Уильям Голдинг (1911-1993)

Биографические сведения об Уильяме Голдинге, которые можно почерп­нуть даже в самых объёмных моно­графиях, чрезвычайно скупы. Он при­держивался мнения, что лучше всего о писателе говорят его книги. Они-то и стали его подлинной биографией.

В 1935 г. Уильям Джеральд Голдинг окончил Оксфордский университет, где первые два года по настоянию ро­дителей изучал естественные науки, а затем, уже по собственному жела­нию, английскую филологию. Ещё студентом, в 1934 г. он издал первый стихотворный сборник, о котором впоследствии отзывался как о крайне неудачном литературном опыте. Пос­ле женитьбы в 1939 г. будущий писа­тель устроился школьным учителем английского языка и философии в Солсбери, где, за исключением воен­ных лет, проработал до 1961 г.

Литературный дебют Голдинга и принёсший ему громкую славу роман «Повелитель мух» (1954 г.) разделяет дистанция в двадцать лет. За это время он написал три романа, остав­шиеся неопубликованными.

«Повелитель мух» был задуман как пародия на героические робинзонады, и в частности на повесть «Коралловый остров» (1858 г.) Р. М. Бэллантайна. В этой книге четыре английских мальчика после кораблекрушения по­падают на остров и, как подобает на­стоящим сыновьям империи, стойко выдерживают все уготованные им ис­пытания: побеждают пиратов, обраща­ют в христианство дикарей-туземцев и отучают их от людоедства. По вос­поминаниям Голдинга, когда после войны он читал повесть со своими учениками, она раздражала его чрез­мерным оптимизмом.

В «Повелителе мух» группа анг­лийских подростков оказывается на необитаемом острове в результате авиакатастрофы. В начале романа ге­рои Голдинга также пытаются «по-взрослому» организовать свою жизнь. Они устанавливают власть и порядок, сооружают укрытия, распределяют обязанности, договариваются поддер­живать костёр, который поможет спа­сателям их обнаружить. Однако очень скоро этот уклад рушится. На острове разгорается борьба за власть – часть мальчиков под предводительством че­столюбивого и неуравновешенного Джека откалывается от «хранителей огня» и образует племя охотников. И вот уже защитники разумного по­рядка Ральф и Хрюша не могут объяс­нить, зачем этот порядок нужен. Пер­воначально установленная демократия оказывается слишком хрупкой.

Вскоре охота на диких свиней из борьбы за пропитание превращается в охоту ради охоты, а затем и в риту­альное убийство. Потерянных и без­защитных детей охватывает страх, воплощением которого служит выду­манный ими же самими «зверь». Стре­мящийся к власти Джек весьма умело использует этот страх: обещая вдоволь кормить детей мясом и защищать от «зверя», он по одному постепенно переманивает их в стан дикарей. Про­тивостоять хаосу продолжают Хрюша, Ральф и философ Саймон.

Зримым выражением зла в ро­мане становится облепленная мухами гниющая свиная голова, которую охотники приносят в жертву «зверю». В видении перед эпилептическим припадком она является Саймону По­велителем мух, Вельзевулом, откры­вающим ему правду о мальчиках и о нём самом: «Но ты же знал, прав­да? Что я – часть тебя самого? Неот­делимая часть! Что это из-за меня у вас ничего не получилось?». И далее: «Ты нам не нужен. Ты лишний...». Саймон обречён, ему, ведомому инту­ицией, первому открывается тайна «зверя».

Обнаружив повисший на скале разлагающийся труп парашютиста (тень которого путала детей), он хо­чет рассказать о своём открытии ос­тальным. Но толпа, беснующаяся в дикарской пляске, не нуждается в ис­тине. Саймона забивают насмерть «„Зверя бей! Глотку – режь! Выпус­ти – кровь! Зверя – прикончь!” Пал­ки стукнули, подкова, хрустнув, сно­ва сомкнулась вопящим кругом... Слов не было, и не было других движе­ний – только рвущие когти и зубы». «Зверь», истинную природу которого предугадал Саймон («может, зверь этот и есть... может... это мы сами»), вырывается наружу.

Убийство Саймона – поворотный момент, после него ничто уже не сдерживает детей. Если Саймона уби­вают в экстазе ритуальной пляски, то Хрюшу хладнокровно уничтожают как врага. Следующей жертвой опья­нённой страхом и вседозволеннос­тью толпы должен стать Ральф. Его будут травить, как зверя, вооружась «палками, заострёнными с обоих кон­цов»...

Ральфа спасает английский мор­ской офицер – военные с моря увидели дым на острове. Критики по-разному интерпретируют такую концовку: одни считают, что она па­родирует хеппи-энд повести Бэллантайна, другие объясняют её беспо­мощностью автора, не сумевшего иначе завершить трагическую исто­рию. В любом случае главным итогом является не физическое спасение ге­роя, а его духовное прозрение: «Из глаз у Ральфа брызнули слёзы, его трясло от рыданий... Голос поднялся под чёрным дымом, застлавшим гиб­нущий остров. Заразившись от него, другие дети тоже зашлись от плача. И, стоя среди них, грязный, косматый, с неутёртым носом, Ральф рыдал над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа...».

В центре любого произведения Годцинга – образ человека «в его крайних проявлениях... испытуемого как строительный материал, взятый в лабораторию и используемый для разрушения; человека изолирован­ного, человека одержимого, человека тонущего буквально и фигурально – в море собственного неведения». В экзистенциалистской философии, которая оказала немалое влияние на послевоенное поколение английских литераторов, в том числе и на Голдинга, это состояние называется «по­граничным».

Двойственной природе человечес­кого духа, сложным путям постиже­ния истины посвящен роман «Шпиль» (1964 г.). Это, пожалуй, самая метафо­рическая и поэтичная книга Голдинга. Вместе с тем каждая деталь здесь реалистически выверена. По замеча­нию одного из критиков, «тому, кто прочитал её [книгу], кажется, что он участвовал в строительстве шпиля, осторожно протягивал балки сквозь дыру в своде, обтачивал и укладывал камни...». Средневековому священни­ку Джослину в видении явлен шпиль над собором. Преисполненный лико­вания, ощутив себя «избранником Божиим», Джослин решает во что бы то ни стало воплотить этот замысел. Шпиль огромен, его возводят вопре­ки здравому смыслу: опоры собора, построенного на болотистой почве, не могут выдержать такую тяжесть. Из «замысла Божьего» шпиль превра­щается в «Джослиново безумство», а затем и в «Джослиново преступле­ние». Фанатично одержимый своей идеей, Джослин не считается ни с какими жертвами. Он принимает деньги из греховного источника, ма­нипулирует людскими судьбами и не замечает, что богослужения в собо­ре прекратились. Их сменили скабрёз­ные шутки и брань мастеровых. Душа священника становится ареной борь­бы ангела и дьявола, и он сам уже не может различить, чей голос нашёп­тывает ему: «Ничто в мире не совер­шается без греха».

И только когда цель достигнута и над собором вознёсся шпиль, Джослина посещают сомнения: «Я считал, что совершаю великое дело, а оказа­лось, я лишь нёс людям погибель и сеял ненависть». Раздавленный не­померностью выпавших на его долю испытаний, Джослин умирает. В рас­пахнутое, залитое светом окно он видит своё создание. Шпиль, оплачен­ный человеческими жизнями, гре­хом и страданиями, поднимается из зловонной болотной жижи, соединяя землю и небо, являя собой символ устремлённой к Богу погибшей души Джослина.

Книги Уильяма Голдинга уже при жизни писателя стали классикой. В 1983 г. ему была присуждена Нобе­левская премия по литературе «за романы, которые с ясностью реали­стического искусства, сочетающего­ся с многообразием и универсально­стью мифа, помогают постигнуть условия человеческого существова­ния в современном мире».