Кожина М.Н. Стилистический энциклопедический словарь

561

У

УЗУС — общепринятое употребление языковых единиц. Понятие У. играет важную роль в общелингвистических теориях, раскрывающих неодноплановость языка. Так, Л. Ельмслев предложил вместо дихотомии Ф. де Соссюра я з ы к / р е ч ь четырехчленное деление: с х е м а как чистая форма — н о р м а — у з у с — а к т р е ч и. По мнению этого языковеда, схема, представляющая единственно истинный предмет лингвистики, противопоставлена У. и акту речи. У. понимается как совокупность языковых навыков, принятых в данном обществе и обусловленных определенными манифестациями. Акт речи — это индивидуальное речевое действие. У. и акт речи с необходимостью предполагают друг друга. Норма же, являясь материальной формой, трактуется как абстракция, не отражающая лингвистическую действительность.

Эти представления Л. Ельмслева оказали влияние на теорию Э. Косериу, который характеризует функциональный язык (язык, на котором можно говорить) с помощью понятий с и с т е м ы, н о р м ы и у з у с а. Система — это система возможностей, координат, указывающих открытые и закрытые пути в речи. Норма представляет собой совокупность обязательных реализаций, принятых данным обществом и данной культурой. (Понятие нормы у Косериу сближается с понятием У. у Ельмслева.) В отличие от нормы, У., согласно этой концепции, включает не только традиционные, устойчивые, но и нетрадиционные, окказиональные реализации.

Значимость для лингвостилистики понятия У., или общепринятого употребления единиц языка, подчеркивали в 1940—1950-е гг. В.В. Виноградов и Г.О. Винокур. Ими формировалось представление о ее предмете как о коллективных, общественно осознанных приемах отбора и использования средств речевого общения. В это же время в чешской лингвистике складывалось понимание стиля как языковой организации высказывания, которая, «как правило, не является исключительной, но подчинена обычаю и условностям» (Гавранек); категория функционального стиля, в отличие от стиля индивидуального, субъективного, определялась с опорой на понятие «надындивидуального вкуса».

Уровню У. принадлежит р е ч е в а я с и с т е м н о с т ь ф у н к ц. с т и - л я (см. Речевая системность функц. стиля).

В экспрессивной стилистике понятие У. используется при описании общественных навыков выразительного употребления языка.

Лит.: В и н о г р а д о в В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики. — ВЯ. — 1955. — №1; В и н о к у р Г.О. О задачах истории языка // В и н о -

Вып. 3. — М., 1963; Е л ь м с л е в Л. Язык и речь // Звегинцев В.А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях. Ч. II. — М., 1965; Г а в р а н е к Б. О функциональном расслоении литературного языка // Пражский лингвистический кружок. — М., 1967; К о ж и н а М.Н. К основаниям функциональной стилистики. — Пермь, 1968; В и н о - к у р Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М., 1980.

В.А. Салимовский

УСТАРЕВШИЕ СЛОВА — обобщающее понятие по отношению к терминам историзмы (см.) и архаизмы (см.) — слова, ранее употреблявшиеся неограниченно, как правило, во всех сферах речи, а сейчас известные скорее по языку худож. произведений или из специальной литературы: арап, богадельня, воитель, дружество и пр.

Лексика — самый подвижный уровень языка, чутко реагирующий на все изменения в окружающей нас действительности, и устаревание лексики — закономерный процесс. Причины этого устаревания могут быть экстралингвистическими, например, утрата обозначаемого словом объекта (что ведет к возникновению историзмов (см.), табуирование (очень распространенное в совр рус. языке революционного периода), эвфемизация, пуризм и прочие внешние по отношению к языку факторы. Но есть и внутрилингвистические причины устаревания (архаизации) лексики. Это развитие синонимии, омонимии, расширение или сужение семантики и др.

Устаревание слов может быть как процессом почти одномоментным (напр., появление историзма ваучер), так и длительным — через постепенное снижение частотности употребления слова и переход его в пассивный словарный запас языка (напр., сей — этот).

По степени устарелости выделяются: а) начинающие устаревать слова (снизилась частотность употребления): лютый, родитель и др.; б) устаревшие слова, понимание лексического значения которых не вызывает никаких затруднений: перст, стихотворец, дарование и др.; в) устаревшие слова, уже не понятные большинству носителей языка и поэтому стоящие на грани выпадения из его лексической системы: наперсник, рескрипт и др.; г) слова, вышедшие из лексической системы совр. рус. языка: волот (великан), которaґ (ссора), коц (покрывало, ковер) и др.

Устареть может: слово полностью, отдельное значение слова, его сочетаемость, написание, произношение, порядок слов. По мнению А.П. Ялышевой, слова широкой семантики меньше подвержены устаре-

ванию. Все устаревшие слова (как архаизмы, так и историзмы) отличаются низкой частотностью употребления (сейчас) в общелитературном языке, ограниченной сферой употребления, периферийной позицией в словаре, наличием временного семантического компонента в смысловой структуре слова.

Устаревшие слова могут вернуться в активный словарный запас языка. Так произошло, напр., со словами лицей, губернатор, дума, департамент и др. Более всего шансов для этого имеют те лексемы, которые стали устаревшими по идеологическим мотивам. Со временем отрицательная маркированность ими утрачивается и появляется реальная возможность возвращения их в активный словарь языка.

Выделяют два основных этапа возвращения дореволюционной лексики: 1. 30—40-е гг.: адвокат, адмирал, генерал, гвардия, министр, офицер, указ и др.; 2. Конец 80—начало 90-х гг. XX в. губернатор, благотворительность, господин, коммерсант и т.д.

Подробнее об устаревших словах см. в статьях Архаизмы и Историзмы.

Лит.: С е л и щ е в А.М. Революция и язык // Селищев А.М. Избранные труды. — М., 1968; Ш а н с к и й Н.М. Лексикология современного русского языка. — М., 1972; Ш м е л е в Д.Н. Современный русский язык. Лексика. — М., 1977; Б е л я н с к а я З.Ф. Устаревшая лексика современного русского языка (историзмы). — Л., 1978; М и х а й л о в а Е.Г. Архаизация элементов языка в процессе его развития. — Киев, 1987; Д е н и с о в П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. — М., 1993; Г р у з - д е в а Е.В. Хронологически отмеченная лексика в современном русском языке и ее лексикографическая интерпретация. — СПб., 1996; К о в а - л е в а Е.В. Устаревшая лексика в системе современного русского языка и в художественных текстах XIX в. — М., 1996; Н е с т е р о в М.Н. Русская устаревшая и устаревающая лексика. — Смоленск, Брянск, 1998.

О.Н. Емельянова

УСТНАЯ ПУБЛИЧНАЯ РЕЧЬ — литературная речь устных публичных выступлений в разных жанрах и сферах общения, относящихся к разным функц. стилям. Отличительной ее чертой является адресованность большой аудитории.

Вопрос о статусе У. п. р. и ее лингвистической сущности в современной стилистике принадлежит к числу широко обсуждаемых. Одни исследователи (О.А. Лаптева) считают, что У. п. р. представляет собою прежде всего устную форму литературной разговорной речи любого функц. стиля, которая противопоставлена в целом кодифицированному литературному языку (КЛЯ) как сфера действия литературного языка разной степени некодифицированности. «Центр» составляет та устная речь, которая представляет собой воспроизведение написанного и тем самым служит как бы проекцией письменно-литературных явлений на «плоскость» устной формы языка; с этой областью тесно соприкасаются жанры публичных выступлений. По мнению других (Е.А. Земской, Е.Н. Ширяева), невозможно никакое объединение разговорной речи и публичной речи в ее разных проявлениях, причем главным водоразделом КЛЯ и разговор-

ной речи является фактор официальности/неофициальности отношений. У. п. р. представляет собой устную реализацию разных функц. стилей (Е.Н. Ширяев, Д.Н. Шмелев и др.). Д.Н. Шмелев, в частности, пишет: «...По существу вряд ли официальное или подготовленное публичное выступление целесообразно рассматривать в отрыве от тех «книжных стилей» литературного языка (таких, как научный, деловой, публицистический), от которых О.А. Лаптева отграничивает объект своего исследования, но которые, несомненно, в большей степени определяют характер языковых средств, используемых в данном выступлении, чем его устная форма» (22—23).

Различие подходов исследователей к определению статуса У.п.р. объясняется расхождением в оценках ее лингвистических особенностей. Неоднозначными являются взгляды исследователей на: 1) степень представленности разговорных языковых средств в У.п.р.; 2) оценку ненормативных образований в У.п.р.

С точки зрения О.А. Лаптевой, У.п.р. имеет разговорную основу, а потому здесь представлены нормы кодифицированные, включающие в себя книжно-письменные и общелит. (при наличии разнообразных и значительных отклонений от них), устно-лит. и собственно устно-разговор- ные. Встречаются и ненормативные образования. Другая же группа исследователей считает, что в основе У.п.р. лежит не разговорная речь, а кодифицированная, в которую проникают разговорные элементы по нескольким причинам: 1) вследствие отсутствия у его участников навыков публичного выступления и невладения нормами КЛЯ; 2) из-за стремления участников к интимизации беседы, к оживлению своей речи и сближению ее с PP. Полагают, что разговорные элементы широко используются лишь в диалогическом публичном общении. Ненормативные образования, встречающиеся здесь, признают ошибочными.

О.А. Лаптева свои выводы о близости РР и устной публичной речи аргументирует в большей степени синтаксическим материалом, к материалу других уровней обращается реже. Для аргументации своей позиции автор в большей степени опирается на признаки разговорной речи в У.п.р. По О.А. Лаптевой, сегментация речевого потока обусловливает наличие здесь синтаксических построений трёх типов: 1) общелитературных, 2) общелитературных, меняющих свою структурную схему в ходе линейного добавления членов или нарушающих ее, 3) специфически уст- но-разговорных. Хотя устно-разг. синтаксические модели считаются характерной принадлежностью У.п.р., вместе с тем отмечается, что эти модели представлены здесь в меньшей пропорции относительно общелит. моделей, чем в обиходно-бытовой речи, и не во всём составе своих модификаций.

Исследователь отмечает почти у любого общелитературного синтаксического явления свои особенности употребления в У.п.р., имеющие либо качественнный, либо количественный характер. Это касается и особенностей глагольного управления, и соотношения глагольных и гла- гольно-именных конструкций, и соотношения типов актуального чле-

нения, и порядка слов в отдельных синтаксических группах, и употребления причастных и деепричастных оборотов. Так, напр., в области синтаксиса сложного предложения со значением причины наблюдается наличие не всех семантических типов, а лишь собственно причинных и с причинным обоснованием действия, причём предпочитается постпозиция придаточной части; из всей группы причинных союзов избираются лишь немногие (поскольку, так как, потому что).

О.А. Лаптевой обнаружено смещение общелит. синтаксической перспективы высказывания, касающееся и строения всего отрезка речи (ср. «А вот сейчас / наш последний съёмочный день был недавно / и мы...» —

телеинтервью), и порядка слов (ср. «В этом вот первая ошибка возможная такая / родителей...» — телевыступление), иногда выражающееся в отказе от продолжения начатой конструкции (ср. «Когда мы разговаривали с ним / то это и учёный достойный...» — выступление на заседании).

Автором отмечается присутствие в У.п.р. примет разговорной речи других языковых уровней. Напр., среди лексических примет отмечаются характерные для У.п.р. особенности правой и левой сочетаемости слова, процессы десемантизации слова, сужение или расширение его семантических границ, утрата ряда общелит. значений и возникновения новых, специфических. В У.п.р. наблюдается избирательность общелит. словообразовательных моделей. В отличие от книжно-письменной сферы (в частности, письменной научной речи) в У.п.р. встречаются некоторые уст- но-разг. формы (напр., уменьшительные). Выявляются и морфологические особенности У.п.р., которые касаются соотношения и функций разрядов и классов слов, напр. качественных и относительных прилагательных, наблюдаемых в результате окачествления относительных прилагательных и, напротив, развития некачественных значений у качественных, полнозначных и десемантизированных глаголов, глаголов и существительных конкретной и широкой семантики. Из особенностей фонетики в У.п.р. выделяется нечеткость звуковых сигналов, вследствие которой возникает звуковая омонимия разных синтактико-морфологи- ческих форм, смешиваются родовые и падежные окончания, особенно у прилагательных, местоимений и причастий, предлоги, просто созвучные слова, могут почти не звучать связки. В отличие от ораторской и дикторской речи, в У.п.р. не всегда представлен «полный» стиль произношения, часты случаи неотчётливой артикуляции и сильной редукции.

Оппоненты же исследователя, утверждая связь У.п.р. с кодифицированным литературным языком, во-первых, отрицают активность использования в У.п.р. целого ряда разговорных особенностей, во-вторых, свое внимание в анализе языковых особенностей У.п.р. сосредоточивают на особенностях КЛЯ, в-третьих, некоторые из названных О.А. Лаптевой разговорных особенностей оценивают как ошибочные, оказывающиеся следствием невладения нормами КЛЯ. Так, напр., считают, что У.п.р. не свойственны многие типические явления разговорного синтаксиса — конструкции наложения, связи свободного соединения, употребление им. падежа в функции сказуемого в высказываниях отождеств-

ления; им. падеж, относящийся ко всему высказыванию в целом, в том числе в постпозиции к корреляту (...он был в Ташкенте, этот ансамбль). Явно невозможны в устной публичной речи многие, характерные для РР, типы бессоюзных полипредикативных высказываний, например, бессоюзные полипредикативные высказывания с определительными отношениями, непроективный порядок слов в целом КЛЯ. Отдельные факты использования непроективности объясняются линейным построением речи и постепенным развертыванием содержания и воспринимаются как речевые ошибки.

Кроме того, Е.Н. Ширяев, Е.А. Земская полагают, что устному КЛЯ не свойственны все те многообразные модуляции голоса, которые использует РР: растяжки гласных, «резкое» с удлинением произнесение согласных (к-как ты сказал? ч-черт побери! п-путаница опять!); для РР характерно специфическое, иное, чем в КЛЯ, чередование ударных и безударных слогов в речевой цепи. Многие слова, в том числе и полнознаменательные, попадая в межударный интервал, остаются без ударения. В сфере фонетики также имеется существенное различие между РР и устным КЛЯ. В отличие от О.А. Лаптевой, авторы утверждают, что У.п.р. обычно базируется на том стиле речи, который Л.В. Щерба называл полным стилем произношения. Для публичной речи не характерны сильная редукция, приводящая к деформации слоговой структуры слога, и многие другие особенности фонетики РР. Считают, что резко различает публичную речь и РР темп. Публичная речь обычно не произносится скороговоркой, в очень быстром темпе. Для нее обычна размеренность темпа, что связано с необходимостью дать возможность слушающему правильно расслышать и понять, усвоить говоримое, особенно при дистантном расположении оратора и публики или при использовании технических средств (радио, телевизор, микрофон).

Для У.п.р. (в случае полного умения владеть ею) мало характерны перестройки на ходу, самоперебивы и т.п., ибо в ней обычно достаточно жестко задается синтаксический каркас высказывания. Обилие перестроек, самоперебивов и проч. свидетельствует о невладении (или — о неполном владении) нормами У.п.р. Кроме того, в У.п.р. выявляют особенности, свойственные КЛЯ, например, отмечают наличие в устной кодифицированной речи, даже лично адресованной, контактной, непубличной, такие типические структуры КЛЯ, как страдательный оборот с творительным субъекта. Разговор молодой сотрудницы с ее начальником. А. Как ваши дела? Б. Утвержден был план / а это вот реферат / тогда же мной написанный // .

Между тем е д и н о представление исследователей, во-первых, о том, что значительное место в У.п.р. занимают специальные устно-рече- вые средства. В устном тексте наблюдаются текстовые и лексические повторы, ассоциативные вставки и уточнения, употребление предложений неусложненной структуры, простота субъектно-предикатных отношений, использование тропов и сравнений, приемов адресации речи, слов субъективно-модального и эмоционально-оценочного характера,

что отражает особенности зрительного и слухового восприятия. В У.п.р., когда говорящий затрудняется в подборе слов, могут возникать паузы колебания и обдумывания. В качестве средства оживления в публичной речи могут шире, чем в письменном КЛЯ, использоваться частицы (особенно часто вот и ну). Во-вторых, все исследователи считают, что наиболее характерные приметы письменной формы речи (употребление длинных перио-дов, сложных предложений усложненного состава с вводными и включенными конструкциями и др.) У.п.р. не свойственны, поскольку они нарушают психолингвистические законы продукции и рецепции устной речи.

Лит.: Л а п т е в а О.А. Устно-разговорная разновидность современного русского литературного языка и другие его компоненты // Вопросы стилистики. — Саратов, 1975. Вып. 9; Е е ж е: Русский разговорный синтаксис. — М., 1976; Е е ж е: Современная русская публичная речь в свете теории стиля. — ВЯ. — 1978. — №1; Е е ж е: Общелитературные и специфические элементы при определении статуса устной публичной литературной речи // Структура лингвостилистики и ее основные категории. — Пермь, 1983; Е е ж е: О языковых основаниях выделения и разграничения разновидностей современного рус. лит. языка. — ВЯ. — 1984. — № 6; Е е ж е: Живая русская речь с телеэкрана, Сегед, 1990; Е е ж е: Современная русская научная речь. — Красноярск, 1985. Т. 2. — М., 1994. Т. 3, 1995; Ш м е л ё в Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. — М., 1977; З е м с к а я Е.А., Ш и р я е в Е.Н. Устная публичная речь: разговорная или кодифицированная? — ВЯ. — 1980. — № 2; З е м - с к а я Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения // Разновидности городской устной речи, Сб. науч. трудов. — М., 1988; С и р о т и н и - н а О.Б. Разговорная речь в системе литературного языка и разговорность в истории русской художественной речи, Stylistyka-IV. — Opole, 1995; М а т в е е в а Т.В. Устная публичная речь // Словарь-справочник по культуре русской речи. — М., 2002.

Л.Р. Дускаева

УСТНАЯ РЕЧЬ — речь звучащая, произносимая. У. р. является первичной формой существования языка, более ранней по времени возникновения, чем речь письменная. Для языков, не имеющих письменности, это единственная форма их существования. Устной речи, в отличие от письменной, свойственны такие характеристики, как неподготовленность, линейность, необратимость, связь с физическим временем осуществления речи. Все это повышает автоматизм и случайность в употреблении языковых средств, снижает возможность сознательного их отбора, требующего времени на поиск, что неизбежно отразилось бы на непрерывности речевого акта и потому нежелательно. Информативность и действенность У. р. повышается за счет средств интонации, жестов и мимики.

В обиходном общении используется устно-разговорная речь. Она обладает рядом синтаксических, морфологических, лексических, фонетических особенностей (см. Разговорный стиль; Литературно-разговорный стиль (тип) речи). Напр., в синтаксисе для нее характерны построения с

нереализованными валентностями (что обусловлено опорой разг. речи на конситуацию и общностью апперцепционной базы участников речевого акта), разного рода повторы (как экспрессивное средство и как прием актуализации тех или иных элементов высказывания), конструкции с именительным темы (позволяющие уже в самом начале высказывания дать понять собеседнику, о чем пойдет речь) и т.п.

Применяемая гл. обр. в частно-бытовом, обиходном общении, устная форма речи реализуется и в других сферах функционирования языка — в виде публичной (общественно адресованной) речи (см. Устная публичная речь): в науч. сфере (доклад, лекция), общественно-политической (выступления на митингах, собраниях, заседаниях, по радио, телевидению и т.д.), правовой (судебные речи).

Высокая степень соотносительности устной публичной речи с функц. стилями письменного лит. языка — научным, публицистическим, оф.- деловым — дает некоторым исследователям основание относить устную публичную речь к книжной кодифицированной речи (Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев, М.В. Панов).

Согласно другой точке зрения, ведущие характеристики устной публичной речи определяются ее устностью, в связи с чем в данной форме речи возникает некодифицированное соединение книжно-письменных функционально-стилевых, общелитературных, устно-литературных и разговорных элементов (О.А. Лаптева). Устная публичная речь существенно отличается от письменной, функционирующей в соотносительных жанрах (ср.: доклад — статья, лекция — раздел в учебнике и т.п.). Различия обусловлены спецификой устно-речевой коммуникации, особенностями порождения и восприятия У. р. Последней противопоказаны многие яркие черты письменной речи: употребление многокомпонентных сложных предложений, обилие вводных и вставных конструкций, причастных и деепричастных оборотов. Для У. р. характерны повторы, уточнения, ассоциативные вставки, употребление предложений неусложненной структуры, использование тропов и сравнений, приемов адресации речи, языковых средств субъективно-модального и эмоционально-оценочного характера, разг. элементов. Употребление в У. р. книжно-письменных, нейтральных и разг. единиц регулируется ситуативно-тематическими условиями, а также предпочтениями автора. Устная публичная речь индивидуализирована в большей степени, чем письменная, подвергающаяся редакторской правке и подчиняющаяся более регламентированным правилам отбора языковых средств и построения высказываний. Устная публичная речь, как и устная бытовая, обладает спонтанной формой осуществления (момент подготовленности заключается обычно лишь в продуманности ло- гико-композиционной стороны речи). Нельзя считать разновидностью У. р. чтение вслух написанного текста, например: чтение худож. произведений актерами, театральные спектакли (в эстетической сфере У. р. представлена фольклором), чтение готового текста науч. доклада и т.п.

У. р. может быть монологической (рассказ о событиях, публичные выступления — на митинге, собрании, конференции и т.п.) и диалоги-

ческой (беседа, дискуссия, обсуждение) в зависимости от коммуникативных задач. Преобладание функции общения способствует усилению диалогичности речи, преобладание функции сообщения — монологичности. Совмещение функций сообщения, общения и воздействия в устной публичной речи обусловливает насыщенность монологической формы элементами диалога.

Лит.: З е м с к а я Е.А. Рус. разг. речь. — М., 1968; Е е ж е: Устная речь // Рус. язык: Энциклопедия. — 2-е изд. — М., 1998; Рус. разг. речь / Под ред. О.Б. ђСиротининой. — Саратов, 1970; Рус. разг. речь / Под ред. Е.А. Земской. — М., 1973; С и р о т и н и н а О.Б. Совр. разг. речь и ее особенности. — М., 1974; Л а п т е в а О.А. Рус. разг. синтаксис. — М., 1976; Е е ж е: Совр. рус. публичная речь в свете теории стиля. — ВЯ. — 1978. — № 1; З е м с к а я Е.А., Ш и р я е в Е.Н. Устная публичная речь: разг. или кодифицированная? — ВЯ. — 1980. — № 2; З е м с к а я Е.А., К и т а й г о р о д - с к а я М.В., Ш и р я е в Е.Н. Рус. разг. речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. — М., 1981; Рус. разг. речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Под ред. Е.А. Земской. — М., 1983; Совр. рус. устная науч. речь. Т. 1, Общие свойства и фонетические особенности / Под ред. О.А. Лаптевой. — Красноярск, 1985; Рус. язык / Под ред. Е.Н. Ширяева. — Opole, 1997; Г о р ш к о в А.И. Рус. стилистика. — М., 2001.

Т.Б. Трошева

570

Ф

ФЕЛЬЕТОН — см. Жанры публицистического стиля.

ФОНЕТИКА ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СТИЛЕЙ. В совр. науч. литературе характеристика произносительной стороны функц. разновидностей языка строится двояким образом: она может рассматриваться как с точки зрения предъявляемых к ней идеальных требований и характеристики того, «как правильно», «что допустимо» и «что запрещено» в той или иной сфере общения, так и путем выяснения ее реального состояния и изучения тех фонетических средств, которые носители лит. языка используют в своей повседневной речевой практике. Представители одного подхода (М.В. Панов, Е.А. Земская, Н.Н. Розанова и др.) утверждают, что носители литер. языка в зависимости от ряда условий (официальное/ неофициальное, личное/публичное, подготовленное/неподготовленное общение и др.) должны использовать одну из двух систем, составляющих литер. язык — кодифицированный. литер. язык или разгов. язык. В основе другого подхода лежит следующее представление: «как бы и о чем бы мы ни говорили, спонтанно порождая свою речь, в ней всегда так или иначе будут сочетаться нормы кодифицированной и устно-раз- гов. речи» (О.А. Лаптева). Применительно к фонетическому уровню это означает, что разгов. произносительные единицы признаются «вполне литературными» лишь при установке на неофициальное общение (первая точка зрения) либо считаются не просто допустимым, но вполне закономерным явлением в любой разновидности устной лит. речи (вторая точка зрения). Таким образом, одной из основных и одновременно дискуссионных проблем здесь является вопрос о границах, в пределах которых употребление разгов. форм не вызывает отрицательной оценки и не воспринимается как негативная тенденция.

Изучение особенностей функционирования разгов. произносительных вариантов в текстах, принадлежащих к устным формам «специальной речи», включающей в себя науч., оф.-дел., публиц. и разгов. стили, показывает, что характеристика устной литер. речи в терминах двух градаций (кодиф./разгов.) дает далеко не полную картину речевого поведения носителей лит. языка в разных коммуникативных условиях: в любой функц. разновидности совр. рус. языка имеет место то или иное взаимо-