Глава одиннадцатая. Любая цена успеха

1

С конца двадцатых годов западный сектор Пред­зонья традиционно зовётся Диким Западом. На по­рядок расширив свои владения в марте двадцать шестого, Зона с тех пор будто в резерве держала эти территории. В северной части постоянно и усиленно проводились разрушительно-созидательные работы по изменению пространства, и там мало кому удава­лось выживать. В восточном сегменте, более ста­бильном пространственно, водилось множество раз­нообразных короткоживущих мутантов. На южных площадях оазисы стабильности компенсировались фрагментами совершенно хаотической трансформа­ции материи. В отличие от других частей запад пред­ставлял собой нечто вроде компромисса.

В этих краях не так уж часто испарялись куски реальности и вместо них появлялись новые. Живность там хотя и присутствовала в немалых количествах, но всё больше мелкая и не самая злобная. На автомоби­лях и уж тем более на армейской технике вполне можно было пересечь всё Предзонье, от границы соб­ственно Зоны до самого внешнего Периметра, кото­рый «замкнутым забором» огородил весь Чёрный

Край. Панзеров, мегаслонопотамов, псевдогигантов и прочей многотонной мутности, способной смять бро-нетранспорт, здесь в массовом количестве обычно не наблюдалось. Чем, собственно, вовсю и пользовались тамошние подразделения интербригадовцев, в боль­шинстве своём составленные из натовских военных. Америкосы и Компания — именно они негласно кон­тролировали эту территорию примерно с начала соро­ковых годов. А уж эти всегда норовили устроиться по­комфортней.

Не наблюдалось, не наблюдалось на западе круп­ной мутности, да вот понабегало. Сутки уже бегу, не останавливаясь, на ходу справляю мелкую нужду. Не на пределе сил, размеренно перебираю ножками, что­бы не отцепился от меня «кагал» мутантов, за ночь собранный по Зоне. Конечно же, я малость применил свои особые возможности. Могу себе позволить, пе­ред самым-то уходом в Предзонье. Туда, где ловчие не шастают, потому что не их интереса земли. Я притя­гивал к себе и драконил только «класс» тяжеловесов. Подцепил всех надёжно, как на рыболовные крючки.

На бегу оборачиваюсь иногда и офигеваю, чест­ное слово. С дистанции, выдерживаемой мною, зре­лище напоминает миграцию или паническое бегство стада динозавров. Туча пыли до неба вздымается, а позади этой грохочущей толпищи наверняка остаётся след из раскрошенных и утрамбованных преград, по­павшихся на пути. Добротно утоптанная многотон­ными лапами тропа по гладкости поверхности теперь ничем не уступит асфальтовому шоссе.

Здешняя мутность, почуяв меня, толпами выбега­ет на запах мяса. Но хилые мутанты Предзонья мо­ментально бросаются врассыпную, стоит им лишь за­метить, какая веская причина зонотрясения несётся у меня за спиной. Любое живое или мёртвое, но хотя бы с зачатками примитивной сообразительности, драпает от орды незваных гостей. Тем же и я, в общем, сейчас занят. С аномалиями проблем вообще нет. В Зоне я их все, с моей-то чуйкой, ловко обошёл, а в текучем хао­се Предзонья ничего подобного попросту не имеется в наличии. Оно само по себе нечто вроде сплошной аномалии.

На моём КПК ориентировочная карта местности. В центре маркер, отмечающий моё местонахождение, ни дать ни взять джипиэска, ведь сейчас и здесь мой комп ненадолго вплетён в спутниковую сеть белого света. Ясное дело, за рулём джипа сподручнее было бы нестись впереди паровоза, но звук работающего двигателя ещё в Зоне привлёк бы толпы монстров со­вершенно другого класса. На порядок мельче разме­рами, но куда умней и страшней. Тогда и смысла в этом коллективном забеге не было бы.

Звуковой сигнал извещает, что до объекта оста­лось меньше километра. Красная точка — импульс передатчика звеньевого интербригадовцев — быстро приближается. Патруль стражей Периметра едет на­встречу. И хоть я самостоятельно учуял гнилое семя за несколько километров, навигацией не брезгую вос­пользоваться. Пора выходить на насыпь, что протяну­лась вдоль старой трассы.

Вот, наконец-то выбегаю и сразу вижу транспорт­ный конвой. Пара «хард-хаммеров» со станковыми пулемётами, бронетранспортёр с мощной, много­ствольной установкой и тяжёлый армейский грузо­вик. Такими вот хабарными караванами в страны «дальнего зарубежья» и вывозят контейнера с арте­фактами. Тоннами гребут. И пусть бы себе везли, ян­ки загребущие, в перспективе им же хуже станет от всех этих подарочков Зоны... Но среди сотен привыч­ных аномальных образований в этом грузовичке спря­тался, мягко выражаясь, ну очень сильно подпорчен­ный фрукт.

Сделал бы морду кирпичом, если б не маска на ней. Нагло, без церемоний, ломлюсь навстречу стра­жам Периметра, прямо в лоб авангардному. Стрелок на первом «хард-хаммере» аж рот открыл от такой безбашенной наглости сталкера. Успел выпустить в меня одну короткую очередь, не попал, конечно, со­всем мимо. Верхушку насыпи шерстят пули, выпу­щенные другим стрелком, пулемётчиком, когда я уже на полном вперёд, подошвами едва касаясь поверхно­сти, лечу по старому асфальту.

— Йо, мазафака! Уот из факин... — только и успе­вает исторгнуть привычные слова черноликий капитан.

Я же, вспрыгнув прямо на капот бронированного «хаммера», преспокойно промелькиваю мимо его лоснящейся морды. Бегу по бугристой крыше корпуса и перескакиваю на следующий вездеход. Караван рез­ко тормозит, синхронно, будто по команде. Вояки со штурмовыми винтовками наперевес высыпают из ма­шин. В накалённом воздухе разносятся скупые на разнообразие, однотипные англоязычные ругательст­ва. По БТР и грузовику я скакать не планировал. Включаю форсаж и, пробуксовывая с разгону, мчусь на противоположную сторону насыпи. Как только скрываюсь за её гребнем, англоговорящие интербри­гадные очухиваются и профилактически обстрелива­ют гребень. В том самом месте, где я прошмыгнул се­кундой раньше.

Юркаю в сточную канаву, за кучу строительного мусора, неизвестно откуда здесь взявшегося, и на­крываюсь «тенью», отвожу взгляд любого существа, имеющего глаза. Как раз вовремя, судя по крикам. Стадо исполинских монстров, ярость которых я разо­гревал на протяжении всего пути сюда, вылетает на дорогу, сметая насыпь. Что делать разъярённым му­тантам, потерявшим ненавистную цель, то есть меня? Естественно, ринуться на других людишек, подвер­нувшихся под копыта, лапы, ноги, клешни, рога...

Что там творится, страшно даже представлять. Как вспомню сонм злобных багровых гляделок, про­шедшей ночью роем летевших за мной... так озноб по спине льдисто продирает. Чисто теоретически у бро-неджипов и транспортёра есть шанс прорваться и сва­лить куда подальше. Но тяжёлый камеон с артефакта­ми уж точно не доберётся до баррикад, окружающих геликоптерные площадки.

Земля дрожит, слитный рёв псевдогигантов и прочих уродов лупит по барабанным перепонкам, и фильтры шумоподавления не спасают. Судя по гул­ким хлопкам и захлёбывающимся очередям, команда бэтээра решила погеройствовать и не бросила на рас­терзание товарищей из грузовика. Тем хуже им, раз­делят незавидную участь. Смерть героична лишь в том случае, если она спасает чьи-то другие жизни, а в данной ситуации — без вариантов.

Стрельба и вопли сотрясают воздух немногим больше минуты. Затем стихают. Слышатся только звуки, издаваемые довольными монстрами, что одер­жали победу над человеками.

Выждав с полчаса, пока они разбредутся, я под­нимаюсь на насыпь. Печальная картина открывается взору. Весь конвой раскурочен и смят. Горючка полы­хает, и густые столбы дыма тянутся к небу. В покорё­женных корпусах едва угадываются первоначальные формы мобилей. Больше всего досталось бронетранс­портёру. Он выжат как тюбик с зубной пастой, и ме­сиво внутренностей машины вперемешку с фрагмен-тированной человеческой плотью повылезало из всех отверстий и щелей в изувеченном корпусе.

Грузовик переломлен пополам, его кузов отбро­шен от кабины на добрую сотню метров. И на всём этом отрезке старого шоссе, отчего-то не исчезнувше­го в хаосе по прихоти нынешней, «злой» Зоны, ещё не поумневшей и не закрывшейся густо рассеяны, раз­бросаны всевозможные артефакты. Неплохой улов интервояки тащили в свои закрома. Но той гадости, ради которой я всё это затеял, среди них не видно.

Я закрываю глаза, концентрируюсь и пытаюсь учу­ять... Человек-носитель мёртв, а поэтому излучение почти отсутствует. Но вот кольнуло легонько вроде бы, и, определив направление, я устремляюсь к жир­но коптящему фургону.

Там, заваленный всевозможным хламом, догорает труп одного из интерстражей. В который раз благода­рю дыхательные фильтры — смрад горелого мяса, на­верное, стоит такой ядрёный, что, образно говоря, глаза могут повыпадать. Титановую монтировку, что валялась на дороге среди оторванных конечностей, я вставляю между рёбер покойнику и, придавив ботин­ком тело, вскрываю грудную клетку.

Среди дымящихся внутренностей мерцает крас­ный камень, очень похожий на «кристалл». Только вся та мерзость, которую он может сотворить с людь­ми, если попадёт в большой мир за Периметр, даже фантасту-постапокалиптику в пьяном бреду не при­снится. Этот «выброс зла» в своё время вырвался из небытия совершенно случайно и отправился в сво­бодное плавание по Зоне. Пока не был распознан, то есть добыт из глубин собственной памяти моей на­парницей... Допущенную тогда ошибку теперь, спустя столько времени, она сочла необходимым исправить. С моей, конечно, помощью.

Ради того, чтобы не выпустить эту злобную «обра­зину» в белый свет, не жаль загубить и в десять раз больше душ человечьих. Каждая жизнь оборванная здесь, на этой насыпи заплачена за многие тысячи спасённых там, в нормальной реальности.

Держу я этот «бракованный» экземпляр «кристал­ла», рассматриваю, прежде чем уничтожить... и вдруг чую совсем рядом знакомую эманацию. Кто-то с от­чётливым «ароматцем» потенциала выследил меня и вот-вот настигнет.

Хищно оскаливаюсь. Неужели упорный и удачли­вый ловчий меня всё же достал, вцепился в след и не сорвался? Ну ладно, коллега-охотник, держись, сам напросился. В голову приходит задорная мыслишка, она вызывает желание оставить загадочному пресле­дователю «весточку».

— Этот монстр-манипулятор перемещается на­столько быстро и непредсказуемо, что я не всегда за ним успеваю, теряю следы и после с трудом нахожу. Хотя это не всегда плохо, я уже понял. Потому что не все мерзости, которые он совершает, мне приходится наблюдать воочию. Может, я и преувеличиваю, но от некоторых его поступков у меня голова идёт кругом, я не могу понять, зачем такое надо было творить! Кое-что просто вызывает недоумение, а бывает, что тянет проблеваться... Последствия его манипуляций, обна­руженные мной в качестве следов пребывания, тоже случаются... те ещё, мягко говоря.

Штрих замолчал, но рекордер выключать не то­ропился. Говорить об этом не хотелось, да придётся. Слишком важная информация. Поэтому требова­лось собраться с мыслями, чтобы долго не трепаться на болезненную тему, исчерпывающе и ёмко изло­жить суть.

Он обнаружил побоище, когда оно уже кончи­лось. Опоздал ко времени «икс», однако это было к лучшему, действительно. Вступать с Другим в откры­тое противостояние ему было категорически нельзя, силы слишком неравны и вряд ли сравняются. Удер­жаться же от атакующего броска на монстра иногда бывало неимоверно тяжело... Появившись в этом от­резке времени и явившись в место, в котором почуял признаки свежего следа, Штрих обозрел кучу трупов интервоенных и невольно заскрежетал зубами от бес­сильной ярости. Но что он может поделать с аномаль­ным существом, которое мало того что гробило чело­веческие жизни десятками, так ещё и зонных мутан­тов было способно крошить пачками, стадами, ко­лоннами, толпами и ордами?!!

Упорный преследователь мог только ждать подхо­дящего случая, когда наконец-то появится возмож­ность внезапно ударить в спину. Вряд ли удастся два­жды, поэтому в единственный удар необходимо вло­жить все наличные силёнки, сколько бы их ни было. Авось удастся пробить защиту.

Не на это ли тонко намекал Другой, оставляя на видном месте этакий подарочек?!

— ...Но главный сюрприз поджидал меня, когда я нашёл рукавицу подручного Зоны. Нет сомнений, это ударный девайс из его экипировки. Любой сталкер что хочешь отдаст за скафандр с функцией много­кратного усиления мощности, но при этом лёгкий и гибкий, как обычный бронекостюм. Одежда, сравни­мая по возможностям с навороченным экзоскелетом! Только вот поди достань такое чудо... Разве что у са­мой Зоны попроси, если она захочет, выполнит любое желание.

Хроносталкер сразу понял, что Другой не поте­рял рукавицу случайно. Он её специально обронил, подкинул для возможного преследователя. Хотя ско­рей всего это реальный преследователь, Штрих, себя так утешал. Делал последнюю попытку не впустить осознание, что супермонстр уже прекрасно осве­домлён.

Другой отлично знает, что за ним кто-то неот­ступно крадётся. Только, вероятно, пока теряется в догадках, кто и зачем. Оставалось надеяться, что предположение о реальном существовании ещё одно­го человека, способного перемещаться во времени и пространстве по собственному желанию, кровавому наймиту Зоны в голову взбредёт в самую последнюю очередь.

Но вызов брошен. Тонкий намёк на толстые об­стоятельства понят. Перчатка поднята.

3

— Здравствуй, подруга. Ты неси, неси свои волны в иллюзорное будущее, а я пока на бережку постою и выговорюсь. Накопилось, знаешь... Меня всё больше беспокоит одна проблема. Я ощущаю чей-то неосла­бевающий интерес к действиям моего напарника. Он его тоже почуял, говорит, что давно испытывает ощу­щение пристального взгляда в затылок. А теперь на­чал обнаруживать и более материальные признаки чьей-то слежки за собой... Я проанализировала все имеющиеся сведения, покопалась в доступных обра­ботке массивах памяти и вынуждена сделать обеску­раживающий вывод. Этот упорный интерес к эволю-циям и эскападам странного многоликого сталкера, возникающего то там, то тут, исходит из совершенно неизвестного мне источника. Не от каких-либо сил извне меня, не от научных либо военных структур, не от спецслужб людей и не от каких-либо других эле­ментов человечества. Узконаправленное воздействие природных сил на моего напарника также не выявле­но. Стихии планеты давят на меня комплексно, на­ступают по широкому фронту, но за отдельным чело­вечком персонально не гоняются, для них слишком мал масштаб, именно поэтому я с успехом пользуюсь этим фактором неприметности моего верного рыцаря для нижнего врага... В этой связи мне пришлось до­пустить прискорбную версию, что моего Ланселота я сама же и преследую. Дикая я, того периода жизни, который мы с напарником для краткости именуем Зоной Сталкеров. Что уж греха таить, посылая люби­мого в рейды и рискуя им, я ведь не развлекаюсь, а воюю сама с собой. Со своим прошлым, с собствен­ной дикостью. Так почему бы не допустить, что про­шлое распознало происки и развязало ответную воен­ную операцию? Пока что оно просто следит, любое наступление начинается с разведки... И это объясне­ние кажется мне вполне вероятным, хотя и достаточ­но неожиданным. Я отыскала в своих воспоминаниях подтверждения, что следит, следит на самом деле. Они разрозненные, и если не знать, что требуется вы­явить, ни за что не сопоставить и не увязать в единую систему. Я знала и потому увязала. За напарником по пятам крадётся некто другой, а точней, третий. Не эмиссар человечества и не орудие природных сти­хий... И что самое тревожное и озадачивающее, зна­ешь, подруга? След присутствия этого третьего я идентифицировала в своей памяти в разные годы мо­ей жизни, будто этот следящий с самого начала на­блюдал и выпасал моего любимого напарника. Я не знаю, как это расценить. Либо противников много, они передают слежку друг другу по эстафете, либо... этот соглядатай умеет перемещаться во времени и пространстве независимо от моего позволения, по своему желанию. Напарник-то в принципе перемеща­ется моими стараниями. Я внедряю его в своё про­шлое и в мгновение ока переношу с места на место. Веду его к цели за ручку, и без меня он не мог бы это­го делать. А этот... гм... упорный преследователь... вполне может. Ещё и как может! Если допустить, по­вторяю, что моего рыцаря преследует один и тот же сталкер. Кто же он, кто? Неужели какой-то мой быв­ший напарник, которого я теперь совершенно не помню? Человек, подконтрольный мне в прошлом, точней, подконтрольный мне прошлой, дикой и не­обузданной. Или он вообще не причастен ко мне в любом из моих состояний и периодов? Тогда откуда он взялся, спрашивается? Неужели всё-таки не обош­лось без происков пресловутых инопланетян... А мо­жет быть, я просто ещё не всё знаю о возможностях человеческого разума? Тогда объяснение находится куда ближе, чем кажется, только его суть ускользает от моего понимания.