Норман Энджелл - Великое заблуждение Очерк о мнимых выгодах военной мощи наций

Иностранная торговля и военное могущество

характера, который является результатом годов, поко лений, веков, традиций, постепенного процесса отбора и, в добавление ко всем этим элементарным факторам, от специальной технической способности к тому или иному производству, от специальной приспособляе мости к условиям того или иного рынка, от качества оборудования мастерских и заводов, словом, от под готовленности, которая требует нередко годов и даже поколений постоянных усилий. Все это, если верить господину Гаррисону, должно погибнуть, и Германия способна во мгновение ока заменить все это, меж ду тем как 40 млн населения будут беспомощно си деть из за морской победы Германии. На другой день после ее чудесной победы мы увидим, что в Германии, благодаря какому то чуду, окажутся кораблестрои тельные верфи, литейные заводы, прядильни, ману фактуры, угольные копи и рудники и все их оборудо вание, так что Германия сможет заменить промыш ленность, созданную поколениями промышленников и торговцев... Германия внезапно сможет производить в 3 или 4 раза больше, чем до сих пор могло произ водить ее население, потому что она или необходимо должна будет сделать это или же отказаться от рынков, на которые до сих пор работала Англия. Ведь на са мом деле те 40 млн людей, которые должны были по гибнуть голодной смертью на другой день после мор ской победы Германии, до сих пор питались, эксплу атируя свои копи и рудники, продукты которых они посылали в той или другой форме в те страны, кото рые в них нуждались. Неужели эта потребность сразу

67

Глава V

исчезнет или же все эти 40 млн внезапно будут па рализованы в такой мере, что вся эта громадная про мышленность сразу остановится? Что имеет общего победа наших кораблей с тем фактом, что канадскому фермеру необходимо приобретать наши плуги и пла тить за них своей пшеницей? Правда, Германия мо жет прекратить ввоз этой пшеницы, но почему захочет она сделать это? Каким образом такой поступок мо жет принести пользу ее народу? Каким чудесным об разом сможет она сразу доставлять продукты, произ водство которых занимало 40 млн рабочих рук? Бла годаря какому чуду сможет она внезапно удвоить свое промышленное население? И путем какого чуда смо жет она сразу потребить пшеницу, потому что если она не сможет принять канадскую пшеницу, то канадцы не смогут приобретать немецкие сельскохозяйственные машины. Я сознаю, что это элементарная истина, что все это — политическая экономия в самом простом ее смысле. Но каковы политико экономические поло жения господина Гаррисона и его единомышленников, если они высказывают подобное мнение?

Возможно, что господин патриот имеет в виду иное толкование, быть может, он желает доказать, что большие военные и морские силы существуют не для завоевания территорий или уничтожения промышлен ности соперника, но для защиты или косвенной под держки собственной торговли и промышленности. Мы можем таким образом вывести, что большие державы могут содействовать торговле своих подданных неко торым не вполне определенным образом, опираясь на

68

Иностранная торговля и военное могущество

престиж большого флота и большой армии и оказы вая влияние на другие нации в отношении таможен ных пошлин. Но положение маленьких стран Европы противоречит этому утверждению.

Очевидно, что иностранец покупает наши продук ты и отказывается от германских не потому, что у нас большой флот. Вообразите, что представители анг лийских и германских конкурирующих фирм встре чаются в конторе какого нибудь коммерсанта в Ар гентине, Бразилии, Бельгии или же Финляндии; так неужели же немецкий торговец получит заказ, поло жим, на стальные изделия, лишь на том основании, что Германия обладает 12 ю дредноутами, а Англия только 8 ю? Немец получит заказ, если он сможет сделать более выгодное предложение предполагаемо му покупателю, а не по какой либо иной причине, и покупатель обратится к продавцу другой националь ности, будь то немец, швейцарец, бельгиец или анг личанин, независимо от армии и флота, которые при надлежат нации продавца. Точно так же совершенно незаметно влияние армии и флота в вопросе об уста новлении пошлин. Швейцария вступает в пошлинную войну с Германией и выигрывает. Вся история тор говли маленьких стран показывает, что политическое влияние больших стран не дает им никаких коммерче ских преимуществ.

Утверждают постоянно, что наша вывозная торгов ля есть некоторый специальный результат роста наше го флота, но Норвегия обладает экспортом, который по отношению к ее народонаселению почти в 3 раза

69

Глава V

превышает наш экспорт, и те же причины, которые сделали невозможным для иностранной нации захват золотой наличности Английского банка, не допускают также и возможности конфискации британского тор гового флота на другой день после поражения Англии на море. В каком смысле наша вывозная торговля или иной вид промышленности могут считаться зависящи ми от военного могущества?

В то время, когда я пишу эти строки, мое внима ние привлечено рядом статей в «Daily Mail», в кото рых автор объясняет, почему Англия потеряла канад скую торговлю. В одной из статей он ссылается на ряд канадских коммерсантов:

«Мы очень мало покупаем непосредственно в Анг лии, — уверяет господин Мак жи, один из вице пре зидентов торговой компании. — Мы имеем 20 посто янных представителей в Лондоне, которым поруче но следить за нашими европейскими покупками, но большинство заказов уходит во Францию, Германию

иШвейцарию, а не в Англию».

Ав дальнейшей статье автор указывает на то, что немало заказов уходит и в Бельгию. Теперь возника ет вопрос: что еще может сделать для нас наш флот сверх того, что он сделал для нас в Канаде? А меж ду тем торговля переходит к Швейцарии и Бельгии. Не должны ли мы бороться с коммерческим засиль ем Швейцарии путем постройки еще дюжины дред ноутов? Допустим, что мы могли бы победить Швей царию и Бельгию при помощи наших дредноутов, — разве промышленность этих стран не продолжала бы

70

Иностранная торговля и военное могущество

идти тем же путем? Наше оружие завоевало нам Канаду, но не канадские заказы, которые уходят в Швейцарию.

Если коммерсанты маленьких стран могут успеш но конкурировать с представителями большой воен ной мощи, то для чего же Британии нужны дредно уты? Если благополучие и преуспеяние швейцарской торговли обеспечены от нашествия соседа, который превосходит Швейцарию в военном отношении в сто раз, то как же может быть, что наша промышленность и торговля, если верить господину Гаррисону, подвер жены опасности немедленного уничтожения?

Если бы государственные деятели Европы ска зали нам, каким образом военное могущество боль шой нации может быть использовано для того, что бы содействовать коммерческим интересам ее граж дан, если бы они изложили нам modus operandi и не отделывались бы общими и неясными фразами отно сительно «престижа наций в совете мировых держав», то можно было бы принять их философию. Но доко ле они не делают этого, мы имеем право считать, что их политическая терминология есть простой пережи ток, унаследованный от такого состояния вещей, ко торое фактически давно уже кануло в вечность. Лишь те факты, которые я приводил выше, являются дей ствительной гарантией маленьких государств, и лишь их признание обеспечит все государства, как большие, так и малые, от иноземного вторжения.

Один финансовый авторитет, из сочинений кото рого я приводил выдержки, указывает, что сложное

71

Глава V

финансовое соотношение современного мира вырос ло помимо нас и мы его заметили лишь тогда, когда оно проявило себя в жизни. Люди теперь, как и во все времена, склонны захватывать не принадлежащие им богатства, но их относительная заинтересованность в этом деле изменилась. В крайне примитивных усло виях разбой — довольно выгодный прием. Там, где вознаграждение за труд в соответствии с недостаточ ностью средств производства невелико и ненадежно, где все имущество заключается в движимости, грабеж и кража приносят лучшую награду храбрецам. В та ких условиях размер богатства человека в значитель ной степени зависит от размера его кистеня и ловко сти, с которой он орудует им. Но для человека, благо состояние которого так зависит от кредита и биржевой котировки его бумаг, нечестность стала столь же не выгодной и ненужной, как честный труд в примитив ные времена.

Инстинкты городского жителя в существе сво ем так же направлены к грабежу, как инстинкты оби тателей пещеры или разбойничьего барона, но захват имущества силой стал самой невыгодной и самой не надежной формой предприятия, которым бы стои ло заниматься. Сила коммерческих событий сделала грабеж невозможным. Я знаю, что защитник оружия возразит мне, будто это полиция сделала его невоз можным. Это неверно. Во времена, когда процветала деятельность разбойничьих баронов, в Европе было столько же вооруженных людей, сколько и в насто ящее время. Предполагать, что мы обязаны полиции

72

Иностранная торговля и военное могущество

невозможностью грабежа, значит ставить телегу пе ред лошадью. Что создало полицию и сделало ее воз можной, если не общее признание того факта, что бес порядки и нападения уничтожают торговлю?

Обратите внимание на то, что происходит в юж ной Америке. Штаты, в которых неповиновение или нарушение порядка были повседневными явлениями, в последние годы стали столь же уважаемыми и по рядочными, как и город Лондон, и относятся к своим обязательствам с большой точностью. В этих странах наблюдались в течение сотни лет беспорядки и беско нечные кровавые грабежи, но в течение последних 15 или 20 лет условия радикально изменились. Можно ли предположить, что характер их населения фундамен тально изменился — менее, чем за одно поколение? Это бы опровергло многие милитаристические убежде ния, но есть более простое объяснение этого факта.

Эти страны (как, например, Бразилия или Ар гентина) вовлечены в круг международной торгов ли и финансового обмена. Их экономические отноше ния настолько развились и осложнились, что сделали неплатеж самой невыгодной формой кражи. Финан сист скажет вам, что они не могут относиться недоб росовестно к своим обязанностям. Если подобная попытка была бы сделана, то все виды собственно сти, прямо или косвенно связанные с осуществлени ем административных функций страны, пострадали бы, банки потерпели бы банкротство, в промышлен ности образовался бы застой и все финансовые корпо рации забастовали бы. Попытка уклониться от уплаты

73

Глава V

какого нибудь займа привела бы деловой мир к потере во много раз большей, чем ценность этого займа.

Только в тех случаях, когда общине нечего терять, когда у нее нет банков, нет личных имуществ, зави сящих от общественной безопасности, нет больших предприятий и промышленности, правительство мо жет уклониться от своих обязательств или же нару шить принятый кодекс экономической морали. Тако во было положение Аргентины и Бразилии в прошлом поколении; оно до некоторой степени таково в данное время и в некоторых центральных американских шта тах. Общественный кредит упрочился не потому, что армия этих штатов возросла, ибо лет 30 тому назад их армия была многочисленнее, чем теперь. Это про изошло потому, что они поняли, что промышленность и торговля основаны на кредите, т.е. на доверии к ис полнению обязательств, на обеспеченности ценных бумаг, на защите законом договоров, — и что если кредит глубоко затронут, то все части организма не избегнут ущерба.

Чем больше усложняется наша коммерческая си стема, тем больше зависит общее благосостояние от доверия, исполнения наших договоров и контрактов. Это единственные основы как национального, так и индивидуального престижа. Обстоятельства, более сильные, чем мы сами, заставляют нас, вопреки ут верждениям цитированных критиков экономической культуры, стремиться к сохранению этого простого идеала. Как только мы от него отходим, следует не медленное и неизбежное наказание.

74

Иностранная торговля и военное могущество

Каково было действительное происхождение бан кового кризиса Соединенных Штатов, повлекшего для американских дельцов столь разорительные по следствия? Он был вызван тем, что американские фи нансисты и банкиры потеряли доверие американской публики. Иной причины не было. Говорят о золотой наличности и о разнице в курсе, но Лондон, являю щийся банкиром мира, работает при незначительном золотом запасе. Поэтому, как заявил один американ ский авторитет, «английские банкиры работают с пси хологическим запасом».

Я цитирую господина Висерса:

«Лишь благодаря тому, что английские банкиры так честны и так чутки и, с американской точки зрения, так не предприимчивы, им удается создать большой кредит при меньшем наличном основании. Этот пси хологический запас — бесценное преимущество, ко торое накоплено рядом поколений хороших банки ров, и каждый из представителей этого поколения, унаследовав его, может сделать что либо для его упрочения».

Но это не всегда было так, и только многообразные разветвления нашего коммерческого мира создали это положение. В конце концов американцы последуют за нами или же им придется страдать в финансовом со ревновании с нами.

Развитие коммерции ярко подтверждает одну глу бокую истину: что настоящая основа социальной нрав ственности есть своекорыстие; если английские бан ки и страховые общества стали абсолютно честными,

75

Глава V

то лишь потому, что нечестность одного учреждения угрожает процветанию всех других.

Какое значение имеет развитие коммерческой мо рали в рассматриваемой нами теме? Очень прямое. Если, как утверждает господин Чемберлен, предме том соревнования наций является торговля, кодекс которой управляет людьми независимо от их естест венных склонностей, то торговля неизбежно станет управлять политикой государств.

Мы не можем указать ни одной речи государствен ного деятеля, ни одной руководящей статьи, касающих ся интернациональных отношений, из которых бы не было совершенно ясно, что европейские правительства до сих обладают инстинктами дикарей Конго, дально видностью троглодитов и деловой моралью южноаме риканских авантюристов. Должны ли мы предполо жить, что правительства мира, во главе которых сто ят люди по меньшей мере столь же дальновидные, как банкиры, — значительно ниже последних в понимании совершенно очевидных выгод? Можем ли мы предпо ложить, что то, что очевидно банкиру, а именно, что неисполнение обязательств или попытка финансового грабежа являются безумием и коммерческим самоубий ством, остается неясным для правителя? Но если пра вители сознают, что захват неприятельской собствен ности в коммерческом отношении вреден для захваты вающей нации и поэтому не должен быть терпимым, то почему же мы блуждаем в таком мраке и растрачиваем наше благосостояние, создавая огромное вооружение на случай столь маловероятного нападения?

76