Норман Энджелл - Великое заблуждение Очерк о мнимых выгодах военной мощи наций

Рассказ о брошюре

квакерского типа. Беллок утверждал, что всю проб лему выражает его собственное двустишие:

Эбенезер слабак думал, что драка — зло, А Ревущий Билл (который кокнул его),

думал, что благо.

Что бы ни означало это двустишие, оно не является ответом ни на один из моих доводов, а они всегда состо яли в том, что ревущие Биллы несут нам угрозу до тех пор, пока мы не объединим усилия с тем чтобы обуздать их, — обуздать, главным образом, встав на защиту их жертв. С самого начала я принял тот факт, что обще ство — включая сообщество наций — должно защи щать своих членов от насилия, что они не могут защи тить себя по отдельности и что единственно действен ная защита состоит в коллективной безопасности.

Вероятно, невозможно воспроизвести интеллекту альный и моральный ароматы предыдущего века или предыдущего поколения. На рубеже веков кому угодно было трудно изложить свои доводы о предотвращении войны не только потому, что это производило впечат ление глупой выходки. Все жаждали мужественности, смелости. Вас бы непременно назвали трусом. И по следователи Хилэра Беллока, Г. К. Честертона, да и все люди той школы в самом деле считали, что лейтмо тивом «Великой иллюзии» было оправдание отказа от долга и чести, потому что этот отказ выгоден.

Теперь почти ничего этого нет. Мы больше не раз деляем взгляда Теодора Рузвельта о том, что, ког да исчезнет обычай войн, человек будет обречен на

li

Н Энджел

деградацию. Мы понимаем, что война сама по себе желательна не больше, чем мор вроде холеры, чумы или проказы, которые часто выявляют благородство и смелость в тех, кто борется с этой бедой. И, хотя об щественное мнение может быть запутано, точно так же, как оно путалось во взглядах на методы лечения, оно по крайней мере восприняло мнение о необходи мости отыскать лечебное средство. Сейчас альтерна тивой этому средству является массовое коллективное самоубийство. Это новый факт, и публика по крайней мере может, наконец, понять его.

** *

Втечение трех лет после выхода «Великой иллю зии» я по прежнему жил в Париже. По мере появле ния иностранных изданий дискуссия распространилась на множество зарубежных стран, и меня пригласили

втри из них — в США, во Францию и в Германию —

восновном для чтения лекций в университетах этих стран. В Британии дискуссия означала массу газет ной полемики, огромное множество статей для «Дейли Мейл». Был, конечно, тяжелый труд в связи с загра ничными изданиями — решения, какой издатель в той или иной стране окажется наиболее подходящим; про верка переводов и множество других мелочей того же рода. Мимоходом интересно заметить, что я вел сво бодную и беспрепятственную переписку с московским издателем относительно русского и польского изданий, и большую переписку с Яковом Новиковым о перево де его книг на английский язык. Все это, конечно, про исходило в условиях царской тирании.

lii

Рассказ о брошюре

Можно представить, что нелегко было полностью отдавать все силы руководству «Мейл», пока про должались описанные выше разнообразные труды. Я должен был присутствовать на совещаниях в Анг лии, что часто означало ночные поездки из Лондона после лекций, скажем, в Институте банкиров, чтобы наутро появиться в моем парижском офисе на назна ченной встрече с важным рекламодателем или опто вым распространителем газет, или встретиться с на борщиками, чтобы обсудить угрозу забастовки.

В1912 г. я перестал получать жалование в «Мейл»

идоговорился о том, чтобы оставить свою должность в газете. Нортклифф воспринял это с чрезвычайной сдержанностью. Лишь однажды, кажется (когда я сбежал в США «погостить на уикэнд», как я написал ему), он мягко запротестовал: «В конце концов, зна ете ли, на вас лежит обязанность управлять париж ской “Мейл”».

Хотя в то время я не понимал, что работа в «Мейл» страдает, но, должно быть, подсознательно все таки чувствовал угрызения совести и, возможно, на меня подействовало напряжение. После этого я долгое вре мя (около двадцати лет) испытывал ужасные ночные кошмары, темой которых были утомительные и без успешные усилия добраться до офиса «Мейл», что бы уладить некоторые возникшие там проблемы. Эти кошмары, повторявшиеся с интервалом около года, приводили меня в изумление. Выражали ли они околь ным образом ощущение, которое я не признавал на яву, что я романтический болван, если предполагаю,

liii

ГлаВа I

Изложение экономических

оснований войны

Когда может прекратиться англо германское соперничество в во оружении? — Почему защита мира не имеет успеха? — Почему она не должна иметь успеха? — Позиции защитников мира. — Предположение о том, что преуспеяние наций зависит от их по литического могущества, и вытекающая отсюда необходимость защиты против поползновений другой нации уменьшить наше могущество в свою пользу. — Универсальные аксиомы между

народной политики.

Почти всеми допускается, что теперешнее соперниче ство в вооружениях с Германией не может продолжать ся до бесконечности в своем настоящем виде. Усилия одной стороны встречаются с равными усилиями дру гой, и благодаря этому, по истечении некоторого пе риода, соотношение обеих сторон остается то же, что и в начале, и огромные жертвы, принесенные обеи ми сторонами, оказываются затраченными бесцельно. Если допустить, что Англия может одержать верх по тому, что она имеет деньги, то Германия может возра зить, что она возмет верх благодаря количественному преобладанию населения, которое само по себе, в по ложении хорошо организованной европейской нации, в конце концов даст и материальное преобладание. Тем временем ни одна сторона не может уступить дру гой, так как та, которая поступила бы так, бесспорно отдалась бы во власть другой, — положение, которого

3

Глава I

никто не хочет принять. Есть два распространенных разрешения, которые обычно предлагаются, как сред ство выйти из этого тупика. Одно принадлежит мень шинству, рассматриваемому в обеих странах, по боль шей части, как мечтатели и доктринеры, которые на деются разрешить проблему соглашением о всеобщем разоружении или, по крайней мере, ограничением во оружений силой договора. Другое мнение принадле жит большинству, которое вполне уверено, что сов ременные условия соперничества и проистекающее из них возбуждение необходимо приведут к вооружен ному столкновению, которое, окончательно низведя одну из обеих сторон до положения явного подчине ния, остановит на определенное время дело вооруже ния, пока через некоторый период не восстановится опять относительное равновесие и весь процесс не на чнется «da capo».

Это второе решение принимается, вообще, как один из законов жизни: один из тех жестоких фактов су ществования, которые людьми обычного мужест ва принимаются так же, как и все в их будничной ра боте. Большая часть того, что девятнадцатый век от крыл нам относительно эволюции жизни, подчинена этой философии борьбы за существование. Нам из вестно, что более сильный переживает в этой борь бе слабого, что слабый всегда прижат к стене, и что вся жизнь, сознательная и бессознательная, есть толь ко вечная битва. жертва, принесенная на вооружения, есть цена, которую нации платят за свою неприкосно венность и политическое могущество. А могущество

4

Изложение экономических оснований войны

Англии рассматривалось как главное условие ее быв шего промышленного успеха: ее торговля была широ ко раскинута и ее купцы богаты, потому что она имела возможность дать почувствовать свою политическую

ивоенную силу и оказывать влияние на все народы мира. Если она господствовала в прошлом над миро вой торговлей, то это потому, что ее непобедимый флот господствовал и продолжает господствовать над все ми торговыми путями. Таков обычно выставляемый аргумент.

Итот факт, что Германия в последние дни высту пила вперед как промышленная нация, делая гигант ские шаги по пути общего преуспеяния и благососто яния, тоже считается результатом ее военных успехов

итого растущего политического влияния, которое она начинает показывать на европейском континенте. Эти положения, как в Англии, так и в Германии, счита ются за аксиомы при решении этой проблемы. Я не могу установить, чтобы хотя один авторитет, по мень шей мере в мире повседневной политики, когда ли бо возражал или спорил против них. Именно те, кто занимает выдающееся положение в пропаганде идеи мира, вполне согласны в этом пункте с самыми яры ми сторонниками войны. Вильям Стэд* является од ним из лидеров большой флотской партии в Англии. Фредерик Гаррисон, всю свою жизнь известный как

* Известный журналист В. Стэд, неоднократно посещавший Россию, погиб в числе пассажиров затонувшего парохода «Ти таник» в апреле 1912 г. — Прим. перев.

5

Глава I

философ проповедник идей мира, заявляет, что если Англия позволит Германии опередить ее в вопросе вооружений, «голод, социальная анархия, неисчисли мый хаос в промышленном и финансовом мире будут неизбежным результатом. Англия, может быть, и вы живет... но, прежде чем продолжать свободное суще ствование, ей придется утратить половину населения, которую она не сможет прокормить, и все свои за морские колонии, которые она не сможет защитить...

Как праздны умные слова о сокращении вооруже ний, о мире, о братстве, пока перед нами — открытая опасность неописуемого разорения, смертельного боя за национальное существование, войны, в ее самом разрушительном и жестоком виде». С другой сторо ны, дружественные Англии писатели, как, например, профессор фон Шульце Геверниц, пишут: «Мы тре буем, чтобы наш (т.е. германский) флот был в состо янии выдержать коммерческое соперничество Англии и ограничить его до безопасных размеров, а также от вращал бы трезвый ум английского народа от угрожа ющих мыслей о нападении на нас... Германский флот есть одно из условий нашего существования, как тот насущный хлеб, от которого зависит не только наше существование, но и существование наших детей».

Перед лицом такого положения приходится при знать, что обычный аргумент сторонников мира окон чательно отпадает; и отпадает вследствие очень прос тых причин: сами пацифисты принимают предпо сылку, которая была указана выше, т.е. что сторона, победившая в борьбе за политическое превосходство,

6