2.1.3. Эмоции в литературном стиле

После такого галопа через теоретические джунгли прошлых знаний, необходимых для дальнейшего обсуждения проблемы, автор хотел бы снова подчеркнуть различие между реальными эмоциями и теми, которые отражаются в литературе, между нашими собственными эмоциями или обращенными к другим людям после того, как мы испытали их сами.

Реальные эмоции более экспрессивные и живые, потому что эмотивный язык знаков, используемый в речи и литературе, не полностью охватывает все разнообразие и богатство эмоциональной палитры. Некоторые оттенки эмоций не всегда проявляются через вербальный язык, однако могут быть успешно реализованы через язык тела. Их описание в литературе можно сравнить с постсвечением давно умершей звезды, достига­ющим Земли через миллионы лет после своей смерти.

Но литература всегда существовала для того, чтобы отражать реальную жизнь во всем ее объеме, и особенно отражать ее эмоциональную часть. Все виды литературы: художественная литература, поэзия и драма — всегда эмотивны, потому что первостепенная функция литературы — это представление эстетико-когнитивной функции, которая эмоционально заряжена.

Как все знают, поэзия имеет дело в большинстве случаев с чувствами и представляет собой чувства, поэтому предполагает высокий эмоциональный уровень повествования, что часто вызывает большое удовольствие.

Можно не соглашаться с мнением о том, что любая интерпретация какого-либо произведения литературы возможна только тогда, когда она сопровождается эмоциональным процессом мышления. Это же относится и к переводу художественной литературы с одного языка на другой: без эмоционального контента художественная литература не существует. И только различие в эмоциональном процессе мышления объясняет наличие огромного количества переводов одного и того же произведения литературы: «Война и мир» Л. Тостого имеет три версии английского перевода, шекспировский «Гамлет» имеет 14 версий русского перевода, «Отелло» — 17 русских версий, чеховская «Дама с собачкой» имеет три версии английского перевода, насколько нам известно.

Основная проблема филологического перевода касается эмотивных потерь, порождающих эстетическое столкновение, и это называется проблемой эмотивных лакун.

Стили литературы отличаются друг от друга особым выбором лексики и синтаксиса. В этой связи Дж. Мари определяет стиль как количество эмоций или мыслей, специфичных для данного автора. Ср.: Шарль Балли, который понимает стилистику как совокупность знаний только об эмоциях в литературе и речи.

Другими словами, когда мы говорим, что литература — это отражение реальной жизни, мы имеем в виду отражение через эмоциональный тренд/индекс/дейксис психологии автора (Солженицын, Хэмингуэй, Э. По). Говоря словами Сомерсета Моэма, «тема, которую выбирает автор, герои, которых он придумывает, и его отношение к ним обусловлено его предубеждениями и пристрастиями. То, что он пишет, является выражением его индивидуальности и показателем его эмоций, чувств и жизненного опыта». Отсюда выбор лексики и синтаксиса для описания вербального языка эмоций и языка тела, что является индикатором индивидуальности автора или говорящего.

Каждый индивидуальный выбор лексикона и синтаксиса различается референтной и эмотивной функциями общения. Референтная функ­ция состоит из коммуникативных фактов или идей (фактическая, когнитивная информация произведений литературы: художественной литературы, поэзии или драмы). Это дает эффект через денотативные (номинативные или логические) значения слов.

Например: Пожилой человек в очках со стальной оправой и в очень потрепанной одежде сидел у дороги (Хэмингуэй).

Эмотивная функция общения через литературу помогает возбуждать чувства (эмоции) и отношения. Важно, что это заполняется эмотивными знаками языка и через стилистические средства. Почему мы читаем произведения литературы? Мы читаем их, чтобы получить удовольствие, пробудить восхищение и потренировать у себя огромное количество эмоций, узнавая что-то новое о них.

Художественная литература всегда человечна и всегда приносит людям радость и делает их лучше в своих мыслях и поступках. Называя писателя студентом жизни, что всегда будет эмоционально, мы словно бы дарим ему самый льстивый комплимент. Много писателей, таких как Шекспир, Дж. Лоуренс, Эмили Дикинсон, Вальтер Витман, Чехов, Толстой, Достоевский, Пушкин и др., выдержали проверку временем и до сих пор доставляют эмоциональное и интеллектуальное удовольствие читателям.

Л. Толстой считал, что главная функция любого искусства (а литература — это искусство слов) — это передача эмоций от одного человека к другому. С этой точки зрения литературу можно назвать гомонологией (человековедением), потому что она помогает в изучении человеческой природы. Эмоции являются ее центральной частью, ее Эго. Без преувеличения можно сказать, что эмоции управляют миром и произведения художественной литературы — яркое тому доказательство.

К настоящему моменту внимание было сконцентрировано на феномене эмоций, их роли в нашей жизни и месте в литературе. В заключительной части этого подраздела хотелось бы подчеркнуть, что знания человека о своих эмоциях можно почерпнуть из произведений художественной литературы.

Очевидно, что художественная литература — это хранилище слов, обозначающих, выражающих и описывающих человеческие эмоции, набор категориальных эмоциональных ситуаций человеческого общения, способы их презентации, средства вхождения и выхода из эмоционального общения, его тактики и стратегии. А это означает, что в процессе чтения художественной литературы, поэзии или драмы студенты могут узнать, как назвать ту или иную эмоцию, которую мы чувствуем и испытываем. А называя их, студенты учатся определять не только свои эмоции, но также и эмоции своих речевых партнеров, потому что одна из функций литературы как раз и заключается в этом. Они также узнают из художественной литературы, что многие эмоции не могут быть концептуализированы и лексикализированы, особенно их оттенки, которые не имеют специальных слов для называния и могут быть описаны через импликации и ассоциации.

Это означает, что эмоциональная жизнь людей гораздо богаче, чем языковые ресурсы. Другими словами, языковой континуум не полностью покрывает весь эмоциональный континуум человеческой жизни: некоторая его часть находится за пределами языка.

Произведения художественной литературы также показывают читателям то, что эмоции героев, так же как и эмоции рассказчика, эксплицируются не напрямую, а через особые эмотивные знаки, которые уже наблюдаются напрямую. Эти знаки четко категорируются в названия эмоций тех, кто их испытывает, и в знаки, чья функция заключается в том, чтобы описать язык тела эмоций. Это означает, что из произведений художественной литературы читатели учатся различать вербальные и невербальные средст­ва выражения эмоций и языковые знаки для их называния, выражения и описания. Читая произведения художественной литературы, интересно узнать, что язык тела человека более прямолинеен, точен, искренен и его гораздо легче раскодировать, чем вербальный язык эмоций.

Из всего вышесказанного можно предположить, что когда мы обучаем студентов литературе, мы можем, нам следует (каждый выбирает, что ему больше нравится) обратить их внимание на эмоции, показать им, как они описываются и выражаются, научить их определять свои собственные эмоции, пробуждаемые произведениями литературы, и показать им, как выражать и контролировать их через слова и без них.

Эмотивная компетенция языковой личности сделает еще больший вклад в то, как студенты преподносят себя в языке, и повысит культурный уровень их общения.

Авторитеты литературных талантов в публицистике также показывают: эмоции могут вербально скрываться, контролироваться и храниться, но выдаваться языком тела. И все эти симптомы языка тела описаны в произведениях литературы, читатели могут держать их у себя в памяти в виде эмоциональной карты, с помощью которой можно читать скрываемые эмоции своего собеседника (см. [29]).