31. Развитие жанра антиутопии в русской литературе начала века.

«Утопии страшны тем, что они сбываются», - писал Н. Бердяев. Антиутопия тесно связана с утопией.

Антиутопия - направление в художественной литературе, в узком смысле - описание тоталитарного государства, в широком смысле — любого общества, в котором возобладали негативные тенденции развития.

Впервые антиутопия получила всемирную известность в начале ХХ века. Этот период истории в мире ознаменовался невиданными до этого, невероятными по своим масштабам войнами, (в том числе и Первая Мировая война) и многочисленными революциями, одна из которых перевернула «с ног на голову» Россию.

Литературная традиция антиутопии ХХ века - это роман Замятина «Мы», «Котлован» Платонова, «Приглашении на казнь» Набокова, «Зависть» Олеши…

Авторы антиутопий не только создают образ будущего, но и разъясняют, какой ценой достигнуто общее благоденствие, на каких принципах строится «земной рай».

Основоположником стал Замятин. Новый жанр стал антитезой утопии, созданной ещё Томасом Мором. Впервые свет увидел роман в сокращённом варианте за границей.

Роман «Мы» многожанровый – один из признаков антиутопии. В основе – публицистическое начало.

Особенность жанра – многослойность жанровой структуры:

1. Утопии всегда имеют публицистическое начало

2. Философское начало (категория времени гораздо важнее, чем категория пространства)

3. Политический роман (черты памфлета)

4. Лирический роман , т.е. роман в основу которого положены чувства лирического героя

5. Социальный роман

6. Роман – предупреждение (финал романа – трагедия. Автор предчувствует начало трагедийной эпохи)

В основе идейного содержания романа – превращение человека в винтик системы. Роман о том, как «я» превращается в общее «мы» - принцип тоталитарного государства.

32. Идейно-художественные особенности повести б.Пильняка «Повесть непогашенной луны».

Эта повесть не дошла до читателя в 20-е годы, будучи конфискованной сразу после публикации.

"Злостная клевета", которая так возмутила ревнителей партийной чистоты, была связана с фигурами Фрунзе и Сталина, послужившими прототипами главных героев повести. Прототипы были сразу узнаны, тем более что автор использовал традиционный в литературе прием, заявив в предисловии, что речь пойдет не о Фрунзе, тем самым вызвав у читателя невольные ассоциации именно с этой фигурой.

В повести параллельно развиваются два сюжета — внешний, фабульный, и внутренний, на уровне подтекста. Двигатель внешнего сюжета — противостояние командарма Гаврилова и негорбящегося человека; двигатель сюжета и конфликта внутреннего — противостояние человека, «безумного» человечества — и животного.

Образ луны в этом произведении играет важную символическую роль. И композиция повести построена таким образом, что ключевым событийным (историческим) эпизодам текста (приезд Гаврилова, его встреча с негорбящимся человеком из дома номер первый, автомобильная гонка, операция и т.д.) соответствуют символические с участием луны. И пересекаются в тексте эти две сюжетные линии — два вектора движения (исторического и природного) — в ключевой фразе «В облаках торопилась, суматошилась луна, и, как хлыст, стлался по улицам автомобиль», содержащейся в описании автомобильной гонки негорбящегося человека.

Во многих критических работах Гаврилов противопоставляется «негорбящемуся» человеку, по сути, как положительный герой — отрицательному. Но и тот и другой в принципе не противостоят друг другу, а выступают единомышленниками. Они оба — люди одного исторического времени, оба творят историческое движение, они оба противостоят «луне», т.е. природному времени, естественному природному движению. Суть противостояния «луны» и «человека», природного движения и революционного насилия представлена с метафорической яркостью и убедительностью в уже цитированной ключевой фразе: «В облаках торопилась, суматошилась луна, и, как хлыст, стлался по улицам автомобиль».

К числу важнейших повторяющихся мотивов повести относятся мотивы автомобильной гонки и мотив крови.

Тема смерти является главной в повести и поддержана в основном мотивом крови.

Основные эпитеты, которые использует автор, — красный и белый. Нагнетание красного цвета особенно заметно в начале второй главы, где текст интенсивно окрашен различными оттенками этого цвета: и пейзаж (кровавый закат), и предметный мир (упоминаемый автором несколько раз красный карандаш в руках у Первого), и описание отдельных эпизодов ("Краском с двумя орденами Красного знамени, гибкий как лозина, — с двумя красноармейцами, — вошел в подъезд").

Повторы ситуаций, отдельных фраз, слов являются важным элементом построения текста повести Пильняка. Кольцевой характер носит композиция — повесть замыкается той же фразой, которая (в несколько ином виде) находится в начале текста; дважды в повести повторяется эпизод машинного мчания (сначала командарма Гаврилова, затем негорбящегося человека из дома номер первый); дважды повторяются противоположные портретные описания Гаврилова — сначала «коренастого», затем «гибкого, как лозина»;

дважды повторяется описание утра перед операцией: сначала профессора Павла Ивановича Кокосова, затем, по контрасту, профессора Анатолия Кузьмича Лозовского;

дважды повторяется эпизод с Наташей: вначале Наташа, играя, тушит горящие спички, затем пытается погасить луну.

Само название «Повесть непогашенной луны» в данном случае содержит установку на эпичность, общезначимость описываемого. Срабатывает память жанра, и в сознании читателя актуализируются названия древнерусских летописных повестей («Повесть временных лет», «Повесть о разорении Рязани Батыем» и др) с их эпической лаконичностью и обобщенностью образов героев.

Луна сама как бы испытывает воздействие Первого человека. И не только луна, но и солнце, и город испытывают одинаково угнетенное состояние — оно связано с «холодным взором» негорбящегося человека из дома номер первый.