РОСТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Рубикон сборник научных работ молодых ученых выпуск 21

«В. СУВОРОВ, Б. СОКОЛОВ,

И. БУНИЧ: чужие – СВОИ

(К вопросу об участии России в войнах первой половины XX века)»

РОСТОВ-НА-ДОНУ

2003

ББК 94.3

Р 82

Редакционная совет:

Гладкий А.Д., Максименко В.Е., Узнародов И.М.

Редакционная коллегия:

(ответственный редактор),

(ответственный секретарь),

Любченко О.В.

Герман О.Б.

Косарев А.А.

Р 82 Рубикон. Сборник научных работ молодых ученых. Выпуск 21. Ростов н/Д: Ростовский государственный университет, 2003. – 128 с.

ISBN 5-7051-0095-7

Данный сборник посвящен некоторым проблемам участия России-СССР в войнах первой половины ХХ века, на основе критики работ В. Суворова, Б. Соколова, И. Бунича.

ББК 94.3

ISBN 5-7051-0095-7

© Рубикон, 2003

НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ

РУБИКОН

СБОРНИК НАУЧНЫХ РАБОТ МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ

ВЫПУСК 21

«В. Суворов, Б. Соколов, И. Бунич: чужие – СВОИ

(К вопросу об участии России в войнах первой половины XX века)»

под редакцией

Набор, оригинал - макет А.Л. Бойко

Ответственный за выпуск Р.К. Алабамов

Сдано в набор . Подписано в печать .

Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс.

Печать офсетная. Усл. п. л. .

Тираж 500 экз.

Издательство НМЦ «ЛОГОС»

Лицензия ИД № 062226 от 10.11.2002.

344007, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 107.

Отпечатано в типографии ООО «ВУД»

Лицензия ПД № 10-65062 от 29.09.2001.

344010, Ростов-на-Дону, ул. Красноармейская, 157. Вступление

Точность освещения уже прошедших событий во многом зависит от позиции занимаемой автором исторического исследования, её подчиненности идеологической конъюнктуре, а, следовательно, политике.

Часть историков стремится изобразить прошлое не в ключе исторической объективности, а в контексте необходимой полезности с точки зрения воспитания того или иного мировоззрения у читателя. Делается это как под предлогом исполнения партийного долга, так и в опоре на приоритет общечеловеческих ценностей над всеми иными.

Позиция первых представляется нам более внятной, ибо в период существования государств (больших и малых), будут жить и их интересы, которые они постараются осуществить с максимальной выгодой для себя. «Общегосударственные» ценности станут первостепенными только в условиях господства того или иного военного блока, сверхгосударства. Именно их потребности призваны стать «общечеловеческими». Страны второго эшелона будут терпеливо ждать ослабления «великих» с тем, чтобы вмешаться в спор, имея целью изменение миропорядка в свою пользу. И, конечно, нельзя рассматривать события 50-100-летней давности, подходя к ним с мерками нынешних морально-этических представлений.

Вероятно, что люди исповедующие «общечеловеческие ценности» в качестве определяющих, наподобие Джордано Бруно, опередили свое время. Они видят будущее, и они правы лишь с позиций будущего. Однако эту перспективу реализует только та держава, которая обеспечит себе прочное настоящее.

С наше точки зрения именно государство должно проявлять заботу об идеологической составляющей своей прочности. Это не означает, что оно должно поставить под контроль выпуск печатной, электронной, видио продукции того или иного рода, однако убедительно критиковать информацию несущую разрушительный характер государство обязано, иначе она сможет заменить реальную картину мира. Подобный оттенок несут работы Виктора Суворова – «Ледокол», «День – М», «Последняя республика», «Самоубийство», «Очищение»; Бориса Соколова – «Тайны второй мировой», «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши», «Тайны финской войны»; Игоря Бунича – «Операция гроза»; Владимира Жухрая – «Роковой просчет Гитлера» и др. Все они посвящены анализу международных отношений в 10-х первой половине 40-х годов ХХ века, а также участию СССР во второй мировой войне.

Авторы предлагаемого сборника – В. В. Затолока и П. А. Ушаков – занимают схожие позиции по вопросам внешней политики СССР в 20-40-е годы, оба достаточно аргументировано критикуют указанные выше публицистические работы В. Суворова, Б. Соколова, И. Бунича, посвященные проблемам роли России в вооруженных конфликтах первой половины ХХ века, начала второй мировой войны, возможности «превентивного удара» СССР по фашистской Германии и т. д.

Данную коллективную работу отличает глубокое знание предмета, прекрасно подобранная фактология, блестящий анализ ряда острых ситуаций и положений в разгоревшемся споре по затронутым вопросам (спор этот, безусловно, является составной частью незатухающих психологической и информационной войн, направленных против нашей страны).

В противовес увлекающимся (или продажным) публицистам авторы сборника противопоставили железную логику, цифры, факты, детальное знание вопросов стратегии, тактики, военного производства и т. д., и т. п.

Пожалуй, одним из главных недостатков является то, что исследование страдает излишней эмоциональностью, когда дело касается одиозных личностей Виктора Суворова, Бориса Соколова и Игоря Бунича. На наш взгляд не стоило бы так топтать и пинать людей уже вывалявшихся в грязи предательства, лжи и фальсификаций. Впрочем, авторы тоже люди и их эмоции понятны и заслуживают понимания со стороны будущего читателя.

Подобная научная работа будет украшением книжной полки любого молодого ученого.

Профессор,

доктор исторических наук

А. В. Венков.

Посвящается солдату Великой Отечественной войны

Ушакову Афанасию Трифоновичу

Ушаков П.А.

«ТАЙНЫ» БОРИСА СОКОЛОВА:

К ВОПРОСУ О РОЛИ РОССИИ–СССР

В ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫХ ВОЙНАХ

Распад СССР вызвал новые информационные процессы, протекающие на постсоветском пространстве. Связаны они, во-первых, с объяснением причин, по которым гибель Советского Союза была неминуема; во-вторых, с построением нового образа своего прошлого; в-третьих, со складыванием модели современного демократического общества, доказательством ее преимущества над прежней советской. Подтвердить превосходство вновь создаваемого над уже существующим можно путем повышения уровня благосостояния населения, предоставления народу широких прав и свобод. То и другое должно сопровождаться формированием положительных общественных представлений о происходящем внутри государства самим государством, в том числе и через средства массовой информации (СМИ): печать, радио, телевидение, интернет. Этот процесс, если его пустить на самотек под красивым лозунгом «свободы слова», может разрушить государство изнутри.

Россия избрала демократический путь развития, следовательно, возрастание роли общественного мнения неизбежно. СМИ создают его на ближайшую перспективу. Например, так произошло с образом президента Б.Н. Ельцина, когда очень невысокий рейтинг февраля 1996 г. был превращен в победный летом того же года. Устойчивость созданного мнения крайне низка, она достигает результата тогда, когда появляется в нужный момент.

Настроение народа, его способность к борьбе за самосохранение, веру в свои силы и руководство станут конструировать те, кто будет воспитан на нынешней научно-гуманитарной литературе, которая сейчас испытывает мощное конъюнктурное воздействие со стороны, прежде всего, тех, кто не желает видеть в будущем российском обществе сплоченный конгломерат людей, объединенных одной целью – построением стабильного, свободного и процветающего государства.

В 2000 г. стали публиковаться работы Б.В. Соколова: «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши», «Тайны второй мировой», «Тайны финской войны». Сознательно или нет, но названный историк своей деятельностью подстегивает дальнейшее продолжение деградации национального российского сознания до степени неспособности к организованному сопротивлению, ибо, благодаря трудам, подобным тем, что создает Б.В. Соколов, исчезает объект, за который стоило бы сражаться.

Пока мало кто обращает внимание на то, что именно государство гарантирует основные принципы свободы социума и индивида, разрушение государственных устоев гибельно для нее. В нашу задачу не входит ведение спора о степени подконтрольности власти обществу, мы уверены, что это должно быть, но и сами люди обязаны понимать – гарантией их самостоятельности может быть только сильное государство.

Пока существуют страны, они будут бороться друг с другом, создавая сложные системы союзов и блоков. Заметим, что ликвидация СССР велась и путем его изолирования от наиболее важных союзников. Так же возможно объединение ведущих стран перед лицом общей опасности, такой, как когда-то была гитлеровская Германия, нынешний международный терроризм или глобальная экологическая катастрофа. Время существования таких союзов великих держав определяется периодом их борьбы с этой угрозой.

Произведения Б.В. Соколова не являются орудием правды, они – средство достижения победы в противостоянии одних против других. Причем, сам автор может быть лишь игрушкой в руках тех, кто спонсирует его исследования, манипулируя тщеславием или иными струнами человеческой души. Названия его книг – «Тайны ...», «Тайны ...», «Неизвестный ...» несут подтекст, претендующий на то, чтобы стать открытием для читателя. Фактически, «Тайны второй мировой», «Тайны финской войны», «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши» должны не поделиться «неизвестными тайнами», а разрушить исторические стереотипы (1 – См. Примечания в конце статьи), привычные отечественному читателю.

Б.В. Соколов доказывает агрессивность намерений и действий СССР в 30-е годы XX в., а также во время второй мировой войны. Он определяет для Гитлера и Сталина равную ответственность за развязывание данного мирового конфликта. Автор полагает, что лишь случайно Германия опередила СССР в нападении летом 1941 г., но в отличие от публицистов В. Резуна (работающего под псевдонимом Виктор Суворов) и И. Бунича он уверен, что диктаторы не знали о взаимных намерениях.

Соколов ощущает себя разрушителем «идеологических мифопостроений», главным из которых он считает существование образа Великой Отечественной войны. Исследователь уверен, что коммунистическое учение агрессивно по своей природе, форме и идеологическому содержанию.

По его мнению, русская и советская официальная статистика всегда кратно занижала собственные потери и также завышала урон, нанесенный своим противникам. Что касается оценок германской стороны, то они принимаются им без критики и сомнений, даже если это ссылки на очень заинтересованную сторону: например, печатные издания Русской Освободительной Армии генерала Власова.

Господин Соколов пытается убедить читателя, что без помощи США и Великобритании СССР не смог бы выстоять в вооруженном столкновении с Германией, так как именно поставки по ленд-лизу занимали определяющее место в снабжении РККА многими видами оружия, транспорта, боеприпасов, средств связи. Он убежден в полной неэффективности управленческо-хозяйственной деятельности советского руководства как в 30-е гг., так и во время Великой Отечественной войны.

Как мы полагаем, таким образом, Б.В. Соколов пытается изменить восприятие российским обществом второй мировой и Великой Отечественной войн, фактически поменять психику победителя на логику действий побежденного, ибо десятки лет граждане СССР и России представляли своих прадедов, дедов, отцов как героев-победителей, освободителей Европы от нацизма, спасителей Родины. С исчезновением Советского Союза стало возможным приступить к модификации сознания народа, а оно является ослабленным тем, что рухнуло не только государство, но и старая защитная информационно-психологическая система, новая же до начала третьего тысячелетия так и не сформировалась. Нейтрализовать вредное идеологическое влияние в этих условиях пока, к сожалению, некому.

Начинает Б.В. Соколов издалека, со времен русско-японской войны, подвергая сомнению, официальные данные о соотношении потерь: 52,7 к 87,6 тысячам в пользу России, то есть 1:1,7. «Поскольку приведенные выше данные о японских потерях фактически представляют собой лишь русские оценки потерь противника, которые, как показывает опыт, значительно превышают их истинную величину» [1, c. 464]. «Не верю!» И все, больше аргументов нет. Театр, а не книга! Историк не обязан верить, он должен убедительно, но что самое главное, объективно и непредвзято доказывать или опровергать, делая, разумеется, по ходу работы определенные научные предположения, не выдавая, тем не менее, их за истину в последней инстанции.

Крайне отрицательную оценку Соколов дает деятельности генерала А.А. Брусилова, которого отечественная историография относит к наиболее талантливым из всех царских полководцев времен первой мировой войны. Но наш автор мыслит иначе: «... русские успехи, вроде Брусиловского прорыва, покупались большой кровью ...» [1, c. 275]. Других данных, тем более сравнительных, выраженных в цифрах, он не приводит, кроме весьма туманного упоминания о том, что в один из дней потери русской армии лично А.А. Брусиловым были занижены в 10 раз [1, c. 303].

В ходе упоминаемого нами прорыва на Юго-Западном фронте русские войска осуществили новый вид фронтовой наступательной операции по преодолению оборонительных укреплений противника каждой из участвующей в ней армии (7-я, 8-я, 9-я, 11-я) в одно и то же время, с целью достижения оперативной маскировки главного удара, который наносился силами 8-ой армии [2, c. 78-79]. В результате синхронных дробящих ударов русские армии прорвали позиционную оборону неприятеля по всей ширине Юго-Западного фронта – 550 км [2, c. 79]. Кстати, протяженность Западного фронта в Европе на 26. 09. 1918 г. составляла примерно 420 км [2, c. 85]. Операция, по словам самого русского генерала, длилась с перерывами с 4 июня по 20 сентября 1916 г. [3, c. 230-246]. Наступление закончилось полным истощением сил Австро-Венгрии на Восточном фронте. Если бы не германское подкрепление, прибывшее из под Вердена, империя Габсбургов была бы вынуждена выйти из войны, так как ее армии понесли невосполнимые потери: «... свыше 1 млн. убитыми и ранеными, более 400 тыс. пленными, было захвачено 581 орудие, 1797 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Освобождена от войск противника территория более чем в 25 тыс. кв. км. Таких результатов не достигала ни одна наступательная операция союзников в 1915, 1916 и 1917 гг.» [2, c. 78-79]. Общие потери Западного и Юго-Западного фронтов убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили до 500 тыс. человек, из них убитыми – 62 тыс. солдат и офицеров императорской армии [2, c. 79; 4, c. 177]. Заметим, что в боях под Верденом 21 февраля – 18 декабря 1916 года, когда серии атак и контратак «покрывали землю трупами», по мнению авторов трехтомника «История войн» «Потери этого жестокого сражения приблизительны: у французов погибло 542 тыс. человек, у немцев – 434 тыс. чел.» [5, т. 2, с. 649] (2) . В конце концов, в декабре 1916 г. французы, до этого оттесненные на несколько километров, вновь вышли к той линии, которую удерживали в феврале 1916 года, но ее не взяли. После таких «успехов» нечего на Брусилова пенять, коли стратегия у самих крива. Делить потери на среднемесячные не имеет смысла, потому что союзники если уж зарывались в землю, то основательно, а если наступали, то не менее серьезно, чем русские или немцы, скорее даже более кровопролитно. Так в боях с 21 марта по 5 апреля 1918 года на реке Сомме союзники потеряли 240 тыс. человек, включая 70 тыс. пленных, и 1,1 тыс. орудий [5, т. 2, с. 676]. Подобные цифры мы можем наблюдать по результатам многих операций западных союзников.

Стратегические итоги Брусиловского прорыва, «лучшей русской операции» [5, т. 2, с. 653], были очень значимы. По просьбе Франции, Британии и Италии наступление началось на 11 дней раньше планируемого срока. Его смысл заключался в предотвращении разгрома итальянской армии. Австро-Венгрия прекратила атаки на Итальянском фронте и перебросила на Восточный до 15 дивизий, 18 – направила Германия с Западного фронта (в том числе, знаменитую 20-ю брауншвейгскую дивизию, получившую прозвище «стальной» за особые заслуги в боях с французами [4, c. 177]), 4 из самой Германии, 3,5 немецких и 2 турецкие – было переведено из-под Салоник. Итого: 42,5 дивизии, из них 1/3 австро-венгерские. Ровно на 38, 5 дивизий стало слабее давление на наших союзников (куда пошли 4 дивизии, ранее дислоцирующиеся на территории самой Германии, доподлинно не известно).

Подвергая критике русскую армию за ее неудачи в Японскую и первую мировую войны, Б.В. Соколов предлагает читателю негативную оценку не только истории Советской России, но и ее военного прошлого, предшествующего имперского периода развития, что само по себе необычно. Ранее большинство авторов, настроенных антикоммунистически, стремилось противопоставить позитивное, бесконфликтное, стабильное существование России до 1917 г. хаосу разрушительной советской тоталитарной системы. Соколов явился одним из первых, кто не видит особого различия между названными эпохами. Он считает, что причиной практически равнодушного отношения к собственным военным было то, что «... в России, практически не знавшей настоящей демократии, для фальсификации военных потерь издавна существуют самые благоприятные условия» [1, c. 13].

Но не чужд ошибок и сам Соколов. Так, он пишет, что «... на Западном фронте армия союзников потеряла больше германской ... в 1,5 раза ...» [1, c. 274]. При определении этого коэффициента автор ссылается на Б. Урланиса. Но у того одним абзацем ниже читаем: «... на Западном фронте на 1,1 млн. немецких потерь приходилось 1,6 млн. потерь союзников (соотношение примерно: 3:4)» [6, c. 152]. 1.5 и соотношение 3:4 у демографа Урланиса соседствуют, они взяты неточно, он так и пишет – «примерно», хотя, конечно, «1,5» и «3:4» – это не одно и то же, тут и слово «примерно» не подходит. Но и нельзя на основе частных цифр Б.В. Соколову делать обобщающие выводы, то есть брать те же «в 1,5 раза» и автоматически переносить их на общие потери русской армии. Урланис на основе подсчетов по документам получил 908 тыс. убитых и пропавших без вести русских солдат до марта 1918 года [6, c. 146]. Он не считает эту цифру окончательной и увеличивает ее на 300 тыс., исходя из пропорции 3:4, определенной по Западному фронту [6, c. 152]. Соколов дополняет ее худшей по сравнению с германской технической оснащенностью русской армии: «Что косвенно указывало на то, что успехи русских войск покупались обычно большей кровью, чем успехи союзных и тем более германских войск» [1, c. 275]. Поэтому он и ввел в оборот цифру 2 млн. погибших. Взял и «ничтоже сумняшеся» назвал еще 800 тыс., что в купе с добавлениями Урланиса уже составляет 1,1 млн. человек, при официально подсчитанных 0,9 млн. человек. Уж больно велика разница между учтенными и неучтенными погибшими (в пользу последних). Это притом, что «В отличие от некоторых других стран-участниц Первой Мировой войны в России и Главном штабе армии существовал регулярный учет потерь по отдельным их видам» [6, c. 142]. Эти данные справочный отдел Главного штаба свел и опубликовал; была получена цифра 511068 человек за всю войну, впоследствии число погибших в ходе изучения проблемы возрастало.

Интересно, что в цитируемом нами отрывке Б.В. Соколова наречие «косвенно» несет в себе элемент предположения о возможности того или иного, но следующее слово «обычно» – уже имеет оттенок уверенности и утверждения. От предположения не остается и следа. Было, не могло не быть! Со счета сбрасывается вся австро-венгерская армия, оснащенная хуже немецкой и уступавшая по этому компоненту русской, а также турецкая, чьи боевые качества и материальная часть были ниже всех армий великих европейских государств. Дело преподносится так, будто фронт от Черного моря на юге, до Балтики на севере держали только немцы, об остальных и речь не идет. А ведь известно, что для кайзеровской Германии фронтом, где прилагались ее основные военные усилия в 1914, 1916, 1917,1918 годах был именно Западный. Вместе с тем вот что писал в 1923 году немецкий военный историк Гессе, который в 1914 году командовал одним из взводов 71-й бригады, I-го корпуса немецкой армии: «Перед нами как бы разверзся ад. Врага не видно, только огонь тысяч винтовок, пулеметов, артиллерии. Части быстро редеют. Целыми рядами уже лежат убитые ... Своя артиллерия запаздывает с открытием огня, из пехотных частей посылаются настойчивые просьбы о скорейшем выезде артиллерии на позиции. Несколько батарей выезжают на открытую позицию на высотах, но почти немедленно мы видим, как между орудий рвутся снаряды, зарядные ящики уносятся во все стороны ... пехота прижата русским огнем к земле ... ни кто не смеет даже приподнять голову, не говоря о том, чтобы стрелять самому» [4, c. 39]. Легко сказать, что это частный случай, но как тогда прокомментировать слова немецкого генерала Гюнтера Блюментрита, вспомнившего, что «Во время первой мировой войны мы близко познакомились с русской царской армией. Я приведу малоизвестный, но знаменательный факт: наши потери на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесенных нами на Западном фронте с 1914 г. по 1918 г.» [7, c. 53]. Эти слова противоречат всем распространенным представлениям о ситуации на Восточном фронте в период первой мировой войны. Да, разумеется, Блюментрит, скорее всего, преувеличивал истинные размеры немецких потерь на Восточном фронте (Урланис приводит совершенно иные данные, касающиеся убитых и пропавших без вести в германской армии по Западному и Русскому ТВД – 1214100 против 317100 [6, c. 150], однако, напомним еще раз, что основным для немцев на протяжении всей войны считался именно Западный фронт), но нам важно не это, а передача общей картины происходящего непосредственным ее участником. Может быть, в определенные моменты немецкому генералу и показались германские потери на Востоке ужасающими, а ведь это означает, что наши войска были не такими уж беспомощными, какими их пытается представить Соколов. Примечательно мнение блистательного генерала Гейнца Гудериана, писавшего о том, что победоносные немецкие армии и союзные с ними австро-венгры вели войну против России с предельной осторожностью, которая и позволила избежать им катастрофы.

Успешными были действия русских моряков на Балтике. Германский флот все время сохранял господство, но вместе с тем понес весьма ощутимые потери за 1914-1916 годы. Он лишился 9-ти крейсеров различного типа, 10-ти эсминцев, 2-х сторожевых кораблей, 1-й подводной лодки, 12-ти тральщиков, 32-х транспортных судов [8, c. 358-360]. Потери русского флота на балтийском море: 1 линейный корабль, 2 крейсера, 8 эсминцев, 7 подводных лодок, 2 канонерские лодки, 1 заградитель, 3 тральщика [2, c. 103-105]. Очень неплохие результаты для технически устаревшего флота, каким и был Балтийский императорский.

Русские армия и флот не были пригодны только для битья, хотя некоторые современные исследователи считают, чуть ли не доблестью унизить их боевые качества и заслуги, причем, не имея для этого достаточных оснований.

Сведения об убитых и пропавших без вести царской армии за 1914-1918 годы в отечественной историографии достаточно противоречивы. Сейчас фигурируют, например, следующие цифры: 511068, 626890, 775369, 908000, 2300000, 3000000 человек. Все они рассчитывались с 1918 по 1942 гг., и все они приводятся Урланисом в качестве сравнения. Максимальная из тех, которые были подтверждены документально и с учетом демографической методологии – 1200000 человек, принадлежит именно Урланису. Западные оценки количества убитых русских солдат и офицеров колеблются от 1,7 млн. до 5,3 млн. человек.

Критикуя Б.В. Соколова, изложим собственную систему расчетов и сравнений, исходя из имеющихся данных по раненым и погибшим в ходе первой мировой войны:

Таблица № 1