Mills_R_-_Vlastvuyuschaya_Elita_-_2007_1

страны, сколько в том, чтобы убеждать мелких предпринимателей, что их интересы совпадают с интересами крупного капитала. Но существует также и "высокоразрядный лоббизм". Руководители корпораций проникают везде и повсюду в высшие военные и политические круги. Этому способствуют их личные дружеские связи, участие в предпринимательских и профессиональных ассоциациях и в их различных подкомиссиях, их принадлежность к влиятельным клубам, их гласные партийно-политические связи и связи с клиентурой. Один исследователь, специально изучавший подобные клики из среды ведущих администраторов корпораций и располагающий материалами из первоисточников, утверждал, что "среди этих могущественных лидеров...

наблюдается полная осведомленность относительно многих крупнейших проблем, стоящих ныне перед страной, как, например, проблем снижения налогов, передачи всей производственной деятельности государства частным предприятиям, расширения внешней торговли, сведения к минимуму социальных и других внутренних государственных мероприятий, укрепления и сохранения влияния партии, находящейся в данное время у власти в

общенациональном масштабе".

Существуют действительно такие клики из среды администраторов корпораций, которые выступают как неофициальные руководители общественного мнения командной верхушки корпоративных, военных и политических иерархий, – и эта форма их деятельности имеет более важное значение, чем их непосредственное участие в военных и политических институтах. В тесных военных и политических кругах, а также в экономических кругах (где они выполняют роль "запасных игроков") эти группы и клики руководителей корпораций принимают участие почти во всех главнейших решениях – по каким бы вопросам они ни выносились. Важно отметить, что весь этот "высокоразрядный лоббизм" развертывается в рамках самой элиты.

6

Наше понимание природы властвующей элиты и ее единства покоится на констатации факта однотипного развития и совпадения интересов экономических, политических и военных учреждений. Оно покоится также на фактах, говорящих о сходстве происхождения и взглядов людей из верхушечных звеньев каждой из этих главенствующих иерархий и об их тесных личных и светских связях. Это сочетание объективных и психологических факторов сказывается, далее, в интенсивном перемещении личного состава внутри каждого из этих трех основных иерархий и между ними и в росте числа посредничающих элементов, вроде лоббистов, действующих в высших сферах. Наше понимание властвующей элиты не основывается, следовательно, на предположении, что историю США с момента возникновения второй мировой войны следует рассматривать как историю некоего заговора или крупного тайного сговора между членами этой элиты. Наша концепция покоится на анализе действия совершенно безличных факторов.

Но вместе с тем не приходится особенно сомневаться, что американская властвующая

элита, числящая в своем составе ряд людей, о которых говорят, что они являются "крупнейшими в мире организаторами", занималась также и тем, что строила свои планы

изаговоры. Возникновение элиты, как мы уже выяснили, не явилось и не могло явиться результатом какого-то заговора, и вопрос о состоятельности нашей концепции не сводится к вопросу о том, имеем ли мы в действительности некую тайную или некую гласную организацию. Но коль скоро сочетание структурных тенденций

иличной воли к использованию последних породило властвующую элиту, ее представители должны же вынашивать какие-то планы и программы; и в самом деле, не проникнув в замыслы властвующей элиты, мы не в состоянии будем разобраться во многих событиях и государственных мероприятиях, имевших место в рисуемую нами пятую эпоху исторического развития властвующей элиты. "Есть большая разница, – заметил как-то Ричард Гофштадтер, – между обнаружением заговоров в истории и утверждением, что вся история фактически является историей заговоров..."

Структурные тенденции в развитии социальных институтов воспринимаются людьми, занимающими в этих институтах командные

позиции, как благоприятные возможности, открывающиеся для них лично. В меру того как эти возможности осознаются, люди стремятся использовать их.

Некоторые люди из главенствующих общественных иерархий, более дальновидные, чем другие, деятельно способствовали установлению связей между этими иерархиями еще до того, как эти связи вылились в свои подлинно современные формы. Нередко они делали это по соображениям, которых их партнеры не разделяли, хотя и не противились им. Установление подобных связей порождало нередко такие явления, которые никто из них не предвидел, а тем более не создавал преднамеренно; лишь впоследствии, в процессе своего развития, эти явления были взяты под определенный контроль. Только тогда, когда процесс формирования властвующей элиты был уже на полном ходу, большинство ее членов осознало, что они принадлежат к ней, что доставляло им радость, а порой вызывало и тревогу. Но с тех пор, как это объединение стало совершившимся фактом, новые лица легко включаются в него и принимают его существование как должное.

Что же касается вопроса о существовании

четко выраженных организационных рамок – тайных или явных, – то надо сказать, что властвующая элита по самой своей природе более склонна пользоваться уже существующими организациями (действуя внутри последних и посредничая между ними), чем создавать определенные организации, в которые входили бы ее члены, и только ее члены. Но если бы не существовало аппарата, обеспечивающего, скажем, уравновешивание (в принимаемых решениях) военных и политических факторов, элита непременно изобрела бы и использовала такой аппарат, как она создала, например, Национальный совет безопасности. Вдобавок к этому устремления и силы различных элементов американской элиты, которой приходится действовать в рамках формально демократического государственного строя, находят себе дополнительную опору в одной из особенностей перманентно военной экономики: в официально принятой установке, будто интересы безопасности требуют того, чтобы все планы и намерения держались в полном секрете. Под предлогом этой секретности можно скрывать от публики многие важнейшие события, огласка которых могла бы раскрыть деятельность властвующей элиты. Многообразные формы

секретности, прикрывающей деятельность элиты, и принимаемые ею решения, дают ей возможность скрывать свои намерения, свою деятельность и дальнейшее сплочение. Всякие обязательства по соблюдению секретности, налагаемые на лиц, которые в силу своего служебного положения сталкиваются с людьми, делающими высокую политику, явно способствуют, а не вредят маневрам властвующей элиты.

Есть, таким образом, основания подозревать, что в составе властвующей элиты имеются "засекреченные" фигуры, хотя доказать такие вещи по самой их природе невозможно. Деятельность элиты не подвергается широкой огласке, но само существование элиты не является секретом. Как элита, она не представляет собой особой организации, хотя ее члены сплошь и рядом знают друг друга и сотрудничают друг с другом (что выглядит вполне естественным) и совместно участвуют во многих организациях. Члены элиты не связаны никаким тайным сговором, хотя ее решения часто остаются неизвестными общественности, а ее образ действий носит скорее характер тайных манипуляций, чем открытой деятельности.

Не следует думать, что элита "верит" в

обязательность такого порядка, при котором, с одной стороны, имеется сплоченная закулисная элита, а с другой – подвластная масса. Не в таких категориях изображается дело. Положение вещей толкуется элитой таким образом, что люди представляют собой беспорядочную массу и вынуждены, как доверчивые дети, передать весь этот непривычный мир внешней политики, стратегии и административно-государственной деятельности в руки специалистов. Все дело в том, что все понимают, что кто-то должен верховодить и что кто-то всегда верховодит. Все остальные, в сущности, мало интересуются этими материями, да к тому же они и не знают, как вообще это делается. И потому разрыв между двумя этими разрядами людей все увеличивается.

Когда критические ситуации в области политики трактуются как якобы перманентные кризисы, притом охватывающие все сферы жизни, тогда последствия принимаемых решений приобретают всеобъемлющий характер и решения, принимаемые в каждой из важнейших областей жизни, обнаруживают тенденцию приобрести интегральное и тотальное значение. До известного предела последствия этих решений для других общественных кругов еще могут быть учтены, но за этим пределом уже приходится

идти на риск. Именно в такие времена нужда в людях, обладающих творческим воображением и способных судить о вещах со знанием дела, порождает у руководящих деятелей горестное сознание нехватки квалифицированных преемников в политической, военной и экономической областях. Это в свою очередь ведет к усилению заботы о подготовке преемников, способных заменить старшее поколение власть имущих, когда оно сойдет со сцены. В каждой из указанных областей постепенно появляется новое поколение, выросшее в эпоху координированных решений.

При изображении каждой из составных частей элиты нам уже приходилось отмечать эту заботу о системе подбора и специальной подготовки преемников, призванной формировать людей "широкого размаха", то есть людей, способных решать дела, затрагивающие не только их собственную сферу деятельности, но

идругие. Ведущие администраторы корпораций создали регулярно действующую систему подбора

иподготовки кадров для мира корпораций, представляющего собой, в сущности, государство в государстве. Подбор и подготовка кадров для военных кругов элиты уже давно носит строго профессиональный характер, но вместе с тем в

учебных программах военных учебных заведений появились в наши дни такие новые дисциплины, которые немногие оставшиеся в живых генералы и адмиралы старого закала считают совершенно бессмысленными.

Одна лишь политическая иерархия, никогда не имевшая в своем распоряжении настоящих кадров гражданского чиновничества, запоздала с этим делом, создав тем самым административный вакуум, в который устремились военные бюрократы и ушедшие в политику дельцы из мира корпораций. Но даже в этой отсталой сфере такие дальновидные представители элиты, как покойный Джэймс Форрестол, неоднократно пытались после второй мировой войны создать систему подготовки кадров государственных чиновников, которая включала бы в себя определенные периоды стажировки не только в государственных органах, но и в мире корпорации.

Чего не хватает властвующей элите – это подлинно общей системы подбора и подготовки ее будущих кадров, ибо школьная система, обслуживающая прослойку "четырехсот семейств" центральных городов (представленная последовательно-подготовительными школами, колледжами Лиги Айви и юридическими