Раздел 3. Лингвокультурология эмоций

3.1. Культура эмоционального общения (сценарии разных культур)

Разные этносы в своем эмоциональном общении руководствуются национально-специфичными стереотипами вербального, авербального и паралингвистического поведения. Об этом много и неоднократно писала А. Вежбицкая. Так, в своей монографии «Язык. Культура. Познание» (1996) она приводит несколько сценариев эмоционального поведения представителей разных этносов. Ниже иллюстрируется один из таких сценариев на примере китайской сдержанности.

«Жил давным-давно один почтенный старик, который разводил прекрасных лошадей. Как-то раз у него бесследно исчез призовой жеребец. Когда об этом узнали в округе, многие из его друзей пришли к нему выразить по-соседски свое сочувствие. К великому их изумлению, старика пропажа, по всей видимости, никак не обеспокоила. Когда же его спросили о причине такого безразличия, он многозначительно сказал: “Пропажа моего жеребца еще не означает, что потом не последует какого-либо возмещения”. Удивительно, но несколько месяцев спустя жеребец вдруг появился снова, а вместе с ним и красавица кобыла — ценное пополнение для прекрасной конюшни. Теперь друзья пришли уже поздравить старика с удачей. И снова они нашли, что он взволнован меньше, чем можно было бы ожидать. “Это еще не значит, что следом не произойдет какой-нибудь беды” — были его слова. А тем временем красавица кобыла стала любимой верховой лошадью его единственного сына. Однажды, когда тот ехал на ней верхом, его выбросило из седла, и он сломал себе ногу. Ходить нормально он уже больше не мог. Старик отнесся к этому вполне оптимистически. “Хоть это и был несчастный случай, но все же и не смертельный. Может быть, он приведет в конце концов к чему-то хорошему” — таковы были его слова на этот раз. Прошел еще год, и на их страну напало соседнее государство. Была объявлена война. От общего призыва в армию сына старика освободили из-за его хромоты. На той войне убили многих» [6: 394—395].

Можно прокомментировать так эту историю: рассказ учит отрешенности от превратностей жизни и тому, насколько важна широкая временная перспектива в оценке того или иного события. Это классический пример китайского кредо — умеренности (следования средним путем) в применении к своей личной и общественной жизни.

Как пишет А.Вежбицкая, такими словами, как «отрешенность» и «умеренность», отдать должное китайским нормам не удается. Это — «западные слова», они не передают точку зрения китайца с точностью. К примеру, слово «отрешенность» тесно связано с христианской традицией, укоренившейся в классических западных словах, как это имеет место в «Подражании Христу» Св. Фомы Кемпийского. Само собой разумеется, что эта традиция весьма отлична по содержанию и духу от китайского «среднего пути». Чтобы обрисовать обсуждаемые китайские нормы более точно, я могу предложить следующие культурно обусловленные сценарии (составленные из лексических универсалий).

Китайский сценарий: когда что-то плохое случается со мной, хорошо думать что-то вроде: «что-то хорошее может случиться со мной из-за этого (после этого)», если я буду думать что-то вроде этого, я не буду чувствовать что-то очень плохое — это хорошо, когда что-то хорошее случается со мной, хорошо думать что-то вроде: «что-то плохое может случиться со мной благодаря этому (после этого случая)», если я буду думать что-то вроде этого, я не буду чувствовать что-то очень хорошее — это хорошо.

Представление о том, что не следует позволять себе чувствовать ‘что-то очень плохое’ или же ‘что-то очень хорошее’, подтверждается и другими данными, например, следующим фрагментом из «Классического труда по внутренним болезням Желтого императора»: чувства радости и гнева губительны для духа; холод и жара губительны для тела, при несдержанности в радости и гневе холод и жара превосходят всякую меру, и жизнь перестает быть безопасной. Уделять внимание Ин и Янь следует в равной степени.

Это можно записать в форме следующего сценария: если кто-то часто чувствует что-то очень плохое, это плохо для данного лица; если кто-то часто чувствует что-то очень хорошее, это плохо для данного лица.Сценарии подобного рода совпадают с имеющимися данными о том, что «в действительности китайцы говорят о переживаемых ими эмоциях с меньшим пылом и короче, чем представители многих других культурных групп».

Хорошим примером англо-американского «сценария чувств» может послужить сценарий «чувствовать что-то хорошее»: хорошо чувствовать что-то хорошее все время. Сценарий подобного рода чужд культуре японцев, где ожидается, что человеку часто приходится «чувствовать что-то плохое» и что следует «высказать это ради социальной гармонии и хороших социальных отношений».

Таким образом, сопоставляя различные сценарии эмоционального речевого поведения разных этносов, мы познаем их специфику и разнообразие, знание о которых должно входить в эмотивную/эмоциональную коммуникативную компетенцию. Эту компетенцию необходимо затренировывать в научающей коммуникации и реализовывать в естественной коммуникации, чтобы избегать культурных и эмоциональных помех и провалов.

Одним из самых характерных англо-американских «правил мышления», о котором много говорят, является постулат «позитивного мышления». Это правило можно сформулировать следующим образом:

хорошо часто думать что-то вроде:

я могу сделать что-то (очень) хорошее.

Еще одно англо-американское правило, которое приведем здесь, можно назвать правилом «уверенности в себе»:

плохо часто думать что-то вроде:

кто-то другой сделает для меня хорошее, мне не надо ничего делать;

хорошо часто думать что-то вроде: если я хочу, чтобы со мной случилось что-то хорошее, мне надо что-то для этого делать, мне надо деть что-то дня этого я могу это делать.

Англо-американская культура поощряет своих носителей говорить о том, чего ты хочешь сам, и давать другим людям право выбора. Это может быть представлено следующим образом:

каждый может говорить другим людям что-то вроде:

я хочу этого, я не хочу этого, так говорить хорошо; хорошо говорить другим людям что-то вроде:

я хочу знать, что ты хочешь.

Японская культура, наоборот, настаивает на почти диаметрально противоположных сценариях:

я не могу говорить другим людям что-то вроде: я хочу этого, я не хочу этого.

Не поощряются в японской культуре и вопросы к другим людям о том, чего они хотят. Вам скорее приходится угадывать потребности других и стараться удовлетворять их, не заставляя других людей говорить что бы то ни было:

я не могу сказать другим людям что-то вроде:

я хочу знать, что ты хочешь хорошо знать, что другие люди хотят (и думают, и чувствуют),

когда они ничего не говорят.

Англо-американская культура поощряет носителей отзываться с похвалой о других людях, чтобы получать от них положительную ответную реакцию и поднимать их в собственных глазах.

Это можно представить следующим образом:

хорошо часто говорить другим людям что-то вроде: ты сделал (делаешь) что-то (очень) хорошее.

В японской культуре, наоборот, похвала в лицо не поощряется:

нехорошо говорить другим людям что-то вроде: ты сделал что-то хорошее.

С другой стороны, в японской культуре вполне поощряется говорить о себе «плохие вещи» по такому принципу:

хорошо часто говорить другим людям что-то вроде:

я сделал что-то плохое,

я чувствую что-то плохое благодаря этому.