Кожина М.Н. Стилистический энциклопедический словарь

микроконтекст (контекст конкретного образа), контекст линейного движения текста (речевое развертывание произведения), контекст реальной последовательности «событийного» движения изображаемого (сюжет и композиция) и т.д. (А.Н. Васильева). Все эти компоненты значимы для понимания смысла худож. произведения.

Один из важнейших факторов, определяющих структурированность худож. текста, связан с целостностью, единством замысла, воплощаемого в процессе его словесной реализации. Исходя из этого объединяющим началом целостной, замкнутой структуры худож. текста является образ автора (см.) — единый организующий центр всех элементов худож. структуры. Образ автора объединяет систему речевых структур, является идей- но-стилистическим средоточием, «фокусом целого текста» (В.А. Кухаренко). Наряду с образом автора, единство и цельность С. с. худож. произведения обеспечиваются сюжетом, композицией, архитектоникой и другими компонентами текста.

В отношении публиц., оф.-дел., разг. стилей речи вопрос о С. с. т. остается неизученным.

Очевидно, С. с. п у б л и ц и с т и ч е с к о г о текста определяется взаимодействием информации разных видов — содержательно-фактуальной и коммуникативно-прагматической. При этом все составляющие С. с. публиц. текста ориентированы на выполнение функции воздействия на адресата.

С.с. о ф и ц и а л ь н о - д е л о в о г о текста детерминируется его регулятивной функцией, которая может быть конкретизирована посредством информативной, императивной (функцией долженствования), предписывающей и др. С. с. деловых текстов фиксируется посредством устойчивых композиционных форм, а также типизированных, стереотипных, клишированных речевых единиц, имеющих стандартизованный характер.

С.с. р а з г о в о р н о г о текста определяется спецификой коммуникативного акта в ситуации неподготовленного, спонтанного общения. Немаловажную роль играют тема, формат речи (монолог, диалог, полилог), коммуникативные установки участников речевого взаимодействия — внеязыковой контекст в целом.

Изучение С. с. т. в функц.-стилистическом аспекте позволяет более точно определить лингвостилистическую специфику произведений разных функц. типов с учетом их обусловленности экстралингвистической основой.

Лит.: Ж и н к и н Н.И. Механизмы речи. — М., 1958; Е г о ж е: Речь как проводник информации. — М., 1982; Е г о ж е: Язык. Речь. Творчество. — М., 1998; Л о т м а н Ю.М. Структура художественного текста. — М., 1970; В а н Д е й к Т.А. Вопросы прагматики текста // НЗЛ. Вып. VIII. — М., 1978; К о л ш а н с к и й Г.В. Проблемы коммуникативной лингвистики. — ВЯ. — 1979. — № 6; Е г о ж е: Контекстная семантика. — М., 1980; Е г о ж е: Коммуникативная функция и структура языка. — М., 1984; К у х а р е н - к о В.А. Интерпретация текста. — Л., 1979; Л е о н т ь е в А.А. Понятие текста в современной лингвистике и психологии // Психолингвисти-

ческая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. — Киев, 1979; О д и н ц о в В.В. Стилистика текста. — М., 1980; Г а л ь - п е р и н И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981; Д е м ь я н к о в В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания. — Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. — 1981. — № 4; В а с и л ь е в а А.Н. Художественная речь: Курс лекций по стилистике для филологов. — М., 1983; К у п и н а Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингво-

Калинин, 1986; Е г о ж е: Схемы действий читателя при понимании текста. — Калинин, 1989; Е г о ж е: Субстанциональная сторона понимания текста. Тверь, 1993; В а с и л ь е в С.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. — Киев, 1988; З а л е в с к а я А.А. Понимание текста: психолингвистический подход. — Калинин, 1988; Ее же. Текст и его понимание. Тверь, 2001; К о т ю р о в а М.П. Об экстралингвистических основаниях смысловой структуры научного текста. — Красноярск, 1988; М у р з и н Л.Н., Ш т е р н А.А. Текст и его восприятие. — Свердловск, 1991; Б о л о т н о в а Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. — Томск, 1992; Е е ж е: Основы теории текста. — Томск, 1999; К о ж и н а М.Н. Смысловая структура текста в аспекте стилистики научного текста // Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII— XX вв. Т. II. Ч. 1. Стилистика научного текста (общие параметры). — Пермь, 1996; Л е о н т ь е в Д.А. Психология смысла. — М., 1999; К р ю к о в а Н.Ф. Метафорика и смысловая организация текста. — Тверь, 2000; С и д о - р о в а М.Ю. Грамматика художественного текста. — М., 2000; Б а ж е - н о в а Е.А. Научный текст в аспекте политекстуальности. — Пермь, 2001; Б о р и с о в а И.Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика. — Екатеринбург, 2001.

Е.А. Баженова, М.П. Котюрова

СМЫСЛОВОЕ РАЗВЕРТЫВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА —

поэтапное отражение в сознании коммуникантов многообразных знаний о мире, выраженных в словесно-образной форме с позиций определенного эстетического идеала.

Следует дифференцировать о б ъ е к т и в н о е с о д е р ж а н и е худож. текста (как продукт эстетической речемыслительной деятельности автора и объект познавательной деятельности читателя) и о т р а ж е н и е этого содержания в сознании коммуникантов. Это связано, во-первых, с тем, что С. р. х. т. выражает прямо или косвенно лингвистически материализованную интенцию автора, однако то, что автор, возможно, хотел сказать, и то, что им действительно сказано, не всегда совпадает. Во-вторых, объективно воплощенное содержание текста может по-разному интерпретироваться читателями ввиду несовпадения их информационного тезауруса, разной языковой компетенции и общего культурного уровня.

Согласно концепции И.Р. Гальперина (1981), информация, составляющая содержательный план текста, может быть с о д е р ж а т е л ь н о -

393 Смысловое развертывание художественного текста

ф а к т у а л ь н о й, с о д е р ж а т е л ь н о - к о н ц е п т у а л ь н о й, с о д е р - ж а т е л ь н о - п о д т е к с т о в о й. Отражаясь в сознании адресата, содер- жательно-фактуальная информация приобретает статус поверхностного смысла (см.) текста, который, по мнению Н.А. Купиной (1983), выражается прежде всего лексическими средствами. Освоение содержатель- но-концептуальной и содержательно-подтекстовой информации требует более высокого уровня духовной и языковой культуры адресата и связано с постижением им глубинного смысла текста на основе интерпретации системно организованных языковых средств всех уровней, включая лексические.

Поскольку худож. текст содержит э с т е т и ч е с к у ю и н ф о р м а ц и ю (А. Моль), способную рождать «лирическую эмоцию» и отражающую реальный мир в образной форме с позиций эстетического идеала автора, С. р. х. т. всегда прагматически окрашено и имеет ассоциативно-образный характер.

В худож. тексте как форме коммуникации дифференцируются два аспекта его смыслового развертывания: л и н г в и с т и ч е с к и й и э к - с т р а л и н г в и с т и ч е с к и й. Первый предполагает систему контекстуального выдвижения отобранных автором и особым образом организованных речевых средств, призванных возбудить творческое воображение читателя в нужном для писателя русле. С. р. х. т., таким образом, воплощает коммуникативно-эстетическую стратегию автора. Второй (экстралингвистический) аспект смыслового развертывания произведения характеризуется прагматической направленностью, определяющей особый ассоциативно-образный характер отражения эстетической информации в сознании читателя.

Вторичная коммуникативная деятельность адресата, включающая, согласно концепции В.З. Демьянкова, в о с п р и я т и е, и н т е р п р е т а - ц и ю, п о н и м а н и е текста, рождает динамику личностных смыслов, позволяя выявить «доминантный личностный смысл» (В.А. Пищальникова). Существуют и другие походы к определению сущности смысловой интерпретации, которую трактуют как постижение собственного «я» (М. Мамардашвили), как освоение идейно-эстетической, смысловой и эмоциональной информации худож. произведения (В.А. Кухаренко), как взаимодействие текста с воспринимающей его личностью (В.В. Васильева и др.). Проблема смыслового восприятия текста разрабатывается в психологии и психолингвистике (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Леонтьев, А.А. Брудный, И.А. Зимняя, Т.Н. Дридзе, Ю.А. Сорокин, В.А. Пищальникова и др.), в лингвистике текста (О.И. Москальская, Н.Д. Зарубина, С.Г. Ильенко, З.Я. Тураева и др.), в стилистике текста (В.В. Одинцов, М.Н. Кожина, И.В. Арнольд, Н.А. Купина, И.Я. Чернухина и др.).

Воспринимая текст как предметно-знаковое образование, читатель продуцирует его смысл (эксплицитный и имплицитный) в соответствии со своим информационным тезаурусом, опираясь на объективный фактор — семантику текста. Она формируется на основе коммуникативной ориентации текстовых единиц различных уровней (их выразительных

возможностей, прежде всего семантических, и образного потенциала, эстетически актуализированных в произведении), а также многообразных связей текстовых единиц «по горизонтали» в процессе линейного развертывания текста (синтагматический уровень) и «по вертикали» — в перспективе текста на основе возможных «притяжений и отталкиваний» (парадигматический уровень).

Смысловая макроструктура текста состоит из смысловых микроструктур отдельных высказываний и блоков высказываний. Микро- и макроструктуры текста (Ван Дейк) определяются его общей целевой программой и микроцелями (Т.М. Дридзе), выявляемыми в процессе интерпретационной деятельности читателя. В связи с этим можно говорить о л о - к а л ь н о й и г л о б а л ь н о й интерпретации текста (термины Ван Дейка). Применительно к анализу лексики первая основана на изучении связей и отношений лексических единиц в высказывании и блоке высказываний, вторая — на анализе связей и отношений микроструктур

иих элементов в макроструктуре целого худож. произведения.

ВС. р. х. т. особенно велика роль лексических средств. Слово является не только «основной единицей словесного художественного построения» (Ю.М. Лотман), но и опорным элементом процесса понимания (А.А. Смирнов, А.А. Леонтьев, Н.Н. Соколов, И.А. Зимняя и др.). Коммуникативные свойства слова-знака и его синтактика реализуются в высказывании, референтом которого является, по В.Г. Гаку, ситуация. Как элемент высказывания слово служит сигналом соответствующего «отрезка», «фрагмента» ситуации. Элементы ситуации, согласно денотативной концепции значения предложения, соответствуют членам предложения, — предикату и актантам, коррелирующим с ролевыми функциями участников события (И.Г. Ольшанский). Элементами ситуации, отраженной в высказывании, являются, т.о., субъекты и объекты, их свойства, статус и функции, действия, процессы, состояния, отношения и пространствен- но-временной континуум.

Своеобразие высказываний худож. текста заключается в том, что они фиксируют не реальные ситуации, а моделируемые художественно в соответствии с эстетической концепцией автора, т.е. речь идет об отражении фрагментов худож. мира, образно воплощенного в тексте. В связи с этим элементы ситуации в сознании воспринимающего текст субъекта коррелируют как с единицами образного строя (микрообразами, образами целых ситуаций), так и с единицами понятийно-концептуального уровня.

Информативные сигналы различных элементов воплощенной ситуации, вербально закодированные в тексте, логично рассмотреть как име-

ющие статус с е м а н т и ч е с к и х п р и з н а к о в соответствующих элементов. При этом репрезентируемый вербально семантический признак может отражать либо одну из сторон описываемого элемента ситуации (на уровне сем), либо элемент в целом (на уровне слов, фразеологизмов), либо координацию элементов (на уровне высказывания и его частей). Таким образом, выделяются семантические признаки разных ран-

к о в В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность. — ВЯ. — 1983. — № 6; Е г о ж е Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода. — ВЯ. — 1994. — № 4; К у п и н а Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. — Красноярск, 1983; Н о в и к о в А.И. Семантика текста и ее формализация. — М., 1983; Ч е р н я х о в с к а я Л.А. Смысловая структура текста и ее единица. — ВЯ. — 1983. — № 6; М о л ч а н о в а Г.Г. Семантика художественного текста (Импликативные аспекты коммуникации). — Ташкент, 1988; К а м е н с к а я О.Л. Текст и коммуникация. — М., 1990; Б о л о т н о в а Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. — Томск, 1992. Раздел III; П и щ а л ь н и к о в а В.А. Проблема смысла художественного текста: Психолингвистический аспект. — Новосибирск, 1992; Ч е р н у х и н а И.Я. Поэтическое речевое мышление. — Воронеж, 1993; Е е ж е: Виды речемыслительной деятельности и типология текстов (на материале лирических стихотворений) // Человек — Текст — Культура. — Екатеринбург, 1994; П о т е б н я А.А. Мысль и язык // Русская словесность: От теории словесности к структуре текста. Антология / Под ред. проф. В.П. Нерознака. — М., 1997; В а с и л ь е - в а В.В. Интерпретация как взаимодействие человека и текста // Текст: Стереотип и творчество. — Пермь, 1998; Б о л о т н о в а Н.С., Б а б е н - к о И.И., В а с и л ь е в а А.А. и др. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль / Под ред. проф. Н.С. Болотновой. — Томск, 2001. Главы 6, 7; Лексические аспекты смыслового анализа художественного текста в вузе и школе: Матер. науч.- практ. семин. (26 апреля 2001 г.) / Под ред. проф. Н.С. Болотновой. — Томск, 2001; Ч е р н е й к о Л.О. Художественный текст как объект филологической интерпретации // Текст. Интертекст. Культура: Матер. междунар. науч. конф. (Москва, 4—7 апреля 2001 года). — М., 2001.

Н.С. Болотнова

СОПОСТАВИТЕЛЬНАЯ СТИЛИСТИКА — см. Стилистика сопоставительная.

СОЦИАЛЬНАЯ ОЦЕНОЧНОСТЬ (ГАЗЕТНОЙ РЕЧИ) — одна из основных стилевых черт газетно-публиц. стиля, обусловленная не только информативным, но и — преимущественно — воздействующим характером публиц. речи. Как важнейший принцип языка публицистики, С. о. была обоснована в работах Г.Я. Солганика (1980).

В постперестроечные годы в исследовательской литературе предпринимались попытки переосмыслить этот принцип. Так, напр., один из авторов монографии «Культура русской речи и эффективность общения» (1996) пишет: «В советском лингвистическом газетоведении социальная оценочность нередко рассматривалась как примарный признак «языка газеты», хотя это утверждение покоилось не столько на лингвистических, сколько на идеологических основаниях». Думается, что упрек зиждется на недооценке влияния экстралингвистических факторов на лингвистические характеристики текстов. Г.Я. Солганик прав, отмечая, что «смена идеологической парадигмы не отменила принципа социальной оценочности» (Солганик, 2000).

Принцип С. о. вытекает из особенностей публиц. подхода к миру. Журналист осуществляет свою профессиональную деятельность как предста-

витель, выразитель, защитник интересов и ценностей тех или иных социальных групп. Следовательно, аксиологическая деятельность журналиста укладывается в оценки той или иной социальной группы. Несмотря на то что порою он глубоко вникает в суть фактов, явлений, умело подбирает аргументы для обоснования своей позиции, журналист, даже провозгласив примат общечеловеческих ценностей, в конечном итоге воспроизводит оценки какой-то социальной группы (Е.П. Прохоров; Г.В. Лазутина; Г.О. Устимова и мн. др.). Такая особенность оценочной деятельности отражается в характере оценочности журналистских текстов.

С. о. в доперестроечной прессе выражалась в резком делении оценочных языковых средств на позитивно- и негативнооценочные, связанные с номинацией идеологических понятий («наше» — «не наше»). Это деление сохраняется и в современной прессе, хотя, конечно, палитра оценок весьма обогатилась. Принцип С. о. продолжает действовать и формирует, как и в прошлом, важнейший разряд словаря публицистики — концептуальную лексику. Однако отсутствует резкое разграничение позитивной и негативной оценочности. Многие слова, имевшие ранее отрицательную окраску, приобретают нейтральное звучание или даже меняют знак оценки (ВПК, бизнес). Как своеобразное средство непрямой оценки получает распространение ирония, служащая средством снижения агрессивности, категоричности.

Лит.: С о л г а н и к Г.Я. Общие особенности языка газеты // Язык и стиль средств массовой информации и проопаганды. — М., 1980; Е г о ж е: Современная публицистическая картина мира // Публицистика и информация в современном обществе. — М., 2000; К а й д а Л.Г. Авторская позиция в публицистике: Дис. д-ра филол. н. — М., 1992; П р о х о -

речи и эффективность общения. — М., 1996; Л а з у т и н а Г.В. Журналистское познание мира // Основы творческой деятельности журналиста. — СПб., 2000; С м е т а н и н а С.И. Медиа-текст в системе культуры. — СПб., 2002.

Л.Р. Дускаева

СТАНДАРТ — см. Стереотипность речи.

СТАНДАРТИЗИРОВАННОСТЬ ДЕЛОВОЙ РЕЧИ — см. Стереотипность речи; Официально-деловой стиль.

СТАТЬЯ ГАЗЕТНАЯ — см. Жанры публицистического стиля.

СТАТЬЯ НАУЧНАЯ — см. Жанры научной литературы.

СТЕРЕОТИП — см. Стереотипность речи.

СТЕРЕОТИПНОСТЬ РЕЧИ — результат проявления в тексте процесса стереотипизации, или специализации языковых средств в соответствии с функц. стилями речи.

Языковая стереотипизация представляется как постепенное «заполнение» компонентов моделей смыслов комплексами (преимущественно словосочетаниями) языковых единиц, наиболее пригодными для этой цели. Стереотипизация заключается в формировании «парадигмы, описывающей случаи, которые уже были, и способной образовывать устойчивые контексты (аналог лексикализации)» (Хазагеров, 1997, с. 12—13). Напр., стереотипный комплекс (парадигма), объединяющий ряд минимальных стереотипных компонентов-словосочетаний, которые заполняют когнитивную модель ’модальность возможности/необходимости + ментальное действие + познаваемый объект’. Эта модель включает компоненты двух типов: надо изучить и изучить вопрос. Каждый компонент может быть выражен одним из членов открытой парадигмы стереотипных словосочетаний: надо (нужно, необходимо, следует, важно, легко, можно, нет возможности, нельзя и др.) + изучить (исследовать, установить, вскрыть, обнаружить, выявить, определить, доказать, аргументи-

ровать, найти и др.) + вопрос (проблему, принцип, сущность, закономерность, положение, утверждение и др.). Вслед за В.Г. Костомаровым, Е.С. Троянской и др. целесообразно разграничивать «стереотип», «стандарт» и «шаблон» (штамп), считая стандартом лишь такое использование автоматически воспроизводимых языковых средств, которое связано с достижением определенного п о л о ж и т е л ь н о г о стилистического эффекта, в отличие от шаблона, или штампа, где этот эффект негативен (Троянская, 1982, с. 252). Стереотип — это либо «текст, вписанный в контекст коммуникативного акта и отражающий определенную микроситуацию» (Русский язык, 1996, с. 352), либо «психолингвистическая динамическая функц. система, призванная стабилизировать любую социально значимую деятельность субъекта» (Дмитриева, 1996, с. 9), либо «условная часть, неточная идея, минимальный пучок свойств объекта того или иного класса» (Базылев, 1997, с. 52). Психолингвистический аспект стереотипа соотносится с личным опытом человека, ориентацией на «другого» (в более широком плане — на традицию), со способностью к усвоению (точнее, присвоению) образца в когнитивном, оценочном и поведенческом отношениях. В функц. стилистике стереотип — применительно к функц. стилю — служит критерием комплексной оценки правильности речи, т.е. представляет собой ядро стилевого узуса, которое соотносится с понятием коммуникативно-стилистической целесообразности речи (высказывания). С. речи (и мышления), проявляющаяся в разной степени, имеет большое значение и для формирования единого логико-семантическо- го, а также интеллектуально- и эмоционально-оценочного контекста, присущего прежде всего науч., дел., публиц. стилям. Минимальные стереотипные компоненты-словосочетания, объединяясь, составляют стереотипные комплексы, даже целые высказывания, которые включаются в стереотип стиля в целом.

Каждый стиль отбирает из общелитературного языка те языковые средства, которые в наибольшей степени соответствуют коммуникативному назначению. Другие же языковые единицы подвергаются измене-

нию, трансформации, специализации для выполнения особой функции того или иного стиля. Каждый стиль производит своеобразное перераспределение и трансформацию языковых единиц, в чем заключается важнейшая роль стилей в развитии языка, которое совершается именно в рамках функц. стилей. «Заимствуя» из лит. языка и специализируя языковые единицы, стили «производят» свои стереотипные единицы. Так, в науч. текстах формируются такие языковые единицы, которые наиболее точно могут выражать многократно повторяющийся процесс научной познавательно-коммуникативной деятельности и также многократно зафиксированный в текстах и потому ставший стереотипным в отношении как содержания, так и средств его оформления. Именно стереотипные текстовые единицы, обусловленные не только высокой частотностью языковых единиц, но и принципами смысловой структуры текста, делают возможным развертывание текста целого произведения с присущими ему жанровыми и функц.-стилевыми особенностями.

Функц.-стилевая С. соотносится с системным отбором типичных или предпочтительных единиц языковой системы и формированием фонда средств, предназначенных для выражения когнитивных моделей. В частности, в науч. стиле — моделей познавательной деятельности, ее этапов, методов, познавательных действий. Поскольку ментальные (познавательные) действия играют важную роль в познавательной деятельности в целом, то и слова, их обозначающие, выполняют текстообразующую функцию. Функц.-стилевая С. представляет собой соответствие речи функц. стилю как инвариантному свойству текста, понимаемому в качестве динамического стереотипа, который служит для применения стилеобразующих принципов сравнения и выбора (Лузина, 1989, с. 13) языковых единиц в процессе реализации коммуникативной стратегии автора текста.

С. научного изложения оценивается как позитивная характеристика научного функц. стиля, благодаря которой повышается «информацион- но-пропускная» способность науч. текста, т.е. активизируется понимание читателем авторской концепции. В то же время С. речевых единиц, струк- турно-композиционных компонентов и типизированных смыслов не исключает возможности широкого варьирования и тем самым не мешает проявлению авторской индивидуальности. С. научного изложения (а следовательно, и научного мышления, опосредованного текстом) проявляется в разных отношениях: 1) на текстовой плоскости, 2) в организации содержательной структуры целого произведения, 3) глубинной организации смысла текста целого произведения (Крижановская, 1998, с. 136—151).

Особому рассмотрению явление С., или языкового стандарта, наряду с газетной экспрессией, подвергнуто В.Г. Костомаровым (1971), который понимает под стандартом «любое интеллектуализованное средство выражения — независимо от характера и природы — в его противо-

поставленности средствам с так или иначе выраженной экспрессией‹…›. Отличительными чертами стандарта выступают воспроизводимость, од-

нозначная семантика и, прежде всего, нейтрально-нормативная окраска» (Костомаров, 1971, с. 180). Прагматическая роль стандарта в газетном языке значительно сложнее и противоречивее, чем в науч. и дел. речи, где преследуется лишь цель точности, недвусмысленности изложения. Сменяющие друг друга факты, ситуации жизни и изменяющиеся соци- ально-политические оценки вызывают и быструю смену обозначений, и высокую степень интенсивности их стандартизации. Отличительной чертой стандарта в газетном языке выступает его непосредственная обусловленность контекстом: с одной стороны, узким контекстом, который здесь подчинен конструктивному принципу контраста, с другой — широким контекстом, который здесь имеет характер синхронно общекультурный. Вообще газетно-языковые стандарты прямолинейно отражают социально-политические идеалы, вкусовые устремления, «языковую моду», играющие в газетном языке при отборе средств выражения основополагающую роль в целом.

Еще очевиднее и ярче первая обусловленность — зависимость интенсивно формирующихся и часто сменяющихся стандартов газетного языка от узкого контекста, связанного с конструктивной потребностью. В данном случае стандарты играют роль костяка, обеспечивая надежность и преемственность словоупотребления при постоянном изменении общего состава средств выражения. Самый контекст оказывается и не «творческим» (как в худож. произведении), и не «нетворческим» (как в науч. и дел. общении), а именно принципиально-конструктивным. Основанный на сталкивании стандарта и экспрессии, он строг, прямолинеен и упорядочен в сочетании слов, но одновременно и терпим к характеру этого сочетания, подвижен в нем, пока соблюдается контрастное противопоставление средств выражения (Костомаров, 1971, с. 190—191).

Применительно к газетно-языковому контрасту В.Г. Костомаров определяет стандарт как антиэкспрессию, а экспрессию — как антистандарт. Смысл этого разграничения в указании на регулярное и последовательное конструктивное противоположение маркированного и немаркированного компонентов. Стандарт, по природе предназначенный для воспроизведения, при утрате основного свойства нейтральности воспринимается как штамп. «Штампы — слова и выражения, лишенные образности, часто и однообразно повторяемые без учета контекста» (Д.Э. Розенталь). Условием штампа, таким образом, выступает слепой автоматизм, механический характер воспроизводства, что нетерпимо в сфере эмоцио- нально-экспрессивной, образной, метафорической.

Нанизанные цепочки стандартов — естественное качество газетного языка, но их осмысленное применение — условие сохранения их в качестве положительно-конструктивного средства.

Лит.: К о с т о м а р о в В.Г. Русский язык на газетной полосе. — М., 1971; Т р о - я н с к а я Е.С. Лингвостилистическое исследование немецкой научной литературы. — М., 1982; Р а з и н к и н а Н.М. О понятии стереотипа в языке научной литературы (к постановке вопроса) // Научная литература: язык, стиль, жанры. — М., 1985; Л у з и н а Л.Г. Введение: Катего-