ФИЛОСОФИЯ

Основные идеи и принципы

Популярный очерк

Издание второе, переработанное и дополненное

Москва Издательство политической литературы

1990

ПРИГЛАШЕНИЕ К ФИЛОСОФИИ

ББК 15 Ф56

Под общей редакцией доктора философских наук А. И. РАКИТОВА

Авторский коллектив

доктора философских наук А. И. Ракитов (руководитель; введение,

главы !, § 1, III, § 4, IV, VII, § 2, VIII, XII—XV, XVII); В. М. Богуславский

(главы I, § 2—5, II, VI, IX, XI); кандидаты философских наук

В. Е. Чертихин (главы III, § 1—3, X, XVI);

Г. И. Эзрин (главы V, VII, § 1, 3, VIII).

Философия. Основные идеи и принципы: Попул. Ф56 очерк/Под общ. ред. А. И. Ракитова.— 2-е изд., перера- бот, и доп.— М.: Политиздат, 1990.— 368 с. ISBN 5—250—00321—4

В книге излагаются основы философии, методологии познания и деятель- ности, философские проблемы естественных и общественных наук, дается анализ основных черт современной немарксистской философии. Авторы рассматривают революционные изменения, происходящие в советском об- ществе, новые явления в науке, возможности информатизации общества, закономерности перехода к новой цивилизации, пути формирования твор- ческой личности. Книга написана живым языком и содержит богатую инфор- мацию о развитии Вселенной, общества, культуры.

Рассчитана на широкий круг читателей.

ББК 15

0301040000-248 * 079(02)—90

Заведующий редакцией В. И. Кураев

Редактор П. П. Апрышко Младшие редакторы Ж. П. Крючкова и Е. С. Молчанова

Художник О. А. Карелина

Художественный редактор А. Я. Гладышев

Технический редактор Е. Ю. Куликова

ИБ № 7726

Сдано в набор 04.09.89. Подписано в печать 13.02.90. Формат 60Х90^:/п,. Бумага книжно- журнальная офсетная. Гарнитура «Журнальная рубленая». Печать офсетная. Усл. печ. л. 23,0. Усл. кр.-отт. 23,5. Уч.-изд. л. 26,28. Тираж 100 тыс. экз. Заказ № 4995. Цена 1 р. 30 к.

Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7. Издательство «Горьковская правда». 603006, г. Горький, ул. Фигнер, 32.

ISBN 5—250—00321—4

С) ПОЛИТИЗДАТ, 1990

1. Сова минервы

«Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам»,— говорил Гамлет. Что же «не снилось» мудрецам, современникам Гамлета? Над какими вопросами бился датский принц? Ответить на вопросы типа: который сейчас час? каково расстояние от Лондона до Парижа? — совсем нетрудно. Нетрудно это было и во времена Шекспира. Очевидно, что датского принца мучили куда более сложные вопросы. Это были вопросы о цели жизни, о возмездии за преступление, о любви и дружбе, о смерти и бессмертии, о сущности человека, о смысле бытия.

Мир, в котором жил принц, был миром сложным, эпохой пере- хода от средневековья к новому времени, эпохой Возрождения Старые устои, принципы и идеалы, нравственные ценности и освя- щенные веками традиции, избавлявшие от сомнений и регламен- тировавшие поведение и намерения, уходили в прошлое. Возни- кали новые ценности, новые подходы к жизни. По-новому расстав- лялись фигурки на шахматной доске, называемой жизнь, и игра велась по новым, не до конца сформулированным и не до конца понятным правилам. И з личной, и в общественной жизни совер- шалось нечто беспрецедентное. При решении новых проблем нельзя было опереться на прежний опыт, на прежнюю накоплен- ную зеками мудрость.

Но ведь вопросы, мучившие принца, возникали и раньше. Мно- гие из них мы можем встретить уже в поэмах Гомера и Гесиода. Мучили они и христианских мыслителей, создававших для их ре- шения сложнейшие теологические учения, в которых природа, бог и человек, добродетель и порок, добро и зло, вера и грехопа- дение выстраивались в сложную продуманную систему. Казалось бы, что все ответы на вопросы давно найдены и людям остаются лишь простые проблемы, возникающие в повседневной жизни, для решения которых достаточно повседневного опыта и незачем обращаться к мудрецам и богословам. Домашние хозяйки и куз- нецы, корабелы и домостроители, полковые командиры и финан- совые чиновники легко справлялись с ними, опираясь на опыт и профессиональные знания. На первый взгляд эта призрачная про- стота вообще устраняет, делая ненужными и смешными вопросы, над которыми бился датский принц. Но стоило произойти глубин-

3

ным переменам в жизни человека или переломам в судьбах на- родов и государств, чтобы иллюзия ясности и «решенности» ис- чезла и перед затерянным в мире человеком, а порой и перед це- лым обществом снова возникли тревожные, сжимающие сердце вопросы о смысле бытия, о борьбе добра и зла, о торжестве не- справедливости, об эфемерности и недостижимости счастья. Сой- дя с проторенной тропы, человек, прокладывающий новую исто- рическую траекторию, оказывается перед сложным выбором, перед осознанием новых социально значимых и личных целей. Он должен был понять, в чем причина прежних заблуждений и что такое заблуждение и истина вообще. Он должен был уяснить, за- чем живет и какова цена жизни, является ли он ничтожной части- цей или центром мироздания. Ему следовало понять, игрушка ли он в руках слепой судьбы или гигант, способный вступить в поеди- нок с окружающим миром и в грандиозных космических сраже- ниях подчинить себе мир и сделать его разумным. Но для этого нужно было понять и что такое разум, в чем разумность мира. Каждый такой вопрос поднимал десятки других.

Неверно было бы думать, что мыслители прошлого не предла- гали ответов, не давали продуманных и аргументированных реше- ний. Как раз наоборот. История сохранила немало имен мудре- цов, которые предлагали интереснейшие ответы на фундамен- тальные вопросы человеческого бытия. Эти ответы обобщали весь накопленный к тому времени опыт человечества, всю культуру, все знания данной эпохи. А так как мудрецы были живыми людь- ми, различавшимися одаренностью, темпераментом, социальным положением, то и ответы были весьма и весьма различными. Но, взятые в совокупности, они создавали особый, присущий лишь данной эпохе умственный резервуар, культурный фонд, великую библиотеку мудрости, из которой каждый мог черпать основы для личных взглядов и нравственных установок. Современники нахо- дили в этом «фонде» материал, формирующий мировоззрение, критерии, с помощью которых измеряли ценность поступков, до- стоинство, меру величия и низости совершенных деяний. Они на- ходили там особые духовные навигационные приборы, позволяв- шие им прокладывать свои личные маршруты по бурному житей- скому морю. Они находили, наконец, в этой мудрости утешение в минуты нравственных потрясений или неудач.

Человеческая история не развивается по прямой. В жизни отдельных людей и общественных групп, как и в жизни целых на- родов, время от времени совершаются коренные переломы, ме- няются устои жизни, рушатся старые ценности, а вместе с ними ветшает и начинает казаться беспомощной прежняя мудрость, обобщающая давно исчерпавший себя личный и исторический опыт. И тогда вновь возникают мучительные проблемы и вопро- сы, «которые не снились нашим мудрецам». В такие-то перелом- ные эпохи и перед отдельным человеком, и перед целым обще- ством встает нелегкая задача: обрести утерянную ясность, разо- гнать надвигающийся сумрак сомнений, тревог и непонимания.

4

Древние греки изображали богиню Афину, покровительницу мудрости, с совой, сидящей на плече. Эта птица, как известно, хо- рошо видит в сумраке, в ночной тьме. Бесшумно совершает она полет, когда это недоступно всем другим пернатым. Поэтому римляне, называвшие Афину Минервой, говорили: «Сова Минер- вы вылетает в сумерки». Этим подчеркивалось, что подлинная мудрость, способная ответить на вечные и самые сложные вопро- сы, не возникающие при благополучном течении жизни, важнее всего, когда это течение нарушается и все находится в смятении, крутой ломке, а прежняя ясность сменяется духовным сумраком. Именно в такой ситуации и находился датский принц, в жизни ко- торого тесно переплетались личные и общественные проблемы и как бы резонировали смутные мелодии эпохи и личного бытия. Но и в наши дни, на исходе XX в., на стыке тысячелетий, гамлетов- ские проблемы, одновременно вечные и сиюминутные, вновь об- ретают смысл, получая вполне современное звучание.

В истории человечества не раз случались гигантские перело- мы, определявшие исторические судьбы на тысячелетия вперед. Таким был переход от кочевого образа жизни к оседлости, по- рожденный развитием земледелия и ремесла. Другой гигантский перелом связан с промышленной революцией XVII—XVIII вв. И каждый раз эти перевороты порождали глубокие изменения в жизни, культуре и мировоззрении людей, в их понимании окружа- ющего мира, в их познании самих себя. Еще более глубокие пере- мены должен повлечь за собой быстро нарастающий научно-тех- нологический прогресс и лежащая в его основе информационная революция, современниками и участниками которой мы являем- ся. Вечным вопросам о смысле бытия, о развитии общества, о жизни и смерти, о познании истины, о добре и зле этот последний перелом в истории человечества придает особую окраску и зна- чение. Вопрос: «Быть или не быть?» — носил для Гамлета личный характер. Теперь он имеет общечеловеческое звучание, о кото- ром и не подозревали мудрецы прошлого. Ведь только сейчас че- ловечество благодаря мощи своего разума создало оружие, способное в считанные минуты уничтожить навеки все живое. И если Земля единственный островок жизни во Вселенной, то вопрос этот приобретает не только земное, но и космическое звучание. Веками люди восхищались красотой природы, стреми- лись постичь ее тайны, овладеть ее богатствами и стать ее госпо- дами. Еще несколько десятилетий назад можно было услышать призыв: «Не ждать милостей от природы, а взять их — вот наша задача». А теперь господство над природой обернулось своей негативной стороной — экологическим кризисом, угрожающим человечеству. В этих условиях вопрос об отношении человека к миру, к природе звучит совсем не так, как всего лишь несколько десятилетий назад.

Все эти проблемы могут обсуждать и обсуждают люди разных профессий, обладающие различным опытом и культурой. Но на протяжении многих столетий подобные вопросы обсуждались в

5

рамках особой духовной деятельности, которую со времен антич- ности принято называть философией. Что же представляет собой философия? Почему именно ей отводится такая роль в решении вечных, постоянно тревожащих человечество вопросов?

Если открыть любую энциклопедию или философский словарь, то можно прочитать, что философия б переводе с греческого оз- начает «любовь к мудрости». Но философия и мудрость совсем не одно и то же. Более того, в известном смысле философия и традиционно понимаемая мудрость даже противоположны.

Еще в глубокой древности, задолго до изобретения письмен- ности, людям для решения самых разнообразных, возникающих в жизни задач, проблем и вопросов необходимы были обширные знания. Они касались поведения животных, признаков съедобных и несъедобных растений, правил личного и общественного пове- дения, охотничьих и воинских приемов, сведений о мореплавании, климате, небесных светилах, врачевании, религиозных обрядах, колдовских заклинаниях, погребальных обычаях и многого друго- го. Чем дольше жил человек, чем лучшей памятью, наблюдатель- ностью и способностью передавать эти сведения он обладал, тем больше он знал и тем большим влиянием мог он пользоваться в своем роде, общине или племени. Тот, кто превосходил подобны- ми способностями и знаниями всех остальных, оказывался совет- чиком, учителем или наставником жизни. Таких людей, как пра- вило, и называли мудрецами. Один из современных исследовате- лей заметил даже, что смерть мудреца для его соплеменников быле тяжким ударом, подобным по своему значению гибели от пожара крупной национальной библиотеки. Мудрецы не только хранили накопленный опыт, но и передавали его следующим по- колениям, стремясь выделить и закрепить все наиболее ценное, важное для выживания своих сородичей и соплеменников. Одна- ко традиционная мудрость по сути своей была консервативной. Она была итогом тысячелетиями накапливавшегося опыте» и прак- тических представлений. Ее изменения были столь же медленны- ми, как и изменения в традиционном образе жизни древнего че- ловека. Но уже во время великого исторического перелома, выз- ванного аграрно-ремесленной революцией, переходом к оседло- сти, созданием городов и изобретением письменности, события стали развиваться настолько стремительно, что прежней тради- ционной мудрости оказалось недостаточно. Люди, которые рань- ше были в основном потребителями природных благ, начали все больше становиться творцами условий своего существования. Создавая города, прокладывая дороги и каналы, возделывая поля и пробивая глубокие шахты, они начали все активнее воздейство- вать на окружающую природу. Отношение человека к миру изме- нилось, изменилось и воздействие мира на человека. Все это тре- бовало глубокого понимания, нового осмысления, нового подхода к самой деятельности человека, его духовному миру, его созна- нию. Старая мудрость оказалась непригодной в новых условиях. Обществу потребовалось новое отношение к мудрости, новое от-

6

ношение к миру. Это и вызвало появление мыслителей нового типа — философов.

Если верить преданию, Пифагор Самосский (VI в. до н. э.) был первым, кто употребил слово «философия». Впоследствии оно быстро привилось и распространилось в Древней Греции, в жизни и культуре которой философы стали столь же значительными фи- гурами, как и политические деятели, полководцы и великие поэ- ты. По интенсивности социальных и культурных изменений, по темпам развития научных знаний история Греции с VI по IV в. до н. э. превзошла все, что создала культура многих средиземномор- ских народов за несколько предшествующих столетий. Возникли новые политические структуры, новая мораль, мировоззрение и представления о ценности человеческой жизни. Это был подлин- ный социально-исторический и культурный переворот. И мудре- цам нового типа — философам — пришлось одновременно ре- шать две сложнейшие задачи: критически переосмыслить всю прежнюю мудрость, всю древнюю мифологию, все веками на- копленные знания и одновременно предложить и выработать но- вое миропонимание. С тех пор отличительной чертой всякой под- линной философии становится критическое и одновременно твор- ческое отношение к окружающему миру и к прежней мудрости. Система взглядов, не обладающая этими признаками, просто не может считаться философией. Именно в этом смысле она проти- воположна традиционной мудрости.

Но есть еще одна характерная черта, разграничивающая тра- диционную мудрость и философию. Первая безлика. Она концеп- туализирует и выражает коллективный опыт, родовое или племен- ное знание. И то, что носителем этого знания, хранителем, нако- пителем является тот или иной мудрец, ничего, по существу, не меняет. Совсем иное дело философия. По верному замечанию В. И. Вернадского, подлинная философия — глубоко личное инди- видуальное знание. На каждой сколько-нибудь значительной фи- лософской системе лежит отпечаток ее создателя. На грани пере- хода от традиционной мудрости к философии (VII—VI вв. до н. э.) греки особенно почитали семь великих мудрецов, некото- рые из которых (Фалес и Пифагор) могут уже называться фило- софами. То, что перечень этих мудрецов неточен, а их индиви- дуальные характеристики смутны и почти не сохранились в исто- рической памяти, как раз и подтверждает, что они еще во многом относятся к мудрецам старого типа. По мере развития филосо- фии в каждом новом философском учении все отчетливее и ярче заметны черты определенной индивидуальности, отсвет вполне определенного и неповторимого гения. Именно это одна из причин того, что нельзя изучить философию, ознакомившись лишь со взглядами какого-то одного мыслителя. Овладеть этой сферой духовной деятельности, понять причину ее удивитель- ной привлекательности и жизнеспособности можно лишь на основе последовательного изучения всех наиболее существен- ных и значительных философских учений. Важнейшая особен-

7

ность философского знания заключается в том, что оно не пред- лагает решений, данных раз и навсегда, пригодных везде и при любых обстоятельствах. Она скорее учит человека искать такие решения, вооружает его методом познания мира и самого се- бя, методом глубинного постижения истины. В этом, быть может, заключается одна из самых серьезных трудностей в изучении философии, ибо именно этим философское знание во многом отличается и от здравого смысла, и от традиционной мудро- сти, и от науки, и от других форм духовной деятельности. Наверное, из-за этого, а также из-за огромного разнообразия философских учений многие относятся к философии с недо- верием.

За последние полтора столетия не раз раздавались голоса, что философия отжила свое, что теперь она представляет собой лишь реликт, лишь пережиток прошлого. В 1830 г. О. Конт во всеуслы- шание провозгласил, что эпоха философии, или метафизики, на- всегда миновала и что наука в ней совершенно не нуждается, так как в состоянии решить все проблемы без какой бы то ни было философии. Наука сама себе философия — утверждал он. Но вот что заставляет задуматься. Сколько бы ни провозглашали оконча- тельную гибель философии, сколько бы ни утверждали ее полную бесполезность и ни доказывали, что она — пережиток древнего неразвитого мышления, интерес к философии не только сохраня- ется, но и растет, особенно в переломные эпохи. Интерес к фило- софии обостряется каждый раз, когда возникает проблема, затра- гивающая самые основы человеческого бытия, мировоззрения, познания смысла и перспектив исторического процесса. Чем бо- лее развитой является страна, тем интенсивнее происходит в ней социальное, научное и технологическое развитие, тем чаще обра- щается ее общественное сознание к вечным вопросам, волновав- шим философов с глубокой древности, и тем более значитель- ное место занимает изучение философии в ее университетских программах. Почему же это происходит? Пожалуй, лучше всего на этот вопрос ответил молодой К. Маркс. «Так как всякая истин- ная философия,— писал он,— есть духовная квинтэссенция свое- го времени, то с необходимостью наступает такое время, когда философия не только внутренне, по своему содержанию, но и внешне, по своему проявлению, вступает в соприкосновение и во взаимодействие с действительным миром своего времени. Фило- софия перестает тогда быть определенной системой по отноше- нию к другим определенным системам, она становится филосо- фией вообще по отношению к миру, становится философией сов- ременного мира»'.

Чтобы понять, чем объясняется неугасающий интерес к фило- софии, необходимо учесть еще и следующее: все процессы, с ко- торыми мы сталкиваемся, можно поделить на конечные и беско- нечные. Передача сообщения (например, письма) от автора к ад-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 105. \·

8 '

ресату — процесс конечный. Он завершается, когда письмо по- лучено и прочитано. Напротив, процесс передачи информации, как таковой (доставки писем вообще), бесконечен, по крайней ме- ре пока существует человечество, иначе человечество распалось бы. Нечто подобное можно сказать и о процессах решения задач, вопросов и проблем. Одни из них должны получить окончатель- ное решение в ограниченное время (операция аппендицита, изго- товление праздничного пирога, строительство данного дома и т. д.), другие должны решаться постоянно. Поисками методов ко- нечных решений обычно занимаются специальные науки и техни- ка. Однако вопросы, касающиеся смысла и сущности бытия, жиз- ни и смерти человека, его назначения, цели истории, выбора ду- ховных ценностей и т. д., не поддаются конечному решению. Они возникают, обсуждаются и будут обсуждаться постоянно, пока существует человечество' Их-то рассмотрением и занимается философия. Ее специфика, следовательно, состоит еще и в том, что она вырабатывает методы познания и обсуждения «вечных вопросов», рано или поздно встающих перед каждым из нас. По- нятно, что в переломные эпохи именно такие вопросы выступают на передний план, и так как мы живем в эпоху крутого перелома и в истории человечества, и в истории нашей страны, то филосо- фия, обращенная к современному миру, привлекает все большее внимание. Сова Минервы продолжает свой полет.