Глава тринадцатая. Практический дарвинизм

1

В рейд по Дикой территории на этот раз я беру напарника. Попутчик исключительно немногослов­ный, что немаловажно. Нет, это не сталкер Немой, который примерно в этих же годах жизни Зоны про­славился среди барыг своей молчаливостью и абсо­лютным успехом исполнения любой миссии, за кото­рую брался. Мой нынешний напарник — даже не че­ловек.

Ростик, брат Карины, топает справа от меня. Эк­земпляр, на порядок превосходящий своих «природ­ных» собратьев. Он, как и Карина, появился в позд­ний период, фактически перед самой датой закрытия Зоны, и не успел реализовать себя как доминирую­щий вид. Усиленные мышцы, укрупнившийся размер, агрессия, зачатки интеллекта, возможность менталь­ного общения, более прочная шкура — всё это давало ему существенное преимущество перед остальными образчиками его вида. Конечно, шкура Ростика не покрыта роговой чешуёй, как у его сестры, но всё же по свойствам не уступает лучшим армейским броне­жилетам.

Имеется ещё одна отличительная особенность — наличие доминирующего гена, который влияет на ко­личество щенят в помёте. Ежели Ростислав «подом­нёт» под себя всех самок Дикой территории, то у сле­дующего поколения в помёте будет всего по одному щенку, зато какому! Так сказать, перевод количества в качество. И мне требуется ему в этом всячески посо­действовать.

«Ствол» в эту ходку беру эксклюзивный не только для данного периода, но и весьма любопытный даже для моих современников. Неясно мне, каким образом такие же энергоёмкие лучевики обманули эволюци­онное развитие и встали на вооружение раньше этих устройств. Ведь эти конструкции более экономны и не менее, а в некоторых ситуациях и куда более эф­фективны!

Гаусс-ружьё. ИМА-51, один из первых армейских вариантов, принятых на вооружение в России, не­спешно вытеснял своих прожорливых конкурентов. Ещё бы! Используемый для питания энергопакет один и тот же, но если лучевик выедает его за три-четыре долгих мощных импульса, то ИМАшке хватает на сотню не менее эффективных выбросов смерти. Есте­ственно, добавилась куча боеприпасов, и все эти иглы и шарики надо таскать с собой, но из-за необходимо­сти оснащать лучевые и плазменные энерганы гро­моздкими охладителями — ничья, счёт один-один. Зато электромагнитный аппарат настолько универса­лен, что кажется, был создан специально для Зоны, не удивлюсь, если что-то подобное сотворят и зонные умельцы. Четыре слота под магазины позволяют стре­лять из одного и того же ствола разными боеприпа­сами. Вот и сейчас у меня под каналом электромаг­нитного ускорителя торчат продолговатые коробки магазинов. Две из них напрессованы похожими на патроны цилиндриками ампул с транквилизатором, а две — композитными стержнями, спаянными из мел­ких игл.

Ампулки, ясное дело, предназначены для самок, а стержни, соответственно, для их дружков. Чумовую, конечно, разновидность игл я взял на вооружение. Как только стальной подарочек входит в тело, спаян­ные иглы раскрываются лилией и рвут плоть в клочья. И если учесть, что скорость выхода иглы регулируется в широком диапазоне и на пике достигает скорости, которая и не снится любому огнестрельному ору­жию, — убойность системы вне конкуренции.

Пальцы правой руки лежат на переключателях по­дачи боеприпасов. Только бы в спешке не перепутать.

Рейд протекает удачно во всех смыслах. В этих годах из-за роскошного изобилия мутантов сталкеры практически не хаживали. За последние три часа ход­ки я ни разу не вмешался в «естественный» отбор — Ростик порвал всех конкурентов без напряга. Вот только что загрыз троих самцов.

Ясный пень, что для большинства ходоков разни­ца самец-самка в отношении псевдособак попросту отсутствует. И напрасно. Они себя ведут по-разному, и эту разницу можно использовать в своих целях. Но подобные тонкие вмешательства в процесс отбора — высший пилотаж, как и то, что я безошибочно чую, кто есть кто...

За очередным холмом нас поджидает сюрприз. Только-только мой напарник разделывается с матё­рым псевдопсом, как из скрытого в кустарнике лого­ва вылетает разъярённая самка огромного размера и яростно накидывается на Ростислава. Я тревожно слежу за мельтешением их тел и беспомощно повожу «стволом».

Выцелить взбесившуюся дамочку нереально, крас­ная точка целеуказателя хаотически прыгает по обеим псевдособакам. А Ростик, падла, как истинный джент­льмен не убивает леди. И когда я уже решаюсь паль­нуть наудачу, он, улавливая моё намерение, хватает сучку зубами и отшвыривает в сторону. Там она и оста­ётся с тремя ампулами успокоительного в брюхе, хотя в данном случае я уже готов был завалить строптивицу насмерть. Но вовремя передумываю. И правильно. По­ка я обследую логово, спрятанное в кустах, мой слав­ный напарник всё смотрит и смотрит на спящую са­мочку. Да уж. Любви все мутности покорны!

Причина ярости этой особи — самая естественная из всех возможных. В неглубокой норе, больше похо­жей на яму, тихонько притаились шестеро малюсень­ких псевдощенят. В уродливых зверюг они вырастут потом, а сейчас комочки грязно-коричневого меха вытаскивают из депозита давно забытых чувств уми­ление. И оно ничем не отличается от чувств, возни­кающих при созерцании маленьких котят... Смотрю я, смотрю, а налюбовавшись, глубоко вздыхаю и выгре­баю их из ямы.

— Извиняйте, пушистики, но срок вашего подви­да истёк, — говорю я им честно, как будто они меня способны понять.

На секунду призадумываюсь, как безболезненно их убить, шеи переломать руками или острым лезвием ножа горлышки вскрывать? Останавливаюсь на пер­вом варианте и навсегда обрываю их едва слышное поскуливание.

А Ростик времени зря не теряет, он уже начал осеменять первую жену своего будущего огромного гарема.

Очередная миссия «естественного» отбора только начинается, и рейд на Дикую территорию — лишь один из шагов в суетливых движениях моих ближай­ших недель. Отдельные часы которых будут календар-но разделены между собой годами и годами периодов существования аномальной реальности. Ух, до чего же нелёгкое это занятие — рыскать по пространству и времени...

Селекция — занятие ответственное. Организовать мутагенные совпадения, чтобы получился мутант нужных параметров, не так-то просто. Необходимо, чтобы совпали определённые факторы. Я, конечно, сам по себе отнюдь не Зона эпохи сталкеров. Мас­штабные явления новых монстров не по моим силён­кам, но и я кое-чего могу. Особенно когда вооружён точными указаниями, когда, что, где, с кем и каким образом.

Информация — оружие не менее страшное и уни­версальное, чем электромагнитный гаусс. Который при необходимости любым штырём или гвоздём, да хоть гайками или болтами, можно зарядить.

2

• Ох, до чего тяжёлая это работа, из болота та­щить бегемота...

Мутанты окружили башню плотным кольцом и совершенно не собирались убираться восвояси несо­лоно хлебавши. Что их науськало, кто им скомандовал «Фас!», Штрих пока даже не пытался сообразить. Всему своё время. Главное, чтобы оно вообще оста­лось — время соображать. Только бы не лишиться единственной неоспоримой ценности, имеющейся у человека, — времени жизни.

Он залёг на крыше водонапорной башни и прики­дывал, какой срок понадобится тварям, чтобы пере­стать грызться между собой и полезть вверх, по его тело и душу. Что вся эта разномастная орда собралась здесь из-за него, хроносталкер не сомневался. Иной причины просто не существовало. Монстры разных видов не жалуют друг друга. Хотя, по большому счёту, не особо-то они жалуют и подобных себе. В Зоне каж­дая тварь выживает в одиночку, даже стайные мутан­ты в любой подходящий момент норовят хапнуть ближнего.

Рекордер бездействовал. Последняя батарейка ис­сякла. Насущная необходимость — добыть новую. Но для этого надо спуститься вниз, разбежаться и перей­ти в любой другой час. Выжить, чтобы записывать... В этот момент ничего более важного для него уже не существовало. Возможность продолжить запись пре­вратилась в символ победы над чернотой смерти.

• А ведь набрать скорость для перехода можно и другим способом, — по привычке думал вслух Штрих, выглядывая за край водяного бака и прищуренным взглядом оценивая дистанцию. — Гравитация посо­бит. Разбежаться по верхней площадке, сколько хва­тит длины, и сигануть... Успею ли настроиться за се­кунду полёта?

Но разве в перечне вариантов дальнейших собы­тий был другой выход, оставляющий хотя бы шанс на успех?

Кто не рискует, тому не дожить до первого най­денного и проданного артефакта. Тот не сталкер, ко­роче. Где наша не пропадала! Наша пропадала везде.

Проржавевший листовой металл гулко загрохотал под ударами рифлёных подошв тяжёлых сапог бегу­щего человека...

ЖИВОЙ.

Успел.

Судя по возникшему ощущению даты, Штрих пе­реместился в Зону периода этак начала сороковых. Он перевёл дух, выразился в адрес монстров кратко и аб­солютно нецензурно. Прокрадываясь к одному из своих схронов, очень надеялся, что не встретит по до­роге химерическую ворону или уткоящера, например. Зря, что ли, старался, тайком метался за Другим, пре­пятствуя сводничеству, по возможности сводя на нет результаты направленной селекции! Своевременно уничтожал родоначальников, от которых впоследст­вии могли возникнуть такие веточки мутаций, что привычные псевдопсы показались бы ласковыми щенками.

В результате предпринятых мер, благодаря его по­сильным стараниям, некоторые монстры так и не появятся в Зоне. Он действительно способен влиять на происходящее. Результаты вполне реальны. В том, что сойдут на нет все факторы, способствующие появ­лению так называемых «пространственных пузырей» он уже убедился воочию, тщательно протестировав доступный период будущего. И кошмарные «газовщи­ки», изрыгающие струи вонючего пламени вперемеж­ку с рычанием и матерщиной, больше не появятся в руинах бывших населённых пунктов...

Вообще, несмотря на царящий в Зоне любого года биологический и энергетический беспредел, вывод напрашивался в каком-то смысле похвальный для че­ловечества. Тупая сила не помогала выживать. Суще­ство, у которого сила мысли главнее мускульной, по-любому шансов на победу имело больше. Поэтому и доминировали те мутанты, которые вели происхожде­ние от особей человеческого биовида.

Собственно, и сама она, аномальная часть миро­здания, происходит от человека. Так или иначе. Во всяком случае, научилась всякому-разному и переня­ла множество свойств. Если кто-то сумеет вытащить Зону из мрачного болота черноты — славнейшего ге­роя в истории человечества не сыскать! Геракл нервно закурит в углу. Или чем там они нервишки успокаива­ли, эти древние греки. Хлестали винцо, разбавленное водой, бедолаги...

И первейшим подвигом героя нового времени в обязательном порядке должно быть искоренение Дру­гого. Этот злобный выродок точно Зону ничему хо­рошему не научит. Не зря же она его рекрутировала и сделала своей правой рукой. В любимчики Госпожи просто так, по слепому случаю, разве попадают?..

Штриха мучила безответная загадка. По какой причине Другой, смертоносный безжалостный посла­нец, тщательно страховал Луча в той многоходовке? Какую ужасную участь приберёг наймит Зоны для патриарха ловчих?! Причастен ли этот супершатун каким-то образом к страшному огненному сновиде­нию о вертолёте президента и двух людях в его са­лоне?..

3

Она не находила себе места. Раздражённо нареза­ла круги по саду, рассекала травяные волны, даже на­тыкалась на кусты и деревья и не знала, что делать. Продолжить раздражаться, начинать злиться или всё­таки иронично разухмыляться... Ведь смеётся не тот, кто смеётся последним, а тот, кто способен смеяться над собой. Самое то. Впору.

Какой-то неуловимый мститель беспардонно вме­шался в материализацию её жизненных планов! Она же не имеет возможности даже попытаться ухватить и прихлопнуть неожиданного противника. Нет у неё подходящих средств — сейчас и здесь. Ведь он шаста­ет там, в прошлой Зоне, неподвластен прямому влия­нию из закапсулированного мгновения будущего и самостоятельно скользит по тем временам, то есть в мрачных глубинах её памяти. При этом, гад такой, ухитряется не оставлять следов в тех участках памяти, что доступны вспоминанию!

Таким образом, схватить его способен разве что Несси, но дать напарнику точные координаты цели она отсюда не в состоянии. А там... Там для этого ему придётся раскрыться, сбросить маску и вступать в пе­реговоры с нею дикой, необразумленной, а это само по себе хуже некуда. Это не просто нарушит планы, а заложит под них фугасную мину.

Но решать проблемы, встающие во весь рост, жизненно необходимо. Эта напасть — из таких, под­нявшихся на дыбы. Стало быть, напарнику суждено справиться с новоявленным фактором угрозы, рас­считывая только на самого себя.

И эта воистину одиночная миссия может оказать­ся наиболее трудновыполнимой из всех, что он уже прошёл в процессе обороны человечества от Чёрной Зоны. После неё Несси уж точно по праву может счи­тать себя настоящим мессией... хотя уж скорее Нес-сия. Он преподнесёт мир человечеству. Которое ни разу не заслужило спасения «на блюдечке с голубой каёмочкой», но это уже совершенно другая тема.

В эту минуту она вдруг припомнила своих «пер­вых учителей». Дозонных жителей отчуждённой тер­ритории. Из её памяти они не выветрились в отличие от памяти человечества, которое предпочло позабыть об этих изгоях. «Большая земля» не замечала возврат­ных поселенцев, что вернулись в отчуждёнку ЧАЭС, в свои брошенные поселения, превратившиеся в нек­рополи. Никого особо не трогало, что с ними творит­ся... Обособленные «хуторяне» и были первыми кан­дидатами в жертвы мутаций. А в порядке межкультур­ного обмена отплатили Зоне по полной программе, наполнив её нарождающийся разум жёлчной горечью заброшенности, жгучей болью одиночества и разъе­дающей кислотой ненависти ко всем другим сущест­вам и сущностям...

— Насколько я помню и понимаю себя, — сказала она волнам реки, к берегу которой прибрела, чтобы хоть как-то забыться, отстраниться от разливающего­ся в душе леденящего холода, — с огромной долей ве­роятности вполне могло статься и так, что Чернота распознала этого упорного мстителя. Дикая каким-то образом реагировала на его присутствие, но сочла нужным удалить из памяти всю информацию об этом. Добившись некоего результата, стёрла все свои наблюдения за ним и следы возможного взаимодей­ствия с ним. Чтобы грядущее не знало о происках минувшего.

Если я, так сказать, просветлённая Зона будуще­го, яростно борюсь с самой собой, дикой и тёмной, то почему бы не предположить, что прошлое точно так же способно противостоять дальнейшей участи, на­ступления которой не желает. От кого угодно убежать можно, даже от любимого человека, но куда деваться от себя самой? «Свет в конце туннеля может оказаться огнями приближающегося поезда...» — очень подхо­дящее высказывание, тебе не кажется, подруга?

Понимаешь, однозначно лишь то, что всё и вся относительно. Одно и то же явление с разных точек зрения можно увидеть совершенно по-разному. Кста­ти, ярким примером того, насколько разными могут быть последствия, берущие отсчёт в одной и той же отправной точке, могут послужить «апокалиптики», упорно возникавшие в Зоне под разными названиями. Можно ведь искусно сыграть в предотвращение апо­калипсиса, а можно попытаться честно докричаться, предупредить о его приближении... Знаешь, очень хо­рошо, что коварная Чернота не подтёрла в памяти слова, однажды подслушанные у первой учительницы, которая попыталась её учить любви, а не ненависти.

«У каждого свой ад. Не обязательно огонь и смо­ла. Наш ад — это жизнь впустую...» Не знаю, кто сформулировал, но в Зоне Сталкеров это произнесла Шутка, говоря с Лучом. Остаётся надеяться, что мой Нессия тоже не забыл эту цитату.