Потери советской боевой техники за период Курской битвы (5.07. – 23. 08. 1943 г.) [2, c. 485]

Наименование операций, сроки их проведения, продолжительность	Стрелковое оружие (в тыс. шт.)			Танки и САУ (в шт.)			Орудия и минометы (в шт.)			Самолеты (в шт.)
	в операции		средне суточные	в операции		средне суточные	в операции		средне суточные	в операции		среднесуточные
Курская оборонительная операция, 05.07 – 23.07. 1943 г. (19 суток)	70,8	3,7		1614	85		3929	207		459	24
Орловская оборонительная операция, 12.07. –18.08. 1943 г. (38 суток)	60,5	1,6		2586	68		892	23		1014	27
Белгородско-харьсковская наступательная операция, 03.08. – 23.08. 1943 г. (21 сутки)	21,7	1		1864	89		423	20		153	7
ВСЕГО (78 суток)	153	2		6064	77,7		5244	67,2		1626	20,8

Здесь мы имеем совпадение цифр у Б.В. Соколова с данными сборника «Россия и СССР в войнах XX века». Однако, 6064 единицы танков – это потери с 5 июля по 23 августа 1943 г., немецкие же потери с 3 июля по 27 июля, то есть за 24 дня – до 800 танков, как мы определили выше. Следовательно, за оставшиеся 27 суток они могли быть не меньшими, это признает сам Манштейн [39, c. 554]. То есть, оценка, приведенная Соколовым, «традиционных советских» данных немецких потерь в 1500 танков и САУ, как завышенная, не может быть нами признана. 1500 (или около того) и есть верное число уничтоженных немецких бронемашин! В конце августа 1943 г. на завод № 112 «Красное Сормово» в г. Горький приехал нарком В.А. Малышев, начальник Главного Авто-бронетанкового Управления, маршал бронетанковых войск Я. Федоренко, а также другие сотрудники наркомата вооружения СССР. Здесь Малышев заявил, что «... победа в Курской битве досталась слишком дорогой ценой, наши потери в обеих фазах Курской битвы составили около 6 тыс. танков и СУ, а противника 1,6 тыс. Неприятельские танки могли вести огонь по нашим с расстояния 1500 м, а наши 76,2 мм танковые пушки могли поразить «Тигров» и «Пантер» на дистанции не более 500-600 м ... Нужно немедленно установить в Т-34 более мощную пушку» [44, c. 148]. Тактика ведения боев – встречный удар, оказалась неприемлемой для борьбы с новыми немецкими танками, как раз из-за большей эффективности немецких орудий. Более оправдала себя тактика использования танков в качестве неподвижных, окопанных огневых точек [41, c. 60]. Эти данные подтверждает Валерий Замулин в статье «Неизвестная битва Великой войны». 5 гвардейская танковая армия получила задачу именно на контрудар по врагу 12 июля. Хотя до этого Н.Ф. Ватутин и Н.С. Хрущев в полосе 1-й танковой армии приняли решение контрудар не наносить, а вкопать танки в землю [40, c. 10-11]. Одна треть танков в 5 гвардейской являлась легкими Т-70, которые в открытом бою практически не могли успешно бороться с немецкими машинами, а значит, еще до начала сражения закладывались в расчетах большие потери [40, c. 11].

Утверждая, что «Германское превосходство в области военного искусства оказалось безусловным» [1, c. 193], Соколов считает, что немцы вынудили Красную армию атаковать там, где гитлеровцам было выгоднее всего. Но чем эти действия советских генералов отличаются от поступков «сверхчеловеков», когда «... противник (РККА – П. У.) был атакован в самом сильном месте и буквально «взят за рога», а лучшие бронетанковые соединения оказались втянутыми в лабиринт русских полевых укреплений ... элемент внезапности как в отношении времени, так и в отношении места нанесения ударов, достигнут не был» [38, c. 57]. Как тут не вспомнить слова самого господина Соколова: «... на основе одних и тех же данных разные авторы могут делать разные выводы». И еще: «... с точки зрения военного искусства Красная армия Курскую битву проиграла, поскольку при огромном превосходстве, которым она обладала, достигнутые относительно скромные результаты не оправдывают понесенные ею чудовищные потери в людях и технике» [1, c. 16, 221]. Подобный подход уже был опробован автором в «Тайнах финской войны», если, что получилось у РККА – случайность, а не вышло – так и должно быть! Но это мнение гражданского лица. Вот что думает Б. Лиддел-Гарт – крупнейший теоретик в области военной стратегии, он явно не согласен с доктором филологии Б.В. Соколовым: «На этот раз (имеется в виду Курская битва – П. У.) русское командование, глубоко оценив обстановку, воздержалось от наступления до тех пор, пока немцы не перешли в наступление. Этим русские заманили немцев в ловушку ... Обнаружив подготовку немцев к наступлению и разгадав их намерения, русские преградили наиболее опасные направления на Курской дуге, создав глубокие полосы минных полей и отведя основные силы назад. В результате немцы, начав наступление, не только не захватили русских в «мешок», но и сами оказались вне своих оборонительных сооружений и подставили себя под мощный контрудар русских ... Хотя немцы сумели приостановить развитие успеха русских ..., но русские нарушили их планы, расширив масштаб своих операций ... Характер и темпы операций русских все более напоминали операции союзников во время их контрнаступления на Западе в 1918 г., а именно: нанесение чередующихся ударов на различных участках фронта, временное прекращение наступления на определенном направлении, когда темпы его замедлялись перед лицом возросшего сопротивления противника, и переход к наступлению на другом направлении: согласование по цели каждого проводившегося удара для облегчения нанесения последующего, проведения всех ударов в тесном взаимодействии между собой с увязкой их по времени и пространству. Действия русских вынуждали германское командование, как и в 1918 г., поспешно перебрасывать свои резервы туда, где наносился удар, и в то же время суживали возможности своевременно перебрасывать резервы на угрожающие участки фронта ... такая стратегия русских привела к общему параличу германской военной машины» [45, c. 324-325]. Конечно, такая практика была возможна при превосходстве в силах. Но, согласитесь, упрекнуть англичанина Лиддел-Гарта в излишней любви к нам вряд ли можно, да и его авторитет в области военной теории не должен вызывать сомнений в степени объективности приведенной нами цитаты.

Выходит, что, если СССР сумел производить больше, чем Германия, то и его экономическая система эффективнее. Ну, это уж слишком, решает господин Соколов. Мало того, что перед войной у СССР больше танков, пушек, самолетов, но и уже в ходе боевых действий, потеряв почти все, он – СССР, вновь набрал преимущество. Нет, без поставок по ленд-лизу Советский Союз не устоял бы, уверяет нас Соколов в своей статье «Роль ленд-лиза в советских военных усилиях, 1941-1945 гг.», опубликованной в 1994 г. в «Journal of the Slavic military Studies». В ней делается вывод о том, что без западных союзников, их военных поставок, Советский Союз не только не смог бы победить в Великой Отечественной Войне, но и оказался бы не в состоянии сопротивляться германскому вторжению; СССР – не произвел бы столько боевой техники, не обеспечил бы ее горючим. Понятно, публикуясь в Великобритании, Б.В. Соколов с похвалой отзывается об этой стране. Но утверждаемое им истине соответствует лишь частично. Заявление, что Сталина к превентивному удару по Германии подталкивало опасение выхода Великобритании из войны, вследствие высадки немцев на островах – разумное предположение, не лишенное логики. Но далее исследователь пишет: Разгром же и выведение Великобритании из войны не только позволили бы Германии двинуть против Советского Союза дополнительные силы, но и лишило бы советскую экономику помощи с британской стороны ... [1, c. 216]. О какой серьезной помощи со стороны воюющей Англии могла идти речь, если ей самой после Дюнкерка не хватало всего, а, прежде всего оружия, особенно тяжелого. Великобритания ввозила 75 % потребляемой ею нефти, 95 % – меди, 99 % – свинца, 88 % – железной руды, 93 % – алюминия, 81 % – никеля, 80 % – олова, 85 % – марганца, 91 % – каучука, 89 % – пшеницы, 81 % – мяса, 93 % – масла [46, т. 3, с. 57]. И тем не менее, британцы выстояли, их мужеству никто не ставит в упрек ширину Ла-Манша и малое время пребывания самолетов люфтваффе в воздухе над островами из-за дальности пути к ним от базовых аэродромов. А вот в победе Советского Союза «виноват» кто угодно, кроме народов этого государства!

Утверждение, что без помощи Великобритании СССР оказался бы в трудной ситуации, Соколов аргументирует очень поверхностно и слабо. 24 августа 1941 г. министр иностранных дел СССР В.М. Молотов телеграфировал в Лондон Майскому, поручая тому довести до сведения английского правительства возражения СССР против того, что Советское государство хотят превратить в «... бесплатное приложение других держав» [47, т. I. c. 104]. Это – дружественные отношения между двумя странами? Напомним, война уже идет! 30 августа 1941 г. И.В. Сталин заявил: «... Они (англичане – П. У.) хотят, кажется, нашего ослабления ...» [22, т. I. c. 114]. 8 ноября 1941 г., в личном послании премьер-министру Великобритании У. Черчиллю, Сталин писал: «Я согласен с Вами, что нужно внести ясность, которой сейчас не существует во взаимоотношениях между СССР и Великобританией», – далее советский руководитель поясняет, – «Эта неясность есть следствие двух обстоятельств: первое – не существует определенной договоренности между нашими странами о целях войны и о планах организации мира после войны; и вторая – не существует договора между СССР и Великобританией о военной взаимопомощи в Европе против Германии ...» [48, т. I. c. 42-43]. О чем тогда скорбит Б.В. Соколов? О том, чего не было в принципе?

Согласимся с В.Б. Резуном в том, что незачем делать из России-СССР самую неорганизованную и бестолковую страну в мире. Это очередной фальшивый образ. Например, в том же послании И.В. Сталин делает оговорку – поставляемая техника плохо укомплектована и во время транспортировки повреждается, а комплектующие к одному и тому же приходят на разных кораблях [48, т. I. c. 43]. Но главное, на переговоры уходит столько много времени. Отметим, что последние документы, оформившие антигитлеровскую коалицию, были подписаны лишь летом 1942 г.

В июле и августе 1941 г. в СССР было направлено 48 истребителей Р-40 и один ночной истребитель с оборудованием, 2500 глубинных бомб, 1024 магнитные мины [22, т. I. c. 643]. 21 сентября 1941 г. – 100 самолетов «Харрикейн» и 93 самолета «Томагавк», 20 танков, обувь, сукно, алюминий и другие товары [22, т. I. c. 643].

С 1 октября 1941 г. поставки регулировались «Секретным протоколом», подписанным на конференции представителей СССР, США и Великобритании, прошедшей в Москве с 28 сентября по 1 октября. По нему в Советский Союз должно было ежемесячно поступать 500 танков, 400 самолетов, 152 зенитных орудия, 1300 противотанковых орудий, станки, цветной металл, продовольствие и др. [47, т. I. c. 141].

Таблица № 6