

Так что всех возможных транзитников перехваты­вают эти меткие ребята. Зовутся они «монолитовца­ми». Эти зонные деятели тем занимаются, что сторо­жат, охраняют от посягательств легендарный кри­сталл. Тот, что не существует в натуре, но успешно внедрён в массовое сознание. Значит, вполне реаль­ный для тех, кто в него верит.

Уж не последователи ли Пацифика здесь рулят?! Сталкерёныша, которого я спас от клыков кабана... Если да, то становятся на свои места ключевые детали легенды. Той, что выросла из байки про кристалл вне­земного происхождения. Забавно осознавать, что ска­зочка, на которую я и сам вёлся ещё в дозонной пи­терской юности, мною же самим и порождена. Ведь это я рассказал начинающему бродяге про Монолит. А он поверил, блин! И развил бурную деятельность. Отголоски его усилий выбрались за пределы Зоны и зацепили меня, оболтуса-подростка из дворов-колод­цев василеостровских Линий...

Ладно, как бы там и тут ни было, а реальность нынче именно такова, как она есть. Я буду последним лохом, если это изменение не использую.

Место для засады выбираю неспроста. Локация практически полностью исключает присутствие чело-веков этого времени. Стоит лишь появиться за «вы­жигателем» телу, вольготно разгуливающему с руж-жом наперевес, и сразу же станет ясней ясного, что оно сюда притопало явно не пешедралом.

Спрятался, сижу, поджидаю. И размышляю на тему. Похоже, мне уже хочется, чтобы догадка напар­ницы подтвердилась. Интересно, кто он, откуда взял­ся такой?! Пообщаться бы, за жизнь покалякать... Мою способность перемещаться по реке Хронос не только «в будущем» направлении мне подарила ано­мальная природа сверхсущности. Только мне, я это знаю доподлинно. Спрашивается, а этот... гм... упор­ный преследователь, севший мне на хвост, он-то где обзавёлся возможностью бегать по времени не только «туда», но и «сюда»?

Мелькает совсем уж параноидальная мыслишка, что это могу оказаться и я сам. Собственной персоной я, из очень далёкого будущего, выслеживающий меня сегодняшнего для того, чтобы... На этой недосказан­ности мысль оборвалась. Видимо, я всё-таки не пол­ный параноик. Цель этой постоянной слежки за самим собой мои мозги выдумать оказались не способны.

Вокруг безлюдно. Выбросив из головы нездоро­вую тему, прислоняюсь затылком к стволу дерева. Сейчас я, маясь от безделья, сижу в кроне старого то­поля, почти на самой его верхушке. Узкая рогатина, образованная стволом и одной из ветвей, комфорт­ным лежаком или сиденьем не является даже в грубом приближении. Но уж кому-кому, а мне не привыкать. Такой у зонного бродяги образ жизни, одно сплошное неудобство. Вспомнить хотя бы старую хохму: «Пре­дел мечтаний сталкера в разгар лета? Душевая кабин­ка! Обычный человеческий душ, мать его!»

Комбез, внешний слой которого сработан из ха-мелеонисто меняющей окрас хемикожи, сливается с листвой. Высмотреть меня сумел бы лишь тот, кто на­верняка знает о моём присутствии в гуще листвы оди­ноко раскинувшегося тополя. Вид открывается потря­сающий. Кажется, вся Зона просматривается как на ладони. Пустыри, редкие заброшенные строения, стайки вездесущих слепых псов и прочей мутности.

Вдали, из утреннего тумана, сереет Припять. Окраина Рыжего леса выглядит зловеще в любое время суток. Там, в лесу, ночные обитатели сменяются дневными, такими же смертоносными.

Мой верный гаусс лежит на соседней «лапе» дере­ва, я слегка его придерживаю рукой. Это убойное чу­дище покачивается в такт движениям ветви на ветру. В принципе огневая мощь потребуется лишь в том случае, если все адепты «Монолита» выдвинутся из Припяти, растянутся цепью и двинут в мою сторону.

В этом отрезке существования Зоны я вполне мо­гу использовать свои бонусные сверхспособности. Ве­роятность быть обнаруженным на порядок меньше. Даже сама аномальная реальность этого «возраста», только-только разросшаяся на шестьсот километров, младенческая Чернота, ещё не способна проявлять остронаправленный интерес к моей персоне. Поэто­му в этом году я имею полное право расслабиться... но сильно постараюсь этого не делать без крайней нужды.

И вдруг, совершенно не ожидаемый здесь и сей­час, этот самый острый интерес хлещет по моей нерв­ной системе, как удар кнута по крупу задремавшей лошади. Я чуть не выпускаю гаусс, настолько этот импульс поиска внезапен и могуч! На фоне менталь­ного молчания он грохочет как гром у самого уха.

Это ловчий! Не просто потенциал. Настоящий, матёрый, свирепый охотник! Я учуял лишь первый импульс, и тотчас же следует гробовая тишина.

Но я более чем уверен, что ловчий держит цель плотно.

Его цель — Я.

В этом времени опытные, сформированные лов­чие ещё просто не существовали в природе. Значит, меня засёк не кто иной, как...

Импульса длительностью в микросекунду мне хва­тило, чтобы определить примерное местоположение следящего. Ну ладно, братишка-сталкер, пришло вре­мя вскрывать карты. Я бегло осматриваю окрестности в свой ЦБ и почти сразу замечаю полусогнутую фигуру, что прокрадывается в кустарнике между холмами. Бро-некостюм у товарища армейский, и в руках автомат. Серьёзная пушка, далеко не пластилиновый «калаш» мадэ ин Китай. Тяжёлый «корд» десятой серии.

Ловчий крадётся, продвигаясь в моём направле­нии, и пока ещё не подозревает, что обнаружен. Он уверен, что останется незамеченным под прикрытием неровностей ландшафта и ветвей кустов. Наивный. Хотя как сказать. Безответный вопрос бьётся под мо­ей черепушкой взбесившимся воробьем: «Как же это я, я, не замечал слежку раньше?!»

Если именно этот ходячий сюрприз давно и неот­ступно таскается за мной по следам, то я урод слепо­глухонемой. Пользуясь даже обычными сталкерскими навыками, должен был его засечь. А вот не сумел. Маскируется он более чем суперски, ничего не ска­жешь!

Очень осторожно, потихонечку, чтобы не спуг­нуть коллегу, я вытягиваю незримые нити-щупальца ко всем стайкам слепых псов, до которых только могу дотянуться. Тупые твари, сами не зная почему, начи­нают стягиваться к ловчему, отсекая ему пути отступ­ления. Ещё немного, и они «организованной толпой» погонят его в мою сторону. Интересно, хроносталкер удивится, когда я неожиданно возникну перед ним, спрыгнув с дерева?

Или поздоровается как ни в чём не бывало?

2

— Уф-ф, ну и денёк выдался! Бег по самой кромке лезвия бритвы становится привычным. Ясное дело, отправившись на охоту, будь готов, что жертва и ми­шень — далеко не синонимы. Мне кажется, Зона с помощью Другого повела ответную, целенаправлен­ную охоту на меня. Впрямую меня ухватить она не может, не успевает засечь и навести прицел, я факти­чески в режиме невидимости, в одной и той же точке надолго не застываю, постоянно утекаю... Вот она и натравила своего верного помощника, целясь на уп­реждение. Ну а он и рад стараться! Управлять анома­лиями и монстрами ему что два пальца об асфальт, при желании... И под его чутким координирующим руководством мутные порождения Зоны подстерегают меня, преследуют меня, травят меня. Только не на того напали, я дядя шустрый, ускользаю... Но сего­дня чуть не вляпался, блин. Ура моему «корду» и его стопатронному магазину! Троекратное ура, ура, ура! Не зря я выбрал в основные эту неслабую пушечку. Оч-чень важный фактор — хорошее вооружение, хотя главное опыт, опыт — его ни за какие рубли не ку­пишь, только за пот и кровь... Я вовремя скумекал, что это засада. Почти у самого тополя развернулся, «кордом» прогрыз брешь в строю сбежавшихся ото­всюду псов, рванул прочь и совершил скачок в другое время и место. Другой ринулся вдогонку, вцепился в мой след, только вот преследовал недолго. Сразу ос­тановить меня ему не удалось, он пытался преграж­дать мне путь, сдвигая аномалии, не преуспел и упор­ствовать не стал, отцепился. Это меня пугает больше всего. Уж больно легко он сдался. Словно не матёрый ходок, а новичок какой-то. Почему? Неужели про­изошло страшное?.. Она изначально поставила Дру­гому задачу не уничтожать меня, а пометить. Я-то воевал на полном серьёзе, без понтов, а он, сволочь, играл даже не в имитирующий войну страйкбол, а ба­ловался пейнтболом. Обляпал меня заметной издале­ка краской и отвалил, посмеиваясь в бороду... Тогда я вляпался без всякого чуть.

3

Прогулочные путешествия внутри себя она со­вершала не регулярно, а когда находилась в подходя­щем настроении. Телесному воплощению было при­ятно расхаживать по саду и любоваться растениями и обитателями. Чисто по-человечески, плодами своих трудов.

Однако с какого-то момента прогулки преврати­лись в инспекционные обходы, которые требовалось устраивать постоянно. Большую часть своей запасён­ной энергии она тратила на защитные барьеры, ниж­ний и верхний, что отгораживали её от планетарной энергетики и ноосферы человечества. Тем самым по­зволяя сохранять в неприкосновенности ожидающее, зависшее состояние. На всё, происходящее внутри себя, она тратила сравнительно мало сил и внимания. Во всяком случае, сопоставимо с усилиями, необхо­димыми для поддержания порядка обычными челове­ческими методами. И вот в один далеко не прекрас­ный день налаженный садовый быт начал трещать по швам и расползаться.

Работы прибавилось на порядок. Её телесному воплощению, аватару-женщине, всех беспокойных сталкеров приходилось буквально за ручки отводить к их Древосилам, чтобы спящие подпитывались. Охота к перемене мест обуяла людей, продолжавших жить в саду. Причём все произведённые проверки не выяви­ли никаких отклонений от состояний, в которых они находились раньше. Люди продолжали спать и видеть сны, которые им нравилось видеть.

Но их тела почему-то больше не желали покоя. Они стремились перемещаться. Таким образом, сад всё больше превращался в обиталище толпы «лунатиков», которые медленно, заторможенно, но неутомимо вы­шагивали в никуда. Каких-либо общих целей, попу­лярных точек окончания маршрутов выявлено не было.

Сталкерские особи просто совершали ходки. Бес­смысленные и безрезультатные, они следовали одна за другой, безостановочно.

А заботы эти организмы требовали всё большей и большей. Неустанной. Они просто умрут, если не бу­дут периодически возвращаться под сень своих де­ревьев жизни и омываться дождём лепестков. Разве что взять и культивировать передвижной Древосил, портативный, и каждому дать в руки горшок с дерев­цем... Не исключено, что именно так и придётся по­ступить, если эта бродячая лихорадка продолжится, не сойдёт на нет.

Хотя, возможно, потребуется принимать карди­нальные меры по восстановлению статус-кво. Стоило ей хоть немного отвлечься, ослабить контроль, и сталкеры начинали сбиваться в группки. Они сходи­лись, соприкасались телами и в таком виде застывали надолго, будто общались через прикосновение. Но никакого обмена мыслями, словами, энергетикой за­фиксировать не удалось. Люди просто собирались вместе и не торопились расходиться. Пока она их не разводила принудительно.

А количество причин, требующих отвлекаться, не уменьшалось. Наоборот. Всё более увеличивалось давление извне. Словно противникам надоело вести позиционную войну, и они пробовали её «шкуру» на прочность, на разных участках наращивая мощность натиска, стремясь проколоть защиту.

Но главной причиной по-прежнему оставалась необходимость снова и снова отправлять на войну любимого мужчину. И при этом ещё не говорить ему правду, уверяя, что здесь, дома, всё по-прежнему, всё хорошо. И — всё будет хорошо.

Напарнику с каждой ходкой в прошлое приходи­лось всё более несладко. К ремеслу боевого корректи­ровщика, единственного в своём роде, прибавилась дополнительная работа. Упорный преследователь. Те­мерь, конечно, он станет заметней, и изловить его бу­дет гораздо легче... может быть.

— Короче говоря, покой нам только... гм... снит­ся, — пожаловалась она реке, на берег которой выби­раться удавалось всё реже. Древосилов здесь не води­лось, росли в основном обычные плодово-ягодные культуры, особенно много было вишнёвых деревьев. Ей нравилось держать их вечно цветущими, белопен­ные кроны очень напоминали облачка в чистом небе. Она любила смотреть в небо, но почти всегда была лишена этой возможности. Нормальная реальность застила и не позволяла. Вот именно поэтому юная, дикая Зона, разобиженная на большую Землю, своё личное небо обычно разрисовывала мрачными, хму­рыми тонами.

Глава шестнадцатая. Связь поколений

1

Мой извилистый зонный путь опять заводит меня в Болото.

Пересвет идёт за мной, отставая всего на пару ша­гов, и нервно зыркает по сторонам. Напарник мне нынче достался способный, более чем. Уже через не­сколько суток нашей первой учебной ходки продвига­ется тихо, аккуратно, как и положено ловчему. Его руки привычно направляют штурмовую винтовку на те участки густого камыша, откуда исходят хотя бы минимальные угрозы. Он ещё не понимает, почему интуиция в Зоне работает на полнейшем вперёд, и называет это будущее профессиональное умение очень просто и весело — чуйка. Возможно, именно благодаря Пересвету этот термин впоследствии и приживётся среди коллег. И когда я, молодой-зелё­ный, впервые столкнусь со своим собственным учите­лем, слово это будет для него привычным. Я услышу слово от него, и оно станет родным для меня.

Но одно дело «слушать» или «прислушиваться», совсем другое — услышать. Этому я сейчас и учу на­парника, развиваю способность отчётливо расслы­шать подсказки внутреннего голоса. Который внутри Зоны — никакой не «внутренний», однако Пересвету рановато сообщать об источнике подсказок.

Нечасто случается, чтобы в Зоне у человека оста­лось его настоящее имя. Но этот сталкер Пересветом зовётся в натуре, так сказать, по паспорту. Его папа с мамой явно из «родноверов». Возможно, это имя ос­талось неизменным, превратилось в зонное, именно потому, что изначально было достаточно необыч­ным, редко встречающимся. Готовым сталкерским прозвищем.

Он уже пятый ловчий из новичков, к которым я набился в напарники и ненавязчиво научаю уму-разуму. Тем самым помогаю новообразованному, не­давно возникшему тайному клану выжить на самой ранней стадии его существования. Парням (и одной девушке) я представился Томагавком, который в лов­чие был посвящен ныне покойным Ястребком. Тот, мол, приобщил и серьёзно обучил незадолго до своей гибели, не успел ни с кем из коллег познакомить, вследствие чего никто из ловчих, ещё очень немно­гочисленных, даже не подозревал о моём существо­вании.

Ястребок этот, до того как судилось ему стать од­ним из первых человеков, услышавших «голос» Зо­ны, был настоящим профессионалом. Киллером, во­истину криминальной легендой большого мира, ко­торый раскинулся по ту сторону границы Чёрного Края, за ещё не достроенным Периметром, что пря­мо сейчас спешно возводится вокруг Черноты. А по­сему коллеги, заслышав липовую историю, мне ис­кренне завидуют. Мол, фигасе, чувак, ну и сенсей тебе достался! Сталкер чуть ли не из первой пятёрки ловчих желаний.

Пересвет сейчас охотится за своей третьей целью. Обходной маршрут через болота проложил я. Мест­ность для обучения — «то, что доктор прописал». И новые тропы на своём КПК отметить начинающему уж точно лишним не будет. Ходка по топям пока не­долго длится, а мы уже с успехом отбились от кабанов и пары болотных тварей. Причём я-то мутных чую из­дали, но специально не подавал вида, для того чтобы мой напарник сам их засекал и меня предупреждал. Пускай руку набивает и глаз тренирует, ему от этого сплошная польза.

—- Замри, Том, — предупреждает меня Пересвет. Его пальцы сжимают моё предплечье.

Прикинувшись шлангом, я делаю вид, что и не подозревал о присутствии болотного монстра, кото­рый притаился в засаде у нас на пути и только ждёт, когда мы приблизимся на расстояние убийственного рывка.

• Чего там? — Останавливаюсь, пригибаюсь по­ниже и осматриваюсь.

• Одна штука. Что-то большое, очень голодное, страшно злобное, но... терпеливое, что ли. — Напар­ник пробует описать мне ощущения, всплывающие в нём как бы из ниоткуда. На самом деле «по прямому проводу» от самой Зоны, но в этом он разберётся поз­же. Самостоятельно. А не поймёт — долго не проходит.

• Такие импульсы в наших думалках вызывают кровососы и болотные твари. Характерные признаки — ярость, голод, осторожность. — Я не упускаю удобно­го момента, чтобы вычитать короткую лекцию. — Не помнишь, когда те болотные на нас бросились, ты что-то подобное учуял?

• Тогда всё неожиданно случилось, Том... Если я чего и чуял, то разве что вонь нашего дерьма в шта­нах. — Под маской ученик наверняка улыбается. — И то после боя уже.

Пересвет вскидывает свою «первичку» и медленно топает навстречу твари.

Мутная, врубившись, что её засекли, кидается в атаку. Пересвет уже опережает меня на полудюжину шагов, когда тварь выскакивает из зарослей и бежит на него. Напарник «опрокидывается» назад, открывая для меня сектор обстрела. И пока он, лёжа на спине, дырявит монструозное туловище, я вскидываю свою СВДшку и не целясь бабахаю. Пуля угодила в глаз мутной, она дёргает башкой, из её затылка брызжет фонтан тёмной жижи. Уже мёртвая, болотная тварь проскакивает по инерции несколько метров и валится прямо на Пересвета.

• Я понимаю, конечно, что в Зоне явно про­слеживается нехватка женщин. Но это же не повод, вот так изменять элементарным вкусам и позволять на себя запрыгивать всяким, — с ехидной шуткой отшвыриваю тварь и протягиваю шокированному напарнику руку, чтобы помочь ему подняться на но­ги. — Ещё интимный вопрос. А ты как вообще целу­ешься с такими партнёршами или без поцелуев обхо­дится?

• Фу, зараза! — Парень, видимо, живо представ­ляет себе акт поцелуя, глядя на щупальца мутной, и вскакивает. —- Вот такой облом! Только заинтересова­лась мной дама, и без того не красава, так ты ей сверх того личико поспешил подпортить.

• Эт я по-дружески, — продолжаю шутить, пыта­ясь немного успокоить стук наших сердец, заполош-ный от выбросов адреналина. — Она тебя не любила, и ты бы с ней не был счастлив, ваша семья быстро бы распалась. Это я тебе как бывалый зонный ухажёр го­ворю...

• А если бы детки случились? — выдержав паузу, добавляю я, чем вызываю у напарника приступ смеха.

Здорового, а не нервного, и это хорошо. Разрядка произошла.

• Ой, двигаем дальше, бывалый. — Переведя ды­хание, Пересвет взмахивает рукой и первым трогается с места, желая опробовать свою интуицию и себя в качестве проводника. Быстро учится, молодец.

На самом деле в обход, через болота, мы идём от Агропрома к южному сталкерскому посёлку. Сообще­ство бродяг вновь пополнилось свежеприбьтвшими. Один из новичков является объектом нашего профес­сионального интереса. Дальнейшая ходка протекает без особых приключений. Работаем мы в связке чёт­ко, слаженно, как механические часы, выполненные опытным мастером. Лишь под конец перехода нам встречаются несколько групп без «знаков различия», но, решив лишний раз не париться, мы скрытно обхо­дим их стороной.

Уже под вечер Пересвет выводит меня к посёлку. Его внутренний «джипиэс» ловчего очень даже не­плохо функционирует, чему я искренне рад. Но цели в Южном уже нет, и чуйка напарника тянет севернее. Несмотря на близящуюся ночь, мы решаем не за­держиваться и уходить прочь. Таким образом, в су­мерках мы выходим на остатки дороги, до боли зна­комой всем сталкерам. Той, что ведёт на север, к Свалке, и дальше, на Припять, и... к Станции. Как выглядит воочию противоположный конец этой до­роги, ясное дело, узнать суждено лишь считаным единицам.

Но вопреки ожиданиям ходка обрывается, не ус­пев начаться. Пробежав не больше сотни метров, Пе­ресвет застывает столбом как вкопанный. Я, задумав­шись о своём, с разгона втыкаюсь в спину напарника.

• Что такое? — интересуюсь. Хотя, прощупав ок­рестности, уже сам понял что.

• Тиш-ше. — Он подносит палец к фильтрам на­мордника. — Кажись, тут...

• Где именно? — Я озираюсь по сторонам, пыта­ясь вычислить, на какого именно потенциала из дос­тупных в округе настроился Пересвет. Я-то чую дале­ко не единственного. — Там, на западе?

• Нет, прямо тут... где я стою. — Он смотрит на меня, и даже через стёкла маски видны его округлив­шиеся глаза.

Догадка озаряет его наконец-то, а я уже прики­пел взглядом к асфальту. Чётко под нами — тоннель. Здоровенная «труба», просунутая под дорожным по­лотном...

«Бах!!!»

Глухой выстрел гремит неожиданно и заставляет нас вздрогнуть, даже меня. Стреляли из мощного пис­толета, чего-то с немалым калибром. Поняв друг дру­га с полувзгляда, мы кидаемся к разным выходам из подземной трубы. Я уже прыгнул и лечу вниз, как вдруг подо мной возникает чей-то тёмный силуэт. И что мне остаётся делать? Лишь направить приклад винтовки в нужном направлении и слегка придать ему ускорения. Разбирать полёты лучше потом и с пози­ции силы.

• Гык! — Сталкер, которого я огрел, всплеснув руками, роняет автомат и рушится наземь, мордой вниз.

• Том, он его убил! — Из тоннеля выскакивает возбуждённый Пересвет и таращится на тело, распро­стёртое у моих ног. — И что теперь с ним делать? — спрашивает напарник.

• Хороший вопрос. — Я отчётливо ощущаю, что это тело, вырубленное мной, не простой стал­кер, ох какой не простой; сильнейшая волна потен­циала исходит от него. — Давай хоть глянем для на­чала, кто это.

Мой напарник переворачивает вырубленного на спину. Одной рукой он направляет в голову незна­комцу свой «стечкин», а другой срывает с него маску.

• Ё-моё! Это ж на-аш! — изумляется напарник. Оглушённый мною сталкер моргает глазками, прихо­дя в себя.

• Точно... наш...

Я мгновенно теряюсь. Причина моей растерянно­сти — лицо, раньше скрытое намордником шлема. Его бы я ни за что не забыл!

• Знакомься, Том. — Пересвет помогает кряхтя­щему коллеге подняться на ноги. — Это Китобой Вик, наш главный коллега... которого, прошу заметить, вырубили два новичка.

Мой напарник нервно хихикает. Пересвету не по себе от случившегося. А я протягиваю коллеге руку для рукопожатия. Стараюсь, чтобы она не тряслась. Уж насколько не по себе мне!

В голове отчаянно переплетаются и путаются года и даты. Не может быть! Я не мог ошибиться! Передо мной тот самый потенциал, с которым я дрался тогда в лесу, задолго до рождения Чёрного Края, расшире­ния Зоны и появления «ловчих» — избранных челове-ков, с которыми аномальная сущность заговорила. Но ведь он должен быть мёртв!

Перед моим внутренним взором — окровавленная коряга, торчащая из его груди. Как он выжил?! Ещё до нашей встречи где-то подобрал какой-нибудь арте­факт «дополнительной жизни»?

• Ну вы, блин, даёте. — Этот живёхонький дядя, никто иной, как легендарный Китобой собственной персоной, морщится и потирает ушибленный заты­лок. — Вы чё, салаги, на всех без разбору сигаете и вырубаете почём зря? А поговорить?

• Извини, Вик... не признали, — смущённо бор­мочет напарник, как будто он сам его оглушил, — к тому же тело, которое ты грохнул в трубе... моя цель... была.

• Да? — Китобой искренне удивляется. — И моя тоже... Нужно будет обмозговать схемку на будущее, чтобы не пересекаться друг с другом и не перехваты­вать цеди друг у друга.

Из их разговора мне становится ясно, что «непра­вильный» потенциал, чей труп лежит в тоннеле рядом с ветхим остовом автомобиля, не внял откровениям Китобоя, пытавшегося посвятить новичка в суть про­исходящего. Мало того, он рассмеялся ему в лицо и послал в очень влажное место. Сам же намылился че­сать прямиком к Саркофагу, тащить в сердце Зоны очередное заветное желание.

Естественно, последовала «зачистка» непонятливого соискателя, представляющего реальную угрозу своим намерением, принесённым в Зону. Результат — минус одно стрёмное желание и минус одно потенциальное чудовище, способное вылезти обратно из эпицентраль-ной «задницы». Ловчие как таковые совсем недавно возникли, а функцию свою исполняют без колебаний и задержек. Вот что значит, когда людей объединяют в организацию ясные, недвусмысленные цели и задачи.

Я стою в сторонке и слушаю, а внутри всё дерга­ется от нетерпения. Так и хочется побыстрее смыться, очень неуютно мне в присутствии этого ожившего Китобоя... Видимо, на том и прокалываюсь.

• Ну ладно. Вам есть о чём поговорить, а у меня дела, — лопается наконец моё терпение.

Я протягиваю руку — попрощаться.

Мной всецело овладевает желание свалить с глаз долой, чтобы меня случайно не узнал этот воскрес­ший сталкер, которому судьба, оказывается, готовила участь первого патриарха ловчих.

• Ну, это уже предел наглости, — Китобой разво­дит руками, — мало того что старшего побил и не из­винился, так ещё и не назвался. Ты кто, бродяга? Зона должна знать своих героев.

• О! Вик, это Томагавк, — встревает в разговор восторженный Пересвет, — он уже не совсем новичок! И угадай, кто его посвятил и натаскивал?

«Чтоб ты был здоров и не кашлял, напарничек! Кто тебя, блин, за язык-то дёрнул?!» — чуть было не заорал я вслух. Но сдержался. И мысленно же присо­вокупил куда более нецензурное выражение.

Моя легенда была рассчитана исключительно на «зелёных», неосведомлённых ловчих.

• А Ястребок, вот кто! Вик, твой кореш покой­ный, земля ему пухом, но не жгучим, — Пересвет вы­даёт последнюю, «контрольную» порцию инфы.

Ну, всё, приплыли. Влип, кучерявый?

• Да ну? Ястребок погиб на моих глазах, когда мы вдвоём исправляли его же ошибку. Вроде той, что под дорогой валяется.

Китобой махнул рукой в сторону дыры, из кото­рой появился перед тем, как я его вырубил.

• И он мне ни про какого ученика не рассказы­вал, а мы с ним кореша были, ничего не скрывали. — Ловчий подозрительно осматривает меня от подошв ботинок и до верхушки шлема. — Да и не брался он учить... Потому как терпения не имел и мог сгоряча пристрелить тупого студента...

Китобой замолкает, не сводя с меня испытующе­го, вприщур взгляда.

• Кто ты, по правде? — выдержав драматическую паузу, спрашивает он.

Шифроваться дальше просто глупо, а вариант, который я некогда провернул с Шелестом — оглу­шить и бежать, в данном случае не пройдёт. Даже если вырублю одного, второй успеет сдуру очередью меня перетянуть. Я поглаживаю пальцем триггер своей винтовки, горизонтально висящей на переки­нутом через плечо ремне, и левой рукой стягиваю маску.

— Пипец! — коротко исторгает Китобой. Узнал.

Мы торчим не меньше минуты, сжимая в руках стволы, и всё ещё не знаем, что нам дальше делать-то.

По сути, конфликт очень давний и возник на пустом месте, а значит, ни делить нам нечего, ни предъявлять друг другу. «Маски сняты», и я жду следующего шага. Опасаюсь, что патриарх потребует, а я буду обязан открыть карты. Хоть какие-то.

Больше всего на свете не хочется убивать коллег. Такой выход — самый аварийный...

• Вы знакомы? — нарушает молчание удивлён­ный Пересвет.

• Не то чтобы сильно, — я кривлюсь, вспоминая обстоятельства нашей первой встречи на узкой зон­ной дорожке, — но есть маленько.

• Ты, это... иди в посёлок, Пересвет, отдохни. Ночь уже, считай, вот-вот стемнеет. Дай потолковать двум старым приятелям.

Китобой, уж мне ли этого не знать, мужик опыт­ный. Понимает, что предстоящий разговор будет... гм... серьёзным. И не хочет молодого подвергать опас­ности.

Мой напарничек хочет было возразить, но, встре­тив ледяной взгляд ветерана, даже не вякает. Молча разворачивается и скользит туда, где уже загораются фонари и костры сталкерского посёлка.

• Поговорим? — спрашивает Китобой Вик. — Или опять...

Его пауза красноречивее любых слов. Умный че­ловек этот Виктор Стульник из южного причерномор­ского города, в Зоне прозванный Китобоем. Один из самых умных в истории Зоны Сталкеров, судя по всей информации о нём, которая мне известна. Хотя он обладает не самым мощным из возможных потенциа­лов. Со сталкершей Шуткой никто из ловчих первого поколения так и не сравнился. Недаром именно она первой из людей была замечена сверхсущностью, с нею был установлен контакт, Шутка восприняла ин­формацию, услышала обращение и даже пыталась от­ветить. Пусть и безуспешно, канал связи остался од­посторонним... Никто из них по собственной воле так и не сумел докричаться до Зоны.

— Поговорим. — Я принимаю решение. — Нам есть о чём.

Передо мной один из считанных по пальцам од­ной руки коллег, с которыми я действительно хочу поговорить по-настоящему.

В том самом коротком тоннеле под дорогой мы разводим костёр и, держа на коленях винтовки, чутко отслеживая возможные угрозы, беседуем о том, как «дошли до жизни такой». Труп потенциального ловче­го, который не принял нашу правду и не остановил своё движение к исполнению желания, очень симво­лично валяется поодаль. Напоминает нам о высшей цели, ради которой мы все берём на души грехи, ко­торые не искупить.

Первым делом спрашиваю, как же будущий лов­чий ухитрился выжить? Ответ получаю подробный, но гуманный. Молодые, которых он тогда вёл, ему пове­дали, что после моего бегства с поля боя внезапно появился какой-то незнакомый сталкер, видимо, опытный бродяга. Сталкерята с перепугу того путника чуть не пристрелили, но каким-то чудом он убедил их, что вылечит проводника. Незнакомца допустили к бездыханному телу, и тот выполнил обещание. Или некий артефакт запредельной силы имел, или на­стоящую волшебную палочку. Исчез он раньше, чем Вик пришёл в себя, поэтому сам воскрешённый поня­тия не имеет, кто это был, а от молодняка толку мало.

Ну что ж. Вот оно как, выясняется. Если вы не верите, что за вами ведётся слежка, это ещё не значит, что за вами не следят...

Я начинаю с того, что объясняю Китобою, почему столько лет прошло, а я всё такой же. Затем в общих чертах описываю, в чём заключается моя проклятая миссия. Опускаю многие подробности, конечно, со­славшись на то, что всей ночи не хватит, чтоб распи­сать. Не нужно ему знать «деталей, в которых кроется дьявол». Главное, что он теперь в курсе, как будет в дальнейшем развиваться тайное сообщество ловчих.

Китобой знает, что в будущем кому-то из людей всё же удастся установить двусторонний контакт с на­делённой разумом, мутировавшей в сверхсущность аномальной реальностью. Новые собеседники, найдя общий язык с Зоной, приголубят её, утешат, и нач­нётся новый этап развития, и тогда не надо уже будет ловчим трястись от неизбывного ужаса, бегая напря­мую по аномалиям и прорываясь сквозь монстриче-ский строй каждый раз, когда появляется цель.

Высшая цель ловчих будет достигнута, всеобщая благодать накроет Черноту, осветит мрак, и всё, что раньше в ней было опасного для человечества, обре­тёт завершённую форму, й наконец-то явится миру истинный лик сего проклятого Края...

Вик поверил мне. Несмотря на то что он задавал много вопросов, а я на большинство из них отказался отвечать. Ловчий первого поколения принял мою правоту ловчего третьего поколения и согласился, что капля информации, просочившись в не то место и в не то время, способна привести к катастрофическим последствиям...

Когда первый луч рассвета проникает в наше убе­жище, спрятанное «во глубине зонных руд», я преры­ваю разговор на полузвуке, встаю, коротко проща­юсь и устремляюсь к выходу из туннеля. Долгие про­воды — лишние слова. Всё, что надо, сказано. Информация внедрена.

Пора мне искать очередного начинающего лов­чего.

— И куда мне теперь засунуть это знание?! — крикнул мне в спину Китобой. — Никто ж не поверит, что я говорил с коллегой из будущего!

В этот миг я вспоминаю, что мне рассказывал о легендарном Китобое мой собственный учитель, мой первый напарник, незабвенный Луч, ловчий второго поколения. Николай Котомин, человек, который пер­вым из всех нас сумел не только услышать Зону, но и ответить. Любимый ученик Шутки, которая самой первой из всех нас услышала Её зов...

— Проще простого! Ты скажи, Виктор Сергеевич, что тебя озарило, — советую я патриарху, не оборачи­ваясь, — ну, вроде было видение о том, что сбудется! Хозяйка наша кроху информации ненароком оброни­ла, а ты подобрал и коллегам передал.

Намордник я не успел натянуть. Хорошо, что Ки­тобой не видит мою физиономию.

Возникшее ощущение, что я заблудился в лаби­ринте и нарезаю круги, почти наверняка отразилось на моей роже. Когда сталкер почти всё время вынуж­ден ходить в маске, возникает побочный эффект. За ненадобностью атрофируется умение контролировать выражение собственного лица.

Круг замкнулся. В мире всё и вся движется по кругу. Попробуй с гарантией разберись, где причина, а где следствие. Разве круг бывает разомкнутым?

2

— Похоже, я допрыгался. Проклятый супервыро­док взял в оборот ловчих желаний... У меня пока нет информации, есть ли в этом моя вина, или только до­ля моей вины, или я совершенно ни при чём. Но ус­тановленные мною факты двоякому толкованию не подлежат, Другой шерстит коллег. Он проводит среди кадровых ловчих строгую инспекторскую проверку. Можно сказать, выбраковку. Некоторых, отобранных по одной Зоне известным критериям, наймит безжа­лостно стирает. Ни за что ни про что. Будто эти люди не сформировавшиеся, опытные чистильщики, давно избравшие свой путь, а какие-нибудь неопределив­шиеся потенциалы, от которых может исходить угроза Зоне! У меня тоже не было и нет выбора, поэтому я пытался ему помешать, спасти хотя бы кого-то, но везде и всюду просто не успеваю. Мне ведь приходит­ся таскаться за ним в кильватере, ступать след в след, а не бежать впереди, размахивая чёрно-жёлтым флаж­ком со знаком радиационной опасности и крича «Спасайся, кто может!». И всё-таки иногда я ухитря­юсь хоть что-то сделать для наших. Несостоявшиеся жертвы даже не в курсе, кто им помог, а некоторые приняли меня самого за наёмника, явившегося по их жизни. Выкрутился... Категорически несправедливо — погибнуть от пули того, кого спасаешь. Хуже некуда подобная смерть! Так я думал ещё вчера... Сегодня я изменил мнение. Ниже любого дна всегда обнаружи­вается яма, куда можно провалиться... Из-за меня по­гиб целый отряд, я подставил коллег. Не появись я там, они остались бы живы. На этих ловчих, видимо, легла моя тень. К ним прицепился мой волновой за­пах, на них попали брызги пейнтбольной краски, ко­торой я помечен... Кольцо облавы неумолимо сужает­ся. Теперь я обречён на полную изоляцию. Придётся держаться подальше от любого сталкера, который мо­жет быть случайно принят за меня. Обходить сторо­ной всех людей, потенциально или реально обладаю­щих особыми способностями и аномальной сверхчув­ствительностью, которую мы для краткости зовём чуйкой. Чего Зона добивается? Надо понимать, пре­дотвращает создание особой группировки опытных ловчих, объединённых идеей отлова и уничтожения супершатунов. Ну и прочих новых супермонстров, возникновения которых в Зоне всегда все ждут и пуще всего боятся. Понятное дело, с хорошо изученным врагом бороться куда легче и проще, чем с новояв­ленным и непредсказуемым.

3

Женщина стояла на высоком берегу реки. Ссуту­лившаяся изнурённая женщина, в глазах которой ле-деняще стыла вселенская усталость. Она обвела взглядом речные волны, в эту минуту бурные, взъе­рошенные поднявшимся ветром. Настроение женщи­ны передавалось подруге.

— Знаешь, Припять, что меня бередит, не даёт покоя? Об этом преследователе я вынуждена судить по информации, которую скрупулёзно собрала в са­мых потаённых уголках памяти. Мои возможные действия относительно этого существа во многом осно-ваны на этих отрывочных сведениях. Я даю напарнику ориентировки, а сама при этом не уверена, что из­бранные координаты и методы поиска приведут к це-|п. Я даже не знаю, стоит ли эта цель того, чтобы за ней столь упорно гоняться... не тратим ли мы пона­прасну ресурсы и время. Пытаюсь узнать, но имею­щихся данных недостаточно. Мой рыцарь, конечно, старается изо всех сил и дополняет информационную картину. Может быть, мы с ним сумеем...

Она продолжила делиться с подругой сомнениями и тревогами. Это длилось ещё некоторое время, реч­ные волны вздымались всё выше, женщина всё силь­нее сутулилась, словно груз ответственности пригибал тело книзу. Однако к тому моменту, когда из портала возник мужчина, женщина уже волшебно преобрази­лась. Только наедине с подругой она могла позволить себе не притворяться. Мужчина должен лицезреть её во всей красе. Любимый воюет за неё и достоин самой лучшей, прекрасной женщины. В его понимании, ко­нечно. И она старалась радовать партнёра, которому мало что могла дать, по большому счёту, в чисто чело­веческом смысле. Но уж порадовать мужской взгляд — могла и хотела. Мужскую физиологию у неё тоже бы­ло чем радовать, в чисто человеческом смысле, и было чем хотеть. Для этого она выяснила, какие именно параметры и свойства ему наиболее подходят, и во­плотила их все в этом женском организме. Аватар по­лучился более чем удачным...

• А Китобой-то жив! — сообщил напарник вдруг, сразу же, вместо «здрасьте». Само собой, слова при­ветствия с успехом заменили его руки и глаза, но из уст первым появилось именно это сообщение.

С наслаждением ощущая, как её бока и спину сжимают крепкие руки любимого, она вспомнила, о чём речь, и сказала:

• Ты молодец, что исправил свой просчёт. Всё-таки прав был Китобой, говоря о предчувствии явления но­вых собеседников, и с его подачи эта легенда оказала сильнейшее влияние на мировоззрение ловчих...

• Без меня нашлись добрые люди, исправили, — произнёс в своей ворчливой манере напарник. И вдруг ухмыльнулся.

• Ты чего? — спросила она его.

• Да так... Вспомнил о том, что незамкнутых кру­гов не бывает по определению.

• О чём, о чём?!

И в этот момент он нараспашку открыл свои мыс­ли, чтобы отчитаться о выполненной миссии, и ей стали известны подробности разговора с необъяснимо воскресшим Китобоем (во всяком случае, от Дикой Зоны ей в наследство не досталось никаких воспоми­наний, каким же образом это произошло). Только те­перь она узнала детали, в которых, как всегда, и скры­валась суть. Автором легенды о видении, предвещав­шем пришествие истинного собеседника, оказался он сам же, истинный...

И её улыбка вторила улыбке напарника. Да уж, вселенский змей всегда скручивается в кольцо и но­ровит ухватить себя за хвост. Так и существует в веч­ной борьбе с собой.