Кожина М.Н. Стилистический энциклопедический словарь

языка ХVIII—XX вв. Т. 2. Стилистика научного текста (общие параметры). Ч. 2. Категории научного текста: функционально-стилистический аспект / Под ред. М.Н. Кожиной. — Пермь, 1998 (глава III. Связность научного текста — автор М.П. Котюрова).

М.П. Котюрова

СИНЕКДОХА — см. Стилистические ресурсы лексики.

СИНОНИМЫ (от греч. synфnymia — одноименность) — тождественные или близкие по значению (но разные по звучанию) единицы языка одного уровня (морфемы, слова и словосочетания, синтаксические конструкции).

С. чаще всего называют близкие или тождественные по значению слова и устойчивые словосочетания: красный — багровый — алый; смелый — храбрый — мужественный — стойкий — отважный; капля в море — кот

наплакал; пальчики оближешь — язык проглотишь. Это лексические (фразеологические) С. Среди них выделяют: 1. Семантические С. — их еще называют идеографическими или понятийными — слова и словосочетания, различающиеся оттенками в значениях: молодость — юность; 2. Стилистические С. — это С., имеющие одинаковые значения, но различающиеся стилистической окраской. Стилистическая синонимия бывает: а) межстилевой — С., принадлежащие к разным функциональным стилям (см.): новобрачные (офиц.) — молодые (разг.); жить (межст.) — проживать (оф.-дел.); б) внутристилевой — С., принадлежащие к одному функц. стилю, но имеющие разные эмоциональные и экспрессивные оттенки: толковый (с положительной окраской) — башковитый (гру- бов.-фамильярн.). Этот вид синонимии особенно развит в разговорной речи; в) семантико-стилистическая синонимия — С., отличающиеся и значением, и стилистической окраской: бродить (ходить без определенной цели; нейтр.) — шататься (ходить без всякого дела; простореч.) — блуждать (плутать, терять дорогу; книжн).

Кроме лексической, выделяют грамматическую и словообразовательную синонимию. Под грамматическими С. понимают функц.-тождествен- ные грамматические формы: ложка сахара — ложка сахару, умный — умен, мудрейший — самый мудрый. Разновидностью грамматических С. являются синтаксические С.: а) разные модели предложений, передающие одно и то же значение (Я купил книгу — Книга куплена мной); б) предложения, составляющие вариативный ряд по отношению к основной модели, выражающей общее значение минимальными языковыми средствами: Словари синонимов — типовое значение «признак предмета», основная модель. Синонимические варианты: Словари, описывающие синонимы; Словари, фиксирующие синонимы и др.; в) словоформы разных типов в сходных конструкциях и в одинаковой синтаксической функции: пошли за ягодами — пошли по ягоды и др.

Словообразовательные С. — это: а) слова с одной основой и разными аффиксами, имеющие тождественные или близкие значения: зас-

нуть — уснуть, затухнуть — потухнуть, лимонный — лимоновый и т.д.; б) разные аффиксы, соединяющиеся с разными основами и имеющие одно значение: -н; -ов — со значением принадлежности — сестрин, материн, отцов и под.

Синонимы служат для точности выражения мысли, избежания тавтологии, передачи экспрессии, стилистической окраски и вместе с антонимами (см.) и омонимами (см.) составляют парадигматику семантических отношений в языке.

Лит.: К о в т у н о в а Т.И. О синтаксической синонимике // Вопросы культуры речи. Вып. 1. — М., 1955; К л ю е в а В.Н. Краткий словарь синонимов русского языка. — М., 1961; Е в г е н ь е в а А.П. Проект словаря синонимов. — М., 1964; Е е ж е: Введение // Словарь синонимов русского языка. Т. 1. — Л., 1970; Очерки по синонимике современного русского литературного языка. — М.; Л., 1966; Лексическая синонимия. — М., 1967; З о л о т о в а Г.А. Синтаксическая синонимия и культура речи // Актуальные проблемы культуры речи. — М., 1970; Синонимия в языке и речи. — Новосибирск, 1970; Словарь синонимов русского языка: 2 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. — Л., 1970—1971; Синонимы русского языка и

Томск, 1988; К а с а т к и н Л.А., К р ы с и н Л.П., Л ь в о в М.Р. Русский язык. Ч. 1. — М., 1989; Ч е р н я к В.Д. Проблема синонимии и лек- сико-грамматических классификаций слов. — Л., 1989; Н о в и к о в Л.А. Синонимы // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.; А л е к т о р о в а Л.П., З и м и н В.Н., К и м О.М. и др. Учебный словарь синонимов русского языка. — М., 1994; А п р е с я н Ю.Д., Б о г у с л о в - с к а я О.Ю. и др. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка: Проспект. — М., 1995; С у х о т и н В.П. Синтаксическая синонимика в современном русском литературном языке. — М., 1998; Ч у м а - к о в а Т.В. Синонимия односоставных инфинитивных предложений: Дис. …... канд. филол. наук. — М., 1998.

О.Н. Емельянова

СИНТАГМАТИКА СТИЛИСТИЧЕСКАЯ — см. Стилистическая синтагматика.

СИНТАКСИС ТЕКСТА — отрасль лингвистики текста и синтаксиса, изучающая синтаксическую организацию целого текста: связь между самостоятельными предложениями, единицы текста (предложение, прозаическая строфа — сложное синтаксическое целое, фрагмент и др.), целое речевое произведение.

В отличие от семантики текста, изучающей его смысловую структуру, С. т. исследует синтаксическую (в т. ч. интонационно-ритмическую)

организацию текста, опираясь, естественно, и на закономерности мышления.

Между предложениями, составляющими речевое произведение, существует не только смысловая связь (что не требует доказательств), но и синтаксическая, отличающаяся от связи слов в словосочетании и предложении. Это более высокий уровень синтаксических явлений, к которому лишь в незначительной степени приложимы понятия и категории низших уровней.

Синтаксическая связь между самостоятельными предложениями определяется, во-первых, движением мысли (смысловыми закономерностями), во-вторых, природой предложения как законченной единицы.

По смыслу каждая пара соседних предложений объединяется благодаря общему компоненту мысли, который обозначается в языке, вопервых, лексическим повтором, во-вторых, словом и заменяющим его лично-указательным местоимением (лодка — она), в-третьих, словом и заменяющим его синонимом (елка — дерево). Это три способа обозначения общего компонента мысли, т.е. смысловой связи между предложениями, своеобразные сигналы, свидетельствующие, что речь идет об одном и том же. Эти сигналы имеют важный, хотя и внешний, поверхностный характер.

Глубинная же суть связи между предложениями заключается в ее структурном характере, в структурной соотнесенности соединяемых предложений. Существуют определенные языковые модели структурной соотнесенности предложений: дополнение — подлежащее, подлежащее — подлежащее, подлежащее — дополнение и т.п. Синтаксическая связь возникает благодаря тому, что член предыдущего предложения (напр. дополнение) становится в последующем предложении другим членом предложения (напр. подлежащим): Маша читает книгу. Книга очень интересная. Синтаксический характер связи в данном примере заключается именно в структурной соотнесенности предложений по модели дополнение — подлежащее. Лексический же повтор (Книгу — Книга) лишь обнаруживает синтаксическую модель, делает ее явной. Вместо повтора могут быть использованы другие средства, напр.: Маша читает книгу.

Она очень интересная; Маша читает книгу. Роман очень интересный. Меняются средства выражения модели, но модель остается неизменной: дополнение — подлежащее. По этой модели может быть соединено бесконечное количество предложений. Такой способ связи называется цепной связью (см.). Она отражает последовательное движение мысли, при котором второе предложение вытекает из первого, развивает первое.

Другой способ структурной соотнесенности, синтаксического соединения предложений — параллельная связь, осуществляемая благодаря параллелизму структуры предложений (Кто на лавочке сидел, кто на улицу глядел…).При параллельной связи (см.) предложения не развиваются одно из другого, а сопоставляются, сравниваются.

Итак, самостоятельные предложения текста соединяются по определенным синтаксическим моделям, обнаруживающим синтаксический

СИНТАКСИЧЕСКАЯ СТИЛИСТИКА — см. Стилистические ресурсы синтаксиса.

СИНТАКСИЧЕСКИЙ ЭЛЛИПСИС И АНТИЭЛЛИПСИС — см.

Стилистические ресурсы синтаксиса.

СИНТАКСИЧЕСКОЕ УСЕЧЕНИЕ — см. Стилистические ресурсы синтаксиса.

СЛАВЯНИЗМЫ (церковнославянизмы, старославянизмы) как стилистические средства русского литературного языка — слова или обороты, заимствованные рус. языком из старославянского или из более позднего церковнославянского языка русской редакции. Основная масса С. вошла

врус. язык с принятием христианства (конец X—XI вв.) и в период т.н. второго южнославянского влияния (конец XIV—XV вв.).

Лексические С. могут содержать фонетические и словообразовательные признаки принадлежности к старославянскому языку. Ср.: брег, храм (неполногласие) — пророк, святой (без специальных фонетических и морфемных примет).

Главными фонетическими признаками С. являются следующие: 1) т.н. неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле между согласными, соответствующие русским полногласным сочетаниям оро, оло, ере, ело(оло) (град — город, злато — золото, древо — дерево, млеко — молоко); 2) сочетания ра, ла в начале слова перед согласными, соотносительные с русскими ро, ло

(равный — ровный, ладья — лодка); 3) сочетание жд и звук щ (из ш’т’) на месте русских ж и ч (чуждый — чужой, нощь — ночь); 4) е в начале слова, соответствующее русскому начальному о (единый — один).

Ксловообразовательным признакам С. относятся некоторые префиксы, например: извыделительного значения, соотносительный с префиксом рус. происхождения вы- (избрать — выбрать); воз- в соответствии с русским за- (возгореться — загореться); префикс низ- (нис-), синонимичный русскому с- (нисходить — сходить); во-, со- (рус. в-, с-); некоторые суффиксы существительных: -ствие (странствие), -знь (жизнь), -ыня (гордыня) и др. Нередко аффиксы отражают характерные для С. фонетические явления: префиксы пре-, пред-, чрезявляются неполногласными эквивалентами рус. префиксов, старославянскими по происхождению являются суффиксы причастий -ущ-, -ющ-, -ащ-, -ящ-. К словообразовательным элементам, типичным для С., относятся и первые части сложных слов благо-, добро-, зло- и нек. др.: благоразумие, добродетель, злословие.

Будучи заимствованиями из письменных текстов главным образом церковного характера, С. за время функционирования в рус. языке претерпели семантические преобразования, в большинстве случаев утратив свойственное многим из них прежнее религиозное содержание. При этом С. могли вытеснить древнерусские эквиваленты (благо; ср. тот же корень

вназвании Бологое), либо разойтись с ними в значениях (гражданин — горожанин), либо стать стилистическими вариантами (глас — голос).

Многие С. лишились книжной окраски и вошли в фонд нейтральной лексики: власть, вред, пещера, сладкий, среда и др. Однако большое количество С. сохранило книжный характер, оттенок возвышенности: бремя, всемогущий, грядущее, предтеча, созидание и др. Фонетический облик таких слов, их семантика несут в себе экспрессивно-эмоциональный заряд, делающий эти лексические единицы стилистически окрашенными средствами языка. Они употребляются в основном в публиц. устной и письменной речи для придания ей торжественности, патетичности, в худож. произведениях — для создания исторического колорита (напр.:

«древний городок с детинцем и з л а т о в е р х и м и теремами» — Б.Л. Пастернак. Доктор Живаго) или речевой характеристики персонажей («— Ступай, — говорила ворожея Агафье, — корову твою отчитала я — выздоровеет. Молись Божьей Матери. С е б о с в е т а ч е р т о г…»— Там же). В публиц., худож. и разг. речи встречается также пародийное использование С., придающее высказываниям ироническую окраску (напр.: не со-

изволил прийти, соблаговолите ответить). Ироническое и сатирическое употребление С. стало традицией в XIX в. В произведениях критической направленности широко использовался прием намеренного столкновения С., носивших яркую книжно-архаичную окраску, с просторечной лексикой («Много в том месте, з л а ч н е м и п р о х л а д н е м, паразитов» —

Н.Г. Помяловский. Очерки бурсы).

В XVIII—XIX вв. С. использовались главным образом для создания высокого стиля — одного из «трех штилей», система которых была описана М.В. Ломоносовым и просуществовала до пушкинской эпохи (см. Трех стилей теория). Ломоносовское понятие стиля имело прежде всего экспрессивно-жанровый характер. Высокий стиль, закрепленный за литературными жанрами, предназначенными для «речей о важных материях», характеризовался ориентацией на языковые единицы соответствующей (торжественной) стилистической окраски.

Среди лексических С. с окраской возвышенности особую группу составляют т. н. поэтизмы (см.): десница, ланиты, лобзать, очи, перси, перст

и др. К этой группе С. относятся и многие слова с неполногласием и другими фонетическими приметами старославянского языка: власы, врата, младость, хлад, елени, могущ и т.п. С XIX в. их функционирование связано прежде всего со стихотворными жанрами («…П е р с т о м невидимым свои невидимы черты на них Судьба уж написала»; «…И вдруг стоят пред ним ч е р т о г и…»; «…Торжественный поющих г л а с—…» В.А. Жуковский. К Воейкову; «Навис покров угрюмой н о щ и…», «Блеснул кровавый меч в неукротимой д л а н и…»; «…Над ним сидит ореллма д о й» — А.С. Пушкин. Воспоминания в Царском Селе; «Там погружались в х л а д н ы й сон воспоминанья величавы…»; «Как часто поб р е г а м твоим бродил я…»; «…Как ты, м о г у щ, глубок и мрачен…»— А.С. Пушкин. К морю). До наст. времени С. этой группы, давно перешедшие в разряд архаизмов, сохраняют колорит поэтичности и не характерны для других стилей, кроме художественного. Велика роль А.С. Пушкина в решении проблемы использования С. в

рус. лит. языке. В сочинениях Пушкина за С., не ушедшими к тому време-

387 Славянизмы

ни из лит. языка, окончательно закрепляются разнообразные стилистические функции, сохранившиеся за ними до сих пор: 1) традиционная функция придания тексту торжественности, возвышенности («П е р с т а - м и легкими как сон моих з е н и ц коснулся он. О т в е р з л и с ь в е щ и е з е н и ц ы…»— «Пророк»); 2) выражение гражданской патетики, обличительного пафоса (обличение угнетателей — продолжение традиции А.Н. Радищева и поэтов-декабристов): «Тираны мира! Т р е п е щ и т е! А вы, мужайтесь и в н е м л и т е, в о с с т а н ь т е, п а д ш и е рабы!» («Вольность»); 3) пародирование, создание комического эффекта: «Пошли нам, Господи, г р е х о в н ы м, поменьше п а с т ы р е й таких, — п о л у б л а г и х, п о л у с в я т ы х» («На Фотия»); 4) историческая стилизация: «И он промчался п р е д полками, м о г у щ и радостен, как бой» («Полтава»). Новаторским в литературной практике Пушкина было явление нейтрализации (ассимиляции) церковнославянизмов, отражающее одну из основных тенденций пушкинского языка — к взаимодействию и смешению С. и русских литературных и разговорно-бытовых выражений. С. перестают восприниматься как элементы церковно-книжного языка, сталкиваются с рус. словами: «Зима!. Крестьянин, т о р ж е с т в у я, на дровнях обновляет путь» («Евгений Онегин»), обрастают «светскими» переносными значениями: «Там скука, там обман и бред; в том совести, в том смысла нет. На всех различные в е р и г и» (там же). Процесс нейтрализации С. был очень важен для развития рус. лит. языка, С. органично входили в ткань рус. речи, обогащая запас нейтральной лексики.

В рус. языке помимо лексических имеются фразеологические С.: бразды правления, во время оно,ґ глас вопиющего в пустыне, исчадие ада, кладезь премудрости, притча во языцех, святая святых, хранить как зеницу ока и др. Напр.: «П р и т ч е й в о я з ы ц е х были состоятельность его купечества и фантастическое плодородие его почвы» (Б.Л. Пастернак. Доктор Живаго). Ср. ироническое употребление фразеологизма: «Это тетка Ливерия, местная п р и т ч а в о я з ы ц е х и свояченица Микулицына…»(там же). Фразеологические С., как правило, сохраняют оттенок книжности, хотя некоторые из них нейтрализуются (ради бога, всей душой и др.).

С. как отдельный стилистический пласт, как особая стилистическая категория в совр. рус. языке уже не существуют. Особую стилистическую роль играют лишь те С., которые являются архаизмами. Однако архаизмами могут быть не только старославянизмы, но и исконно русские слова, и заимствования из самых разных языков. И все же значение С. как стилистических средств рус. лит. языка чрезвычайно велико, прежде всего потому, что именно они традиционно составляют ядро книжной лексики и фразеологии с окраской возвышенности, риторичности.

Лит.: Ш а х м а т о в А.А. Очерк совр. рус. лит. языка. — 4-е изд. — М., 1941; В и н о г р а д о в В.В. К истории лексики рус. лит. языка. — Русская речь. Новая серия, I. — Л., 1927; Е г о ж е: Очерки по истории рус. лит. языка XVII—XIX вв. — 2-е изд. — М.; Л., 1938; В и н о к у р Г.О. Избр. работы по рус. языку. — М., 1959; Л е в и н В.Д. Очерки стилистики рус. лит. языка конца XVIII—начала XIX в. Лексика. — М.; Л., 1964; Г о р ш к о в А.И. История рус. лит. языка. — М., 1969; И л ь и н с к а я И.С. Лексика сти-

хотворной речи Пушкина. «Высокие» и поэтические славянизмы. — М., 1970; З а м к о в а В.В. Славянизм как стилистическая категория в рус. лит. языке XVIII в. — Л., 1975; М е щ е р с к и й Н.А. История рус. лит. языка. — Л., 1981; А р а п о в а Н.С. Славянизмы // ЛЭС. — М., 1990; К о л е с о в В.В. Общие понятия исторической стилистики // Историческая стилистика рус. языка. — Петрозаводск, 1990; Т а р л а н о в З.К. О предмете и задачах исторической стилистики рус. языка (там же); К о ж и н а М.Н. Стилистика рус. языка.— 3-е изд. — М., 1993; К о п о р - с к а я Е.С. Славянизмы // Энц. Рус. яз. — 2-е изд. — М., 1997.

Т.Б. Трошева

СЛОГ — см. Стиль.

СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА (смысл) текста — многоуровневая иерархическая организация содержательной стороны текста (представленная в его поверхностной структуре посредством взаимосвязи текстовых единиц, типовых текстовых структур, архитектоники, композиции и др.), компонентами которой являются смыслы, формируемые комплексом экстралингвистических факторов, детерминирующих стилевую специфику текста.

В современной лингвистике дифференцируются понятия «семантика», «содержание» и «смысл» по отношению к структуре текста. Под с е - м а н т и к о й понимаются значения составляющих текст языковых единиц, обладающих способностью во взаимодействии друг с другом отражать объективную действительность. С о д е р ж а н и е текста составляют знания о действительности, объективируемые в произведении автором. В свою очередь, с м ы с л соотносится со знаниями, получаемыми реципиентом при восприятии текста. Отсюда, с е м а н т и ч е с к а я структура текста связана с его знаковым характером, с о д е р ж а т е л ь н а я структура — с кодированием заключенной в нем информации, с м ы с л о в а я структура — с декодированием информации и восприятием текста как целого. По мнению Г.В. Колшанского, «…смыслы высказываний и смысл текста представляют собой единство и цельность, в рамках которого семантика отдельных языковых единиц составляет лишь часть этого целого. Семантическая дискретность текста есть его смысловое структурирование, а не сумма отдельных значений единиц... Элементарные значения отдельных единиц есть результат структурирования тотального смысла высказывания (текста)» (Колшанский, 1979, с. 55).

С. с. т. интерпретируется по-разному. В коммуникативных направлениях лингвистики — семантике текста, лингвосоциопсихологии, функц. стилистике — С. с. т. не сводится к совокупности составляющих ее грамматических единиц, а обусловливается внелингвистическим контекстом, связанным с речемыслительной деятельностью и коммуникацией. Наиболее известны три подхода к пониманию С. с. т.: 1) смысл текста на д е н о т а т н о й основе, отсюда — С. с. т. как иерархия тем и подтем (аспект семантики текста); 2) С. с. т. как и е р а р х и я к о м м у н и к а т и в - н ы х п р о г р а м м — предикаций первого, второго и т.д. порядков зна-

389 Смысловая структура

чимости — при передаче авторского замысла (аспект лингвосоциопсихологии); 3) С. с. т. как м н о г о у р о в н е в а я о р г а н и з а ц и я с о д е р - ж а т е л ь н о й с т о р о н ы ц е л о г о т е к с т а, обусловленная комплексом экстралингвистических факторов (аспект функц. стилистики).

В семантике текста различаются понятия «смысл» (целостное и потому не структурируемое образование) и структурно оформленное «содержание». Содержательная структура текста, или его внутренняя форма, представляет собой иерархию денотатов — единиц мысли, причем в качестве элементов структуры выступают предмет и его признаки, а не предложение и слово (А.И. Новиков и др.). В любом тексте выделяется главный предмет (тема) и ряд других элементов содержания (подтемы), непосредственно или опосредованно раскрывающих аспекты главного предмета. По А.И. Новикову, структуру текста составляет совокупность денотатов, связанных предметными отношениями в целостный семантический комплекс. Объективация содержания в тексте подчинена языковому закону линейности. Содержание, будучи мыслительным образованием и существуя в виде целостных образов, данных как бы в одновременности, в тексте может быть выражено только в виде последовательности языковых единиц, репрезентирующих дискретные фрагменты этого содержания. Поэтому мыслительное содержание определенным образом расчленяется и организуется в соответствии с линейной структурой текста.

Собственно к о м м у н и к а т и в н ы й аспект текстовой организации является специальным предметом изучения в лингвосоциопсихологии, а также психолингвистике, прагматике, герменевтике, в рамках которых С. с. т. исследуется в зависимости от структуры речемыслительной (познавательно-коммуникативной) деятельности и речевого акта (см.) (Т.М. Дридзе, А.А. Леонтьев, Г.И. Богин, Е.В. Сидоров, Ю.А. Сорокин,

А.А.Залевская, Т.А. ван Дейк и др.).

Влингвосоциопсихологии С. с. т. рассматривается как концептуальная организация текста — иерархия мотивов и целей его порождения и способов реализации «коммуникативных программ», подчиненных интенции (основному коммуникативному намерению) автора. Метод «ин- формативно-целевого анализа», разработанный Т.М. Дридзе, по сравнению с другими (например тема-рематическим) позволяет ближе подойти к моделированию структуры внутреннего плана (программы, замысла) текста в сознании его автора, а также дает возможность объективировать интуитивное ощущение смысловой структуры и смысловой насыщенности текста. В этом плане безусловно значимым является вывод, что единицы языка реализуют в тексте не только свои системные свойства, но вступают и в иные — иерархические, семантико-смысловые, собственно коммуникативные отношения, мотивированные задачами общения. Коммуникативные отношения определяют лингвистическую организацию текста, или иначе — в терминологии функц. стилистики — его сти- листико-речевую системность (см. Речевая системность функционального стиля).

произведение, подчеркивается, что именно целый текст характеризуется свойствами, качественно отличающими его от единиц языковой системы (А.Н. Васильева, Т.В. Матвеева, М.Н. Кожина, М.П. Котюрова,

В.В. Одинцов и др.). Только целый текст способен полностью передать авторский замысел, концепцию, т.е. обладает смыслом, не сводимым к сумме значений составляющих его языковых единиц. Смысловое приращение текста обусловлено его особой организацией, детерминированной не только языковыми законами, но и экстралингвистически.

Изучение С. с. т. в функц. стилистике связано с решением вопроса, каким образом различные коммуникативно-познавательные процессы в их широком экстралингвистическом контексте отражаются в языковой и смысловой организации текста, обусловливая его стилевую специфику. Так, реализованный в функц. стилистике подход к изучению С. с. н а у ч . текста, опирающийся на принципы системности и функциональности, позволил выявить механизм перехода экстралингвистического, внешнего по отношению к речевому произведению, в собственно лингвистическое и тем самым объяснить стилистико-речевую природу науч. текста (М.Н. Кожина, М.П. Котюрова, Л.М. Лапп, Е.А. Баженова, Н.В. Данилевская, В.А. Салимовский и др.).

С.с. науч. произведения понимается как типовая текстовая организация, обусловленная комплексом экстралингвистических факторов, связанных со спецификой научного мышления, познавательной деятельности и функционирования вербализованного знания в науч. коммуникации. Содержанием науч. произведения является науч. знание, представленное в единстве трех аспектов: онтологического (связанного с предметным содержанием старого и нового знания); методологического (объединяющего способы и приемы получения знания); аксиологического (соотносимого

сценностной ориентацией ученого в общем фонде знания). Названные компоненты оказывают закономерное воздействие на формирование смысла науч. текста, обусловливая его лингвостилистическую специфику. Каждый из этих аспектов имеет типизированный характер речевой реализации посредством функционально ориентированных языковых (дотекстовых и текстовых) единиц, организованных по принципу поля (М.П. Котюрова) или субтекста (Е.А. Баженова). Взаимодействие глубинной (содержательно-смысловой) и поверхностной (формально-язы- ковой) сторон текста проявляется в стилистическом согласовании содержания и формы произведения.

С.с. структура х у д о ж е с т в е н н о г о произведения чрезвычайно специфична и многослойна: она соотнесена с такими уровнями смысла, как тематический, проблемный, идейный, идеологический, эстетический. Более того, в высокоэстетическом худож. произведении глубинный идейно-эстетический смысл текста обычно завуалирован, скрыт в подтексте.

С.с. худож. текста объединяет различные компоненты: макроконтекст (широкий контекст культуры, в котором функционирует произведение),