§3. Право распоряжения, осуществляемое личным собственником

Под распоряжением обычно понимают возможность собственника определять юридическую судьбу вещи.¹ Содержание правомочия распоряжения, осуществляемого личным собственником, определяется основным содержанием права личной собственности: использованием имущества для удовлетворения материальных и культурных потребностей собственника. Поэтому в подавляющем (стр.147) большинстве случаев право распоряжения личной собственностью заключается в потреблении имущества собственником, совпадает с правом пользования.

Однако для удовлетворения потребностей собственника иногда необходимо и распоряжение, не совпадающее с пользованием, с потреблением вещи. Объекты права личной собственности—это конкретные предметы, в которых овеществлена часть совокупного общественного продукта, предоставленного данному гражданину для удовлетворения его материальных и культурных потребностей. Свобода гражданина в распоряжении этими предметами выражается и в том, что он может по своей воле перенести право собственности на них (заключить договор дарения, купли-продажи, предоставить возможность пользования этими предметами другим лицам по своему усмотрению, распорядиться ими на случай своей смерти и т.д.). Для осуществления этой возможности собственник может вступать во всевозможные гражданско-правовые сделки, опосредствующие распоряжение принадлежащим ему имуществом. Круг этих сделок и их содержание определяются указанным выше основным содержанием права личной собственности.

Остановимся на некоторых основных видах сделок, в которых осуществляется правомочие распоряжения личной собственностью. Одним из наиболее распространенных видов таких сделок является договор купли-продажи. Собственник может отчудить принадлежащую ему вещь, если по тем или иным причинам он сочтет это необходимым. Закон предоставляет ему полную возможность продать такую вещь на подходящих для него условиях. Это облегчается наличием широкой сети скупочных пунктов, комиссионных магазинов. Собственник может продать свою вещь и непосредственно покупателю, не нарушая установленных правил торговли.

Однако уголовный закон строго карает скупку и перепродажу частными лицами в целях наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления (ст. 107, УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик). Для определения в каждом конкретном случае наличия или отсутствия состава спекуляции, практика судов почти всегда рассматривает вопрос о цели, для которой были приобретены предметы, впоследствии перепроданные: для собственного потребления или для перепродажи.

В постановлениях пленума Верховного суда СССР “О судебной практике по делам о спекуляции”¹ указано, что цель, для которой приобретены товары, имеет решающее значение. В тех (стр.148) случаях, когда по делу не установлена перепродажа скупленных товаров, но суд, исходя из всех доказательств по делу, придет к обоснованному выводу, что скупка товаров была произведена для перепродажи с целью наживы, —такие действия должны квалифицироваться, как спекуляция².

Ориентируя суды на применение суровой кары в отношении спекулянтов, постановления пленума вместе с тем указывают, что случайная продажа или обмен трудящимися вещей, приобретенных ими для личного пользования, а не для перепродажи, а также продажа колхозниками и единоличниками продуктов своего сельского хозяйства без нарушения установленных правил торговли не содержат состава уголовного преступления³.

Анализ определений пленума Верховного суда и коллегий по отдельным делам также приводит к выводу, что основным критерием правомерности той или иной сделки купли-продажи является цель, для которой данная вещь приобретена. Одни и те же по внешнему виду действия получают различную квалификацию в зависимости от цели, на достижение которой они направлены.

Так, рабочий кирпичного завода Тарасов был обвинен в спекуляции на том основании, что он якобы систематически скупал свиней, забивал их и мясо продавал на рынке. Коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР отменила обвинительный приговор в отношении Тарасова, так как из обстоятельств дела было видно, что поросята были куплены Тарасовым для себя, а не для продажи, и лишь впоследствии, ввиду отсутствия корма, он их забил и продал.⁴

Сходное с только что приведенным делом по внешней фабуле, но существенно отличающееся от них по содержанию дело Масловой и Путининой получило в той же Коллегии в 1951 г. иное разрешение. Маслова и Путинина покупали в колхозах и на колхозных рынках поросят, подкармливали их в своем хозяйстве и затем перепродавали. Коллегия по уголовным делам отменила оправдательный приговор, вынесенный в отношении Масловой и Путининой, и указала, что по смыслу ст. 107 УК РСФСР решающим моментом для состава спекуляции является цель наживы, возникающая при самой скупке для последующей перепродажи. То обстоятельство, что Маслова и Путинина до перепродажи закупленных поросят в течение некоторого времени подкармливали (стр.149) их, не может, по мнению коллегии, повлиять на квалификацию действий Масловой и Путининой, поскольку покупка и последующая продажа поросят производились с целью наживы.

Тот факт, что именно цель скупки товаров или продуктов определяет наличие состава спекуляции, виден и из того, что практика меньшее значение придает вопросу о размерах наживы при продаже, а основное значение придает самому факту скупки для последующей перепродажи.¹

Для характеристики практики Верховного суда СССР по рассматриваемому нами вопросу интересно определение Судебной коллегии по уголовным делам по делу Инна (1952 г.). Инн был признан виновным в спекуляции лесоматериалами на том основании, что он закупил лес, часть его распилил на доски и затем продал. Коллегия отменила обвинительный приговор по этому делу и передала его на новое рассмотрение на том основании, что, как видно было из материалов дела, Инн закупил лесоматериал для постройки дома на отведенном ему участке и впоследствии, отказавшись от строительства дома, продал ненужные ему лесоматериалы. В этих действиях, как указала Коллегия, никакого состава спекуляции нет².

Если собственник в порядке распоряжения своей личной собственностью, приобретенной для удовлетворения своих потребностей, —отчуждает ее,—закон не ставит ему ограничений в смысле установления цены, по которой он должен продавать свое имущество, условий продажи и т.д. В отдельных случаях закон устанавливает правила, по которым государственные организации могут приобретать то или иное имущество, принадлежащее частным лицам. Так, государственные предприятия и учреждения могут приобретать строения, принадлежащие отдельным гражданам, по цене, не превышающей инвентаризационной оценки этих строений. Существуют определенные правила, регулирующие работу скупочных пунктов, комиссионных магазинов. Но все это не обязывает гражданина продать принадлежащее ему имущество именно на этих условиях. Эти условия обязательны лишь для тех организаций, на которые они распространяются.

Таким образом, граждане совершенно свободны в отчуждении принадлежащего им на праве личной собственности имущества, во всех тех случаях, когда это совершается в порядке распоряжения имуществом, используемым для удовлетворения потребностей собственника. Закон не допускает и сурово карает приобретение имущества специально для перепродажи в целях наживы. (стр. 150)

Другим видом сделок, связанных с распоряжением личной собственностью, является имущественный наем.

Если личный собственник по тем или иным причинам не использует в данное время принадлежащее ему имущество для непосредственного удовлетворения своих потребностей, он может предоставить это имущество во временное пользование другого лица возмездно или безвозмездно. Однако возмездное предоставление имущества во временное пользование другим лицам не должно противоречить основному назначению права личной собственности.

Как уже указывалось выше, личная собственность граждан не может быть использована для эксплуатации чужого труда, для спекуляции. Личная собственность в СССР носит потребительский характер. Поэтому недопустимо такое возмездное предоставление собственником своего имущества в пользование другим лицам, при котором извращалось бы основное содержание права личной собственности.

В практике бывают случаи, когда отдельные лица — носители пережитков капитализма — пытаются использовать принадлежащее им имущество в противоречии с основным назначением права личной собственности при социализме. Так, бывают отдельные случаи, когда трудоспособные люди работают “для вида”, затрачивая минимум времени и сил, получая незначительную заработную плату и превращая в основной источник своего существования сдачу в наем принадлежащего им на праве личной собственности имущества.

При рассмотрении в народном суде одного спора о взыскании наемной платы за пользование помещением выяснилось, что истцы —собственники дома, находящегося в одном из районов Подмосковья, молодые трудоспособные люди, выполняя работу, совершенно не соответствующую их квалификации и возможностям, получали заработную плату по 400 — 500 рублей в месяц, а от сдачи в наем “коек” и “углов” в принадлежащем им доме получали доход до 6000 рублей в месяц. Такое использование личной собственности грубо противоречит ст. 10 Конституции. При решении споров, возникающих в подобных случаях, необходимо руководствоваться и ст. 1 ГК РСФСР, поскольку совершенно очевидно, что право личной собственности осуществляется здесь в противоречии с его социально-хозяйственным назначением.

В этой связи следует напомнить об определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР по делу Полякова, которое в свое время вызвало оживленное обсуждение среди советских цивилистов.

Поляков в 1937 г. был премирован за работу на строительстве Горьковского автозавода легковой автомашиной. В 1939 г. он (стр.151) сдал ее в арендное пользование сроком на один год за плату 1200р. вмесяцспецконторетреста,№ЗО. В 1940г. Поляков предъявил тресту иск о взыскании недополученной арендной платы и стоимости среднего ремонта автомашины. Коллегия, рассмотрев дело в порядке надзора, признала, что Поляков использовал принадлежащую ему автомашину для извлечения нетрудового дохода, что явно противоречит ст. 10 Конституции СССР, а потому, отменив решения, вынесенные в пользу Полякова, указала, что договор Полякова со спец конторой треста должен быть признан недействительным по ст. 30 ГК с последствиями по ст. 147 ГК.¹

В этом определении Коллегия с полным основанием признала недействительной и противоречащей советскому закону сделку имущественного найма, в которой имущество использовалось собственником для извлечения нетрудового дохода.

Следует, однако, отметить, что эта точка зрения не усвоена еще в достаточной мере практикой. В ряде случаев суды, не имея возможности сослаться на запретительную норму закона, непосредственно регулирующую данные отношения, предоставляют правовую защиту договорам имущественного найма, посредством которых собственники используют принадлежащее им имущество в противоречии с основным назначением права личной собственности.

В связи с распоряжением гражданами их личной собственностью возникает вопрос о том, должна ли каждая совершаемая гражданином сделка соответствовать определенному, установленному в законе типу сделок, либо такого соответствия не требуется. Большинство советских цивилистов считает, что нашему праву неизвестен замкнутый перечень сделок, совершение которых допускается законом. Любой договор или иная сделка, не противоречащая закону или правилам социалистического общежития, может получить правовое признание и защиту¹. Однако в практике иногда встречаются случаи, когда договор, (стр.152) не соответствующий определенным, установленным в советском законодательстве типам договоров, с трудом находит правовую защиту. Примером этого могут служить договоры об отчуждении имущества с обязательством пожизненного содержания лица, отчуждающего имущество.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР в определении по иску Громовой к 33-й детской колонии, пыталась рассматривать такой договор как договор купли-продажи, либо как договор дарения. Поскольку, в силу своих специфических особенностей, рассматриваемый договор не мог удовлетворять ни требованиям, предъявляемым к договору дарения, ни к договору купли-продажи, Судебная коллегия признала договор недействительным. Анализируя это определение, П. Е. Орловский приходит к выводу, что Верховный суд отрицательно отнесся к признанию действительной сделки с обязательством пожизненного содержания².

В советской цивилистической литературе приводился, однако, ряд убедительных аргументов против такого решения вопроса и за предоставление правовой защиты договорам отчуждения имущества на условии пожизненного содержания лица, отчуждающего имущество³.

Нам представляется, что нет никаких оснований для отказа в правовой защите этих отношений, довольно распространенных в быту. И собственник, отчуждающий имущество, и приобретатель действуют по своей воле. В большинстве случаев такие договоры заключаются тогда, когда для собственника представляет интерес не получение денежной суммы, составляющей цену имущества. а присутствие возле него человека, который заботился бы о нем и мог бы оказать в случае необходимости помощь. Это не может быть выражено в какой-то денежной сумме. Поэтому в таких (стр.153) договорах не может быть установлена точная цена, но вряд ли это может служить препятствием для признания такого договора действительным. В практике такие договоры все время имеют место, несмотря на отказ нотариусов свидетельствовать их и несмотря на то, что суды часто отказывают в защите таких договоров. Эта “живучесть” договоров отчуждения имущества на условии пожизненного содержания свидетельствует о том, что в них имеется практическая потребность и что они должны пользоваться правовой защитой. Следует отметить, что в последнее время в судебной практике имеются случаи признания таких договоров⁴.

Одним из аргументов против признания таких договоров действительными выдвигают иногда соображение о том, что в том случае, когда приобретатель не выполняет своего обязательства по пожизненному содержанию, трудно установить санкцию такого договора. Однако в практике такая санкция установилась довольно твердо. При признании рассматриваемых договоров недействительными в связи с невыполнением приобретателем обязательства по пожизненному содержанию действие таких договоров прекращается на будущее время, а имущество возвращается отчуждателю.

Мы вкратце остановились на тех сделках, связанных с распоряжением личной собственностью граждан, которые больше всего вызывают вопросов и споров в практике. Это—в основном возмездные сделки. В разрешении вопросов, связанных с совершением этих сделок, наиболее ярко и выпукло выступают принципиально новые черты, характеризующие личную собственность как институт, неизвестный до сих пор ни одной общественно-экономической формации.

Помимо этих сделок собственник, распоряжаясь своей личной собственностью, может совершать и безвозмездные сделки: предоставление имущества в безвозмездное пользование, дарение, завещание и т.д. Мы не будем останавливаться на рассмотрении этих сделок, поскольку вопрос о завещании является специальным вопросом, рассматриваемым в связи с положениями советского наследственного права, и рассмотрение его здесь увело бы нас слишком далеко от темы настоящей работы. Что же касается других безвозмездных сделок, то, являясь весьма распространенными в быту, они вызывают, однако, очень мало споров, почти не занимая места в судебной практике. (стр.154)