Литература Великобритании Тема № 3. Литература Великобритании

Особенности национального менталитета и тип культурного сознания. Основные философские, социологические и эстетические концепции эпохи. Литературная ситуация эпохи.

 Консультация

На заре XX столетия Британская им­перия была одной из самых могуще­ственных держав на земле: её полити­ка во многом определяла судьбы всего человечества. В конце века, после двух мировых войн и краха колониальной системы, англичане стали говорить о своей родине: «Это старая страна». Так называется появившийся в 19б7 г. роман популярного писателя Джона Бойнтона Пристли (1894-1984). Его книгу восприняли как знак времени.

Исторические перемены, которые знаменовал собой XX век, нигде не вызывали такого упорного проти­водействия, как в Великобритании. Приверженность англичан тради­ции – отнюдь не миф. Литература продемонстрировала это очень на­глядно.

Когда повсюду на Западе громко за­являл о себе литературный авангард, на английской почве он приживался очень плохо – и главным образом стараниями тех, для кого эта почва не была в точном смысле слова родной: ирландца Джеймса Джойса и бывше­го американца Томаса Стернза Элиота. Причём для них обоих бунт против закоснелости и ломка устаревшего художественного языка – а этим не­пременно занимается искусство аван­гарда – стали только кратким эпизо­дом писательской молодости.

Элиот в итоге сделался самым убеждённым приверженцем и пропа­гандистом традиции, хотя понимал её по-своему. Традиция для него – это некий духовный и эстетический запас, накопленный столетиями, и от создан­ного литературными предшественни­ками не свободен ни один новатор, ка­ким бы дерзким ниспровергателем кумиров он себя ни мнил.

А Джойс с самого начала творчес­кого пути видел своё призвание в том, чтобы, полностью преобразовав сис­тему форм и способов повествования, создать всеобъемлющее эпическое по­лотно – портрет современной эпохи. Писатель бился над этой задачей де­сятки лет и, как ему казалось, потерпел поражение. Однако оно величествен­нее многих частных побед, потому что цель, которую поставил перед собой Джойс, – грандиозна. У него были многочисленные ученики, не во всем с ним согласные, но знавшие, что им необходима его школа. И никто из них не воспринимал Джойса как писателя, бунтующего против социальных уста­новлений и духовных запросов эпохи. Он не являлся авангардистом ни по избранной позиции, ни по сути свое­го дарования.

Тем не менее, именно Джойс и ещё несколько писателей, наделённых та­кой же страстью к смелому литератур­ному эксперименту, – прежде всего начинавшие в 20-е гг. Вирджиния Вулф и Олдос Хаксли – сделали ре­альностью новое направление в искус­стве. Со временем оно станет назы­ваться модернизмом. Его характерная особенность – поиски художествен­ного языка, который достоверно пере­давал бы дух времени и самоощуще­ние человека в мире XX столетия. В том мире, где личность беспомощ­на перед социальными катастрофами, затеряна среди жестокого хаоса буд­ничности, вынуждена подчиниться законам всеобщей стандартизации и механическим ритмам жизни.

Модернизм тяготел к подчёркну­той художественной условности, к иг­ре и иронии, с которой автор наблю­дал и за собственными попытками наперекор уродливой действительно­сти создать что-то целостное и пре­красное. Такой писатель уже не верил в какие-либо универсальные и безус­ловные истины, считая, что истина всегда субъективна и неполна. А ху­дожники старой, реалистической вы­учки казались ему безнадёжно отстав­шими от духа времени.

Перечень главных действующих лиц в истории модернизма украшают ирландские и английские имена, но в самой Великобритании это на­правление так и не стало особенно влиятельным. И после Первой миро­вой войны, и после Второй британ­ские писатели в большинстве своём сохранили верность традиции, кото­рая дорожит точностью изображения нравов и понятий людей того или иного социального круга, и всё так же добивались наглядности, выразитель­ности создаваемых ими картин соци­альной жизни.

Были среди них убеждённые кон­серваторы, такие, как Джон Голсуорси или Сомерсет Моэм. Они словно не заме­тили, что современность поставила под сомнение возможности нраво­описательного и социального рома­на, процветавшего во времена Чарльза Диккенса и Уильяма Теккерея.

Были и романисты, доказавшие, что можно, не изобретая принци­пиально новых жанров или форм, в границах традиционной художест­венной системы, выразить новое мироощущение, которое рождалось и крепло по мере того, как, переживая потрясения, общие для всего людско­го рода, Англия постепенно превра­щалась в «старую страну». Ивлин Во, Грэм Грин, Уильям Голдинг – все эти писатели, своим творчеством обо­значившие магистральный путь анг­лийской литературы, начиная с сере­дины XX столетия и до последних лет, являлись наследниками тради­ции, тесно соотнесённой с искусст­вом реализма, а не её ниспровергате­лями.

В середине 50-х гг., когда несколь­ко спало ожесточение «холодной войны», яркой коме­той промелькнули на британском литературном небосклоне несколько талантливых дебютантов – «серди­тые молодые люди». Это – Кингсли Уильям Эмис, Джон Уэйн, Джон Осборн. В ту пору у них действительно преобладали настроения неприятия лицемерной морали, которую общество, скован­ное страхом перед любыми переме­нами, навязывает всем и каждому. Герой, типичный для романов и пьес «сердитых молодых людей», обруши­вал молнии негодования на своё ок­ружение, состоящее сплошь из трусов или проходимцев, и на саму действи­тельность, где дороги открыты толь­ко для законопослушных. Но, побунтовав, этот герой быстро убедился, что английское социальное устройст­во для него всё-таки наиболее подхо­дящее. А писатели, выразившие его настроения, остались убеждёнными поборниками традиционной стилис­тики и жанров, у которых в англий­ской литературе долгая история. Не завершена она и в начале третье­го тысячелетия.