Число убитых в ркка за период с 1 октября 1941 по 1 января 1942 г. Согласно сведениям некоторых отечественных авторов

«Россия и СССР в войнах XX века»	Д.А. Волкогонов – «Мы победили вопреки бесчеловечной системе»
515508	1550000

Потери разнятся троекратно. Аргумент самого Волкогонова о том, что его данные это «... результат долгих подсчетов по документам» [37], мало корректен и в этом мы согласны с Соколовым. Так можно взять данные Э. Миддельдорфа, что «... одна из пехотных рот в течение первых трех лет войны в России потеряла 1500 человек убитыми и ранеными ... средняя продолжительность жизни пехотинца на переднем крае составляла всего два с половиной месяца» [38, c. 10], и дальше на их основе выстраивать все расчеты немецких потерь во второй мировой войне. Но Б.В. Соколов, безоговорочно принимая официальные и неофициальные немецкие сведения, демонстративно уклоняется от признания отечественных статистико-демографических данных. Попробуем посеять сомнения относительно безупречности германских источников.

Например, работая с мемуарами фельдмаршала Манштейна, наш исследователь называет соотношение потерь в ходе Курской битвы в людях как 7:1 в пользу немцев. Военная история доказывает – наступление на заранее подготовленные позиции обречено на то, что потери атакующего будут выше, чем у обороняющегося (примерно 3 или 4:1 в пользу последнего). Э. Манштейн идет вперед, имея 1081 танк и 376 самоходных артиллерийских установок (САУ), 440 тыс. солдат, 4 тыс. орудий [39, c. 525]. Ему противостояли 626 тыс. советских солдат, более 8 тыс. орудий, 1661 танк и САУ, около 1100 самолетов [39, комментарии к главе № 4, c. 541]. Немцы наступают против глубоко эшелонированной обороны, состоящей из трех, местами и более полос. Части советских войск обладают боевым опытом и ожидают неприятельского наступления. Германцы прорывают, где две, где три оборонительные линии, но их действия не вступают в фазу развития успеха, несмотря на малые потери (по словам самого генерала, лица, безусловно, заинтересованного как непосредственного участника событий на Курской дуге). Б.В. Соколов приводит цифры немецких потерь под Прохоровкой много меньшими, нежели официальные, определяя их в 5 машин против 334 танков и САУ у П. Ротмистрова (командующий 5-й гвардейской танковой армией), 62 сбитых самолета против 1269 у русских с 5 по 10 июля 1943 г. Все это объясняет наши потери в Великой Отечественной войне, исчисленные автором «Тайн второй мировой» в 46 млн. человек.

«Согласно отчету штаба 5 гвардейской танковой армии за период с 12 по 16 июля (1943 г. – П. У.) было сожжено противником 323 танка и 11 самоходных орудий. Наши потери на «танковом поле» только по нашим данным превысили немецкие в 3 раза» [40, c. 22]. Отметим это не 5 против 334. Непонятно, почему потеряв из 440 тысяч – 20, то есть менее 5 %, захватив только пленными 34 тыс. солдат противника, имея боеспособными все дивизии, кроме одной танковой (вероятно, именно она и потеряла пресловутые 5 танков), имея в резерве 2 дивизии (17-ю танковую и «СС Викинг») Манштейн, тем не менее, стратегической задачи так и не выполнил. Генерал Меллентин, лично воевавший на южном фланге Курской дуги, указывал на то, что немецкие потери в танках были весьма велики.

Курская группировка нашего противника потеряла 7 командиров дивизий из 15-ти, 32 комполка и 252 комбата. Тут уж нам в пору брать методику подсчета потерь, применяемую Соколовым, и рассчитывать – смерть скольких генералов утаил Гитлер, если за месяц боев под Курском он лишился 7 комдивов. Семь умножаем на 46 месяцев войны и получаем – 322 генерала. Абсурд! По свидетельству немецкого военного историка Рикера 195-й полк, 78-й пехотной дивизии, 23-го армейского корпуса, действовавшего на северном участке дуги, потерял за первые два (!) дня боев всех командиров рот [41, c. 44]. Упоминаемый Соколовым английский историк Д. Джукс считает немецкие оценки потерь советской стороны завышенными в несколько раз [1, c. 191]. Подобная ссылка у Соколова единична, так как она в корне противоречит его собственным выводам. Кстати, аргументов самого Джукса Соколов не приводит. Если немцы так превосходны в наступлении, как убеждает нас автор, то в обороне они должны были бы также преуспеть. К 27 августа, по собственному признанию генерала Манштейна, он потерял большое количество танков, 133 тыс. солдат и офицеров, получив, при этом, пополнение лишь в 33 тыс. [39, c. 558]. Военачальник признает, что велики были потери и у Моделя под Орлом [39, c. 533]. С 1 сентября по 30 сентября 1943 г., отступая за Днепр, он сам должен был эвакуировать 200 тыс. раненых немецких солдат [39, c. 574]. Хотя это и не все данные, так как часть из них сразу отправлялась в рейх.

Для обороны линии Днепра Манштейн имел 37 пехотных дивизий, еще 5 были расформированы, как потерявшие боеспособность [39, c. 576]. Численность личного состава дивизий первого эшелона, если верить немецкому генералу, определяется в 1 тыс., причем, даже после прибытия обещанного пополнения состав повысился только до 2 тыс. человек [39, c. 576]. Из 17 танковых и моторизованных дивизий ни одна не была боеспособна, так как количество танков уменьшилось настолько, насколько убавился и личный состав [39, c. 576]. Число исправных танков доходило до 30 штук на дивизию. Группировка, имевшая ранее 440 тысяч и пополненная впоследствии еще 33-мя тысячами, теперь в 42 дивизиях на Днепре, если исходить из сведений, приведенных Э. Манштейном, насчитывает чуть более 42 тыс. Выходит, она потеряла за время боев около 100% личного состава? Сам генерал определяет потери в 405409 человек убитыми, пропавшими без вести, ранеными и пленными. В целом эта цифра не вяжется с той, что определена им на 13 июля 1943 г. «для обеих немецких армий» в 20720 человек (из них убитыми – 3330) [39, c. 535]. Вышеприведенные данные, по нашему мнению, должны доказывать, что при расчете потерь брать такую однобокую методику, какой пользуется Соколов, недопустимо.

«Провал под Курском – Белгородом операции, известной под условным наименованием «Цитадель», явился особенно тяжелым ударом для немецких бронетанковых войск, потерявших там много техники», – так писал Г. Гот [42, c. 230].

Г. Гудериан: «В результате провала операции «Цитадель», танковые войска, пополненные с таким трудом, понесли большие потери в людях и технике и надолго потеряли свою боеспособность ... Русские, разумеется, не преминули воспользоваться своей победой. С тех пор на Восточном фронте для нас не было ни минуты покоя» [17, c. 509].

В отличие от историка Б.В. Соколова, немецкие генералы признают свои неудачи, видимо, поэтому немецкие ученые и не торопятся признать «расчеты» некоторых российских коллег. Оксфордская иллюстрированная энциклопедия (издаваемая в Великобритании, одной из стран NATO) оценивает потери немцев на Курской дуге в 1500 танков и 1000 самолетов [43, т. c. 195]. Но господину Соколову все нипочем! Исходя из его цифр, советская боевая техника никуда не годилась, ее теряли тысячами единиц: «Беда в том, что Сталин и руководство Красной Армии гналось за количеством, а не за качеством», – пишет он. Немецкий генерал Миддельдорф, сам воевавший против РККА, не столь категоричен, как доктор филологии Соколов. Эйке Миддельдорф, служивший в качестве офицера – представителя Генерального штаба на Восточном фронте, работавший референтом по обобщению тактического опыта в сухопутных войсках Германии, свидетельствует: «... по ряду важных вопросов боевой подготовки и вооружения русская пехота, особенно на начальном этапе войны, превосходила немецкую ... Однако немцы превосходили русских в организации наступления и взаимодействия между родами войск, в подготовке младшего командного состава и в оснащении пехоты пулеметами. В ходе войны противники учились друг у друга и сумели в некоторой степени устранить имевшиеся недостатки» [38, c. 11-12]. Он же признает, что успехи под Курском у немцев были ограниченными, а «потери (в танках – П. У.) были тяжелыми, но они лишь незначительно превышали количество танков и штурмовых орудий, ежемесячно выпускаемых в то время нашей (германской – П. У.) промышленностью» [38, c. 11-12, 55]. За первое полугодие было выпущено 4541 единиц бронетанковой техники [39, c. 538], в среднем за месяц – 756 машин, чуть больше – это примерно 800 потерянных танков и САУ. Эти цифры (за месяц) противоречат расчетам Б.В. Соколова, ведь свидетельствуют не его «теоретические обоснования», а данные высокопоставленных генералов и офицеров вермахта. Курт Типпельскирх, который в июле 1943 года командовал 4-й армией, наступавшей на Курск, писал: «Уже через несколько дней стало ясно, что немецкие войска, понесшие невосполнимые потери, не сумели добиться поставленной цели» [30, c. 125]. Таким образом, о малой величине потерь немцев под Курском пишет Э. Манштейн, но, как нам кажется, мы доказали, что о многом умалчивает и Б.В. Соколов. Вместе с тем, мы не можем отрицать того, что летом 1943 г. у советских войск отмечены самые высокие потери за всю войну – 27,3 тыс. человек в сутки. Потери техники в Красной Армии превышали потери гитлеровских частей.

Таблица № 5